- Почему ты перестал мне сниться?
- Ты стала по-немногу забывать. У меня не хватает сил, что бы возвращаться сюда.
- Я люблю тебя!
- Любовь то же не может быть вечной.
- Может!
- Если память невечна, то что говорить о любви? Пока ты меня помнишь, я буду являться в твоих снах, но и это не вечно.
" Я скоро приду..."
- Что-то не так?, - спросил я маму, вылезая из ванной комнаты.
- Где ты был прощлой ночью? - мама обрушила на меня всё своё беспокойство.
- Где - где... У Сатаны на приёме!
- Не поясничай! - строго оборвала мама, - я просто хочу знать, где ты был.
- Тебе станет от этого легче? - сказая я.
- Да.
- Тогда я промолчу,- кинул я в ответ, удаляясь в свою комнату.
- Стой, Никита! - со слезами в голосе крикнула мама.
Я развернулся:
- Сколько раз говорить тебе: я больше не Никита! Прекрати называть меня этим дурацким именем! Не маленький уже.
- Но... Я же растила тебя всю жизнь...
- Ну растила, и что?! Я вырос, понятно? И уже выбрал свою дорогу.
- Никита, - с горечью выдавила мама.
- Нет, - сказал я из-за закрытой двери.
Я сел в кресло. Из маминой комнаты послышался негромкий плач. Вот всегда она так... Наорёт, доведёт себя в первую очередь, а потом срывается. Я не пошёл её успокаивать, а просто сделал музыку погромче. Мне было неудобно смотреть на мамины слёзы и в такие минуты хотелось просто провалиться под землю...
... И ничего со мной не трудно! Просто надо почаще оставлять меня одного. В одиночку перебешусь, и дальше всё будет нормально. Висок нестерпимо болел. Те гады всё таки достали меня, и один из них выдрал порядочный клок волос. Это было практически незаметно. Проведя рукой по голове, я вновь почувствовал влажность. Ранка опять открылась и кровоточила. Тайком выбравшись из комнаты, прооскользнул в ванную, включил свет и уставился в зеркало. На меня смотрел молодой парнишка, немного худой, но спортивный. Небольшой лоб, светлая, чуть розоватая кожа и зелёно-голубые глаза, обрамлённые длинными ресницами. Глаза - хамелеоны. Они меняли цвет от небесно-голубого до тёмно-зелёного в зависимости от моего настроения. На шее симметрично расположились две родинки, ещё двке занимали место на левой лопатке. на предплечье красовался небольшой шрам, который остался после несчастного случая в детстве. Не слишком узкие плечи, руки со слегка удлиннёнными пальцами. Ногти покрыты чёрным лаком. Но главное, что привлекало внимание многих, это волосы. Не густые, идеально прямые, гладкие и блестящие; пепельными волнами они лежали на моих плечах и водопадом струились почти до бёдер. Я считал себя отличным от остальных людей. Не только внешность выделяла меня из толпы, несомненно. Образ мыслей, образ действий были слишком не похожи на других, которые пытались выставить себя напоказ. нет, я не такой, и Вера тоже не такая. Другая, словно вышедшая из иного мира. В её молчании что-то крылось, и это что-то манило меня день отот дня...
... Настя посмотрела на меня своими щенячьими глазами.
- Что? - спросил я.
- Ничего, - обронила она.
- Ну и..?
- Пойдём гулять? - вкрадчиво сказала она.
- Куда? - лениво спросил я.
- Ну не знаю... Сегодня моя подруга идёт в кафе со своим парнем и я подумала...
- Хорошо, что подумала, - отрезал я.
- Но...
- Никаких "но"! О, Всенижний, что может быть хуже "двойного" свидания. Это всё равно, что пригласить Сатану на приём в Рай!
- Но ты же мой парень.
- Это ничего не меняет. Скоро должен придти Маринус. Если так сильно хочешь, иди одна.
- Я лучше останусь с тобой, - робко произнесла Настя.
- Вот и отлично, - я обнял её. - Кофе будешь?
Она поцеловала меня в щёку.
- Конечно.
Я стоял на кухне и делал кофе. Настя в это время листала какой-то журнал. Лишь бы меня не трогала. В последнее время её взгляд начал меня смущать. Блин, порой я чувствовал себя, как на выставке. Ей впору было бы поставить моё тело за стекло и ежедневно сдувать с него пылинки. До моей религии она была чужда, впрочем и до всего остального тоже. И начал я с ней встречаться только потому, что не мог быть один, хотя не раз пытался приучить себя к самостоятельности. Мой друг, Маринус, поддержал Настю, и я согласился. Первый месяц с ней прошёл хорошо, но потом меня стали донимать скучные мысли. С Настей мне тоже стало тоскливо. Она перестала ходить на наши мероприятия, забросила оккультную литературу и вообще перестала быть похожей на ту, с которой я познакомился месяц назад. Впрочем, расставание с ней несло массу неприятностей, в том числе и изменение отношения Веры. А вот этого мне и не хотелось.
Сегодня я приготовил кофе как нельзя лучше. После первого глотка на душе потеплело, и мне захотелось нежности. Наклонившись над столом, я протянул руку и слегка коснулся кончика носа Насти:
- Эй, милая...
Она подняла голову:
- Ты ведь на меня не сердишься?
- За что? - улыбнулся я.
- Звонила Вера. Я сказала, что мы заняты...
Нежность? Да к чёрту! Всё, что минуту назад наполняло моё сердце, превратилось в груду липкого жёваного картона. Да как смела она...
Рассыпаясь проклятиями, я вынесся в коридор; наспех одевшись, сунул ноги в трёхдырочные кеды и пулей вылетел из квартиры.