рассказ или невыдуманная история
Этот праздник Новый Год никто из главных героев рассказа не забудет никогда, потому что таких праздников ни у кого ещё не было. И если бы хозяйка Вера знала заранее, что её ждёт, естественно, гостей бы она отослала куда подальше, а закупила бы продукты только на свою семью: она, сын, дочь. Вера на тот момент только-только познакомилась с Веней и позвонила Маше:
- Маша, я влюбилась.
- В кого?
- В Вениамина, сына библейского патриарха.
- Вы уже встречались?
- Нет, мы ещё не видели друг друга.
- Ты дура?
- Да.
Вера сказала, что у неё есть идея и она предлагает встретить Новый Год у неё дома, заодно и представит своего Веню всем своим закадычным подругам: Маше, Ольге, Инге и Дарине. Кто счастлив, тот и прав, того нужно слушать. Вера боялась спугнуть своё неожиданное счастье, но его спугнули другие люди. Люди любят делать гадости счастливому человеку.
Вера купила дорогое платье с черными вязаными висюльками за двести евро, выдраила квартиру, весь ненужный хлам снесла в подвал, наготовила кучу еды: три горячих блюда, холодец по бабушкиному рецепту, запеканку «Запад-Восток» и два торта. От каждого – по способностям, каждому – по труду. Но Вера перевыполнила план – от неё лишь требовалось - красиво сервированный стол, три просторные комнаты с балконом и два горячих блюда. Другие же гости приносят алкоголь и напитки, по два салата с пары, что-нибудь к чаю и один неожиданный сюрприз под ёлку. Вдруг дети заскучают. Маша приготовила костюмы Снегурочки и Деда Мороза.
Когда за столом собралась вся гоп-компания, (детям накрыли стол отдельно), в квартиру вошли Ольга Гришина и Архип. Им, опоздавшим на два часа, налили штрафную.
- Иди, Ник, поиграй в детской, - сказала Ольга своему пятилетнему сыну от первого брака. Ник с грустным (его ещё называют постным) лицом, тихо шурша новыми джинсами, мелко засеменил в другую комнату, откуда доносились детские визги. Дочки Инги Мелани и Юнона отбирали друг у друга мяч. Карин, дочь Веры, скакала на скакалке. Ник оказался один среди «дам» и настроение испортилось ещё больше.
Тем временем взрослые наливали по второй, после которой «перерывчик небольшой» затянулся на два часа, пока ждали Гришину. Все сидящие за столом, с плохо скрываемой заинтересованностью, рассматривали Архипа. Он был молод и амбициозен. Про таких говорят: всё в руках горит. Архип нервничал. Он никого не знал. Ольга подталкивала его локтём и с негодованием крутила его голову то к себе, то от себя. Никто не мог понять, что происходит. А когда Ольга ударила Архипа по щеке, а он начал силком заливать ей рюмку водки в рот, тишина неестественно накалилась. Изрядно выпив, они удалились в одну из комнат для выяснения отношений. Гости облегчённо вздохнули и расслабились. Пока Архип и Ольга сидели за столом, в воздухе витало какое-то напряжение. После ухода этой парочки разговор пошёл о политике. Женщины молча слушали, мужчины высказывали свою точку зрения. Споры велись вяло и непродолжительно. Гостям не хватало темперамента Архипа.
За неделю до Нового Года Ольга предупредила Веру, что Архипу пить нельзя. Он становится агрессивен и неуправляем. Эта весть облетела всех присутствующих ещё «до», и поэтому с самой первой минуты, как только Архип вошёл в гостиную, женскую ненависть невозможно было скрыть. Архип это почувствовал и стал вести себя так, как этого ждали: громко, неестественно хамовато, с плохо скрываемым высокомерием. Конечно, на празднике были и плюсы: самый дипломатичный старался сгладить острые углы, самый весёлый старался всех рассмешить, а самый мудрый – вообще не пил. Праздник продолжался, и кому-то всё-таки по-настоящему было весело. Маша переоделась в Снегурочку и вручила детям подарки. Не просто так, а за инициативу и творчество. Потому что дети – это цветы. А цветы не замечают вокруг ни грязи, ни сухого климата. Цветы продолжают цвести и пахнуть. Дети по очереди читали стихи, пели, танцевали. Взрослые, не скрывая восхищения, сели в круг и аплодировали. У Архипа же и Ольги была своя свадьба, свой Новый Год, они заходили в зал, выпивали по рюмке, и вновь уходили в другую комнату. Для разборок. Наверное, им нравилось ругаться. Из комнаты то тише, то громче доносились отдельные фразы: «Да ты козёл!», «Замолчи, истеричка!». Настало время и всех детей стали готовить ко сну. Девочек планировалось положить в детской Карин, а Ника – в спальне Веры. Дети спать не очень хотели. Инга со своим новым другом марокканцем Хуаном, собрались ехать домой. Девочки Юнона и Мелани ныли и конючили «поиграть ещё». Они долго упрашивали маму остаться на ночь у тёти Веры. Маме же хотелось поскорее добраться до дома, чтобы рассказать Хуану, как она его любит. Ничто не предвещало беды, и Инга дала добро. Когда дети угомонились и отправились на боковую, взрослые стали играть. Тамада-Маша предложила начать с фантов, затем поиграть в игру «У меня в штанишках», а на десерт – в общеизвестную студенческую развлекалочку «Ассоциации». Вскоре под хорошую музыку начались танцы. Ингу и Хуана проводили до машины. Он совершенно не говорил по-русски, и ему было тяжело в такой компании. Инга это понимала.
Где-то в час ночи, когда Вера уже разрезала торты, а Веня помогал их укладывать на разнос, из туалетной комнаты выскочила красная, как рак Ольга, и засобиралась домой. Дарина потащила Ольгу на кухню и прижала к подоконнику:
- Ты куда?
- Так. Мы едем! – невменяемая Ольга махала руками, ничего не слушая. Она была изрядно выпивши.
- Куда вы едите? Час ночи! Ник спит! Куда вы едите!?
- Домой на такси. Вызови такси… Такси вызови!
В кухню вошла Вера:
- Что случилась? – и, не разбираясь, о чём идёт речь, тут же заявила. - Ты понимаешь, он не для тебя! – Вера так же была подшофе и гнула свою линию, не слушая подруг.
- Да, - вставила Дарина.
- Ублюдок! Мразь! – высказалась Вера, - вы ему не нужны! Он дегенерат!
Вера и Дарина стояли спиной к проходу, который соединял выход из туалета и коридор. Ольга, опёршись о подоконник, уткнувшись лбом в стекло, плакала.
- Бери ребёнка и беги от него! Не дай Боже сойдётесь! Не дай Боже он поднимет на тебя руку! Или обидит Ника! Хотя бы один раз!
- Да что вы знаете, девочки? Он меня никогда пальцем не тронет. Я люблю его! Он тоже!
- Оля, - какая ты дура! Это же подонок – я сразу вижу таких,– сказала Дарина. – У меня первый муж был наркоман, лупил меня как сидорову козу. Однажды избил так, что врач поставил диагноз: сотрясение головного мозга. Я неделю провалялась в больнице. Отлупит, а утром как ни в чём ни бывало – милый, заботливый, кофе в постель. В больницу принёс цветы, конфеты, встал на колени… Первый раз простишь, второй… так и будет. В итоге станешь калекой с отбитыми почками, шрамом над губой. Можешь глаз потерять. Видела мой шрам? У меня над бровью. И нос сломан, - Дарина для убедительности поводила носом перед глазами Ольги. – Ненавижу таких! Чую их по запаху!
- Не будь идиоткой, - поддержала подругу Вера, - ты моего бывшего знаешь. Все деньги из дома вынес, не хватало на наркотики. Наши обручальные кольца отдал за дозу.
Весь этот разговор слышал пьяный Архип, стоящий в проходе между туалетом и коридором. Он стоял тихо до той поры, пока Вера не сказала:
- Он не пара тебе! И отцом твоему Нику никогда не станет!
Здесь нужно заметить, что Архип к Нику уже успел серьёзно привязаться. И эти слова, видно, его добили окончательно. Он молча вошёл в кухню, взял Ольгу за руку и сказал громко:
- Немедленно одевайся. Поехали домой!
- Я никуда с тобой не поеду! – Одёрнула Ольга руку. – Вызови мне такси!
Апогей Нового года начался в два часа ночи. Оля в третий раз засобиралась домой и хотела будить Ника. Параллельно она толкала Архипа в грудь и кричала, чтобы он вызвал ей такси. Вера встала у спальни, где спал Ник, и всем телом, как на амбразуру пулемёта, упала в дверной проём.
- Я не дам вам ребёнка! Вы оба пьяные! Пусть здесь спит!
Архип отшвырнул Веру, ворвался в комнату и, не включая свет, схватил Ника так резко, что тот проснулся и начал плакать. Вынося из комнаты, он стукнул Ника головой о косяк, естественно, не специально, по недоразумению и по-пьяни. Оля вцепилась Нику в ноги и потащила на себя. Архип надел ему ботинки и попытался вынести из квартиры в одной футболке и плавочках. А на улице зима. Ник, не понимая, что происходит, - потому что кто-то его тащил в одну сторону, кто-то – в другую, - стал плакать ещё громче. Вмешались мужчины, которые курили на площадке. Из всех самая трезвая Машка, сидела в зале и наблюдала за развитием событий. Она положила в тарелку пару бутербродиков, салат оливье и селёдку под шубой, налила в стакан минералки. В зал влетела Ольга и юзом прокатилась по гладкому полу прямо к ногам Маши. Маша спокойно подняла её с колен и усадила на стул:
- Сиди! Не суйся туда! Мужики сами разберутся.
А в это время в коридоре завязалась серьёзная потасовка. На Архипа накинулось три человека. Завалили на пол и стали душить. Потом выяснилось, что душил его друг Дарины, остальные держали. Когда Архип понял, что он может задохнуться, когда катастрофически не стало хватать воздуха, он собрался с последними силами, и, как раненый зверь, с рёвом и криками замахал кулачищами. Ветрина, стоящая между входом в спальню и парадной дверью, полная сервиза и хрусталя, рухнула на пол. Из детской комнаты выскочили дети, сонные, в пижамах, наступили на стёкла. Юнона порезала ногу. Кто-то на них цыкнул, и они испуганно растворились. Только дочь Веры Карин истерично заорала. Визг Карин оглушил всех дерущихся:
- Мама! Ма-ма! Тебя убьют! – Карин лезла в драку и оттаскивала маму за вязанные чёрные висюльки на платье, которое когда-то стоило двести евро. В конце концов, петелька за петелькой, висюльки распустились и стали подметать пол. По нейлоновым колготкам Веры поползли стрелки. Карин истошно орала. Она вся дрожала в истерике и пот, выступавший на лбу и шее, блестел в тусклом свете настенного бра. Вера развелась с мужем пять лет назад. После развода, причиной которому стали постоянные пьянки и наркомания, у девочки «поехала» психика. Однажды, в пьяном угаре, когда Вера была уже беременная Карин, муж пару раз пнул её в живот. Вера разродилась преждевременно. К психотерапевту Карин водили систематически, то мама, то старший шестнадцатилетний брат, два раза в месяц. Вера контролировала приём медикаментов по часам.
Маша вновь поймала Ольгу у своих ног. Маша невозмутимо доедала оливье, а Ольга продолжала летать из коридора в зал. Она отлетала от дерущейся кучи как спортсмен, прыгающий на батуте, а в самом углу было непонятно: кто где? Кто за кого? Ольга боялась за Архипа. Она его защищала. Как болельщики слабой команды. Он один, а их много. Какой ни есть, а свой, родной, любимый. Мужчины пытались вытолкнуть Архипа на площадку и закрыть за ним дверь. Вера и Дарина лезли в драку, обзывая Архипа отморозком. Маша спокойно пила минералку, а Оля, время от времени влетая в зал, зло сообщала Маше: «Суки! Они его задушат!»
Когда Архип вырвался из рук нападавших, он заскочил в кухню и схватился за нож. Маша, боковым зрением увидев сверкнувший нож, поторопилась к детям:
- Быстренько собирайтесь! – Она мгновенно среагировала на опасную ситуацию и решила вывести детей из квартиры.
В той напряжённой обстановке, всё, что успели сделать для детей – это накинуть на пижаму одеяло и обуть зимнюю обувь. Полураздетые, страшно перепуганные, дети поторопились покинуть опасную зону. Маша взяла на руки пятилетнюю Юнону. Впереди по ступенькам спускалась Ольга. Несмотря на то, что она была на шпильках, изрядно пьяна и, совершенно неодета, Ника держала крепко. Она шла и бубнила себе под нос: «Я не плохая мать! Я никому его не отдам!» Карин и Мелани шли сами, угрюмо опустив головы. На улице выпал снег. Друг Дарины машину припарковал далеко от дома. Не нашёл места поближе. Шли минут пять, гуськом, в пижамах, волоча по снегу края одеяла, по дорожке, протоптанной через сугробы. Женщины усадили детей на заднее сидение, отвёзли в квартиру Дарины и её друга. Всех троих, маленьких и уставших, уложили спать на двуспальную кровать. Карин сидела со взрослыми. Спать идти отказывалась, и каждые полчаса просила позвонить маме. Взрослые не спали до самого утра, ждали звонка от Веры и приезда Инги. У Дарины оказалась пробита голова. У друга Дарины кровоточило плечо. Вдвоём они поехали в ближайший госпиталь на перевязку. Им сделали укол против заражения крови. Ольга сидела и плакала. Её фингал под левым глазом уже достаточно хорошо обрисовался, но она продолжала прикладывать пластмассовую коробочку со льдом.
Часов в девять к Дарине приехала Вера. Она рассказала, чем всё закончилось. Кто-то из соседей вызвал полицию. В квартиру, где кругом валялось битое стекло, а стены и двери были измазаны кровью, вошло три полицейских. Двое под руки увели Архипа, тритий стал допрашивать Веру, которая только что оправилась от ситуации с ножом. А получилось всё так: Архип схватился за нож и бросился на Веню. Вера встала между ними и взялась рукой за лезвие. Архип выпустил нож из рук, увидев кровь, капающую с ладони Веры. Когда полицейский спросил, не будет ли Вера писать заявление на Архипа, Вера отрицательно замахала головой. Ей было неудобно. За себя, за квартиру, за ситуацию, в которую она попала.
Впоследствии некогда крепкая компания подруг стала распадаться. Вера обиделась на Ольгу за то, что та не только не попросила прощения за действия Архипа, но и встала на его сторону, стала защищать. Вере никто не заплатил за разбитую витрину, посуду, люстру, сломанную мебель. Никто не помог ей убрать квартиру, очистить дорогой ковёр от крови, ликвидировать разруху. Вера молча сглотнула обиду. Ольга вела себя непредсказуемо, она не оправдывалась, не жаловалась, не предлагала Вере свою помощь. Ольга считала Веру виноватой. Считала, что Верины слова и действия спровоцировали драку. На следующий же день Ольга поехала в полицейский участок к любимому, и они помирились. Год мучительных непростых отношений не привел ни к какому результату. Вернее, привёл. Архип сел в тюрьму за долги и за сбыт наркотиков. Ольга познакомилась с хорошим надёжным мужчиной и переехала в его город.
Вера так и не вышла замуж за Вениамина, но сменила квартиру. Инга рассталась с чересчур положительным Хуаном и влюбилась в педофила, которого, так же как и Архипа, посадили в тюрьму. Дали условно два года. Дарина продолжала работать в парикмахерской и жить со своим другом в мире и гармонии. А Маша села и написала рассказ про Новый Год. Она не могла его не написать.
Мари Шансон, 2012-2013 гг.