ТОЧКА БИФУРКАЦИИ – ФЕВРАЛЬ 1917 г.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Глава 1. ФЕВРАЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ.
Глава 2. РОССИЯ НАКАНУНЕ РЕВОЛЮЦИИ.
Глава 3. ИМПЕРАТОР НИКОЛАЙ II В СТАВКЕ.
Глава 4. ЦАРЬ В ЗАПАДНЕ. ОТРЕЧЕНИЕ. НОВОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО.
Глава 5. ОТНОШЕНИЕ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА К НИКОЛАЮ II.
Глава 6. ЗАГОВОР
Глава 7. РУКОВОДИТЕЛИ ЗАГОВОРА – МАСОНЫ.
Глава 8. МАСОНЫ - МОГИЛЬЩИКИ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РОССИИ.
«Точка бифуркации - такой период в развитии системы, когда прежний устойчивый, линейный и предсказуемый путь развития системы становится невозможным. Это состояние, когда система, потеряв устойчивость, полностью теряет память и ее последующая эволюция оказывается принципиально непредсказуемой, поскольку определяется только теми случайными факторами, которые в момент бифуркации действуют на систему. Если общество способно изменить привычные систему ценностей и стереотипы поведения, то система может сохраниться. Это - кризис. Если общество не находит новых путей развития, оно распадается. И на его месте возникает другое общество, с другой системой ценностей. Это – катастрофа»
Глава 1. ФЕВРАЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ.
Февральские события 1917 г. отечественная историография до сих пор представляет как некое стихийное выступление народных масс, недовольных политикой царя и его правительства.
«Февральское восстание именуют стихийным… — писал Лев Троцкий, — в феврале никто заранее не намечал путей переворота, никто сверху не призывал к восстанию. Накоплявшееся в течение годов возмущение прорвалось наружу в значительной мере неожиданно для самих масс».
«Февральская революция началась как стихийный порыв народных масс, однако ее успеху способствовал и острый политический кризис в верхах, резкое недовольство либерально-буржуазных кругов самодержавной политикой царя. Хлебные бунты, антивоенные митинги, демонстрации, стачки на промышленных предприятиях города наложились на недовольство и брожение среди многотысячного столичного гарнизона, присоединившегося к вышедшим на улицы революционным массам. 27 февраля (12 марта) 1917 года всеобщая забастовка переросла в вооруженное восстание; войска, перешедшие на сторону восставших, заняли важнейшие пункты города, правительственные здания. В сложившейся обстановке правительство и сам царь проявили неспособность к быстрым и решительным действиям. Разрозненные и немногочисленные силы, сохранявшие верность царскому правительству, оказались не в состоянии самостоятельно справиться с анархией, охватившей столицу, а несколько частей, снятых с фронта для подавления восстания, не смогли пробиться к городу».
«К концу 1916 г. страна оказалась в состоянии глубокого социального, политического и нравственного кризиса». «Хотя факторы, подготовившие революционный взрыв в феврале 1917 г., складывались уже давно, политики и публицисты, справа и слева, предрекали его неизбежность, революция не была ни "подготовленной", ни "организованной", разразилась стихийно и внезапно для всех партий и самого правительства. Ни одна политическая партия не проявила себя организатором и руководителем революции, которая застала их врасплох»
«В.А. Федоров. История России 1861-1917». Библиотека «Полка букиниста».
История десятидневной февральской революции представляется в сжатом виде следующим образом:
18 февраля рабочие одного из крупнейших заводов Петрограда, Путиловского, начали забастовку, требуя из-за роста дороговизны надбавки к зарплате.
20 февраля администрация завода под предлогом перебоев со снабжением сырьем уволила забастовщиков и объявила о закрытии на неопределенное время некоторых цехов.
23 февраля в забастовке приняли участии 128 тыс. рабочих 50 предприятий - треть рабочих столицы. Начались демонстрация и митинги, перешедшие в столкновение с полицией.
24 февраля число бастующих увеличилось почти вдвое, в стачках участвовали рабочие 224 предприятий Петрограда.
25 февраля началась всеобщая политическая стачка, парализовавшая жизнь города. На главных площадях, проспектах и улицах города проходили митинги и демонстрации. Посланные против них наряды казаков отказались их разгонять. На Знаменской площади произошло столкновение демонстрантов с полицией, в результате чего было убито и ранено несколько демонстрантов. В тот же день Николай II получил от командующего Петроградским военным округом генерала С.С. Хабалова донесение о начавшихся волнениях в Петрограде, а в 9 часов вечера Хабалов получил от него телеграмму: "Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией". Хабалов тотчас же отдал приказ полиции и командирам запасных частей применять против демонстрантов оружие. В ночь на 26 февраля полиция арестовала около сотни наиболее активных деятелей левых партий.
26 февраля в ряде районов города произошли кровавые столкновения с полицией и войсками. На Знаменской площади и у Казанского собора беспрерывно шли митинги. По приказу Хабалова полицейские, засевшие на крышах домов, открыли огонь из пулеметов по демонстрантам и митингующим. На Знаменской площади было убито 40 человек и столько же ранено. В ночь на 27 февраля были произведены новые аресты: на этот раз было схвачено 170 человек. Расстрел демонстрантов 26 февраля вызвал сильное возмущение солдат столичного гарнизона, 4-я рота запасного батальона Павловского гвардейского полка отказалась занять указанное ей место на заставе и даже открыла огонь по взводу конной полиции. Рота была обезоружена, 19 ее "зачинщиков" были отправлены в Петропавловскую крепость.
Утром 27 февраля восстала учебная команда в числе 600 человек запасного батальона Волынского полка. Начальник команды был убит. Возглавивший восстание унтер-офицер Т.И. Кирпичников поднял весь полк, который двинулся к Литовскому и Преображенскому полкам и увлек их за собой. К половине третьего часа дня 27 февраля к Таврическому дворцу подошли толпы демонстрантов, часть из них проникла во дворец. Дума приняла решение сформировать из своего состава "Временный комитет Государственной думы” для водворения порядка в Петрограде и для сношения с учреждениями и лицами.
Вечером 27 февраля на сторону восставших перешло 67 тыс. солдат. В тот же день Хабалов телеграфировал царю, что "войска отказываются выходить против бунтующих". Представители рабочих групп, вместе с группой думских депутатов и представителей левой интеллигенции собрались в Таврическом дворце и объявили о создании Временного исполнительного комитета Петроградского совета депутатов трудящихся. Комитет обратился с призывом не медленно выбрать депутатов в Совет - по одному депутату от 1 тысячи рабочих, и по одному - от роты солдат. Было избрано 250 депутатов, которые собрались в Таврическом дворце. Они в свою очередь избрали Исполнительный комитет Совета.
28 февраля на стороне восставших оказались 127 тыс. солдат, были взяты Зимний дворец, Петропавловская крепость, захвачен арсенал, из которого было роздано рабочим отрядам 40 тыс. винтовок и 30 тыс. револьверов. На Литейном проспекте были разгромлены и подожжены здание Окружного суда и Дома предварительного заключения. Пылали полицейские участки. Ликвидированы жандармерия и охранка. Многие полицейские и жандармы были арестованы (позже Временное правительство освободило их и отправило на фронт). Из тюрем были выпущены заключенные. 1 марта после переговоров сдались засевшие в Адмиралтействе вместе с Хабаловым остатки гарнизона. Был взят Мариинский дворец и арестованы находившиеся в нем царские министры и высшие сановники. Министров и генералов из Таврического дворца препроводили в Петропавловскую крепость, остальных - в приготовленные для них места заключения.
Вечером 28 февраля Родзянко объявил о взятии Временным комитетом Государственной думы на себя правительственных функций. В ночь на 28 февраля Временный комитет Государственной думы обратился к народам России с воззванием, что он берет на себя инициативу "восстановления государственного и общественного порядка" и создания нового правительства. Петроградский совет начал действовать как орган революционной власти, приняв ряд важных решений. 28 февраля по его инициативе были созданы районные комитеты советов. Он сформировал военную и продовольственную комиссии, вооруженную милицию, установил контроль над типографиями и железными дорогами. Решением Петроградского совета были изъяты финансовые средства царской власти и установлен контроль над их расходованием. В районы столицы были посланы комиссары от Совета для установления в них народной власти.
1 марта на сторону восставших перешло 170 тыс. солдат, восстали моряки Кронштадтского порта. Петроградский Совет издал "Приказ № 1", который предусматривал создание в воинских частях выборных солдатских комитетов, отменял титулование офицеров и отдание им чести вне службы, и выводил Петроградский гарнизон из подчинения старому командованию. В ночь с 1 на 2 марта начались переговоры между представителями Исполнительного комитета Петроградского совета и Временным комитетом Государственной думы о сформировании Временного правительства. 2 марта оно было сформировано, а 3 марта обнародован и его состав. Во Временное правительство вошло 12 человек. Председателем Временного правительства и одновременно министром внутренних дел стал кадет, князь Г.Е. Львов.
Число жертв в Петрограде в февральские дни 1917 г. составило около 300 чел. убитыми и до 1200 ранеными. В начале марта Временное правительство признали США, Италия, Норвегия, Япония, Бельгия, Португалия, Сербия и Иран.
Как отмечается в историографии, сохраняющей марксистский, классовый подход к событиям, волнения, перешедшие в забастовку, а затем к восстанию и единению рабочих и солдат, были вызваны перебоями в снабжении города продовольствием и, прежде всего, хлеба, экономической разрухой, обострением нужды и бедствием народных масс. Среди солдат распространились антивоенные настроения. Недовольство действиями верховного командующего, приведшего к большим потерям в живой силе и к отступлению на Западном фронте, привело в стан бастующих интеллигенцию, студентов и коммерсантов, придерживавшихся разных политических взглядов.
Глава 2. РОССИЯ НАКАНУНЕ РЕВОЛЮЦИИ.
Разберемся насколько действительно была критической ситуация в экономике, в снабжении продовольствием и в положении на фронте.
1. Ситуация с продовольствием.
Урожай зерновых хлебов в 1916 г. составил около 4 тысяч млн. пудов, и, кроме того, запасы прошлых лет исчислялись до 500 млн. пудов. Мясного скота, а также картофеля и овощей в стране было достаточно, не хватало лишь жиров и сахара. Однако эти запасы продовольствия находились в отдалённых областях империи, откуда при нехватке подвижного состава на железных дорогах их нелегко было вывезти.
Хлебный баланс по оценке исследователя Нефедова С.А. менялся незначительно в 1914—1917 гг.
Падение производства продовольствия в 1916 г. произошло, но оно было не настолько значительным, чтобы само по себе привести к голоду. Кроме того, благодаря урожаю 1915 г., самому большому за десятилетие, душевое потребление в тылу в 1915 г. даже превзошло довоенное. Падение производства в 1916 г. было частично компенсировано запретом на винокурение и на экспорт хлеба.
Произошедший скачкообразно рост цен привел к тому, что крестьяне стали придерживать хлеб, ожидая ещё большего повышения цен, Осенью 1916 г. появились слухи о будущем десятикратном повышении цен на хлеб. В феврале 1917 г. по оценке командующего Петроградским военным округом генерала С.С. Хабалова, «ни о каком голоде, даже о недоедании питерских рабочих в феврале 1917 года и речи не могло быть - на 23 февраля запасов города хватило бы на 10-12 дней, и хлеб все время поступал в столицу». Петроградский градоначальник Балка А.П. считал, что хлеба должно было хватить даже на 22 дня. Некоторые перебои в снабжении продовольствием периферийных районов усугублялись транспортными проблемами. Для снабжения армейских частей продовольствием и фуражом выделялось ежемесячно 60 тыс. вагонов. Неритмичная работа железных дорог приводила к резкому снижению плановых поставок продовольствия армии и гражданскому населению.
В октябре 1916 г. в некоторых городах были введены свои карточки, но продажа продуктов по ним осуществлялась в небольших размерах и была лишь дополнением к свободному рынку. В то же время во всех других воюющих странах карточная система на продукты питания была всеобъемлющей (особенно тяжелое положение с продуктами было в Германии). В 1914-1915 гг. в Германии была введена продразверстка, государственная хлебная и картофельная монополия. В продаже появились суррогаты (эрзацы). К концу войны насчитывается 511 эрзацев кофе, 337 эрзацев колбас, общее количество суррогатов доходило до 10 625. Вместо курятины предлагалось жареное воронье мясо. Во Франции государственное вмешательство в распределение продовольствия началось в 1915 г., а в 1917 г. была введена государственная хлебная монополия, карточки на сахар, потребление мяса принудительно ограничивалось тремя днями в неделю.
В декабре 1916 г. российское правительство было вынуждено ввести обязательные поставки хлеба в казну по твердой цене согласно разверстке. Планировалось закупить до 772 млн. пудов хлеба для снабжения армии, военных заводов и больших городов. Эта программа началась в декабре 1916 г. В октябре 1916 г. план по закупкам выполнен на 35 %, в ноябре 1916 г. — на 38 %, в декабре — на 52 %, в январе и феврале 1917 г. - на 20 и 30 %, соответственно. Наряду с продразверсткой в 1916 г. сохранялась и ранее действовавшая система государственных закупок на свободном рынке. Хронология введения карточной системы распределения продуктов в России во время Первой мировой войны описана в 1923 г. С.Г. Струмилиным (в то время заведующий отделом статистики Наркомтруда и ВЦПС и профессор МГУ): «В Москве начали распределять по карточкам сахар - с 16 августа 1916 г., но лишь с момента революции, с марта 1917 г. начались выдачи хлеба по карточной системе. С июня 1917 г. карточки распространились на крупы, в июле - на мясо, в августе - на коровье масло, в сентябре - для яиц, в октябре - на растительные масла, в ноябре и декабре - на кондитерские изделия и на чай. Аналогичную картину наблюдаем мы в Петрограде и в других городах. До мая 1917 г. твёрдые цены на все эти продукты были всего на 20 % ниже рыночных».
За время войны было мобилизовано 2,8 миллиона лошадей, что, однако, сильно не изменило общей численности лошадей в стране. Если по довоенной переписи 1912 г. в России насчитывалось 32,8 млн. лошадей, то по сельскохозяйственной переписи 1916 г. — 33,5 млн. Благодаря увеличившимся доходам сельского населения, быстро развивалось животноводство, так что, несмотря на огромные потребности армии, число коров за время войны уменьшилось лишь на 5 %, в то время как число свиней выросло.
За 1914-17 гг. в российскую армию было поставлено 9,64 млн. тонн муки, 1,4 млн. тонн крупы, 8,74 млн. тонн мяса, 0,51 млн. тонн жиров, 11,27 млн. тонн фуражного овса и ячменя и 19,6 млн. тонн сена общей стоимостью (по ценам 1913) в 2 млрд. 473,7 млн. руб. На фронт было отправлено 5 млн. полушубков и бушлатов, 38,4 млн. фуфаек и телогреек, свыше 75 млн. пар нижнего белья, 86,1 млн. пар сапог и ботинок, 6,6 млн. валенок и т. д. Заводы и фабрики, выпускавшие народно-хозяйственные товары, были переведены на производство военной продукции. В 1917 г. на нужды войны работало в России 76% рабочих. По сравнению с 1913г. выпуск предметов первой необходимости сократился на 11,2%.
2. Уровень жизни российских рабочих перед февралем 1917 г.
Покупательная способность средней зарплаты российского рабочего была такой же, как у европейских рабочих, и лишь немного ниже, чем у американских. «Квалифицированный столичный рабочий на оборонном заводе получал редко меньше пяти рублей в день, чернорабочий - трех, в то время как фунт черного хлеба стоил 5 коп, говядины - 40 коп, сливочного масла - 50 коп, и все эти продукты были в продаже». В среднем на отдельных заводах рабочие получали зарплату к февралю-марту 1917 г. около от 112 руб. в месяц, а в металлообрабатывающей промышленности от 160 до 400 руб. в месяц. «В феврале 1917 г. по распоряжению Морского ведомства среди рабочих было проведено анкетирование о минимальном бюджете рабочей семьи. Анализ этих анкет определил среднюю стоимость содержания семейства из трех человек в 169 руб. (в месяц), из которых 29 руб. шли на жилье, 42 руб. - на одежду и обувь, остальные 98 руб. - на питание». Месячные зарплаты с начала войны по февраль 1917 г. выросли на Обуховском заводе более чем в 4 раза, то есть полностью компенсировали рост цен. В среднем по России зарплаты рабочих с начала войны выросли в 2,5 - 3 раза (то есть не полностью компенсировали рост цен).
Сравнивая средние зарплаты российских рабочих до 1917 г. со средними зарплатами европейских и американских рабочих, академик С. Г. Струмилин показал, что: «Заработки российских рабочих были одними из самых высоких в мире, занимая второе место после заработков американских рабочих». «Реальный уровень оплаты труда в промышленности России был достаточно высок и опережал уровень оплаты труда в Англии, Германии, Франции». «Высокий уровень заработной платы русских рабочих сочетался с большим, чем в других странах, количеством выходных и праздничных дней. У промышленных рабочих число выходных и праздников составляло 100-110, а у крестьян достигало даже 140 дней в год. Перед самой революцией продолжительность рабочего года в России составляла в промышленности в среднем около 250, а в сельском хозяйстве — около 230 дней. Для сравнения скажем, что в Европе эти цифры были совсем иными — около 300 рабочих дней в год, а в Англии — даже 310 дней».
3. Положение на фронте.
1916 г. был для России наиболее успешным. Командование Юго-Западного фронта во главе с генералом от кавалерии Алексеем Брусиловым предприняло широкомасштабное наступление на Галицию и Буковину, которое заставило германское командование перейти к стратегиче¬ской обороне. Потери австро-венгерских войск были огромны, до полутора миллионов человек, их боеспособность была подорвана окончательно. Все имевшиеся резервы германских войск, 36 дивизий, были переброшены с Западного и Итальянского фронтов на Восточный. «Наступление русского Юго-Западного фронта спасло Италию от поражения, - написал Лиддел Харт. - Оно заставило Германию снять часть войск с Западного фронта и отказаться от плана нанести удар против готовившегося наступления союзников на Сомме и также от надежды продолжать обескровливавшие французов атаки на Верден». Этот же год ознаменовался новой крупной победой русских войск на русско-турецком фронте. Перейдя в наступление, русские войска в январе 1916 г. вышли на подступы к Эрзеруму и после ожесточенных боев 3 февраля овладели городом и крепостью Эрзерум.
К началу 1917 г. русская армия не была подорвана ни морально, ни материально. После пережитого тяжелого кризиса в снабжении огневыми средствами и глубокого проникновения армии противника вглубь страны в 1915 г. в стране был организован комитет городов и земства для поднятия промышленности и развития военного производства. Кризис с недостатком вооружения был изжит, армия была снабжена в достаточном количестве снарядами, патронами и артиллерией. В 1916 году заводы России произвели 1 301 433 винтовок, патронов - 1 486 087 920, , артиллерийских полевых орудий - 4 209, тяжелых орудий - 1 001. Русская армия во всех отношениях сохранила боеспособность и готовность продолжать войну до конца. А к началу 1917 г. для всех становилось очевидным, что германская армия в весеннем наступлении союзников должна капитулировать.
Третий год войны должен был стать годом окончательной победы Антанты и России. К концу 1916 г. обе стороны потеряли убитыми 6 млн. человек и около 10 млн. было ранено. В ноябре - декабре 1916 г. Германия и ее союзники предложили мир, но Антанта отклонила предложение, указав, что мир невозможен «до тех пор, пока не обеспечено восстановление нарушенных прав и свобод, признание принципа национальностей и свободного существования малых государств». На совещании представителей стран Антанты и России в Шантильи 15 и 16 ноября 1916 г. было решено, что союзные армии будут стремиться в 1917 г. сломить неприятельские силы путем единовременного наступления на всех фронтах с применением максимального количества средств, какое только сможет ввести в дело каждая армия. Наступление было намечено на апрель 1917 г. На межсоюзническом совещании, состоявшемся в Петрограде в январе 1917 г., делегаты Англии, Италии, России и Франции подтвердили протоколы совещания в Шантильи. Были разработаны планы военной кампании 1917 г, которая предусматривала ведение боевых действий на всех союзнических фронтах. Россия в результате победных действий на турецком фронте предполагала взять под контроль пролив Босфор и Дарданеллы и выйти в Средиземное море. Мечта, которую лелеяли русские цари в течение 300 лет, имела большие шансы осуществиться. Операцию по взятию Константинополя царь лично обсуждал с командующим Черноморского флота вице-адмиралом А.В. Колчаком. С конца 1916 г. началась комплексная практическая подготовка к Босфорской операции: проводились тренировки по высадке десанта, стрельбе с кораблей, всесторонне изучалось побережье, проводилась аэрофотосъемка. Была сформирована специальная десантная Черноморская дивизия морской пехоты во главе с полковником А.И. Верховским. 31 декабря 1916 г. А.В. Колчак отдал приказ о формировании Черноморской воздушной дивизии, отряды которой предполагалось развертывать в соответствии с поступлением морских самолетов. В этот день Колчак во главе отряда из 3 броненосцев и 2 авиатранспортов предпринял поход к берегам Турции, однако из-за усилившегося волнения на море бомбардировку берегов неприятеля с гидросамолетов пришлось отложить.
Николай II понимал, что запланированное и согласованное с союзниками по Антанте наступление должно привести к окончательной победе над германскими войсками, силы которых были истощены. Отсутствие у центральных держав дополнительных людских ресурсов, недостатки в снабжении продовольствием и ограниченные возможности промышленности из-за нехватки сырья и металлов не позволяли вести германской армии даже оборонительные действия. Доля мобилизованных в России была наименьшей — всего лишь 39 % от всех мужчин в возрасте 15-49 лет, тогда как в Германии — 81 %, в Австро-Венгрии — 74 %, во Франции — 79 %, Англии — 50 %, Италии — 72 %. При этом на каждую тысячу мобилизованных в России приходилось убитых и умерших 115, тогда как у Германии - 154, Австрии - 122, Франции - 168, Англии - 125. На каждую тысячу мужчин в возрасте 15-49 лет Россия потеряла 45 чел., Германия — 125, Австрия — 90, Франция — 133, Англия — 62; наконец, на каждую тысячу всех жителей Россия потеряла 11 чел., Германия — 31, Австрия — 18, Франция — 34, Англия — 16.
Германия, а вместе с ней Австрия и Турция, по всем расчетам, должны капитулировать. Победа, как считал государь, должна изменить атмосферу в России, и тогда можно будет говорить о проведение реформ, которые ждет вся либеральная общественность. «Если бы Россия в 1917 г. осталась организованным государством, все дунайские страны были бы ныне лишь русскими губерниями, - сказал в 1934 г. канцлер Венгрии граф Иштван Бетлен. - Не только Прага, но и Будапешт, Бухарест, Белград и София выполняли бы волю русских властителей. В Константинополе на Босфоре и в Катарро на Адриатике развевались бы русские военные флаги. Но Россия в результате революции потеряла войну и с нею целый ряд областей».
В действительности ситуация в России в конце 1916 г. никак не предвещала нарастания стихийного волнения масс, которое могло бы привести к смене не только власти, но и режима. Не было ни военно-стратегических, ни экономических причин для бунта у русского населения в феврале 1917 г. Ситуация в стране, на фронтах и в армии не ухудшалась, она даже наоборот улучшалась. Фронт был стабилен, внутри страны было спокойно. Уровень жизни снизился, продовольственная ситуация ухудшилась по сравнению с мирным временем. Но так было везде. Практически везде переходили к нормированию потребления, вводили продовольственные карточки. Голодали русские люди меньше, чем в других воюющих стран. Мобилизация вычерпала в России до 15-ти миллионов взрослых мужчин — но подобная картина была в любой воюющей стране. В Германии призывали 17-ти летних. В январе 1916 г. императорским указом в Австрии военнообязанными были объявлены мужчины 50-55-летнего возраста, а в Турции до 50 лет. Тяжести войны коснулись России не больше других воюющих стран. Так почему же в первую очередь революция произошла у нас, а не в Австрии или Германии, Франции или Англии?
Глава 3. Император Николай II в Ставке.
События, произошедшие в январе-феврале 1917г., в Ставке рассматривались большевистскими историками как второстепенные и о них упоминали вскользь. Но без знания их хронологии невозможно понять, кто возглавлял этот стихийный мятеж, и почему не удалось государю его подавить так же, как революцию 1905 г.
22 февраля император Николай II выехал в Ставку из Царского Села. Отъезд государя был неожиданным. Полковник Мордвинов писал: «Во вторник 21 февраля 1917 года вечером [...] я получил от командующего Императорской главной квартиры, графа Фредерикса, указание, что согласно высочайшему повелению, я назначен сопровождать Государя в путешествии в Ставку. [...] Отбытие Императорского поезда из Царского Села было назначено около трех часов дня, в среду 22 февраля. Это уведомление было для меня неожиданным. Я накануне только что вернулся из Царского Села с дежурства по военно-походной канцелярии, и тогда еще не было никаких разговоров об отъезде. Внутреннее политическое положение было в те дни особенно бурно и сложно, ввиду чего Государь все рождественские праздники, весь январь и большую часть февраля, находился в Царском Селе и медлил с отбытием в Ставку».
Дворцовый комендант Воейков свидетельствовал: «Я знал, что Государь имел намерение ехать, но думал, что момент этот - не подходящий для его отъезда, и поэтому спросил, почему он именно теперь принял такое решение, когда на фронте, по-видимому, все спокойно, тогда как здесь, по моим сведениям, спокойствия мало и его присутствие в Петрограде было бы весьма важно. Государь на это ответил, что на днях из Крыма вернулся генерал Алексеев, желающий с ним повидаться и переговорить по некоторым вопросам; касательно здешнего положения Его Величество находил, что, по имеющимся у министра внутренних дел Протопопова сведениям, нет никакой причины ожидать чего-нибудь особенного». Воейков связался по телефону с министром внутренних дел А.Д. Протопоповым и спросил его: «”Александр Дмитриевич, — сказал я ему, — Государь решил в среду ехать на Ставку. Как ваше мнение? Все ли спокойно, и не является ли этот отъезд несвоевременным?”» На это Протопопов, по обыкновению по телефону говоривший со мной на английском языке, стал мне объяснять, что я напрасно волнуюсь, так как все вполне благополучно. При этом он добавил, что в понедельник или во вторник, после доклада у Государя, заедет ко мне и подробно расскажет о происходящем, чтобы меня окончательно успокоить. После этого телефона я поехал к графу Фредериксу, вполне разделяющему мое мнение о несвоевременности отъезда Государя из Петрограда. В понедельник А.Д. Протопопов в Царском Селе не был, приехал во вторник вечером. Заехав после Дворца ко мне, он клялся, что все обстоит прекрасно, и нет решительно никаких оснований для беспокойства, причем обещал, в случае появления каких-либо новых данных, немедленно известить меня. На этом мы расстались». Император уезжал в Ставку ненадолго и собирался вскоре вернуться к 1 марта.
«Из имеющихся источников, – пишет Г. М. Катков, – неясно, почему Алексеев настаивал на личном присутствии Верховного Главнокомандующего. Баронесса Буксгевден, в то время фрейлина Императрицы, в своих мемуарах совершенно определенно говорит, что Государь выехал по телеграфной просьбе генерала Алексеева, не зная, в чем именно заключается спешное дело, требующее его присутствия. В свете последующих событий отъезд Императора в Могилев, предпринятый по настоянию Алексеева, представляется фактом, имевшим величайшее бедствие».
23 февраля 1917 года Николай II прибыл в Ставку, и началась обычная жизнь штаба армии в присутствии государя.
В Петрограде в это время начались беспорядки. О них царь узнал на следующий день из разговора по прямому проводу с императрицей, затем она отправила ему письмо в Ставку: «Вчера были беспорядки на Васильевском острове и на Невском, потому что бедняки брали приступом булочные. Они вдребезги разбили Филиппова и против них вызывали казаков. Все это я узнала неофициально». В письме от 25 февраля она записала: «Это хулиганское движение, мальчишки и девчонки бегают и кричат, что у них нет хлеба,- просто для того, чтобы создать возбуждение, и рабочие, которые мешают другим работать». Николай II вначале не придавал большого значения петроградским событиям, полагая их незначительными и неорганизованными.
«В субботу 25 февраля Император совершил прогулку на автомобиле - записал Мордвинов, — Был очень морозный день, с сильным леденящим ветром, но Государь, по обыкновению, был лишь в одной защитной рубашке, как и все мы, его сопровождавшие. Его Величество был спокоен и ровен, как всегда, хотя и очень задумчив, как все последнее время». Николай II узнал о начале волнений только около 18 часов из двух параллельных источников - одно донесение поступило от генерала С.С. Хабалова через начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала М.В. Алексеева, второе пришло от министра внутренних дел Протопопова через дворцового коменданта Воейкова. Вечером того же дня государь послал командующему Петроградским военным округом генералу Хабалову телеграмму: «Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией. Николай». Ночью сотрудники охранного отделения произвели массовые аресты.
26 февраля, в воскресенье, в Петрограде наступило затишье, и генерал Хабалов отправил царю телеграмму, что беспорядки прекратились. Днем волнения возобновились, произошли столкновения с полицией. Рота лейб-гвардии Волынского полка открыла огонь по демонстрантам (только здесь было 40 убитых и 40 раненых). На окраинах появились первые баррикады. До царя дошли сведения, что «забастовкой пекарей», как поначалу воспринимались события в Петрограде, воспользовалась Государственная дума и ее председатель Родзянко. Государь тут же опубликовал подписанный днем ранее царский указ о переносе начала очередной сессии Государственной Думы до 1 апреля. В камер-фурьерскому журнале появилась запись: «26.02. 1917, воскресение. Сего числа в «Собрании указаний и распоряжений Правительства» был опубликован Высочайший указ «О роспуске Государственной Думы и Совета с назначением срока их созыва не позднее апреля 1917 года, в зависимости от чрезвычайных обстоятельств». 4-я рота запасного батальона лейб-гвардии Павловского полка, участвовавшая в разгоне демонстрации, отказалась стрелять по мирным гражданам, при этом открыли огонь по полиции и по собственным офицерам. Мятеж солдат 4-щй роты был подавлен силами Преображенского полка, однако более 20 солдат дезертировали с оружием. Комендант Петропавловской крепости отказался принимать всю роту, состав которой был сильно раздут (1100 человек), заявив, что для такого количества арестантов у него нет места. Арестованы были только 19 зачинщиков. Военный министр Беляев предлагал отдать виновных в мятеже под трибунал и казнить, однако генерал Хабалов ограничился только арестом. В тот же день генерал А.И. Спиридович, находившийся в Царском Селе, отправил Воейкову полученные сведения из департамента полиции: «Ничего грозного во всем происходящем усмотреть нельзя; департамент полиции прекрасно обо всем осведомлен, потому не нужно сомневаться, что выступление это будет ликвидировано в самое ближайшее время»
27 февраля в Петрограде началось вооруженное восстание. Первой подняла мятеж учебная команда запасного батальона Волынского полка во главе со старшим фельдфебелем Т.И. Кирпичниковым. (Во время Гражданской войны полковник А.П. Кутепов (с ноября 1918 генерал-майор), активно выступивший в поддержку царя во время Февральской революции, лично приказал расстрелять подпрапорщика (в феврале 1917 г фельдфебель) Т.И. Кирпичникова, который фактически и начал Февральскую революцию). Солдаты присоединились к рабочим. К мятежному Волынскому полку присоединились запасные батальоны Литовского и Преображенского полков вместе с 6-м саперным батальоном. Восставшие разгромили встретившиеся у них на пути казармы жандармских рот, избивали и убивали полицейских. Около 13 часов был захвачен арсенал. Оружие бесконтрольно распределялось среди демонстрантов. Около 15 часов были захвачены городские тюрьмы «Кресты»», Литовский замок, Дом предварительного заключения, были выпущены все заключенные. По городу начались погромы полицейских участков, убийства полицейских и офицеров, грабежи и мародерства. Приблизительно к 14 часам тысячи солдат пришли к Таврическому дворцу и заняли его.
Генерал Рузский, командующий Северным фронтом, послал Государю телеграмму: «Ставка. Его Императорскому Величеству Государю Императору. Почитаю долгом представить на благовоззрение Вашего Величества полученную мною от председателя Государственной Думы телеграмму, указывающую на грозное положение в столице и внутри Государства, вызывающее тревогу за судьбу Родины. [...] Ныне армия заключает в своих рядах представителей всех классов, профессий и убеждений, почему она не может не отразить в себе настроения страны. Поэтому дерзаю всеподданнейше доложить Вашему Величеству о крайней необходимости принять срочные меры, которые могли бы успокоить население, вселить в 'него доверие и бодрость духа, веру в себя и в свое будущее. Эти меры, принятые теперь, накануне предстоящего оживления боевой деятельности на фронте, вольют новые силы в армию и народ для проявления дальнейшего упорства в борьбе с врагом; позволяю себе думать, что при существующих условиях репрессивные меры могут скорее обострить положение, чем дать необходимое, длительное удовлетворение».
Председатель Государственной думы Родзянко направил свои тревожные телеграммы от 27 февраля почему-то не к Государю, а к командующему Северным фронтом генералу Рузскому. «Волнения, начавшиеся в Петрограде, принимают стихийный характер и угрожающие размеры. Основы их — недостаток печеного хлеба и слабый подвоз муки, внушающий панику; но главным образом, полное, недоверие к власти, неспособной вывести страну из тяжелого положения. [...] Правительственная власть находится в полном параличе и совершенно беспомощна восстановить нарушенный порядок. России грозит унижение и позор, ибо война при таких условиях не может быть победоносно окончена. Считаю единственным и необходимым выходом из создавшегося положения безотлагательное призвание лица, которому может верить вся страна и которому будет поручено составить правительство, пользующееся доверием всего населения».
Родзянко считал, что в этой катастрофической ситуации надо избрать главу правительства и создать «ответственное правительство», которому было бы предоставлены все права принимать решения самостоятельно. Под «ответственным правительством» понималась британская форма монархии, при которой исполнительная власть переходит под контроль правительства, составленного и контролируемого парламентом. После убийства Распутина в декабре 1916 г. император удалил из правительства целый ряд министров, которые были связаны с думской оппозицией. «Государь взял на Себя руководство общим положением, – пишет С. С. Ольденбург, – Прежде всего, необходимо было составить правительство из людей, которым Государь считал возможным лично доверять. Опасность была реальной. Убийство Распутина показало, что от мятежных толков начинают переходить к действиям. Оценка людей, поневоле становилась иной. Люди энергичные и талантливые могли оказаться не на месте, могли принести вред, если бы они оказались ненадежными». В правительство пришли люди правого толка и, как полагал государь, ему лично преданные: председатель Совета Министров князь Н. Д. Голицын, министр юстиции Н. А. Добровицкий, военный министр генерал М. А. Беляев, народного просвещения сенатор Н. К. Кульчицкий, внутренних дел А. Д. Протопопов и другие.
Генерал Рузский в своей телеграмме фактически поддержал требования Родзянко, который рассчитывал, описывая подробно создавшуюся критическую ситуацию, что сможет повлиять на царя и добиться ожидаемого всеми либералами решения. В это время на улицах Петрограда шли демонстранты с лозунгами: «Царь, Новое правительство, Война до победы», по сути дела повторяя требования Родзянко и Госдумы.
Оценив ситуацию, Николай II решил срочно принять меры по подавлению мятежа и телеграфировал главе правительства князю Голицыну:
«О главном начальнике для Петрограда мной дано повеление начальнику моего штаба с указанием немедленно прибыть в столицу. То же относительно войск. Лично вам предоставляю все необходимые права по гражданскому управлению. Перемены в личном составе при данных обстоятельствах считаю недопустимыми. Николай». Одновременно Император принял решение вернуться в Царское Село,
Совет старейшин Государственной думы избрал орган власти — Временный комитет Государственной думы, который объявил, что берет власть в свои руки. Одновременно было объявлено о создании Временного исполнительного комитета Петросовета. К вечеру на сторону революции перешло около 67 тыс. солдат Петроградского гарнизона. Вооруженное восстание уже начало распространяться за пределы Петрограда. Взбунтовался Первый пулеметный запасной полк в Ораниенбауме и, убив 12 своих офицеров, самовольно выдвинулся в Петроград.
В 14 часов в Ставку направил донесение премьер-министр князь Голицын, в котором сообщал, что правительство собирается уйти в отставку, уступив место «ответственному министерству» во главе с князем Львовым или Родзянко. Кроме того, князь Голицын рекомендовал ввести военное положение и назначить ответственным за безопасность популярного генерала с боевым опытом. В тот же день в столицу прибыл великий князь Михаил Александрович. На совещании председатель Госдумы Родзянко начал убеждать великого князя принять на себя диктаторские полномочия в пределах Петрограда, отправить правительство в отставку и просить царя о даровании «ответственного министерства». Около 20 часов к давлению на великого князя подключился также премьер-министр царского правительства князь Голицын. Великий князь согласился с доводами и отправил царю просьбу «для немедленного успокоения принявшего крупные размеры движения - необходимо уволить весь совет министров и поручить образование нового министерства князю Львову как лицу, пользующемуся уважением в широких кругах». В конце телеграммы великий князь убеждал царя не приезжать в Царское Село. Император ответил отказом, объявил В. Н. Воейкову, что уезжает, и приказал сделать все распоряжения для отъезда.
Николай II приступил к организации подавления мятежа. В 10 часов 25 минут вечера по его указанию генерал Алексеев отправил телеграмму генералу Данилову: «Государь Император повелел генерал-адъютанта Иванова назначить Главнокомандующим Петроградским Военным округом; в его распоряжение, возможно скорее, отправить от войск Северного фронта в Петроград два кавалерийских полка по возможности из находящейся в резерве 15-й кавалерийской дивизии, два пехотных полка из самых прочных и надежных, одну пулеметную команду Кольта для Георгиевского батальона, который едет из Ставки». Генерал Н.И. Иванов, имевший боевой опыт и также опыт службы в жандармерии, был назначен главнокомандующим войсками Петроградского военного округа с чрезвычайными полномочиями и с подчинением ему всех министров. Для выполнения «карательной операции» царь снял с фронта четыре пехотных и четыре кавалерийских полка и передал их в подчинение генерал-адъютанту Иванову. Забрав с собой Георгиевский батальон с пулеметной командой Кольта, генерал Иванов отбыл из Ставки.
Глава 4. ЦАРЬ В ЗАПАДНЕ. ОТРЕЧЕНИЕ. НОВОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО.
В ночь на 28 февраля Временный комитет Госдумы объявил, что берет власть в свои руки, ввиду прекращения правительством князя Н.Д. Голицыны своей деятельности. Председатель Госдумы Родзянко разослал телеграмму начальнику штаба генералу Алексееву и командующим фронтами и флотами. Временный комитет назначил генерала Л. Г. Корнилова на пост командующего войсками Петроградского округа. Министр внутренних дел Протопопов был арестован.
5 часов утра 28 февраля царский поезд вышел из Могилева в Царское Село. «Императорские поезда ушли, – писал Спиридович. – На путях станции Могилев спокойно оставались вагоны с генерал-адъютантом Ивановым и с его отрядом Георгиевского батальона. Этот поезд двинулся по назначению лишь в час дня 28 февраля, через семнадцать часов после того, как государь отдал свое распоряжение. Ставка не торопилась».
Покинув Могилев, Император Николай II двинулся на Петроград двумя литерными поездами «А» и «Б». Чтобы не мешать продвижению воинских эшелонов, снятых для наведения порядка в Петрограде, царские поезда были вынуждены идти не прямой дорогой на Петроград, а окружным путем через Смоленск, Вязьму, Лихославль, к Николаевской железной дороге, а оттуда через Тосно на Царское Село. Движение царского поезда не вызывало никаких трудностей. Ехавшие на фронт солдаты встречали государя громким «ура!». В каждом губернском городе, император принимал губернаторов, которые докладывали ему обстановку в Петрограде.
Ночью 1 марта царский поезд беспрепятственно дошел до станции Дно, но был блокирован на станции Малая Вишера. По полученным сообщениям, путь впереди был захвачен восставшими. Николай II приказал развернуть поезд на Бологое и далее двигаться в направлении Пскова, где находился штаб Северного фронта.
К полудню восставшими в Петрограде была взята Петропавловская крепость. Гарнизон крепости перешел на сторону революции. В распоряжении восставших оказалась артиллерия Петропавловской крепости. Восставшие предъявили генералу Хабалову ультиматум: оставить Адмиралтейство. Под угрозой артиллерийского обстрела орудиями Петропавловской крепости генерал Хабалов капитулировал и вывел остатки правительственных войск из Адмиралтейства. В этот день в движении участвовали 394 тыс. человек с 899 предприятий и 127 тыс. солдат. В 16 часов к Николаю II пришло из Петрограда сообщение, что генералы Хабалов, Беляев, Балк, бывший военный министр Сухомлинов В.А. арестованы, начальник Северо-западной железной дороги камергер Валуев расстрелян. Все вокзалы столицы заняты восставшими.
1 марта началось восстание Кронштадтской военно-морской базы, был убит военный губернатор Кронштадта вице-адмирал Вирен Р.Н.. В 18 часов начальник Морского штаба при Верховном главнокомандующем адмирал Русин доложил царю, что «в Кронштадте — анархия, и станция службы связи занята мятежниками». К Таврическому дворцу явились с поддержкой Госдумы дислоцированная в Петрограде одна из сотен «Собственного Его Императорского Величества Конвоя» и один из жандармских эскадронов, а также гвардейский казачий полк и представители императорской дворцовой полиции.
В 14 часов начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Алексеев М. В. получил телеграмму от командующего войсками Московского военного округа генерала Мразовского И. И. о начале революции в Москве. В 16 часов к Госдуме явился с поддержкой Гвардейский флотский экипаж во главе с великим князем Кириллом Владимировичем. Генерал Алексеев начал убеждать царя в необходимости ввести в стране «ответственное министерство» (конституционную монархию), в 22 часа направил Николаю II соответствующий проект манифеста. В час ночи 2 марта царь согласился на учреждение «ответственного министерства».
Свой собственный проект манифеста о даровании стране «ответственного министерства» в тот же день начал готовить великий князь Павел Александрович. Подготовленный проект был озаглавлен «Манифест о полной Конституции русскому народу» и подписан великими князьями Михаилом Александровичем, Кириллом Владимировичем и Павлом Александровичем.
В полночь с 1-го на 2 марта в Царское Село прибыл командующий «карательной экспедицией» генерал Н.И. Иванов, который так и не смог соединиться с силами, направленными под его начало с Северного и Западного фронтов. После аудиенции у императрицы генерал получил сведения об окончательном прекращении борьбы правительственных сил генерала Хабалова в Петрограде и о том, что из Петрограда в Царское Село уже выдвинулись революционные части. Там же в Царском Селе генерал Иванов получил от царя телеграмму «никаких действий не предпринимать»; телеграмма была вызвана тем, что Николай II в это время подписал манифест о даровании «ответственного министерства». Ночью 2 марта перешел на сторону революции гарнизон Царского Села, где все еще находилась императрица. В тот же день генерал Иванов с батальоном георгиевских кавалеров был блокирован на станции Семрино.
1 марта Петроградский совет без согласования с Думой издал Приказ N 1 по Петроградскому гарнизону. Этим приказом Совет подчинял себе Петроградский гарнизон и лишал Временный комитет возможности использовать армию в своих интересах. Возникло двоевластие: официальная власть находилась в руках Временного комитета Госдумы (впоследствии — Временного правительства), а фактическая власть в столице — в руках Петросовета рабочих и солдатских депутатов.
2 марта председатель Госдумы Родзянко отправил царю через начальника штаба Ставки генерала Алексеева телеграмму, сообщавшую о намерении Временного комитета Госдумы передать власть Временному правительству во главе с князем Львовым и назначить командующим Петроградским военным округом генерал-лейтенанта Корнилова, «доблестного, известного всей России героя». Телеграмма также сообщала, что на сторону новой власти уже перешли «все слои населения», войска и даже находящиеся в Петрограде лица императорской фамилии.
В тот же день командующий Балтийским флотом адмирал Непенин сообщил царю через генералов Алексеева и Рузского: «С огромным трудом удерживаю в повиновении флот и вверенные войска. В Ревеле положение критическое, но не теряю ещё надежды его удержать». На следующий день в Гельсингфорсе начались волнения, адмирал Непенин и его заместитель, начальник штаба Кронштадтского порта, адмирал Бутаков были убиты.
К 2 марта восставшие в Москве захватили почту, телеграф и телефон, контролировали все московские вокзалы, арсеналы и Кремль. Рабочими и солдатами было разгромлено и, по некоторым источникам, подожжено, Московское охранное отделение, занято большинство полицейских участков. В ночь со 2 на 3 марта состоялся разговор по прямому проводу между командующим Северным фронтом генералом Рузским, с одной стороны, и Родзянко с князем Львовым, с другой. Родзянко, в частности, сообщил следующее: «С великим трудом удалось удержать более или менее в приличных рамках революционное движение, но положение еще не пришло в себя и весьма возможна гражданская война, депутатов винить нельзя. Вспыхнул неожиданно для всех нас такой солдатский бунт, которому еще подобных я не видел». «Только слышно было в толпе — «земли и воли», «долой династию», «долой Романовых», «долой офицеров» и начались во многих частях избиения офицеров. К этому присоединились рабочие, и анархия дошла до своего апогея».
В Пскове царь до последнего момента надеялся получить поддержку от окружавших его людей, но оказался в одиночестве. «Подавить открыто революцию Николай II уже не мог, – пишет Г. З. Иоффе. – В Пскове он был «крепко» зажат своими генерал-адъютантами. Прямое противодействие им в условиях Пскова, где положение контролировал один из главных изменников Рузский, было практически не возможно. В белоэмигрантской среде можно найти утверждение, что если бы Николай II, находясь в Пскове, обратился к войскам, среди них нашлись бы воинские части верные царской власти. Однако практически он не имел такой возможности, хотя бы потому, что связь осуществлялась через штаб генерала Рузского. В соответствии с показаниями А. И. Гучкова, Рузский прямо заявил Николаю II, что никаких воинских частей послать в Петроград не сможет». Именно в этих условиях в ночь с 1-го на 2-е марта появился так называемый «манифест об отречении». 2 марта после получения новых сообщений из Петрограда генерал Алексеев разослал командующим фронтами и флотами телеграммы с вопросом о желательности отречения. В 15 часов к царю выехали представители Госдумы Гучков, Шульгин и князь Вяземский. По дороге солдаты убили ехавшего с Гучковым в одном автомобиле князя Вяземского.
В середине дня 2 марта в Ставку, к Алексееву стали поступать телеграммы командующих фронтами и флотами по вопросу о желательности отречения. Все командующие высказались за отречение, включая даже великого князя Николая Николаевича. Исключением стал лишь отмолчавшийся командующий Черноморским флотом вице-адмирал Колчак. Телеграммы были переотправлены к Рузскому, в Псков
Император оказался в полной изоляции. 2 марта в 15 часов Николай II принял решение отречься от престола в пользу своего наследника, цесаревича Алексея при регентстве младшего родного брата великого князя Михаила Александровича. В течение дня царь принял решение отречься также и за наследника. Согласно мемуарам очевидцев, особенным ударом для царя стало известие о переходе на сторону революции даже находившейся в столице одной из сотен «Собственного Его Императорского Величества Конвоя»; которые традиционно являлись предметом особой гордости Николая II.
Официально отречение произошло 23 часа 40 минут в штабном вагоне императорского поезда в присутствии эмиссаров Временного комитета А.И. Гучкова и В.В. Шульгина, а также генералов Н.В. Рузского, Ю.Н. Данилова и С.С. Савича. После отречения царь из Пскова вернулся в Ставку. Могилев встретил отрекшегося Царя «марсельезой» и красными полотнищами. «4 марта, - писал полковник Пронин, - подходя сегодня утром к Штабу, мне бросились в глаза два огромных красных флага, примерно в две сажени длиной, висевшие по обе стороны главного входа в здание городской Думы. Вензеля Государя и Государыни из разноцветных электрических лампочек уже были сняты. Государь со вчерашнего дня «во дворце», и Он может из окошек круглой комнаты, в которой обыкновенно играл наследник, видеть этот новый «русский флаг».
«Около 10 часов утра я был свидетелем проявления «радости» Георгиевским батальоном по случаю провозглашения нового режима в России. Сначала издалека, а затем все ближе и ближе стали доноситься звуки военного оркестра, нестройно игравшего марсельезу. Мы все, находившиеся в это время в оперативном отделении, подошли к окнам. Георгиевский батальон в полном составе, с музыкой впереди, направляясь в город, проходил мимо Штаба. Толпа, главным образом мальчишки, сопровождала его. Государь, стоя у окна, мог наблюдать, как лучшие солдаты армии, герои из героев, имеющие не менее двух георгиевских крестов, так недавно составлявшие надежную охрану Императора, демонстративно шествуют мимо Его, проявляя радость по случаю свержения Императора... Нечто в том же духе сделал и «Конвой Его Величества». Начальник Конвоя генерал граф Граббе явился к Алексееву с просьбой разрешить снять вензеля и переименовать «Конвой Его Величества» в «Конвой Ставки Верховного Главнокомандования». И вспомнились мне швейцарцы — наемная гвардия Людовика XVI, вся, до единого солдата погибшая, защищая короля».
Великий князь Михаил Александрович после переговоров с представителями Госдумы во главе с Родзянко, прямо заявившими, что в случае принятия им престола в столице разразится новое восстание, и Дума не сможет гарантировать ему безопасность, отрекся от престола. Во время переговоров Милюков пытался уговорить великого князя не отрекаться от престола и даже предложил всем монархическим силам оставить Петроград и сгруппироваться в более консервативной Москве. Однако поддержка командующими фронтами Временного правительства не позволяла осуществить этот план и подавить восстание снятыми с фронта армиями. 3 марта великий князь призвал всех граждан России подчиниться Временному правительству до созыва Учредительного собрания, которое должно было решить вопрос о форме правления.
4 марта, в газетах были опубликованы два манифеста — Манифест об отречении Николая II и Манифест об отречении Михаила Александровича,
Вслед за Петроградом и Москвой революция стала распространяться по всей России. 1 марта революционные органы власти были сформированы в Нижнем Новгороде, 2 марта - в Саратове, в Иваново-Вознесенске, в Вологде, в Минске. 3 марта известие об отречении Николая II дошло и до Киева, где немедленно началось формирование новых органов власти.
1 марта 1917 г приказом N 1 Петросовет постановил выбрать во всех подразделениях, частях и на кораблях солдатские комитеты, избрать по одному представителю от рот в Совет рабочих депутатов. От солдат требовалось в строю и при «отправлении служебных обязанностей» соблюдать строжайшую воинскую дисциплину, а вне службы и строя они не могли быть «умалены в тех правах, коими пользуются все граждане». В армии были упразднены военно-полевые суды, введен институт комиссаров для контроля за деятельностью офицеров, уволено в резерв около 150 высших чинов, в том числе 70 начальников дивизий. 3-4 марта были расстреляны командир 2-й бригады линкоров адмирал Небольсин, командующий Балтийским флотом адмирал Непенин, Свеабогский крепости генерал-лейтенант по флоту Протопопов, командиры 1 и 2-го Кронштадтских флотских экипажей Стронский и Гирс, командир линейного корабля «Император Александр II» капитан 1-го ранга Повалишин, командир крейсера «Аврора» капитан 1-го ранга М.И. Никольский и многие другие морские и сухопутные офицеры. К 15 марта было расстреляно 120 офицеров высшего командного состава Балтийского флота.
3 марта 1917 г. была опубликована «Декларация Временного правительства о его составе и задачах», излагавшая основные положения, которыми будет руководствоваться правительство в своих дальнейших действиях:
«1. Полная и немедленная амнистия по всем делам политическим и религиозным, в том числе: террористическим покушениям, военным восстаниям и аграрным преступлениям и т. д.
2. Свобода слова, печати, союзов, собраний и стачек с распространением политических свобод на военнослужащих в пределах, допускаемых военно-техническими условиями.
3. Отмена всех сословных, вероисповедных и национальных ограничений.
4. Немедленная подготовка к созыву на началах всеобщего, равного, тайного и прямого голосования Учредительного собрания, которое установит форму правления и конституцию страны.
5. Замена полиции народной милицией с выборным начальством, подчиненным органам местного самоуправления.
6. Выборы в органы местного самоуправления на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования.
7. Не разоружение и не вывод из Петрограда воинских частей, принимавших участие в революционном движении.
8. При сохранении строгой военной дисциплины в строю и при несении военной службы - устранение для солдат всех ограничений в пользовании общественными правами, предоставленными всем остальным гражданам.
Временное правительство считает своим долгом присовокупить, что оно отнюдь не намерено воспользоваться военными обстоятельствами для какого-либо промедления в осуществлении вышеизложенных реформ и мероприятий».
В декларации были провозглашены гражданские свободы, распространенные и на военнослужащих, амнистия осужденным по политическим делам, отмена национальных и религиозных ограничений. Одновременно был санкционирован арест Николая II, ряда высших чиновников и генералов. Для расследования их действий 4 марта учреждалась Чрезвычайная следственная комиссия.
В течение марта 1917 г. Временное правительство издало серию декретов и распоряжений, направленных на демократизацию страны.
6 марта правительство издало декрет об амнистировании всех лиц, осужденных по политическим мотивам.
12 марта был издан декрет об отмене смертной казни, которая заменялась по особо тяжким уголовным делам 15-летней каторгой.
18 марта была объявлена амнистия осужденным по уголовным причинам. Из мест заключения было освобождено 15 тыс. заключенных. Это вызвало всплеск преступности в стране.
18-20 марта была издана серия декретов и постановлений об отмене вероисповедных и национальных ограничений.
Были отменены также ограничения в выборе места жительства, правах собственности, провозглашалась полная свобода занятий, женщины уравнивались в правах с мужчинами.
Был издан также декрет «О собраниях и союзах». Все граждане без ограничений могли образовывать союзы и проводить собрания. Никаких политических мотивов для закрытия союзов не существовало, закрыть союз мог только суд. Был принят закон о выборах в Учредительное собрание. Временное правительство объявило о своем намерении осенью 1917 г. созвать Учредительное собрание, которое должно было решить все важнейшие вопросы, стоявшие перед российским обществом. До созыва такого собрания Временное правительство считало себя не вправе решать вопросы о форме государственного устройства и форме правления.
Утром 9-го марта 1917 г. царский поезд прибыл в Царское Село. Через некоторое время автомобиль с государем и сопровождавший его конвой, остановились перед воротами Александровского дворца. Ворота были заперты. Днем раньше в Царское Село прибыл генерал Корнилов и арестовал всю царскую семью. Ворота открыли, государь въехал, и туже был арестован солдатами, ему уже не подчинявшимися. Царствование императора Николая II закончилось.
Временное правительство прорабатывало планы отъезда Николая II в Испанию, Англию, другие страны Антанты. Испанский королевский двор, формально выразив сочувствие Николаю II, отказался пригласить членов его семьи. Французское правительство, а также двоюродные братья Николая II король Дании - Христиан I и король Греции Константин I не проявили обеспокоенности судьбой его семьи. В первые дни после отречения Николая II, посол Великобритании в Петрограде сэр Джорж Бьюкенен уведомил министра иностранных дел Милюкова о том, что «король Георг, с согласия министров, предлагает царю и царице гостеприимство на британской территории, ограничиваясь лишь уверенностью, что Николай II останется в Англии до конца войны» 10 апреля 1917 г. король Георг V дал указание своему секретарю лорду Станфордхэму предложить премьер-министру, «учитывая очевидное негативное отношение общественности, информировать русское правительство о том, что правительство Его Величества вынуждено взять обратно данное им ранее согласие». Посол Великобритании получил от премьер-министра Великобритании Ллойд Джорджа ответ: «Британское правительство не может принять царскую семью в качестве гостей во время войны».
Глава 5. ОТНОШЕНИЕ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА К НИКОЛАЮ II.
С начала правления Россией, с 1894 г., недовольство действиями императора Николая II по разным причинам с каждым годом охватывало все новые и новые круги общества, и к 1916 г. к числу недовольных относилось едва ли не все сознательное население страны. Убеждение в том, что Россией управляют «не так», стало всеобщим, а утверждения о том, что «хуже быть не может» и «так больше жить нельзя», звучали в каждом обществе. Оппозиция царю росла справа и слева и даже в его собственном Доме Романовых. Образованное общество было убеждено, что власть архаична и не способна превратить Россию «в современное государство».
Госдума и ВПК.
Госдума IV созыва превратилась в основной центр оппозиции царскому правительству. Либеральное большинство Думы (300 из 432 депутатов) в 1915 г. объединилось в «Прогрессивный блок», открыто противостоявший царю. Ядром парламентской коалиции стали партии октябристов (лидер А.И. Гучков) и кадетов (лидер П. Н. Милюков). Основным требованием Думы стало введение в России «ответственного министерства». Учреждение правительства, назначаемого и ответственного перед Госдумой (а не перед царем), означал бы фактический переход реальной власти от самодержавного монарха к парламенту, к трансформации самодержавия как абсолютной монархии в конституционную монархию по образцу Великобритании.
Отступление русской армии, руководимой великим князем Николаем Николаевичем, в середине 1915 г. грозило перерасти в неуправляемое бегство и отступление на всех фронтах. Крупные российские промышленники приступили к формированию независимых общественных организаций, названных военно-промышленными комитетами (ВПК). Центральный ВПК и Главный комитет всероссийских земских и городских союзов (Земгор) фактически поддержали либеральную оппозицию в Госдуме. Председателем Центрального ВПК в 1915 г. был избран лидер октябристов А.И. Гучков, председателем Земгора — князь Г.Е. Львов, председателем московского ВПК - известный купец П.П. Рябушинский. Крупные промышленники широко поддерживали движение военно-промышленных комитетов, рассчитывая на выгодные военные заказы.
Ведущей силой «Прогрессивного блока» стала партия кадетов, которая проявила самое деятельное участие в ходе политических событий февраля-марта 1917 г. Им принадлежала руководящая роль в создании Временного правительства, в состав которого вошли 5 представителей партии (П. Н. Милюков, А. И. Шингарев, Н. В. Некрасов, А. А. Мануйлов и Ф. И. Родичев). Основу программы правительства составляли традиционные требования партии. Политическим идеалом кадетов являлась парламентская конституционная монархия английского типа, которая придерживалась принципа: «Король царствует, но не управляет».
9 декабря 1916 г. Государственный Совет официально выступил с предостережением царя «против гибельного действия закулисных влияний», имея в виду Распутина и царицу.
В конце 1916 -начале 1917 гг. председатель Госдумы, М.В Родзянко, неоднократно предупреждал царя о надвигающейся революции. 7 января 1917 г. на аудиенции Родзянко заявил царю: «Ваше Величество, я считаю положение в государстве более опасным и критическим, чем когда-либо. Настроение во всей стране такое, что можно ожидать самых серьезных потрясений». «Вся Россия в один голос требует перемены правительства и назначения ответственного премьера, облеченного доверием народа. Вокруг Вас, государь, не осталось ни одного надежного и честного человека: все лучшие удалены или ушли». «Ни для кого не секрет, что императрица помимо Вас отдает распоряжения по управлению государством, министры ездят к ней с докладом». «В стране растет негодование на императрицу и ненависть к ней. Ее считают сторонницей Германии».
Николай II прервал Родзянко словами: «Дайте факты. Нет фактов, подтверждающих Ваши слова», на что Родзянко ответил: «Фактов нет, но все направление политики, которой, так или иначе, руководит Ее Величество, ведет к тому, что в народных умах складывается такое убеждение. Для спасения Вашей семьи Вам надо, Ваше Величество, найти способ отстранить императрицу от влияния на политические дела». «Не заставляйте, Ваше Величество, чтобы народ выбирал между Вами и благом родины». В этот момент царю изменило его обычное спокойствие - по воспоминаниям Родзянко «Государь сжал обеими руками голову, потом сказал: “Неужели я двадцать два года старался, чтобы все было лучше, и двадцать два года ошибался?”». На эти слова председатель Госдумы ответил: «Да, Ваше Величество, двадцать два года Вы следовали ошибочным путем».
9 февраля 1917 г. царь согласовал текст манифеста о роспуске Думы, который передал премьер-министру князю Голицыну со словами: «держите у себя, а когда нужно будет, используйте».
10 февраля Родзянко представил царю доклад, в котором подробно разъяснил свою позицию.
На аудиенции 23 февраля Родзянко открыто заявил царю, понимая, что этот его доклад может быть последним: «Я считаю своим долгом, государь, высказать Вам мое личное предчувствие о надвигающихся тяжелых событиях». Царь на доклад не отреагировал.
Общественность.
Возмущение Распутиным и его влиянием на царскую семью достигло апогея к 1916 г, как в гражданском обществе, так и среди офицерского состава. Его чудодейственные воздействия на больного царевича Алексея, помогавшие снять связанные с гемофилией боли у наследника, превратили «старца» в незаменимого человека при императрице, которому она бесконечно доверяла. Изучение дневников Николая II доказало, что он лично встречался с Распутиным редко, не более двух раз в год. Между тем Распутин часто упоминался в дневниках императрицы Александры Фёдоровны и в секретной переписке между царем и царицей. По слухам, Распутин якобы состоял в интимной связи с царицей, с фрейлиной А.А. Вырубовой, подругой императрицы, якобы являлся германским агентом, и что якобы бурятский врач Бадмаев снабжал Распутина неизвестными порошками, подавляющими волю царя, а приближённый к Распутину банкир Рубинштейн якобы являлся финансовым центром, через который шло германское спонсирование деятельности Распутина.
О перестановках в правительстве военного времени, совершенных под диктовку Распутина, писал начальник Петроградского охранного отделения К.И. Голбачев:
«Я не могу указать все те назначения и дела, которые провел Распутин, но некоторые из них сохранились у меня в памяти, Так, например, своими назначениями исключительно были обязаны Распутину: министр внутренних дел Алексей Николаевич Хвостов, товарищ его Степан Петрович Белецкий, министр внутренних дел Штюрмер, министр внутренних дел Протопопов, обер-прокурор Св. Синода Раев, министр юстиции Добровольский, митрополит Питирим, епископ Варнава, главнокомандующий Северо-Западным фронтом ген. Рузский и т. д. Мне нетрудно было вперед определить, кто намечается на какой-либо высокий пост, так как Распутин, бывший все время под охраной моих людей, в то же время был и под их наблюдением, и ни одно из его конспиративных свиданий с лицами, домогавшимися назначения, не ускользало из их поля зрения. Эти свидания и переговоры иногда длились месяцами и не всегда увенчивались успехом. Генерал Рузский после неудачного командования Западным фронтом был отставлен от командования и вновь назначен командующим Северным фронтом по протекции Распутина».
За 2,5 года войны в России сменились 4 председателя Совета министров, 6 министров внутренних дел, 4 военных министра, 4 министра юстиции и земледелия. Особое раздражение либеральной думской оппозиции вызывало назначение премьер-министром во время войны с Германией этнического немца Б.В. Штюрмера.
Свое негодование и возмущение влиянием Распутина на царя в своем дневнике изложил крайне правый думский депутат и черносотенец В.М. Пуришкевич:
«Его роковое влияние на Царя через посредство Царицы и нежелание Государя избавить себя и Россию от участия этого грязного, развратного и продажного мужика, в вершении государственных дел, толкающих Россию в пропасть, откуда нет возврата.
Боже мой! Что застилает глаза Государя? Что не даёт ему видеть творящееся вокруг? Как жалки его министры, скрывающие истину и под давлением себялюбивых интересов играющие судьбами династии! Когда этому конец, и будет ли?
Что заставляет молчать русских сановников и лиц, приближённых Царю при Дворе? Трусость. Да, только одна беспредельная трусость и боязнь утратить свое положение, и в жертву этому приносят интересы России. Они боятся сказать Государю правду».
Наибольшую враждебность к Распутину проявлял высший командный состав армии.
• Великий князь Николай Николаевич в ответ на предложение Распутина приехать на фронт и благословить войска якобы пообещал: «Пусть приезжает, я его повешу!»
• Генерал Алексеев заявил императрице, что немедленно подаст в отставку, если только Распутин прибудет в Ставку Верховного главнокомандующего.
• Генерал Гурко свое негативное отношение к Распутину высказал, в своих воспоминаниях: «Влияние Распутина на Царицу в вопросах государственных построено было главным образом на том, что и он, и его клика умели внушить Александре Феодоровне сознание, что она одна способна отстоять самодержавную власть русского Царя, которую, сама, по всей вероятности, этого не сознавая, она стремилась фактически всецело присвоить себе. Больше того: при проведении тех или иных лиц на министерские посты, Распутин и его alter ego, A. A. Вырубова, стремились лишь незаметно подсказать своих кандидатов Царице, и только после того, как Императрица как будто сама на них останавливалась, они подкрепляли ее выбор одобрением и благословением Распутина».
Именно во время отступления русской армии стали широко распространяться слухи об измене, проникшей на вершину власти. Главной предательницей общественное мнение считало императрицу Александру Федоровну (немку). На 15 апреля 1914 г. доля немцев в российском генералитете составляла около 20 %. Предки многих из них прожили в России не один век, однако с началом Первой мировой войны и их стали подозревать в нелояльности и шпионаже в пользу Германии. Уже в 1914 г. толпа разгромила посольство Германии в Петербурге. В августе 1915 г. министр внутренних дел Щербатов Н. Б. обратился к Госдуме с просьбой «помочь прекратить травлю всех лиц, носящих немецкую фамилию, поскольку многие семейства сделались за двести лет совершенно русскими». Российские немцы стали менять свои фамилии. Синодальный обер-прокурор, немец В.К. Саблер, сменил фамилию на Десятовский; во время погрома 1915 г. толпа кричала: «долго ли нам немец Саблер будет ставить архиереев и будет править Церковью. Пойдем в Синод!». С назначением в 1916 г. председателем Совета министров немца по происхождению Б.В. Штюррмера стали циркулировать слухи, что он якобы «имеет сношения с германскими агентами через Стокгольм». 1 ноября 1916 г. депутат Госдумы П.Н. Милюков свои подозрения высказал на думском уровне в своей речи «Глупость или измена?».
В таких условиях объектом нападок неизбежно стала императрица, урожденная принцесса Гессен-Дармштадская. Слухи о ней распространялись молниеносно и обсуждались обществом повсеместно. Говорили, что «дороговизна оттого, что государыня императрица отправила за границу 30 вагонов сахару», что она уже арестована за шпионаж, что в Царском Селе якобы находился прямой провод для связи с Берлином. После гибели британского военного министра Китчнера распространился слух, что императрица якобы выдала Германии его местонахождение.
Генерал-лейтенант М.Д. Бонч-Бруевича, начальник штаба Северо-Западного фронта, ситуацию в высших кругах охарактеризовал следующим образом:
«Трудно представить, до какого разложения дошел государственный аппарат Российской империи в последние годы царствования Николая II. Огромной империей правил безграмотный, пьяный и разгульный мужик, бравший взятки за назначение министров. Императорская фамилия, Распутин, двор, министры и петербургская знать — все это производило впечатление какого-то сумасшедшего дома. Даже я, имевший возможность близко ознакомиться с закулисной стороной самодержавия, хватался за голову и не раз спрашивал себя: “А не снится ли всё это мне, как дурной сон?”»
«Чем дальше шла война, тем больше я, к ужасу своему, убеждался, что истекающей кровью, разоренной до крайних пределов империей фактически управляет не неумное правительство и даже не тупой и ограниченный монарх, а хитрый и распутный «старец».
«От агентов контрразведки я знал, как Распутин смещает и назначает министров. Сделавшись с помощью «старца» министром внутренних дел, Хвостов целовал ему руку. Назначенного по настоянию Распутина председателем совета министров семидесятилетнего Штюрмера бывший конокрад презрительно называл «старикашкой» и орал на него. Большинство министров военного времени было обязано Распутину своим назначением.
Контрразведке было известно, что за всю эту «министерскую чехарду» Распутин брал либо большими деньгами, либо дорогими подарками, вроде собольей шубы. Так, за назначение Добровольского министром юстиции Распутин получил от привлеченного за спекуляцию банкира Рубинштейна сто тысяч рублей. Назначенный вместо Штюрмера председателем совета министров Трепов, чтобы откупиться от Распутина, предлагал ему двести тысяч рублей»
К концу 1916 г. в оппозицию к царю фактически перешли не только либералы, но и монархисты. 19 ноября 1916 г. ярый сторонник самодержавия и черносотенец В.М. Пуришкевич выступил в Думе с речью, направленной против царицы и Распутина: «Зло идет от тех темных сил и влияний, которые возглавляются Гришкой Распутиным и заставляют взлетать на высокие посты людей, которые не могут их занимать». 17 декабря группа заговорщиков во главе с князем Юсуповым убила Распутина, причем в убийстве участвовал один из членов императорской фамилии, великий князь Дмитрий Павлович. Французский посол в Петрограде, Морис Палеолог, записал: «Народ, узнав третьего дня о смерти Распутина, торжествовал. Люди обнимались на улице, шли ставить свечи в Казанский собор. Когда стало известно, что великий князь Дмитрий был в числе убийц, толпой бросились ставить свечи перед иконой св. Дмитрия».
15 января 1917 г. правые консерваторы, создавшие партию «Римский-Корсаков», подали Николаю II петицию, предлагавшую ввести «в столицах военное положение, а если потребуется - и осадное, вплоть до военных судов». Петиция указывала на опасность левого поворота, который может привести: « к гибели династии, погромам имущественных классов». Николай II проигнорировал эти предложения.
5 февраля Охранное отделение передало царю подробный доклад «О положении продовольственного дела в столице», в котором отмечало, что «С каждым днем продовольственный вопрос становится острее, заставляет обывателя ругать всех лиц, так или иначе имеющих касательство к продовольствию, самыми нецензурными выражениями». «Новый взрыв недовольства охватил даже консервативные слои чиновничества».
Армия.
После ряда болезненных поражений на Западном фронте и отступления вглубь России на восток за Брест-Литовский 4 августа 1915 г. царь переместил великого князя Николая Николаевича на должность командующего Кавказской армией. На должность Верховного главнокомандующего назначил себя. Вдовствующая императрица Мария Федоровна, мать царя, свой разговор с сыном по этому поводу записала в дневнике 12 августа 1915 г: «Он начал сам говорить, что возьмет на себя командование вместо Николаши, я так ужаснулась, что у меня чуть не случился удар, и сказала ему, что это было бы большой ошибкой, умоляла не делать этого особенно сейчас, когда все плохо для нас, и добавила, что, если он сделает это, все увидят, что это приказ Распутина. Я думаю, это произвело на него впечатление, так как он сильно покраснел. Он совсем не понимает, какую опасность и несчастье это может принести нам и всей стране».
Новое назначение армейское командование восприняло негативно. Адмирал Колчак отметил, что «Николай Николаевич являлся единственным в императорской фамилии лицом, авторитет которого признавали и в армии и везде». По оценке генерала Брусилова, «в армии знали, что Великий князь неповинен в тяжком положении армии, и верили в него как в полководца. В искусство же и знание военного дела Николаем II никто (и армия, конечно) не верил». «Впечатление в войсках от этой замены было самое тяжелое, можно сказать, удручающее». После революции великий князь Александр Михайлович заметил, «если бы Великий князь Николай Николаевич оставался на посту командующего войсками гвардии и Петроградского военного округа до февраля 1917 года, он оправдал бы все ожидания и сумел бы предупредить февральский солдатский бунт».
Генерал А.И. Деникин в своей работе «Очерки русской смуты» к этим переменам отнесся философски: «С принятием Николаем II Верховного главнокомандования фактическим главнокомандующими, конечно, стал не он сам, а его начальник штаба [первый заместитель]: «Генералитет и офицерство отдавали себе ясный отчет в том, что личное участие Государя в командовании будет лишь внешнее, и потому всех интересовал более вопрос: кто будет начальником Штаба? Назначение генерала Алексеева успокоило офицерство. Что касается солдатской массы, то она не вникала в технику управления; для нее Царь и раньше был верховным вождем армии, и ее смущало несколько одно лишь обстоятельство: издавна в народе укоренилось убеждение, что Царь несчастлив».
Профессор Ю.В. Ломоносов, бывший во время войны высоким железнодорожным чиновником и «по совместительству» сторонником революции, писал в своих воспоминаниях: «Удивительно то, что, насколько я слышал, это недовольство было направлено почти исключительно против царя и особенно царицы. В штабах и в Ставке царицу ругали нещадно, поговаривали не только о ее заточении, но даже о низложении Николая. Говорили об этом даже за генеральскими столами. Но всегда, при всех разговорах этого рода, наиболее вероятным исходом казалась революция чисто дворцовая, вроде убийства Павла».
Родственники царя.
Недовольны действиями Николая были и его ближайшие родственники, которых перед революцией насчитывалось 65 человек (32 из них - представители мужского пола),
Сложные отношения у царя сложились с его братом Михаилом. До рождения царевича Алексея брат Михаил в течение пяти лет был наследником престола. Михаил женился на Наталии Сергеевне Вульферт, в девичестве Шереметевская. Она была дочерью московского адвоката и польки, в 1902 г. вышла замуж за московского актера Мамонтова. В 1905 г. развелась с ним и во второй раз вышла замуж за гвардейского ротмистра Вульферта, служившего в гвардейском полку «синих» кирасир. Полком командовал великий князь Михаил Александрович. Наталия Вульферт стала любовницей Михаила, развелась с Вульфертом и вскоре родила великому князю ребенка. Весной 1913 г. они выехали из России. Николай пытался этому браку, неравнородному, который лишал брата права престолонаследия, воспрепятствовать. В мае 1913 г. любовники поселились в Берхтесгадене, на границе Верхней Баварии и Тироля. В Вене настоятель православной церкви за тысячу крон наскоро тайно обвенчал высокую чету. Николаю II пришлось запретить брату въезд в Россию.
После Михаила Александровича в очередности престолонаследия был великий князь Кирилл Владимирович, но и с ним отношения были натянутыми из-за женитьбы великого князя на Виктории Мелите. В 1905 г. в Баварии в православном храме в присутствии великой княгини Марии Александровны, герцогини Эдинбургской, матери невесты, состоялось бракосочетание великого князя Кирилла Владимировича с Викторией-Мелитой, которая ранее развелась с родным братом императрицы Александры Федоровны. Брак был заключен без соизволения императора Николая II. Виктория Мелита была дочерью герцога Альфреда и Марии Александровны, дочери Александра II. Мария Александровна была родной сестрой великого князя Владимира Александровича - отца Кирилла. Таким образом, Виктория Мелита и Кирилл Владимирович были двоюродными братом и сестрой. Подобные браки русская православная церковь не одобряла, От первого брака у Виктории Мелиты была дочь Елизавета, которая после развода осталась с отцом, но вскоре умерла. Брак Кирилла и Мелиты противоречил существовавшим законам, глубоко почитаемым царем. Николай II, получив сообщение об этом браке, постановил: «Признать брак Великого Князя Кирилла Владимировича я не могу. Великий Князь и могущее произойти от него потомство лишаются прав на престолонаследие. В заботливости своей об участи потомства Великого Князя Кирилла Владимировича, в случае рождения от него детей, дарую сим последним фамилию князей Кирилловских, с титулом Светлости, и с отпуском на каждого из них из Уделов на их воспитание и содержание 12500 руб. в год, до достижения гражданского совершеннолетия».
На основании существовавших законов о престолонаследии Николай II намеревался лишить Кирилла всех прав члена императорской фамилии, включая права на наследование престола, так как этот брак:
• не был разрешен императором (ст. 183);
• невеста не собиралась принимать при заключении брака православной веры (ст. 185);
• данный близкородственный брак, заключаемый между двоюродным братом и сестрой, противоречил православным канонам и не допускался гражданским правом Российской империи (ст. 186). Подобные браки считаются по церковным канонам кровосмесительными, и они были запрещены 54 правилом шестого Вселенского константинопольского - трульского Собора, указами Святейшего Синода 1810 и 1835 гг., а также Указами Императора Александра III.
Сохранившиеся архивные материалы обсуждения данного вопроса в Государственном совете указывают на то, что Николай решительно настаивал на лишении кузена прав престолонаследия. Под давлением министров и великого князя Владимира Александровича, отца Кирилла, император простил великого князя Кирилла.
20 января 1907 года у великого князя Кирилла Владимировича родилась дочь Мария. 5 июля 1907 г., после того, как Виктория приняла православие, Николай II признал брак Кирилла Владимировича и именным указом, присвоил супруге Кирилла титул «Великой княгини Виктории Феодоровны», а родившейся от этого брака дочери Марии Кирилловне — титул княжны крови императорской. И хотя в дальнейшем отношения между их семьями наладились, Кирилл Владимирович никогда не забывал, кому он был обязан возвращению в императорский дом и кто выступал против. Младшие братья Кирилла Борис и Андрей поддерживали Кирилла Владимировича.
Следующим после братьев Кирилла в очередности престолонаследия был Павел Александрович (дядя царя) и его сын Дмитрий Павлович. Как и брат царя, Михаил, Павел Александрович состоял в морганатическом браке, из-за чего долгое время жил вне России. Таким образом, все ближайшие родственники Николая II, которые, учитывая тяжелую болезнь наследника, могли реально претендовать на престол, в силу разных причин, главным образом касающихся их семейной жизни, находились с императором в сложных отношениях.
Особенно радикальными взглядами отличался великий князь Николай Михайлович. 1 ноября 1916 г. он направил царю письмо следующего содержания:
«Ты неоднократно выражал твою волю «довести войну до победного конца». Уверен ли ты, что при настоящих тыловых условиях это выполнимо? Осведомлён ли ты о внутреннем положении не только внутри Империи, но и на окраинах (Сибирь, Туркестан, Кавказ)? Говорят ли тебе всю правду или многое скрывают? Где кроется корень зла? Разреши в кратких словах разъяснить тебе суть дела.
Пока производимый тобою выбор министров при том же сотрудничестве был известен только ограниченному кругу лиц, дела могли еще идти, но раз способ стал известен всем и каждому, и об этих методах распространилось во всем обществе, так дальше управлять Россией немыслимо». «Ты веришь Александре Федоровне. Оно и понятно. Но что исходит из ее уст, есть результат ловких подтасовок, а не действительной правды. Если ты не властен отстранить от нее эти влияния, то, по крайней мере, огради тебя от постоянных систематических вмешательств этих нашептываний через любимую тобою супругу. Если твои убеждения не действуют, а я уверен, что ты уже неоднократно боролся с этими влияниями, постарайся изобрести другие способы, чтобы навсегда покончить с этой системой». «Если бы тебе удалось устранить это постоянное вторгательство во все дела темных сил, сразу началось бы возрождение России и вернулось бы утраченное тобою доверие громадного большинства твоих подданных. Все последующее быстро наладится само собой; ты найдешь людей, которые, при изменившихся условиях, согласятся работать под твоим личным руководством». «Когда время настанет, а оно уже не за горами, ты сам, с высоты престола можешь даровать желанную ответственность министров перед тобою и законодательными учреждениями». «Ты находишься накануне эры новых волнений, скажу больше, накануне эры покушений. Поверь мне, если я так напираю на твое собственное освобождение от создавшихся оков, то я это делаю не из личных побуждений, которых у меня нет, в чем ты уже убедился и ее величество тоже, а только ради надежды и упования спасти тебя, твой престол и нашу дорогую Родину от самых тяжких и непоправимых последствий».
7 ноября 1916 г. великий князь Николай Николаевич, командующий Кавказской армией, пытался также уговорить царя ввести «ответственное министерство».
11 ноября с аналогичным письмом к царю обратился великий князь Георгий Михайлович, заявивший, что «прямо говорят, что, если внутри России дела будут идти так, как теперь, то нам никогда не удастся окончить войну победоносно, а если это действительно не удастся, то тогда конец всему. Ненависть к Штюрмеру чрезвычайная». «Общий голос - удаление Штюрмера и установление ответственного министерства для ограждения тебя от обмана различных министров. Эта мера считается единственною, которая может предотвратить общую катастрофу».
С подобным по содержанию письмом обратился в тот же день – Михаил Александрович, брат, который прямо заявлял, что «сочувствует английским порядкам» (парламентаризму), а 15 ноября - князь Михаил Михайлович.
В оппозицию к действиям царя встала даже его собственная мать, вдовствующая императрица Мария Федоровна – 28 октября в Киеве прямо потребовавшая отставки Штюрмера.
2 декабря великий князь Павел Александрович от имени семейного совета Романовых потребовал от царя введения конституции.
Среди других членов императорской фамилии открыто сочувствовали либеральным идеям великий князь Александр Михайлович, муж сестры Ксении, принц Александр Ольденбургский и тетя Мария Павловна. Председатель Госдумы М.В. Родзянко в своих мемуарах сообщил, что великая княгиня Мария Павловна, мать Кирилла Владимировича, в последних числах декабря 1916 г. в частном разговоре предлагала ему «устранить, уничтожить» императрицу.
Великий князь Николай Михайлович писал в своих объяснениях: «В декабре, уж своей шкуры ради, собрались мы, великие князья, и послали ему депутацию: заточай жену, давай ответственное министерство. И слушать не стал. Без воли всегда был, а жена и последние остатки у него отняла».
За участие Дмитрия Павловича в убийстве Распутина царь сослал великого князя в действующую армию в Персию. К удивлению даже такое не в меру облегченное наказание за убийство вызвало среди императорской семьи негодование. За смягчение приговора выступил целый ряд членов императорской фамилии, которые обратились к Николаю с коллективным письмом. Его подписали «горячо преданные и сердечно любящие Ольга (королева эллинов). Елисавета (в. кн. Елисавета Maврикиевна), Мария (вел. княгиня). Иоанн. Кирилл. Елена. Виктория. Гавриил. Борис. Константин. Андрей. Игорь. Павел. Николай Михайлович. Мария (в. кн. Мария Павловна младшая). Сергей Михайлович».
Французский посол в Петрограде Морис Палеолог в своем дневнике сделал запись от 22 декабря 1916 г., что великие князья Кирилл, Борис и Андрей открыто обсуждали перспективы дворцового переворота с целью воцарения великого князя Николая Николаевича. По сведениям посла, аналогичные разговоры также открыто вел князь Гавриил Константинович.
К новому 1917 г. отношения царя и императрицы с остальными членами императорской фамилии испортились настолько, что они даже собирались не явиться на традиционный новогодний прием. За исключением великого князя Николая Михайловича, остальные Романовы на прием все же явились, однако церемония отличалась «исключительной сухостью». Царь молча выслушал все поздравления и никому не отправил рождественских подарков. 4 февраля герцог А.Г. Лейхтенбергский даже попросил от царя потребовать от всей императорской фамилии вторичной присяги себе, в ответ Николай II заметил, что он «напрасно беспокоится о таких пустяках».
В начале января 1917 г. полиция перехватила письмо Юсуповой З. Н. сестре царя, великой княгине Ксении Александровне. В этом письме высказывалось глубокое сожаление, что убийцы Распутина «не довели своего дела до конца, и не убрали всех, кого следует». «Теперь остается только Ее [императрицу] запереть».
22 января 1917 г. царь под разными предлогами выслал из столицы великих князей Николая Михайловича, Дмитрия Павловича, Андрея и Кирилла Владимировичей. Четыре великих князя оказались в царской опале.
1 марта 1917 г. великие князья Михаил Александрович, Кирилл Владимирович и Павел Александрович подписали проект манифеста «О полной конституции русскому народу» («великокняжеский манифест»). Отречения царя этот проект не предусматривал.
После Февральской революции ряд великих князей признали Временное правительство. 9, 11 и 12 марта на имя премьер-министра князя Львова поступили соответствующие телеграммы от великих князей Николая Николаевича, Александра Михайловича, Бориса Владимировича, Сергея Михайловича, Георгия Михайловича и принца Александра Ольденбургского.
Глава 6. ЗАГОВОР.
Глава партии октябристов А. И. Гучков после эмиграции рассказывал, что осенью 1916 г. «родился замысел о дворцовом перевороте, в результате которого государь был бы вынужден подписать отречение с передачей престола законному наследнику. В этих пределах план очень быстро сложился. К этой группе двух инициаторов (Н. В. Некрасов и А.И. Гучков) присоединился по соглашению с Некрасовым М. И. Терещенко, и таким образом образовалась та группа, которая взяла на себя выполнение этого плана. Примкнул к нашему кружку и князь Вяземский».
Об участии Гучкова в заговоре сообщил и Милюков: «Рядом стояли люди - и число их быстро увеличивалось, - которые надеялись предупредить стихийную революцию дворцовым переворотом, с низложением царской четы. Из них я уже указывал Гучкова». «Блок исходил из предположения, что при перевороте так или иначе Николай II будет устранен с престола. Блок соглашался на передачу власти монарха к законному наследнику Алексею и на регентство - до его совершеннолетия - великого князя Михаила Александровича. Мягкий характер великого князя и малолетство наследника казались лучшей гарантией перехода к конституционному строю». «Говорилось в частном порядке, что судьба императора и императрицы остается при этом нерешенной - вплоть до вмешательства «лейб-гвардейцев». «У Гучкова есть связи с офицерами гвардейских полков, расквартированных в столице и т.д. Мы ушли, в полной уверенности, что переворот состоится».
«Из показаний А.И. Гучкова ЧСК (Чрезвычайной следственной комиссии) Временного правительства, — записал С.П. Мельгунов, — стало известно о заговоре, который перед революцией организовал А.И. Гучков. По его словам, план был таков: “захватить по дороге между Ставкой и Царским Селом императорский поезд, вынудить отречение, затем, одновременно, при посредстве воинских частей, на которые в Петрограде можно было бы рассчитывать, арестовать существующее правительство и затем уже объявить как о перевороте, так и о лицах, которые возглавят правительство”». План переворота был реализован полностью.
Одним из самых главных и активных руководителей заговора стал А.И. Гучков, который хорошо понимал всю необходимость установления контроля над армейской верхушкой для успеха государственного переворота. Гучков открыто заявил об этом еще до войны, во время своего пребывания во Франции: «В 1905 году, революция не удалась потому, что войско было за Государя». «В случае наступления новой революции необходимо, чтобы войско было на нашей стороне; поэтому я исключительно занимаюсь военными вопросами и военными делами, желая, чтобы, в случае нужды, войско поддерживало более нас, чем Царский Дом». «Связь Думы с офицерством, - записал генерал Деникин, - существовала давно. Работа комиссии государственной обороны в период воссоздания флота и реорганизации армии после японской войны протекала при деятельном негласном участии офицерской молодежи. А.И. Гучков образовал кружок, в состав которого вошли Савич, Крупенский, граф Бобринский и представители офицерства, во главе с генералом Гурко. По-видимому, к кружку примыкал и генерал Поливанов, сыгравший впоследствии такую крупную роль в развале армии». Являясь председателем военно-промышленного комитета, Гучков вошел в тесную связь со многими генералами. С началом Первой мировой войны и неудачами на фронте общение думцев и генералов стало частым явлением. «Незадолго до Февральской революции, — писал Н.В. Некрасов в своих показаниях НКВД СССР, — начались и росли связи с военными кругами. Была нащупана группа оппозиционных царскому правительству генералов и офицеров, сплотившихся вокруг А.И. Гучкова (Крымов, Маниковский и ряд других), и с нею завязалась организационная связь».
Как писал Г.М. Катков: «Гучков и его заместитель Коновалов обрабатывали Алексеева в Ставке, а Терещенко, глава киевского военно-промышленного комитета, прилагал все усилия к тому, чтобы повлиять в том же духе на Брусилова, главнокомандующего Юго-Западным фронтом». Лемке в своей книге утверждал, что Алексеев стал участником заговора еще в ноябре 1915 г. «Вчера Пустовойтенко сказал мне: “Я уверен, что, в конце концов, Алексеев будет просто диктатором”. Не думаю, что это было обронено так себе. Очевидно, что-то зреет». «Да, около Алексеева есть несколько человек, которые исполняют каждое его приказание, включительно до ареста в Могилевском дворце». «По некоторым обмолвкам Пустовойтенко, мне начинает казаться, что между Гучковым, Коноваловым, Крымовым и Алексеевым зреет какая-то конспирация, какой-то заговор, которому не чужд и Михаил Саввич (Пустовойтенко)».
Параллельно разрабатывался другой план заговора, его инициатором был князь Г.Е. Львов. II. С.П. Мелыунов писал: «К осени 1915 г. между новыми «союзниками» (Алексеевым и Львовым) была установлена договоренность уже о действиях» В январе 1916 г. по приглашению Алексеева Ставку посетил князь Г.Е. Львов и московский городской голова М.В. Челноков. « При этом Львов из вагона не выходил, а к нему ходил Алексеев, который имел с ним «с глазу на глаз беседу в течение часа». В ноябре 1916 г. один из доверенных Львова посетил генерала Алексеева. Во время приема Алексеев молча подошел к стенному календарю и стал отрывать листок за листком до 30 ноября. Потом сказал: «Передайте князю Львову, что все, о чем он просил, будет выполнено». Вероятно, на 30 ноября и назначалось условленное выступление.
В то же самое время заговорщики посетили великого князя Николая Николаевича с аналогичным предложением, которое они делали Алексееву. Ставка на великого князя Николая Николаевича продолжала делаться думской оппозицией все время после его отстранения от должности. В народе и среди солдат постоянно распространялся слух о «незаслуженно обиженном великом князе». Сам Николай Николаевич, который не простил царю отстранение его от командования, не только не противодействовал этим слухам, но, наоборот, дополнял их своими резкими высказываниями по поводу императрицы и ее связи с Распутиным. Через своего представителя Хатисова князь Львов предложил великому князю Николаю Николаевичу занять российский престол. Воцарение Николая Николаевича должно было сопровождаться образованием «ответственного министерства». Предполагалось, царя арестовать и увезти в ссылку, а царицу заключить в монастырь, говорили об изгнании и возможности ее убийства. Совершить переворот должны были гвардейские части, руководимые великими князьями. Какова могла быть при таких условиях судьба наследника? На это как будто бы не давался определенный ответ. Скорее «воцарение» Николая Николаевича знаменовало собой смену династии, а не регентство. Планы разных групп заговорщиков позже прокомментировал генерал М.Д. Бонч-Бруевич: «Легковерные люди, — писал он про себя и своих соратников, имен которых не называет, — мы полагали, что достаточно заменить последнего царя кем-либо из его многочисленных родственников, хотя бы тем же великим князем Михаилом Александровичем, командовавшим с началом войны Кавказской туземной дивизией, и династия обретет былую силу. Мысль о том, что, пожертвовав царем, можно спасти династию, вызвала к жизни немало заговорщических кружков и групп, помышлявших о дворцовом перевороте. По многим намекам и высказываниям я мог догадаться, что к заговору против последнего царя, или, по крайней мере, к людям, сочувствующим заговору, принадлежат даже такие видные генералы, как Алексеев, Брусилов и Рузский. В связи с этими заговорами называли и генерала Крымова, командовавшего конным корпусом. Поговаривали, что к заговорщикам примыкают члены Государственной Думы. О заговоре, наконец, были осведомлены Палеолог и Джордж Бьюкенен».
С.П. Мельгунов, который встречался и разговаривал по этому поводу с Хатисовым, свидетельствовал: «Хатисов был уполномочен вступить в переговоры с Николаем Николаевичем и ознакомить его с проектом дворцового переворота и выяснить, как великий князь отнесется к этому проекту, и возможно ли будет рассчитывать на его содействие. В случае согласия Хатисов должен был бы прислать условную телеграмму: “Госпиталь открыт, приезжайте”». Предложение не вызвало протеста со стороны Николая Николаевича, который просил уточнить два момента: «не будет ли народ оскорблен в своих монархических чувствах насильственным свержением монарха с престола; и как отнесется армия в случае низвержения Николая II». По словам Хатисова, Львов уверял, что у него есть заявление со стороны генерала Маниковского, что армия поддержит переворот. Начальник Главного артиллерийского управления Маниковский. отвечал за производство и обеспечение фронта снарядами и пушками и был прекрасно осведомлен о настроениях среди рабочих. Ему был передан в подчинение самый крупный завод столицы, Путиловский. 5 ноября 1916 г Николай II писал жене: «Вчера я принял славного Маниковского, начальника артилл. управления. Он рассказал мне много относительно рабочих, об ужасной пропаганде среди них и огромных денежных суммах, раздаваемых для забастовок — и что, с другой стороны, этому не оказывается никакого сопротивления, полиция ничего не делает, никому дела нет до того, что может случиться! Министры, как всегда, очень слабы — вот и результат». Николай Николаевич просил «два дня на размышление» и, обдумав, через два дня ответил, что он в заговоре принимать участие не будет, мотивируя свой отказ мнением генерала Янушкевича, что армия настроена монархически и не пойдет против царя.
Для Алексеева и его соратников «коронация» Николая Николаевича означала бы возвращение его генералов (Данилова, Янушкевича и др.), которые начали бы наводить свои порядки. Генерал-адъютант Алексеев, который с трудом выправил результаты «выдающегося» командования великого князя в 1914–15 г., не рассчитывал на появление битых генералов во главе с великим князем, и при новой расстановке сил предполагал занять место главнокомандующего или правителя. У Алексеева и его генералов были свои планы. Они думали, что, убрав Николая II, они поставят «своего царя», а кто им будет: великий князь Михаил Александрович, или малолетний наследник Алексей Николаевич — им было абсолютно неважно, так как за спиной такого царя в любом случае стояли бы они. При этом генерал-адъютанты полагали, что, обладая военной силой, они смогут держать под контролем либералов и демократов.
Отправляясь на лечение в Крым, Алексеев оставил вместо себя генерала В.И. Гурко. Дочь Алексеева в своей книге свидетельствовала: «Генерал Гурко подвергся такой же обработке со стороны Гучкова, как и Алексеев. Кроме того, он хорошо знал Гучкова по англо-бурской войне, в которой Гучков принимал участие в качестве добровольца на стороне буров, а Гурко был русским военным агентом в Оранжевой республике»
9 февраля 1917 г. в кабинете председателя IV Государственной думы М. В. Родзянко состоялось совещание лидеров оппозиционных думских фракций, на котором присутствовали также генерал Н. В. Рузский и полковник А. М. Крымов, доверенное лицо Алексеева. Родзянко отметил, что главной целью этой встречи была просьба Крымова «дать ему возможность неофициальным путем осветить членам Думы катастрофическое положение армии и ее настроения». Однако разговор, который повел Крымов, сводился к другому: «С волнением слушали доклад боевого генерала. Грустной и жуткой была его исповедь. Крымов говорил, что пока не прояснится и не очистится политический горизонт, прока правительство не примет курса, пока не будет другого правительства, которому бы там, в армии, поверили, — не может быть надежд на победу. Войне определенно мешают в тылу, и временные успехи сводятся к нулю». Закончил Крымов приблизительно такими словами: “Настроение в армии такое, что все с радостью будут приветствовать известие о перевороте. Переворот неизбежен и на фронте это чувствуют. Если вы решитесь на эту крайнюю меру, то мы вас поддержим. Очевидно, иных средств нет. Все было испробовано как вами, так и многими другими, но вредное влияние жены сильнее честных слов, сказанных Царю. Времени терять нельзя”. Крымов замолк, и несколько минут все сидели смущенные и удрученные. Первым прервал молчание Шингарев: «Генерал прав - переворот необходим. Но кто на него решится?” Шидловский с озлоблением сказал: “Щадить и жалеть его нечего, когда он губит Россию”». На совещании приняли решение, что откладывать дальше нельзя, и что в апреле, когда царь будет возвращаться из Ставки, его в районе, контролируемом командующим фронтом Рузским, задержат и заставят отречься. Генералу Крымову отводилась в этом заговоре решающая роль, он был намечен в генерал-губернаторы Петрограда, чтобы решительно подавить сопротивление со стороны верноподданных царя.
По мнению Терещенко «перед революцией генерал Крымов оказался тем единственным генералом, который из великой любви к родине не побоялся вступить в ряды той небольшой группы лиц, которая решилась сделать государственный переворот». Генерал Деникин назвал Крымова «одним из инициаторов предполагавшегося дворцового переворота», «Крымов был вызван своими единомышленниками с фронта в Петроград к 1-му марта, но петроградское восстание изменило ход событий».
13 февраля председатель Госдумы Родзянко сообщил генералу В.И. Гурко, что, по его сведениям, «подготовлен переворот», и «совершит его чернь», и попросил донести эту информацию до царя. В тот же день генерал на аудиенции высказался в пользу «ответственного министерства»; при этом Гурко грубо нарушил придворный этикет, опоздав на аудиенцию и заставив царя ждать. О подготовленном перевороте генерал умолчал.
Непосредственно перед революцией директор Департамента полиции Васильев А. Т. подготовил для министра внутренних дел Протопопова доклад, сообщавший о наличии одновременно двух революционных заговоров. Однако ни Протопопов, ни премьер-министр князь Голицын никаких мер не предприняли.
В середине февраля 1917 г., прервав проводимое им лечение почечной болезни, в Ставку поспешно вернулся генерал-адъютант Алексеев. Официальным объяснением этой поспешности было желание последнего непосредственно руководить подготовкой предстоящего наступления. Это объяснение не выдерживает критики. Находясь в Крыму, Алексеев продолжал руководить его подготовкой. Дочь Алексеева пишет: «По свидетельству генерала М. Борисова, генерал Гурко все важнейшие события и предпринимаемые меры обязан был докладывать Государю, не иначе, как с получением из Севастополя мнения генерала Алексеева». В декабре 1916 г. план действий на 1917 год был утвержден, зачем Алексееву надо было ехать в Ставку, поспешно, не долечившись, если план кампании был согласован?
Прибыв в Могилев, Алексеев стал немедленно настаивать, чтобы Николай II приехал в Ставку. «Из имеющихся источников, — отметил Г.М. Катков, — неясно, почему Алексеев настаивал на личном присутствии верховного главнокомандующего в Ставке». Баронесса Буксгевден, в то время фрейлина императрицы, в своих мемуарах записала, что государь выехал по телеграфной просьбе генерала Алексеева, не зная, в чем именно заключается спешное дело, требующее его присутствия. Во всяком случае, в этот момент никаких особо важных решений в Ставке не приняли, и, судя по письмам Николая II к жене, он надеялся скоро закончить текущие дела и вернуться в Петроград. Следовало бы отметить еще один факт: 19-го-20-го февраля великий князь Михаил Александрович приехал к царю и убеждал его уехать в Ставку. Свою обеспокоенность он мотивировал тем, что «в армии растет большое неудовольствие по поводу того, что Государь живет в Царском и так долго отсутствует в Ставке». Складывается впечатление, что брат царя был как-то связан с Алексеевым и оказывал совместно с ним давление на императора. Для заговорщиков было очень важно выманить царя из Петрограда, и каким-то образом был подключен великий князь Михаил Александрович.
Великокняжеские кланы, недовольные действиями царя Николая, через своих осведомителей знали о заговорах, и каждый из них хотел видеть на престоле своего старшего, своего претендента на престол. Естественно, они были против передачи престола малолетнему цесаревичу Алексею Николаевичу или диктатору Николаю Николаевичу. Особенная активность была замечена в этом плане со стороны великой княгини Марии Павловны, которая мечтала возвести на престол своего сына великого князя Кирилла Владимировича, который в этой очереди на престол был третьим после царевича и брата царя, Михаила. Другие великокняжеские кланы соглашались на воцарение наследника цесаревича Алексея Николаевича при регентстве великого князя Михаила Александровича. При этом они предполагали, что такой переворот помогут им совершить гвардейцы, с которыми они были в тесном контакте.
Генерал царского охранного отделения А.И. Спиридович так описал обстановку в Петрограде 20 февраля 1917 года, непосредственно перед революцией: «Повидав кое-кого из Охранного Отделения понял, что они смотрели на положение дел — безнадежно. Надвигается катастрофа, а министр видимо не понимает обстановки и должные меры не принимаются. Будет беда. Убийство Распутина положило начало какому-то хаосу, какой-то анархии. Все ждут какого-то переворота. Кто его сделает, где, как, когда — никто ничего не знает. А все говорят и все ждут. Попав же на квартиру одного приятеля, серьезного информатора, знающего всё и вся, соприкасающегося и с политическими общественными кругами, и с прессой и миром охраны, получил как бы синтез об общем натиске на правительство, на Верховную Власть. Царицу ненавидят, Государя больше не хотят. За пять месяцев моего отсутствия как бы всё переродилось. Об уходе Государя говорили как бы о смене неугодного министра. О том, что скоро убьют Царицу и Вырубову говорили так же просто, как о какой-то госпитальной операции. Называли офицеров, которые, якобы, готовы на выступление, называли некоторые полки, говорили о заговоре Великих Князей, чуть не все называли В. К. Михаила Александровича будущим Регентом».
План заговора самой активной группы октябриста Гучкова на протяжении трех лет с 1914 по 1917 уточнялся и совершенствовался. В созданном в Думе «Прогрессивном блоке» в основном присутствовали приверженцы монархии (октябристы и кадеты), поэтому в планах заговорщиков отсутствовала даже мысль о возможном убийстве (террористическом акте, отравлении) царя. Во-вторых, после смещения Николая II монархия в России должна была сохраниться, но форма правления должна была измениться, и она должна была стать конституционной по примеру великобританской. И именно такая постановка цели заговора позволила привлечь в круг его исполнителей и приверженцев широкий круг людей из высшего сословия и высшего руководства армии, и даже лучшие отборные части - опору царской власти.
А вот план, как заставить царя добровольно отречься от власти и кому он должен ее передать, и чтобы этот переход произошел легитимно и был признан международным сообществом, неоднократно менялся, но к концу 1916 г. он приобрел четкие черты:
• когда царь будет находиться в пути между Ставкой и Петроградом и его связи будут ограничены, в Петрограде должны начаться волнения, и контроль за порядком перейти к Временному комитету;
• все распоряжения царя должны блокироваться или не исполняться, он должен оказаться отрезанным от мира;
• ему предъявят ультиматум, и он должен подписать манифест об отречении от престола.
Что заговорщики сделали для того, чтобы реализовать этот план.
1. В преддверии планировавшегося весеннего наступления 1917 г. царское правительство приступило в 1916 г. к формированию дивизий из четвертой очереди призывников на основе ратников второго разряда. Солдаты набирались по большей части из старших возрастов, многие из которых были крайне недовольны своей мобилизацией. В качестве перевалочной базы для этих войск были использованы поселения на окраине Петрограда. Здесь было сосредоточено как множество солдат запасных батальонов, проходивших обучение перед отправкой на фронт, так и военнослужащие, отозванные с фронта после ранения. Как указывал Ричард Пайпс: «в это время гарнизон состоял, собственно, из новобранцев и отставников, зачисленных в пополнение ушедших на фронт запасных батальонов гвардейских полков, квартировавшихся в мирное время в Петрограде. Перед отправкой на фронт им предстояло в течение нескольких недель проходить общую военную подготовку. Численность сформированных с этой целью учебных частей превосходила всякую допустимую норму: в некоторых резервных ротах было более 1000 солдат, а встречались батальоны по 12-15 тыс. человек; в общей сложности 160 тыс. солдат были втиснуты в казармы, рассчитанные на 20 тыс.». «Нагромождение запасных войск в больших городах имело огромное развращающее влияние на людей. Глазам солдата открывалась разгульная картина тыла с его бесчисленными соблазнами, бурлившей ночной жизнью, повальным развратом общественных организаций, наглой, бьющей в глаза роскошью, созданной на крови. Подобно запасным частям, лазареты были тоже скучены в больших городах. И население, и войска могли свободно созерцать ужасы войны. «Как на причину быстрого перехода войск на сторону бунтовавших рабочих и черни» - указывал генерал Дмитрий Дубинский - крайне неудачную мысль и распоряжение бывшего военного министра Поливанова держать запасные гвардейские батальоны в самом Петрограде в тысячных составах. Были такие батальоны, которые имели по 12-15 тысяч. Все это помещалось в скученном виде в казармах, где люди располагались для спанья в два, три и четыре яруса. Наблюдать за такими частями становилось трудно, не хватало офицеров, и возможность пропаганды существовала полная. В сущности эти запасные батальоны вовсе не были преображенцы, семеновцы, егеря и т. д. Никто из молодых солдат не был еще в полках, а только обучался, чтобы потом попасть в ряды того или другого гвардейского полка и получить дух, физиономию части и впитать её традиции. Многие из солдат запасных батальонов не были даже приведены к присяге. Вот почему этот молодой контингент, так называемых гвардейских солдат, не мог быть стоек и, выйдя 24, 25 и 26 февраля на усмирение беспорядков, зашатался, и затем начался бессмысленный и беспощадный солдатский бунт». Солдаты «запасных батальонов», размещенные в Петрограде, оказались тем слабым звеном в системе охраны и защиты престола, которая развалилась при первых волнениях. Они стали главной действующей силы революции после того, как отказались стрелять по митингующим и перешли полностью на сторону восставших. И их размещение именно в Петрограде следует рассматривать как преднамеренную акцию заговорщиков. Расчет заговорщиков на их податливость на агитацию мятежников оказался оправданным. Иван Лукьянович Солоневич, русский публицист, исторический писатель, писал по этому поводу: «Генералы не могли места найти для запасных батальонов на всем пространстве Империи. Или места в столице Империи для тысяч двадцати фронтовых гвардейцев. Это, конечно, можно объяснить и глупостью; это объяснение наталкивается, однако, на тот факт, что все в мире ограничено, даже человеческая глупость. Это была измена. Заранее обдуманная и заранее спланированная».
2. Царь осознавал, насколько ненадежными были «запасные батальоны», и несколько раз давал указания срочно снять с фронта и прислать в Петроград гвардейские полки, но его приказы членами заговора не выполнялись. Анна Вырубова писала, что «Государь высказывал сожаление, что в Петрограде и Царском Селе нет настоящих кадровых войск (в Петрограде стояли резервные полки), и выражал желание, чтобы полки гвардии поочередно приходили в Царское Село на отдых, думаю, чтобы, в случае нужды, предохранить от грозящих беспорядков. Первый приказ последовал Гвардейскому Экипажу выступить с фронта в Царское Село, но почти сейчас же получил контрордер от временного начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала Гурко, заменившего больного генерала Алексеева. Насколько я помню, командир Экипажа испросил тогда дальнейших приказаний Государя через дворцового коменданта. Государь вторично приказал Гвардейскому Экипажу следовать в Царское Село, но, не доходя Царского, снова Экипаж был остановлен высшими властями под предлогом, кажется, карантина, и только после третьего приказания Его Величества прибыл в Царское Село. Государь вызвал и другие гвардейские части. Так, например, он приказал уланам Его Величества следовать в Царское. Но Государь рассказывал, что приехавший генерал Гурко под разными предлогами отклонил приказание Государя». «В половине февраля, - писал министр внутренних дел Протопопов, - Царь с неудовольствием сообщил мне, что приказал генералу В.И. Гурко прислать в Петроград уланский полк и казаков, но Гурко не выслал указанных частей, а командировал другие, в том числе, моряков гвардейского экипажа (моряки считались революционно настроенными)». «Каким-то странным и таинственным образом - записал великий князь Александр Михайлович - приказ об их отправке в Петербург был отменен. Гвардейская кавалерия и не думала покидать фронт. Я вспомнил о генералах-изменниках, которые окружали Государя». В.Н. Воейков писал в своих воспоминаниях: «Государь мне сообщил о выраженном им генералу Гурко желании безотлагательно вернуть в Петроград с фронта одну из двух кавалерийских дивизий. Почему-то это желание царя генералом Гурко исполнено не было, и вместо гвардейской кавалерии он прислал в мое распоряжение в Царское Село находившийся на фронте батальон гвардейского экипажа».
3. До сих пор в истории считается, что ситуацию с перебоями в поставках хлеба была вызвана обильными снегопадами и доходившими до 30 градусов морозы в Петрограде. В пути, как выяснилось, застряло 5700 вагонов, а из 450 вагонов, необходимых для подвоза продовольствия в Петроград ежедневно в феврале подавалось в среднем 116. На лицо явный саботаж, - не могла погода в течение продолжительного времени, 3-х недель, столь сильно повлиять на график доставок вагонов. При столь критической ситуации можно было объявить чрезвычайное положение, вызвать войска, призвать горожан на помощь. Заговорщики создавали видимость, что они делают все возможное, а с другой стороны успокаивали общественность, что у них все под контролем, и ситуация никакой тревоги не вызывает. Одновременно по городу поползли слухи о скором введении карточек на хлеб. И эти запланированные акции были осуществлены заговорщиками. В городе возникла паника, у хлебных лавок выстроились длинные очереди. Так на почве возникшего дефицита одного продукта - хлеба, вспыхнули локальные беспорядки. По воспоминаниям начальника Петроградского охранного отделения генерала К.И. Глобачева: «Нужно сказать, что в Петрограде с некоторого времени при булочных и хлебопекарнях появились очереди за покупкой хлеба. Это явление произошло не потому, что хлеба в действительности не было или его было недостаточно, а потому, что, благодаря чрезмерно увеличившемуся [за время войны за счёт беженцев и мобилизованных] населению Петрограда, с одной стороны, и призыву очередного возраста хлебопеков — с другой, не хватало очагов для выпечки достаточного количества хлеба. К тому же, как раз в это время, для урегулирования раздачи хлеба, продовольственная комиссия решила перейти на карточную систему. Запас муки для продовольствия Петрограда был достаточный, и кроме того ежедневно в Петроград доставлялось достаточное количество вагонов с мукой. Таким образом, слухи о надвигающемся голоде и отсутствии хлеба были провокационными — с целью вызвать крупные волнения и беспорядки, что в действительности и удалось». Главная роль непосредственного организатора блокады поставок хлеба, по мнению некоторых исследователей принадлежит активному участнику заговора против Николая II Ю. Ломоносову, одному из руководителей министерства путей сообщения перед Первой мировой войной, который затем (28 февраля) вместе с инженером-путейцем А Бубликовым взял под контроль ж/д пути на Петроград и приказал остановить царский поезд, вышедший из Ставки в Царское Село. 22 февраля пристав 2-го участка Выборгской части докладывал: «Среди рабочей массы происходит сильное брожение вследствие недостатка хлеба; почти всем полицейским чинам приходится ежедневно слышать жалобы, что не ели хлеба по 2-3 дня и более, и поэтому легко можно ожидать крупных уличных беспорядков. Острота положения достигла такого размера, что некоторые, дождавшиеся покупки фунтов двух хлеба, крестятся и плачут от радости». По воспоминаниям Дж. Бьюкенена, «Революция носилась в воздухе, и единственный спорный вопрос заключался в том, придёт она сверху или снизу… Народное восстание, вызванное всеобщим недостатком хлеба, могло вспыхнуть ежеминутно».
4. Исследователь Нефедов С. А. оценил учтенные запасы хлеба в России (в элеваторах и на складах) в млн. пудов в 1916 г. следующим образом:
1915 1916
Нояб Дек. Янв. Фев. Мар. Апр. Май Июнь Июль Авг. Сент. Окт. Дек.
65 47 41 37 30 21 20 29 29 21 19 16 9
Хлеб в целом в стране был, но на склады его крестьяне не везли. Был пущен слух, что цены на зерно вырастут в десятикратном размере, и крестьяне стали массово придерживать хлеб. Положение с хлебом обострилось во всех городах, и здесь морозы и снегопады были не при чем. В Одессе, Киеве, Чернигове, Подольске тысячные толпы стояли в очередях за хлебом. В декабре 1916 г. карточки на хлеб были введены в Москве, Харькове, Одессе, Воронеже и других городах. Организованные сбои в поставках хлеба разными методами привели к нужным для заговорщиков результатов. Народ вышел на улицы как раз перед отъездом царя в Ставку.
5. Генералу – Алексееву было поручено любыми средствами, любыми мотивами уговорить царя приехать в Ставку. И ему это удалось. Царь доверял своему первому заместителю, начальнику штаба Ставки верховного главнокомандующего, на которого он опирался и который во время его отсутствия в Ставке командовал всеми фронтами. Он не мог ему не доверять, поэтому, когда Алексеев сообщил, что царю надо быть в Ставке, у него не появилось и тени сомнения. Он спешно покинул Петроград.
6. В первые дни пребывания в Ставке Николай не получал достоверной информации о развивавшихся событиях в Петрограде. Ни Николай II, ни окружавшие его люди свиты почти ничего не знали о масштабах волнений. И когда такая информация дошла, царь не придал ей особого значения и отреагировал, как на что-то обыденное: «Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией. НИКОЛАЙ». Так просто, завтра прекратить. Генерал Хабалов ничего не предпринял для стабилизации положения, более того в ответ отправил царю телеграмму, что беспорядки прекратились, а генералу А.И. Спиридовичу, находившемуся в Царском Селе, что «ничего грозного во всем происходящем усмотреть нельзя; департамент полиции прекрасно обо всем осведомлена».
7. Николай II приступил к организации подавления мятежа. В 10 часов 25 минут вечера 27 февраля он назначил генерала Н.И. Иванова главнокомандующим войсками Петроградского военного округа с чрезвычайными полномочиями и с подчинением ему всех министров. Для выполнения «карательной операции» царь снял с фронта четыре пехотных и четыре кавалерийских полка. Поезд с генерал-адъютантом Ивановым и его отрядом Георгиевского батальона двинулся из Ставки только через семнадцать часов после того, как государь отдал свое распоряжение. Заговорщики понимали, что в этой критической ситуации каждая минута дорога, поэтому принимали меры для задержания поезда с Георгиевским батальоном. 28 февраля Алексеев послал генералу Иванову телеграмму: «Частные сведения говорят, что 28 февраля в Петрограде наступило полное спокойствие. Войска, примкнув к Временному правительству в полном составе, приводятся в порядок. Временное правительство под председательством Родзянки, заседая в Государственной думе, пригласило командиров воинских частей для получения приказов по поддержанию порядка. Воззвание к населению, выпущенное Временным правительством, говорит о незыблемости монархического начала в России, о необходимости оснований для выбора и назначения правительства. Ждут с нетерпением прибытия Его Величества в Царское, чтобы представить ему все изложенное и просьбу принять это пожелание народа. Если эти сведения верны, то изменяются способы ваших действий, переговоры приведут к умиротворению, дабы избежать позорной междоусобицы, столь желанной нашему врагу, дабы сохранить учреждения, заводы и пустить в ход работы.[...] Доложите Его Величеству все это и убеждение, что дело можно привести к хорошему концу, который укрепит Россию». Цель Алексеева, одного из главных исполнителей плана заговора, ясна - ни в коем случае не допустить со стороны генерала Иванова решительных действий по подавлению бунта. Выполнить поручение царя генерал Иванов не смог, вместе с батальоном георгиевских кавалеров он был блокирован на станции Семрино.
8. Царь покинул Могилев 28 февраля. Заговорщики приступили к исполнению финальной, кульминационной части плана. Ночью 1 марта царский поезд был блокирован на станции Малая Вишера. По полученным сообщениям, путь впереди был захвачен восставшими. Царь записал в своем дневнике: «1 марта. Среда. Ночью повернули с М. Вишеры назад, так как Любань и Тосно оказались занятыми восставшими. Гатчина и Луга тоже оказались занятыми. Стыд и позор. Доехать до Царского не удалось. А мысли и чувства все время там! Как бедной Аликс должно быть тягостно одной переживать все эти события! Помоги нам Господь!» А.А. Бубликов передал ложную информацию о том, что путь на столицу блокирован революционными частями. На самом деле там орудовала загулявшая группа солдат. «Подлинным руководителем блокирования царского поезда и предательского направления его в Псков - записал Брачев, - прямо в руки заговорщика Н.В. Рузского - был член Верховного совета Великого Востока народов России Н.В. Некрасов». Николай II рассчитывал на Рузского, который командовал войсками огромного фронта, и царь, если Рузский был бы верен присяге, оказался бы не только в полной безопасности, но и получил бы мощное средство по подавлению мятежа. «Когда «блуждающий поезд» приближался к Пскову, — писал историк Г.М. Катков, — пассажиры его надеялись, что приближаются к тихой гавани, и что личное присутствие Императора произведет магическое действие. Государь был вправе ждать, что главнокомандующий Северным фронтом первым делом спросит, какие будут приказания. Однако произошло совсем другое». «Самое поразительное в этой истории – писал далее Брачев - так это удивительная синхронность действий А.А. Бубликова и ближайшего окружения царя, которое сумело-таки изменить первоначальный курс его поезда и повернуть на запад - на Псков, где якобы под командованием генерала Н.В. Рузского еще оставались надежные части Северного фронта. Это, как скоро выяснилось, была ловко подстроенная заговорщиками западня, так как именно Рузский как раз и являлся одним из деятельных участников готовящегося на апрель 1917 года государственного переворота». Вечером 1 марта 1917 г. царский поезд прибыл в Псков.
9. 1-го марта Алексеев послал фактически задержанному в Пскове Николаю II проект манифеста, в котором говорилось: «Его Императорскому Величеству. Ежеминутно растущая опасность распространения анархии по всей стране, дальнейшего разложения армии и невозможность продолжения войны при создавшейся обстановке настоятельно требуют немедленного издания высочайшего акта, могущего еще успокоить умы, что возможно только путем призвания ответственного министерства и поручения составления его председателю Государственной Думы. Поступающие сведения дают основание надеяться на то, что думские деятели, руководимые Родзянко, еще могут остановить всеобщий развал и что работа с ними может пойти, но утрата всякого часа уменьшает последние шансы на сохранение и восстановление порядка и способствует захвату власти крайне левыми элементами. Ввиду этого усердно умоляю Ваше Императорское Величество на немедленное опубликование из Ставки нижеследующего манифеста». Генерал Рузский при встрече с царем также настаивал на том, что в этой ситуации надо «сдаваться на милость победителя» и принять предложение о создании «ответственного министерства». Вместо опоры, царь в Пскове встретил в лице Рузского активного члена заговора, который принял на себя контроль за связью царя с внешним миром. По сути дела царь оказался под арестом у командующего Северным фронтом генерала Рузского, который откровенно перестал ему подчиняться и вел себя вызывающе, не по этикету.
Для завершающего удара по сомнениям царя и доведения царя к мысли, что отречение от престола в этот момент есть единственно правильный шаг во имя спасения Россия, Алексеев разослал циркулярную депешу главнокомандующим фронтами, в которой, желая настроить адресатов на нужный лад, в начале телеграммы от себя добавил фразу: «Упорство же Государя способно лишь вызвать кровопролитие». Командующие фронтами: А.А. Брусилов, В.В. Сахаров, А.Е. Эверт, командующий Балтийским флотом адмирал А.И. Непенин и командующий Кавказской армией великий князь Николай Николаевич в своих телеграммах просили императора отречься от престола «ради единства страны в грозное время войны». С этого момента император окончательно понял, что он остался в одиночестве, и что он не сможет ничего предпринять. Царю было ясно, что во время войны, и притом, буквально, накануне конечной победы над внешним врагом, нельзя заниматься внутренними реформами, и что бунт надо подавить, каким бы кровавым эта карательная операция не оказалась. Для таких действий он нуждался в поддержке армии, а командиры его предали. Именно высшее офицерство, сыграло ведущую роль в гибели монархии. Государь внезапно оказался без опоры – вокруг него была пустота. Он подписал манифест об отречении: «Признали Мы за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с Себя Верховную власть».
2 марта Николай II записал в своем дневнике: «Утром пришел Рузский и прочел свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство без Думы будет бессильно что-либо сделать, так как с ним борется социал-демократическая партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение. Рузский передал этот разговор в ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К 2 ч. пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии, нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я переговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена и трусость и обман!"
Цель заговорщиков была достигнута. Командующие фронтов вполне вероятно не были заговорщиками, но они, как и большинство образованных людей, были настроены против царя. С другой стороны, они понимали, что для подавления мятежа в Петрограде и Москве нужно снимать армии с фронтов. Немцы, конечно, воспользуются благоприятной ситуацией, и на ослабленном участке прорвут фронт, что приведет к новым значительным потерям. Да и подавления мятежа без большой крови не обойдется. Они предполагали, что новая власть стабилизирует положение внутри страны, и они смогут победно закончить войну и вернуться с фронта героями. Но они глубоко ошиблись. Изданный приказ N1 Петроградским советом рабочих и солдатских депутатов внес полную дезорганизацию в армии и по сути дела ее разрушил. Через несколько месяцев армия потеряла свою боеспособность. Солдаты перестали подчиняться генералам, все планы которых на свой контроль за событиями рухнули. Как оказалось позднее, события развернулись так, что этими телеграммами командующие подписали приговор не только царю и его семье, но и себе. Адмирал А.И. Непенин был убит через два дня. Генерал Крымов после неудачи Корниловского выступления покончил с собой. Генерал Н.В. Рузский расстрелян в 1918 г. в Пятигорске при занятии города красными. Адмирал А. В. Колчак был расстрелян без суда 7 февраля 1920 г., по постановлению Иркутского военно-революционного комитета большевиков. Генерал Алексеев, после короткого взлета на пост главнокомандующего, был снят с должности Временным правительством, скончался в Екатеринославле от тифа в 1920 г. После Октябрьского переворота Брусилов перешел на сторону большевиков, написал письмо к врангелевским офицерам в Крыму с предложением сдаться, лично гарантируя им жизнь и свободу. Когда же большевики их всех расстреляли (80 тысяч), то для Брусилова это был тяжелый моральный удар, который свел его преждевременно в могилу.
В 1983 г. за рубежом было опубликовано признание главного либерального идеолога Февральской революции, министра иностранных дел первого состава Временного правительства П. Н. Милюкова, которое он сделал в узком кругу единомышленников после своей отставки, в мае 1917 г, и затем изложил в одном из писем вскоре после Октябрьского переворота: «Вы знаете, что твердое решение воспользоваться войной для производства переворота было принято нами вскоре после начала войны, вы знаете также, что наша армия должна была перейти в наступление (весной 1917 года), результаты коего в корне прекратили бы всякие намеки на недовольство и вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования. Вы понимаете теперь, почему я в последнюю минуту колебался дать свое согласие на производство переворота, понимаете также, каково должно быть мое внутреннее состояние в настоящее время. История проклянет вождей, так называемых пролетариев, но проклянет и нас, вызвавших бурю».
Сведения о готовившемся заговоре доводились до сведения Николая II через разных доверенных ему людей.
1. Осенью 1916 г сообщил о дошедшей до него информации дворцовый комендант Воейкова В. Н., однако Николай II нашел опасения коменданта «преувеличенными».
2. В конце декабря 1916 г. сведения о заговорах попытался сообщить астраханский черносотенец Н.Н. Тиханович-Савицкий, однако царь отказался дать ему аудиенцию, заявив, что «слишком занят». Не получив аудиенции, Тиханович-Савицкий 30 декабря передал царю через адмирала Нилова К. Д. письмо, сообщавшее о том, что Земгор во главе с князем Львовым готовит заговор. Царь наложил резолюцию: «Во время войны общественные организации трогать нельзя».
3. В начале января 1917 г. премьер-министр князь Н.Д. Голицын предупреждал Николая II, что «жизнь его и царицы в опасности», и что в полках «открыто говорят об объявлении другого царя», на что сам царь заметил: «Императрица и я знаем, что мы в руке Божией. Да будет воля его!».
4. В конце января о заговоре царю донес флигель-адъютант А.А. Мордвинов, на что Николай II ответил: «Ах, опять о заговоре, я так и думал, что об этом будет речь, мне и раньше уже говорили. Добрые, простые люди все беспокоятся, я знаю, они любят меня и нашу матушку Россию и, конечно, не хотят никакого переворота. У них- то уж наверно более здравого смысла, чем у других».
Глава 7. РУКОВОДИТЕЛИ ЗАГОВОРА – МАСОНЫ.
Первые масонские ложи в России после их запрета в 1822 г. появились вновь в 1905 г. Под эгидой масонского Ордена (Послушания) «Великого востока Франции» (ВВФ) летом 1912 г. на учредительном съезде была образовано новое Послушание (объединение лож), названное «Великий восток народов России» (ВВНР). Характерным отличием лож «ВВНР» от лож «ВВФ» являлась отмена ряда обязательных пунктов в работе масонских лож. Были упразднены градусы ученика и подмастерья, упрощены ритуалы, вместо зодческих работ братья писали политические программы и обсуждали политические вопросы на собраниях. Главным считалась политическая активность в Государственной думе, а не работа ради прогресса, как в ложах «ВВФ». Были изменены и принципы приема в масонство. Перед посвящением кандидат отвечал на ряд вопросов: о требованиях к самому себе, об отношении к семье, отечеству, человечеству, религии, войне, космополитизму, государственному устройству. Если ответы удовлетворяли Мастеров, то совершался обряд посвящения нового брата с принесением клятвы о соблюдении тайны и сообщения пароля и тайного знака.
Союз «ВВНР» был надпартийным, как свидетельствовал на допросе в 1939 г. в НКВД Н.В. Некрасов: «В него входили представители разнообразных политических партий, но они давали обязательство ставить директивы масонства выше партийных. Народнические группы были представлены Керенским, Демьяновым, Переверзевым, Сидамон-Эристовым (исключен в 1912 году ввиду подозрений в связи с Азефовщиной). Меньшевики и близкие к ним группы имели Чхеидзе, Гегечкори, Чхенкели, Прокоповича, Кускову. Среди конституционных демократов были: Некрасов Н.В., Колюбакин А.М., Степанов В.А., Волков Н.К. и много других. Среди прогрессистов отмечу: Ефремова И.Н., Коновалова А.И., Орлова-Давыдова А.А., Коробку Н.И. Особенно была сильна организация на Украине, где ее возглавлял барон Ф.Р. Штейнгель, Д.Н. Григорович-Барский, Василенко Н.П., Писаржевский М.В. и ряд других крупных имен до Грушевского включительно». Орден «ВВНР» больше напоминал надстройку над партиями Государственной думы, созданную для координации совместных действий партий, и являлся неким тайным теневым правительством. Всех этих людей объединяла общая цель: «борьба за политическое освобождение России и закрепление этого освобождения». Масоны «Великого Востока» рассматривали себя в качестве авангарда республиканских идей, которые могут обеспечить развитие каждого в атмосфере свободы. Своей миссией они считали защиту и отстаивание принципов свободы, равенства и братства. Взятые из масонских уставов отдельные ритуалы и положения создавали атмосферу братства, закрепленного клятвой, и взаимного доверия. Масонский дух поддерживался, и сами члены «ВВНР» себя считали вольными каменщиками, а чтобы им стать следовало упорно духовно трудиться над собой.
Первым секретарем Верховного совета «ВВНР» был Н.В. Некрасов (левый кадет). К концу 1913 г в «ВВНР» входило 40 лож, в которых насчитывалось до 400 братьев. Кадеты составляли численное большинство. Привлекались в союз в основном представители интеллигенции: журналисты, адвокаты, профессора, депутаты III и IV Государственной думы, промышленники, финансисты, общественные деятели, юристы. В члены «ВВНР» были приняты банкир А.П. Барт, текстильный король А.И. Коновалов, известный журналист Р.М. Бланк. Начиная с 1916 г. генеральным секретарем «ВВНР» стал трудовик, адвокат А.Ф. Керенский. В Петербурге секретарем городского петербургского совета «ВВНР» был избран профессор Санкт-Петербургского политехнического института Д.П. Рузский двоюродный брат главнокомандующего Северным фронтом в 1917 г. Н.В. Рузского. Имеется документальное подтверждение о существовании в России перед февралем 1917 г. 47 лож «ВВНР». По данным мемуаристов, наибольшее число братьев было в С.-Петербурге, где работало не менее 16 лож. Второй по численности была киевская организация, были открыты масонские мастерские в Москве и в 17 провинциальных городах. Общее количество братьев и сестер ВВНР превышало тысячу человек.
Для реализации решений Верховного совета создавались специальные ложи (по роду занятий) — думская, военная, литературная (для писателей). Самой многочисленной ложей «ВВНР» в 1912-1916 гг. являлась думская ложа «Роза». Возглавлял ее прогрессист И.Н. Ефремов, в нее входили руководители Партии народной свободы Л.А. Велихов, В. А. Виноградов, Н. К. Волков, И. П. Демидов, А. М. Колюбакин, .А. Орлов-Давыдов, Н. В. Некрасов, В. А. Степанов (секретарь партийной фракции в Думе); лидеры меньшевиков - Е. П. Гегечкори, М. И. Скобелев, А. И. Чхенкели Н. С. Чхеидзе (руководитель фракции); прогрессисты - А. И. Коновалов, И. Н. Ефремов (руководитель фракции); трудовик А. Ф. Керенский (лидер фракции). Из 442 депутатов IV Государственной Думы более 200 были действительными членами «ВВНР», сочувствующих, «потенциальных» масонов в Думе было ещё больше.
Неудачи русской армии летом и осенью 1915 г. обострили внутриполитическую обстановку в стране. В масонских ложах господствовала атмосфера разочарования действиями царского правительства, перешедшее, по словам генерального секретаря «ВВНР» после Керенского, А.Я. Гальперна, в «ненависть к трону, к монарху». Эсер масон полковник Генерального штаба С.Д. Мстиславский предложил братьям осенью 1915 г. «организовать заговор на жизнь государя». В августе 1915 г. в Думе и Государственном совете был образован «Прогрессивный блок», объединивший в своих рядах шесть думских фракций от октябристов и прогрессивных националистов до кадетов. Организаторами «Прогрессивного блока» были члены «ВВНР», масоны. «Произошла, - констатировал профессор В.И. Старцев - резкая смена ориентации всей организации. Если раньше она принимала оппозиционеров, но не ставила цели насильственной революционной смены режима, а скорее рассчитывала перестроить существующую государственную машину путем проникновения в ее звенья, то теперь она прямо ориентировалась на замену монархии демократической республикой через ту или иную форму переворота». Вопрос о необходимости подготовки государственного переворота поставил на заседании бюро «Прогрессивного блока» осенью 1915 г. масон «ВВФ» В.А. Маклаков.
Организатором военной ложи в «ВВНР» стал полковник Генерального штаба эсер С.Д. Мстиславский, кроме него ее членами были генерал А.А. Свечин, А.А. Орлов-Давыдов, полковник В.В. Теплов. «Есть упоминания о создании в Петрограде военной ложи с участием А.И. Гучкова, В.И. Гурко, А.А. Половцева и еще человек десяти высокопоставленных военных чинов», - отмечал историк О.Ф. Соловьев. Через А.И. Гучкова были тайно посвящены в масонство М.В. Алексеев, Н.В. Рузский, В.В. Теплов, В.И. Гурко, П.А. Половцев. Генерал М. В. Алексеев привел с собой не только Крымова, но и других крупных военных. «Мы знаем теперь, что генералы Алексеев, Рузский, Крымов, Теплов и, может быть, и другие были с помощью Гучкова посвящены в масоны. Они немедленно включились в его заговорщические планы. Все эти люди, как это ни странно, возлагали большие надежды на регентство (при малолетнем царевиче Алексее) вел. кн. Михаила Александровича, брата царя» - записала Н.Н. Берберова. «Незадолго до Февральской революции, - отмечал Н.В. Некрасов в своих показаниях на допросах в НКВД в 1939 г, - начались и росли связи с военными кругами. Была нащупана группа оппозиционных царскому правительству генералов и офицеров, сплотившихся вокруг А.И. Гучкова (Крымов, Мстиславский и ряд других) - и с нею завязалась организационная связь». В это время генерал Ломоносов, полковник Мстиславский-Масловский (позже, весной 1917 г., назначенный комиссаром Северного флота) и Станкевич были ближайшими людьми к генералу Алексееву, состоя с ним в одной и той же ложе. В январе 1916 г. «генерал Алексеев вел интимные переговоры с князем Львовым» - записал Мильгунов - Когда Алексеев по болезни уехал в Крым, Львов приезжал к нему для переговоров».
Летом 1916 г. в Петрограде состоялся третий Всероссийский съезд «ВВНР». От Петрограда на съезде было представлено тринадцать человек, от Москвы – двое, от Киева - семь человек. Были представлены на съезде масоны от Екатеринбурга, Саратова, Харькова, Самары, Одессы, Ревеля, Риги, Вильно, Полтавы и Витебска. С докладом выступил Н.В. Некрасов. Лейтмотивом обсуждений стало предложение о необходимости перехода к более радикальным формам борьбы. «Переменялась военная программа организации, - писал в связи с этим Людвик Хасс, - вместо примирения общества с властью руководство ВВНР начало ориентироваться на военно-дворцовый переворот с заменой на царском престоле Николая II его братом Михаилом». Неоднократно высказывались идеи о провозглашении России республикой. Генеральным секретарем Верховного Совета на съезде был избран трудовик А.Ф. Керенский. Руководство русским масонством осуществляли пять ее самых деятельных членов: Н.В. Некрасов, А.Ф. Керенский и М.И. Терещенко, А.И. Коновалов и И.Н. Ефремов. Н.В. Некрасов отвечал за связь с либеральной оппозицией; А.Ф. Керенский общался с социалистами и радикалами; М.И. Терещенко отвечал за работу среди военных; И.Н. Ефремов и А.И. Коновалов поддерживали связь с торгово-промышленными кругами.
Важное заседание состоялось в сентябре 1916 г., на него были приглашены лидер фракции кадетов П.Н. Милюков и председатель Государственной Думы М.В. Родзянко. Тон на нем задавали А.И. Гучков, Н.В. Некрасов и М.И. Терещенко, отстаивавшие в своих выступлениях план насильственного отстранения от власти Николая II. Предлагалось во время одной из поездок Николая II из Петербурга в Ставку или обратно «царя арестовать, принудить его к отречению от престола в пользу царевича Алексея при регентстве Михаила Александровича и введения в стране конституционного строя». Об этом было сообщено тогда же князю Львову, и тогда же был составлен список будущего Временного правительства.
Помимо Государственной думы под контролем масонов в начале 1917 г. находились: армия, флот, большая часть прессы, а также такие влиятельные общественные организации как «Всероссийский земский союз» (Земгор) во главе с князем Г.Е. Львовым и «Центральный Военно-промышленный комитет» во главе с А.И. Гучковым. «Земгор» занимался налаживанием производства обмундирования, амуниции, медикаментов и теплых вещей для фронта. Фактически, благодаря действиям масонов, стал одним из центров оппозиции власти. Особенно сильным было масонское влияние в «Военно-промышленном комитете», занимавшимся распределением военных заказов среди предприятий России. Ведущую роль в комитете играли масоны А.И. Коновалов, П.П. Рябушинский, С.Н. Третьяков, М.И. Терещенко. Председателем «Центрального военно-промышленного комитета» был избран А.И. Гучков.
В начале января 1917 г. в Петрограде появился вместе с группой офицеров масон, полковник А.М. Крымов - командующий 3-м кавалерийским корпусом на Юго-западном фронте. На состоявшейся встрече с лидерами оппозиционных думских фракций А.М. Крымов, по свидетельству А.Ф. Керенского, «от имени армии призвал Думу безо всякого промедления совершить переворот, заявив, что в противном случае у России нет шансов победить в войне. Все присутствовавшие поддержали точку зрения А.М. Крымова»
9 февраля 1917 г. в кабинете председателя IV Государственной думы М.В. Родзянко состоялось совещание лидеров оппозиционных думских фракций. Присутствовали приглашенные на него масоны: генерал Н.В. Рузский и полковник А.М. Крымов. Переворот, согласно предварительным наметкам, должен был произойти в апреле 1917 г. Была разработана конкретно его схема.
Инициатива образования 27 февраля 1917 г. Временного комитета Государственной думы и решения не подчиняться царскому указу о временной приостановке работы Думы исходила от масонов. «Весь первый день пришлось употребить на то, - вспоминал Н.В. Некрасов, - чтобы удержать Думу на этом революционном пути и побудить ее к решительному шагу взятия власти». «Когда в ночь на 28 февраля нам удалось убедить Родзянко провозгласить власть Временного комитета Государственной думы, я ушел в техническую работу помощи революции». В это время все силы были направлены на завершающий этап давления на царя. Поезд царя был направлен под диктовку масона, комиссара А.А. Бубликова в Псков. Бубликову была дана огромная власть, в его руках оказался весь транспорт, но сам А.А. Бубликов в масонской иерархии был лишь Мастером. Подлинным организатором кульминационной части плана заговора был член Верховного совета «ВВНР» Н.В. Некрасов. Сопоставление фактов, произошедших в ночь на 2 марта 1917 г., не оставляет никакого сомнения, что главными исполнителями плана, связанного с изоляцией Николая II и его отречением, были масоны: начальник Генерального штаба М.В. Алексеев и генерал Н.В. Рузский.
«Русские политические масоны, - считал профессор В.И. Старцев, - сыграли большую роль в усилении революционной ситуации в конце 1916 - начале 1917 гг.; первыми воспользовались результатом стихийного восстания 27 февраля 1917 года. Восемь месяцев после Февральской революции - это период наибольшего влияния в России тайного политического союза. Во Временном правительстве численность политических масонов непрерывно возрастала».
Формирование Временного правительства не заняло много времени. «Правительство было составлено еще в 1916 г. Оно было составлено на заседаниях у кн. Львова, в номере гостиницы «Франция» в Петербурге, и список будущих министров почти целиком совпадал с первым составом Временного правительства» - отметила Берберова. Окончательный же вариант распределения министерских портфелей был обсужден в ночь на 2 марта 1917 г. Председателем Исполкома был избран масон, член Верховного совета ВВНР, меньшевик Н.С Чхеидзе. Механизм формирования Временного правительства и характер масонского участия в этом процессе раскрыл Л.Д. Кандауров. «Перед Февральской революцией Верховный совет поручил ложам составить список лиц, годных для новой администрации и назначил в Петрограде на случай волнений сборные места для членов лож. Все было в точности исполнено и революционными движениями без ведома их руководителей руководили члены лож и сочувствовавшие. Многие из первых вошли в состав Министерства князя Львова и Керенского (в последнем все министры были членами лож); многие заняли места комиссаров Временного правительства».
В Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов руководящая роль также принадлежала братьям-масонам: Н.С. Чхеидзе (председатель), М.И. Скобелев, Н.Д. Соколов, К.А. Гвоздев. «Тот факт, что Чхеидзе был "братом", - отмечал впоследствии А.Я. Гальперн, генеральный секретарь ВВНР - сильно облегчал мою задачу. Я мог говорить с ним совсем просто: чего кочевряжитесь, ведь все же наши считают это неправильным, надо исправить и сделать по-нашему»
Если же исходить из данных «Биографического словаря русских масонов XX столетия» Н.Н. Берберовой, то получается, что практически все министры - члены Временного правительства во главе с князем Г.Е. Львовым (10 человек из 11) были масонами: А.И. Гучков (октябрист), Н.В. Некрасов (кадет), А.И. Коновалов (прогрессист), М.И. Терещенко (беспартийный), А.И. Мануйлов (кадет), А.И. Шингарев (кадет), А.Ф. Керенский (трудовик), В.Н. Львов (центр.), И.В. Годнев (октябрист). Не входил в масонскую организацию только министр иностранных дел П.Н. Милюков.
Одним из первых реальных результатов Временного правительства стал его отказ, признать власть великого князя Михаила Александровича, перешедшая к нему после отречения Николая II. Против проголосовали только А.И. Гучков и П.Н. Милюков. Текст отречения великого князя Михаила Александровича был составлен масоном Н.В. Некрасовым. 3 марта под давлением масонов царь Михаил вынужден был отречься от престола.
С учетом существования единого масонского центра, державшего под своим контролем Временное правительство и Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов, традиционное ленинское представление о периоде двоевластия с марта по июль с 1917 г следовало бы скорректировать. Власть в России 3 марта перешла к масонам. Наиболее ощутимо масонское присутствие проявлялось в кадровой политике Временного правительства. «Большую роль, - отмечал, в связи с этим, А.Я. Гальперн, - играли братские связи в деле назначения администрации в 1917 году на местах. Да это и вполне естественно: когда вставал вопрос о том кого назначить на место губернского комиссара или на какой-либо другой видный административный пост, то, прежде всего, мысль устремлялась на членов местных лож, и если среди них было сколько-нибудь подходящее лицо, то на него и падал выбор». В.И. Старцев, который посвятил исследованию этого вопроса специальную статью «Русские политические масоны в правящей элите Февральской революции 1917 года», установил имена 44 масонов, назначенных на свои высокие административные и выборные должности благодаря их масонским связям. Большинство таких назначений приходится на вторую половину 1917 г., то есть уже при А.Ф. Керенском.
8 июля 1917 г. главой Временного правительства был назначен А.Ф. Керенский, бывший генеральный секретарь «ВВНР». Своего пика масонское влияние достигло в третьем составе Временного правительства, сформированном 24 июля и проработавшим до 30 августа 1917 г. Его министром-председателем, а также военным и морским министром стал А.Ф. Керенский. Свои посты сохранили масоны М.И. Скобелев и М.И. Терещенко (министры труда и иностранных дел, соответственно), остался в правительстве и Б.В. Савинков (управляющий военным министерством). Кроме них следующие вольные каменщики заняли различные посты: Н.В. Некрасов (заместитель министра-председателя и министр финансов), Ф.Ф. Кокошкин (государственный контролёр), Н.Д. Авксентьев (министр внутренних дел), С.Н. Прокопович (министр торговли и промышленности), И.Н. Ефремов (министр государственного призрения), А.В. Карташев (обер-прокурор Св. Синода). Слабость Временного правительства заключалась в отсутствии единой программы действий. Перед Февральской революцией их сплачивала борьба с монархией за создание республики Россия. После революции их понимание методов построения новой России коренным образом разошлись. Противоречия проявились во время выступления Л.Г. Корнилова. В августе 1917 г. большинство вольных каменщиков (Ф.Ф. Кокошкин, М.И. Скоблев, Н.Д. Авксентьев, Н.В. Некрасов, Б.В. Савинков, В.А. Маклаков) поддержали Корнилова и фактически выступили против А.Ф. Керенского., В то же время нашлись масоны, которые поддержали Керенского (С.Н. Прокопович, А.В. Ливеровский, А.А. Демьянов, А.И. Коновалов). Керенский образовал 1 сентября 1917 г. новый орган власти — Директорию («Совет пяти»), провозгласившую Россию республикой. Выступившие против Керенского вольные каменщики были отстранены от управления страной. Сам А.Ф. Керенский, рассказывая о масонстве как о внепартийном объединении, признавал, что «после Февральской революции разгорелись политические страсти, и внепартийное сотрудничество стало совершенно невозможным».
В отличие от партийных организаций масонские ложи никогда не гнались за численностью. Во всей России их общее число не превышало тысячи, и преимущественно ложи по 10-15 братьев находились в Петербурге и Киеве. В других городах число членов исчислялось единицами, даже в Москве. Масоны не проводили через СМИ никаких пропагандистских кампаний, они не были заинтересованы в агитации и убеждении народных масс. Это была тайная организация. Принимались в нее только люди из узкого круга высокопоставленных чиновников, офицеров и преуспевающей буржуазии. Предварительно, перед их приглашением их проверяли всевозможными способами. Клятва была особенно значащим элементом, скреплявшим братство. Это были не пустые слова типа: «Я, юный пионер, перед лицом своих товарищей торжественно клянусь». И те, кто ее нарушал, сурово наказывались.
Принадлежность к масонству открывала ее членам двери во многие кабинеты, где сидели масоны, и проблемы решались моментально. Настолько были масоны законспирированы, что до сих пор о принадлежности к масонам того или иного высокопоставленного лица мы узнаем по косвенным признакам или свидетельствам, данных в застенках НКВД. В целом они не представляли никакой силы, у них не было вооруженных отрядов, за ними не шли толпы народов, о том, что они являются членами единой команды, не знали даже их родственники, сотрудники, друзья. Милюков, который был окружен масонами, только в конце жизни признался, что он догадывался о какой-то еще определенной связи между членами правительства (из 11 членов правительства 10 были масонами, все, кроме Милюкова, и он что-то заподозрил и заявил об этом в конце жизни). В заговоре принимали участие не только масоны, они же были инициаторами и руководителями, а исполнителями были люди из разных слоев, широкого круга. Как руководители заговора они оказались все в нужное время в Таврическом дворце и создали Временное правительство. Позже большинство масонов, прежде всего из военных, поняли, какие путы и кандалы они на себя нацепили, скрепив кровью свою клятву - им пришлось выступать против своих убеждений и против своей присяги , и они покинули братство. В 1918 г. генерал Гучков отдалился от масонства окончательно. В том же году вышел из масонства и генерал. Алексеев. Гурко вышел из масонства в 1917 г.
Глава 8. МАСОНЫ - МОГИЛЬЩИКИ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РОССИИ.
27 февраля Временный Исполнительный Комитет Петроградского Совета рабочих депутатов обратился к заводам с призывом немедленно выбирать депутатов в Петроградский Совет. Отчет о событиях 27 февраля был опубликован через полгода в «Известиях». Собрание открыл Н.С. Чхеидзе, на нем присутствовало 125-150 делегатов, был выбран президиум в составе депутатов Думы Н.С. Чхеидзе (масон), А. Ф. Керенского (масон) и М. И. Скобелева (масон). Присяжный поверенный Н. Д. Соколов (масон), К. А. Гвоздев (масон), Гриневич и рабочий Панков были выбраны секретарями Совета. Этот президиум образовал ядро будущего Исполнительного комитета петроградского Совета, в который были введены еще Суханов, Стеклов, лидер рабочего кооператива Капелинский, социал-демократ адвокат Красиков, больше¬вики Шляпников и Залуцкий, эсеры, адвокаты Соколовский и Александрович (Пьер Ораж, масон французской ложи). Список масонов приведен в книге Нины Берберовой «Люди и ложи». Из 15 членов Совета шестеро были масонами, причем заняли они все руководящие посты.
Масоны и представители левых партий появились в Таврическом дворце с первыми группами солдат, избрали из своих рядов президиум (исключительно из масонов), созвали депутатов, вечером утвердили состав Исполнительного комитета, в который вошли все члены президиума и дополнительно введены в него представители левых партий. Любопытно, что в Исполнительном комитете совета рабочих и солдатских депутатов не было ни одного представителя от солдат, и лишь один был рабочим. Сам этот факт подготовленности масонов говорит о том, что произошедшее выступление рабочих и солдат шел под руководством масонов, и они оказались в нужное время, в нужном месте, чтобы объявить о создании нового органа управления городом вместо переставших действовать старых структур власти. Исполнительный комитет был избран на собрании делегатов в ночь с 27 на 28 февраля, когда царь продолжал еще править страной, и когда еще не было ясно, чем закончится петроградское восстание. В Комитете понимали зыбкость своего положения и тот риск, на который они решились. В случае если царю удалось снять с фронта хотя бы два полка, весь гарнизон, который без руководства офицеров представлял массу мародеров, не смог бы оказать какого-либо серьезного сопротивления. На солдат, которые ходили по улицам, громили дома, поджигали полицейские участки и правительственные здания, положиться было нельзя. Сознавали члены Комитета и то, что в случае провала их акции, они будут повешены, как восставшие пятого года. На виселице, в случае подавления мятежа, могло оказаться значительно больше мятежников, чем после революции пятого. С другой стороны, появившиеся из ни откуда масоны – руководители Петросовета - не были известны солдатской массе, их никто не выдвигал, никто не выбирал. Они сами себя избрали и утвердили список на собрании никем не уполномоченных делегатов (большей частью самозваных). 27 и 28 февраля преобладающим чувством, которое испытывали восставшие и члены Комитета, были страх и неуверенность. Комитетчики опасались появления солдат с фронта из окоп, настроенных крайне негативно против бунтующих гражданских, но не в меньшей степени их волновало и то, что отсутствие порядка в городе может вообще привести к полной анархии.
Комитету надо было приобрести авторитет у солдатской массы и повлиять на колеблющихся.
Приказ № 1, изданный Исполнительным комитетом, 1 марта за один день до отречения царя от престола, был тем самым пиар-ходом, который должен был, с одной стороны, успокоить солдат, вернуть их в казармы, а с другой стороны, снять с них вину за совершенные преступления. По описаниям свидетелей приказ готовился комитетом в обстановке, которую можно представить по картине Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Сухонов после окончания собрания Комитета вошел в комнату № 13 и увидел, что «Соколов, ставший чем-то вроде заведующего делами Совета, сидит за письменным столом. Его со всех сторон облепили сидевшие, стоявшие и навалив¬шиеся на стол солдаты, и не то диктовали, не то подсказывали Соколову то, что он писал». «Оказалось, что это работает комиссия, избранная Советом для составления солдатского "приказа". Никакого порядка и ника¬кого обсуждения не было, говорили все - все совершенно поглощенные работой, формируя свое коллективное мнение безо всяких голосований». «Я стоял и слушал, заинтересованный чрезвычайно». «Окончив работу, поставили над листом заголовок: "Приказ № 1"». «Такова история этого документа, завоевавшего себе такую громкую славу», - заключил Суханов. Вызывает сомнение, что при¬каз № 1 создавался в таких условиях. Опубликованный текст краток, юридически грамотен и придерживается решений тех задач, которые стояли перед руководителями – масонами в то время, когда на кону стояла их собственная жизнь. Его подготовили в другой обстановке, юридически грамотные люди, и к таким в Комитете следовало бы отнести Керенского, Красикова, Александровича и Соколовского.
Приказ № 1, адресованный петроградскому гарнизону, предусматри¬вал, что
1) немедленно должны быть учреждены комитеты «из выборных представителей от нижних чинов» «во всех ротах, батальонах, полках» разного рода военных управлениях и на судах военного флота;
2) они должны послать депутатов в Петроградский Совет, по одному от роты;
3) политически гарнизон должен подчиняться Совету;
4) решения Совета преобладают над параллельными приказами военной комиссии Думы;
5) оружие должно храниться в солдатских комитетах и ни в коем случае не выдаваться офицерам;
6) солдаты могут пользоваться всеми граждан¬скими свободами, предоставляемыми русским гражданам революцией, и не должны отдавать честь командирам вне службы;
7) солдаты не должны терпеть грубого обращения командного состава, не должны титуловать командиров, запрещается обращаться к солдату на «ты», а надо обращаться в вежливой форме, на «вы».
Приказ № 1, отредактированный группой адвокатов Комитета, с большой вероятностью, был согласован с руководством Комитета (масонами) и опубликован. Комитету надо было готовиться к обороне, движение направленных царем подчиненных генералу Иванову воинских частей к Петрограду продолжалось, нужны были опытные офицеры, нужен был порядок, дисциплина и желание защищать революцию.
Приказ № 1 был осужден всеми командующими всех уровней армии как самый пагубный документ, по¬ложивший начало разложению русской армии. Несмотря на давление со стороны главнокомандующего и командующих всех фронтов, адмиралов и военного министра, Комитет своего приказа не отменил. В день своего вступления в должность военного министра Гучков отправил главнокомандующим всеми фронтами телеграмму, в которой заявил, что Временное правительство не признает «Приказ № 1». В то же время при военном министерстве была создана комиссия под началом генерала А. А. Поливанова для обсуждения вопросов о пересмотре некоторых начал воинской службы. После долгих переговоров с представителями Исполкома Гучкову удалось добиться принятия «Приказа № 2». Он подтверждал изменение статуса солдат, но в отношении других положений «Приказа № 1» было оговорено, что они имеют силу только для тыловых частей. «Приказ № 2» был разослан 5 марта 1917 г., причем от имени не только Совета, но и Временного правительства, дабы показать, что между ними нет никаких противоречий. Но эта оговорка имела мало значения, Приказ № 1 был отпечатан в бесчисленном количестве экземпляров и распространен по всей стране.
Последствия, к которым должен привести приказ N 1, особенно в военное время, легко просчитывались и поэтому он вызвал такую бурную реакцию командования. Русский генерал Карл Густав Маннергейм, будущий президент Финляндии, обрисовал последствия его действия: «Сразу же по прибытии на фронт я понял, что за несколько недель моего отсутствия произошли значительные изменения. Революция распространилась, как лесной пожар. Первый известный приказ советов, который касался поначалу только столичного гарнизона, начал действовать и здесь, поэтому дисциплина резко упала. Усилились анархические настроения, особенно после того, как временное правительство объявило о свободе слова, печати и собраний, а также о праве на забастовки, которые отныне можно было проводить даже в воинских частях. Военный трибунал и смертная казнь были отменены. Это привело к тому, что извечный воинский порядок, при котором солдаты должны подчиняться приказам, практически не соблюдался, а командиры, стремившиеся сохранить свои части, вынуждены были всерьез опасаться за собственные жизни. По новым правилам солдат мог, в любой момент взять отпуск, или, попросту говоря, сбежать. К концу февраля дезертиров было уже более миллиона человек. А военное руководство ничего не предпринимало для борьбы с революционной стихией». Армия начала разлагаться. О дезорганизации в армии, вызванной приказом № 1, писал атаман Всевеликого Войска Донского П.Н. Краснов: «До революции и известного Приказа N 1 каждый из нас знал, что ему надо делать как в мирное время, так и на войне». « Лущить семечки было некогда. После революции все пошло по-иному. Комитеты стали вмешиваться в распоряжения начальников, приказы стали делиться на боевые и не боевые. Первые сначала исполнялись, вторые исполнялись по характерному, вошедшему в моду тогда выражению — постольку поскольку. Безусый, окончивший четырехмесячные курсы, прапорщик, или просто солдат, рассуждал, нужно или нет то или другое учение, и достаточно было, чтобы он на митинге заявил, что оно ведет к старому режиму, чтобы часть на занятие не вышла, и началось бы то, что тогда очень просто называлось эксцессами. Эксцессы были разные — от грубого ответа до убийства начальника, и все сходили совершенно безнаказанно».
В ночь на 28 февраля Родзянко объявил о создании Временного комитета Государственный думы, который должен был составить кабинет министров. В состав Комитета вошли: М. В. Родзянко (председатель), П. Н. Милюков, А. И. Коновалов, Н. В. Некрасов, А. Ф. Керенский, Н. С. Чхеидзе, В. В. Шульгин и другие деятели. Комитет взял на себя функции и полномочия верховной власти. 1 марта Исполком Петросовета большинством 13 голосов против восьми принял решение не участвовать в формировании кабинета и не посылать в него своих представителей. Состав теневого кабинета министров масонами был создан еще в 1916 г, и его обсуждение не заняло много времени. Родзянко (не масон), который был в это время в Пскове и добивался отречения царя, в правительство вообще не вошел, хотя по всем статьям он метил на должность председателя. А масоны его не включили даже на второстепенную должность.
Во время переговоров 2 марта 1917 г. между Петросоветом и Временным правительством было подписано соглашение о совместном управлении государством, Петросовет официально передал государственную власть Временному правительству. Вечером 2 марта было объявлено о создании Временного правительства. Правительство возглавил лидер земского движения и помещик, князь Г.Е. Львов. Из 11 членов правительства 10 были масонами, все, кроме Милюкова, которого ввели кадеты (их было большинство в правительстве), как лидера партии. 2 марта Керенский обратился к Петросовету за разрешением войти в состав правительства, торжественно пообещав защищать права трудового народа. Масоны Петросовета постарались и добились разрешения. Керенский был представлен как связующее звено между двумя органами власти. Это обстоятельство делало Керенского, по разъяснениям масонов, незаменимым и для тех, и для других.
Провозглашенные Временным правительством в декларации основные положения предоставляли населению России невиданные ранее свободы и права. Эта декларация выражала чаяния передовых отечественных мыслителей, которые вынашивали их веками и мечтали получить хотя бы часть из них. Приход демократического правительства, а своими декретами оно подтвердило свои намерения предоставить гражданам свободу, в первые дни марта 1917 г. было встречено с восторгом всем населением. Именно, оценивая по смыслу изданных декретов, историки рассматривали Февральскую революцию, как буржуазно-демократическую, а новый строй как прогрессивный, нацеленный на совершенствование всей структуры власти и позволяющий всем членам общества жить свободно.
В декретах отражались главные лозунги, с которыми масоны вышли на баррикады во время французской революции 1792 года: «Свобода, равенство, братство», и они, уповав на историю, предполагали, что они вызовут прилив энергии у народа такой же, как после свержения монархии Бурбонов. Но они почему-то не захотели учесть, что шла война, а военное время требовало жесткого подчинения и исполнения приказов, как на фронте, так и в тылу. Более того, органы новой власти только формировались, а старые органы уже не действовали - жандармерия и полиция были разогнаны и упразднены (было убито 4 тыс. служащих Охранного отделения), Не требовалось особой проницательности, чтобы осознать, что эти свободы в такое время приведут к анархии, хаосу, бандитизму и грабежам. В условиях, когда у 10 миллионов солдат и матросов было на руках оружие, продекларированные свободы предоставляли им преимущество над всем гражданским населением и позволяли им без суда и следствия расправляться с безоружным населением. Результаты этих нововведении проявились сразу, - на военно-морских базах в Кронштадте и Гельсингфорсе было за две недели убито около ста офицеров высшего командования, включая командующего Балтийским флотом.
Казалось бы, придя к власти, Временное правительство должно было изложить суть произошедших событий, свою программу и успокоить население, объявив, что все эти свободы будут предоставлены после заключения мира с Германией и завершения войны. Все верховное командование армии и флота было на стороне Временного правительство и предполагало, что, сместив бездарного царя, они доведут войну успешно до победы, и флаг России будет развиваться в Вене и в Стамбуле. Главнокомандующим был назначен генерал Алексеев (масон), главный исполнитель заговора. Войска на фронте были обеспечены всем необходимым, дорабатывались детали операции. Наступление планировалось начать в апреле. Молниеносная, яркая победа должны были продемонстрировать миру их полководческие таланты и прогрессивность их мышления, которое сдерживалось постоянными придирками и указами не понимающего ничего в военном деле царя.
Приказ N 1 был издан по петроградскому гарнизону, но он быстро распространился во всех частях армии, и на него стали ссылаться повсеместно. Это привело к тому, что солдаты перестали подчиняться приказам, а командиры, стремившиеся сохранить свои части, вынуждены были всерьез опасаться за собственные жизни. Воинские соединения стали распадаться на составные части. Еще до Февраля были созданы некоторые национальные части: латышские батальоны, кавказская туземная дивизия, сербский корпус. После приказа N 1 процесс развала армии на национальные подразделения принял лавинообразный характер. Был сформирован чехословацкий корпус, на Украине генерал Брусилов был вынужден разрешить создание «Украинского полка имени гетмана Мазепы».
Иначе действовали большевики, придя к власти 25 октября 1917 г.
26 октября постановлением Временно-революционного комитета (ВРК) были закрыты оппозиционные газеты: кадетская «Речь», меньшевистский «День», «Биржевые ведомости» и другие.
27 октября был издан Декрет о печати и закрыты органы прессы:
«1) призывающие к открытому сопротивлению или неповиновению рабочему и крестьянскому правительству;
2) сеющие смуту путём явно клеветнического извращения фактов;
3) призывающие к деяниям явно преступного, то есть уголовно наказуемого характера».
При этом указывалось на временный характер запрета: «настоящее положение… будет отменено особым указом по наступлении нормальных условий общественной жизни».
15 ноября Совнарком издал декрет «Об аресте вождей гражданской войны против революции», которым запрещалась партия кадетов как «партия врагов народа». Были арестованы лидеры кадетов. А Шингарев и Ф. Кокошкин.
29 ноября Совнарком запретил «частные совещания» делегатов Учредительного собрания.
23 декабря в Петрограде было введено военное положение.
5 января 1918 г. были запрещены митинги и демонстрации в районах, прилегающих к Таврическому дворцу. Провозглашалось, что они будут подавлены военной силой. Вышедшие на улицу демонстранты, около 10 тысяч человек, были разогнаны стрельбой из пулеметов.
Военное время требовало применение жестких мер и подавления проявлений каких-либо акций неповиновения. Столь же жестко поступали и в демократической Англии. 24-го апреля 1916 г. в Ирландии около 1500 волонтеров подняли мятеж и были поддержаны членами профсоюзной милиции и Ирландской гражданской армии. Они захватили несколько зданий в центре Дублина и выпустили «Прокламацию о создании Ирландской Республики». Английские власти не стали проявлять преступной медлительности. За считанные часы к Дублину было стянуто мощное подкрепление. Двадцать тысяч британских солдат взяли город в кольцо. Плохо вооруженные восставшие оказали неожиданно сильное сопротивление. Ни минуты не колеблясь, 28-го апреля англичане подтянули к городу артиллерию и корабли. В результате обстрела был разрушен весь квартал, где расположились мятежники, и были убиты тысячи мирных жителей. 30-го апреля сложили оружие последние из повстанцев.
Во время войны порядок всегда устанавливался, как говорил Бисмарк, – «железом и кровью».
Почему Временное правительство издавало декреты в военное время, которые вели Россию к развалу, к катастрофе, следует разобраться, и не меньший интерес вызывает вопрос: кто являлся инициатором этих преступных начинаний?
Как учит нас криминальная наука, чтобы найти инициатора преступления (развала России), следует выяснить, кто был заинтересован в осуществлении акции, кто получил наибольшие преференции, кто оказался в выигрыше. Хотя в стране, официально считается, что было двоевластие, на самом деле страной правили масоны: их было подавляющее большинство в правительстве, и они находились на всех руководящих постах в Петросовете. Значит, ответственность за последствия, вызванные этими декретами, несут масоны. Они не могут ссылаться на то, что при составлении декретов на них оказывалось давление со стороны солдат. Общая ситуация на них влияла, но они полностью контролировали процесс и добивались нужных формулировок (следует учесть, что солдатская масса и ее представители в юридических тонкостях законодательства мало разбирались). Значит, все, что было издано, было делом их рук, их проектов и целей.
Постараемся определить, кто именно из масонов, получил наибольшие преференции при реализации намеченных планов. Казалось бы, все масоны, участники заговора, должны были получить заслуженное вознаграждение и находиться на вершине власти значительный отрезок времени. Но жизнь по отношению к некоторым из них распорядилась иначе, они друг за другом стали выбывать из кругов власти, хотя все были братья по Ордену. Проследим за судьбой главных участников заговора
1. В момент отречения Николай II передал обязанности верховного вождя русской армии великому князю Николаю Николаевичу. Но уже через несколько дней великий князь был вынужден сложить с себя обязанности главковерха. Новым Верховным главнокомандующим был назначен генерал М. В. Алексеев, при царе выполнявший обязанности начальника штаба Ставки. После отречения от престола великого князя Михаила Александровича всех привилегий лишилась царская семья и даже те из князей, кто восторженно приветствовал новое правительство.
2. 5 мая 1917 г. подали в отставку руководители первого коалиционного правительства Милюков и Гучков, главный организатор заговора. По инициативе военного министра Гучкова была развернута широкомасштабная чистка высшего командного состава. Со своих постов были сняты четверо из пяти главнокомандующих фронтами, две трети командующих армиями и командиров корпусов.
3. Назначенный после переворота Верховным главнокомандующим русской армии М.В. Алексеев, главный исполнитель плана заговора, был снят с поста 22 мая и вместо него назначен А.А Брусилов. С первых же дней в новой должности Алексеев выступил резко против революционных преобразований в армии.
4. Вместе с генералом Алексеевым был отправлен в отставку командующий Западным фронтом генерал В. И. Гурко (масон, один из лидеров заговора), слишком открыто выражавший свое недовольство политикой Временного правительства. Его заменил генерал А. И. Деникин, прежде бывший начальником штаба у Алексеева.
5. 7 июля подал в отставку князь Георгий Евгеньевич Львов. С Милюковым он был за продолжение войны и против сепаратного мира. Как толстовец, он войну не любил, как масон, он считал неблагородным бросать союзников.
6. 19 июля министр-председатель Керенский назначил нового верховного главнокомандующего - Лавра Корнилова. В августе Корнилов при поддержке генералов Крымова, Деникина и некоторых других выступил против Керенского. Большинство членов правительства - вольных каменщиков: Ф.Ф. Кокошкин, М.И. Скоблев, Н.Д. Авксентьев, Н.В. Некрасов, Б.В. Савинков, В.А. Маклаков поддержали Корнилова. К 30 августа движение войск Корнилова на Петроград было остановлено. Генерал Крымов покончил жизнь самоубийством, Корнилов, Деникин и некоторые другие генералы были арестованы. Новым главнокомандующим 30 августа стал А. Ф. Керенский. На следующий день был создан временный орган управления государством — Директория, который возглавил Александр Керенский 1 сентября 1917 г. Керенский провозгласил Россию республикой, распустил IV Государственную думу и стал во главе Директории. Масоны второго состава правительства, кроме министра иностранных дел М.И. Терещенко, были отстранены от управления страной.
Все снятые с постов масоны-братья выражали свое несогласие с проводимой политикой, пытались внести в нее коррекции, и пострадали за критику и недовольство. К 1 сентября 1917 г. Керенский, как кукушонок, выбросил всех братьев-птенцов из гнезда, оставив в команде лишь одного из застрельщиков заговора М.И. Терещенко. Как утверждал В. М. Чернов, Керенский последовательно удалял из правительства «одну за другой все крупные и красочные фигуры, заменяя их все второстепенными, несамостоятельными и безличными. Тем самым создавалась опасность «личного режима», подверженного случайностям и даже капризам персонального умонастроения».
Странная сложилась история, за полгода неизвестный стране молодой адвокат (ему исполнилось в 1917 г. всего лишь 36 лет) сумел устранить из коридоров власти политических зубров, осведомленных во всех интригах и правилах подковерной борьбы. Оказались не удел председатель ГД Родзянко, лидер партии кадетов Милюков, председатель «Земгор» князь Львов, руководители заговора из военной масонской ложи Гурко, Алексеев и Крымов, первый генеральный секретарь «ВВНР» Некрасов, один из лидеров партии эсеров Б.В. Савинков, главный террорист. В партию эсеров Керенский вступил только в марте 1917 г. В то время партия эсеров была наиболее многочисленной и самой влиятельной политической силой. После Февраля по своей численности достигла миллионного рубежа, (большевиков было в это время всего 25 тысяч) приобрела господствующее положение в местных органах самоуправления и большинстве общественных организаций, позже победила на выборах в Учредительное собрание. Но Керенский не был ее лидером, не был ее вдохновителем, и его место в партии было довольно скромным на фоне блиставших В.М. Чернова, Б.В. Савенкова и М.И. Спиридоновой. Многие пытаются объяснить этот странный, не укладывающийся ни в какие логические схемы факт тем, что Керенский был молод, полон энергии, работал почти круглые сутки, был юридически подкован, при этом особо отмечались его ораторские способности. Действительно, эти качества им были проявлены ярко.
Английский дипломат-разведчик Р.Локкарт, человек далеко не восторженный, называл Керенского одним из величайших ораторов в истории. Он оставил описание одного из выступлений Керенского. Дело было 25 мая 1917 г, Керенский только что прибыл с фронта в Москву и прямо с вокзала отправился в Большой театр, где должен был состояться очередной концерт-митинг. Перед собравшейся в театре публикой читал стихи Бальмонт, пел Собинов, но это был лишь «разогрев» в ожидании главного номера. Наконец, под гром аплодисментов на сцене появился Керенский. Он поднял руку и заговорил. Содержание его выступления передать сложно, но главное в данном случае не содержание, а то, что было потом. «Окончив речь, он в изнеможении упал назад, подхваченный адъютантом. Солдаты помогли ему спуститься со сцены, пока в истерическом припадке вся аудитория повскакала с мест и до хрипоты кричала "ура". Человек с одной почкой, человек, которому осталось жить полтора месяца, еще спасет Россию. Жена какого-то миллионера бросила на сцену свое жемчужное ожерелье. Все женщины последовали ее примеру. И град драгоценностей посыпался из всех уголков громадного здания».
Американская журналистка Рета Чайлд Дорр так описывала выступления Керенского: «Он слишком взвинчен на трибуне, дергается, бросается из стороны в сторону, делает шаги назад и вперед, теребит свой подбородок... Все его жесты импульсивны и нервозны, голос довольно пронзителен». Со стороны это могло бы показаться странным и даже смешным, если бы не те овации, которыми, как правило, провожал Керенского зал.
Сенатор С.В.Завадский, знавший Керенского по министерству юстиции, полагал, что его ораторские способности более воздействовали не на ум, и даже не на чувства, а на нервы слушателей. Выступая, он заводил не только аудиторию, но и самого себя. На Государственном совещании в августе 1917 г. в качестве гостей присутствовала делегация американского Красного Креста. Речь Керенского (в которой они не поняли ни слова) произвела на американских врачей впечатление того, будто бы оратор говорил под влиянием наркотиков, действие которых закончилось прежде, чем он завершил выступление. «Всплески нервной энергии чередовались у Керенского с неизбежными срывами, и не случайно о премьере ходили слухи, что он нюхает то ли эфир, то ли кокаин. Выступая перед многотысячной толпой, Керенский словно преображался. В обычной жизни у него был совсем не сильный, а скорее мягкий голос. К тому же он слегка картавил. Но на трибуне все менялось. Голос Керенского становился хриплым. Начиная речь спокойно и даже тихо, он к концу уже не говорил, а что-то отрывочно выкрикивал».
На толпу, на экзальтированных дам Керенский мог оказать воздействие, но не на своих братьев-масонов, не на депутатов Государственной думы, где большинство оценивало его критически и видело в нем всего лишь молодого выскочку. Его призыв с думской трибуны к революции вызвал возмущение у общественности, а императрица Александра Федоровна (жена Николая II) заявила, что «за подобные речи бойкий оратор должен быть повешен». Как ему удалось расправиться со своими братьями масонами, имевшими политический вес, за которыми стояли войска, которые были мастерами, профессионалами в плетении заговоров и планов террористических актов? Обладая только ораторскими способностями, взлететь на Олимп, стать руководителем такой огромной страны невозможно. Четыре года в Думе дали Керенскому неоценимый опыт по части интриг и комбинирования. В ходе позднейшего восхождения по ступеням власти он использовал все те же методы, блокируясь, например, с главковерхом Брусиловым против военного министра Гучкова, а затем с легкостью отдав Брусилова на растерзание общественному мнению. Но и этого не достаточно, чтобы стать председателем правительства при такой жесткой конкуренции. Без мощной поддержки, перед которой приходилось ретироваться даже готовившемуся в диктаторы – Алексееву, ему не удалось бы пробиться на вершину власти.
Для того чтобы понять, какая сила влияла на членов Временного правительства и заставляла их расступаться перед молодым «адвокатишкой», надо вернуться к истории создания масонского Ордена (Послушания) «Великий восток народов России» (ВВНР) в 1912 г., который в строгой тайне контролировался масонским Конвентом. Всемирный масонский Верховный Совет созывал один раз в год Конвент (Генеральную Ассамблею) для ревизии действий Лож, для назначения на высокие места новых Мастеров. В узком кругом в нем заседали мудрейшие избранники: рыцари Солнца, Шпаги, Розы и Креста, крестоносцы Востока и Запада. Все европейские государства была насквозь пронизана членами тайного общества, его ареопагами, капитулами, консисториями, секретными связями и дисциплиной, не говоря уже о тайне и клятве. Масоны жили с сознанием того, что все они, во главе с «Величайшим Избранником Таинственного и Священного Подземелья» и с «Мудрейшим Рыцарем Солнца», составляют одно целое. «Досточтимые и Премудрые» (их было в каждом ареопаге не более 12-ти) оказывали влияние на внутреннюю и внешнюю политику европейских держав. Во Всемирном масонском Верховном Совете русским не было разрешено иметь свою делегацию, – они входили в него, как часть делегации французской. Русские масоны в вопросах выборов в высшую инстанцию, повышений, перемещений и утверждений в высшие степени, должны были координировать свои действия с французами. Орден (Послушание) «ВВНР» создавался по образцу «Великого востока Франции» (ВВФ), структура его была настоящей «дочерней организацией», по сути дела был филиалом Ордена «ВВФ», под эгидой которого он и формировался. Взаимоотношения между головной организацией и ее ветвью можно представить на примере мировой коммунистической системы в советское время. Коммунистическая партия каждой страны была независимой, но она следовала в фарватере намеченной линии партии КПСС. А когда какая-либо партия выходила из русла, ее подвергали резкой критике, обвиняли в ревизионизме или догматизме. Если товарищи из Москвы могли поменять руководство братской партии, проявлявшей свою строптивость, то они успешно меняли его на своих ставленников.
Процесс восхождения на вершину власти Керенского за год в 1916-1917 г однозначно предопределен влиянием Ордена «ВВФ». Избрание его на должность генерального секретаря «ВВНР» в 1916 г. было делом неслучайным. Выбор рыцарей Солнца и Шпаги по набору качеств (каких именно, это определяли «Достопочтимые и Премудрые») остановился на молодом, способном организаторе, правильно реагирующем на указания из центра. Таких называют проводниками генеральных линий, или просто ставленниками. Выбор стал поворотным моментом, как для самого Керенского, так и для членов масонской организации. Данная клятва обязывала членов общества строго соблюдать дисциплину и подчиняться вышестоящим органам. Керенский в 1916 г. стал центральной фигурой в масонском Ордене «ВВНР» и этим объясняется включение его в члены Петросовета и Временного правительства, а затем взлет по карьерной лестнице. Несогласие масонов, членов правительства с установками из центра стало причиной их удаления из министров, а лояльность Керенского открывала перед ним двери к вершине. Конвент и все масонское общество было в политическом плане настроено против всех монархий и, прежде всего, против самодержцев всех стран, и они предпринимали меры и усилия для их свержения. Эта была главная установка, и то, что Керенский был против конституционной монархии, против восхождения на престол великого князя Михаила Александровича и ратовал за провозглашение республики, возможно, повлияло на выбор рыцарей Солнца.
Непосредственно Орден «Великий восток Франции» с началом войны, поддерживая политику своего правительства, был заинтересован в активных действиях русской армии на фронтах, для сдерживания которых немецкое командование бросило пятьдесят дивизий. Франция опасалась, что в случае заключения Россией сепаратного мира с Германией немецкое командование перебросит все дивизии с восточного фронта на запад, и тогда и Франция, и Англия будут раздавлены. Масоны «ВВФ» прилагали все усилия для оказания давления на русских масонов, чтобы заставить их, с одной стороны, принять меры против сепаратного мира, а с другой, настаивать на проведении наступательных операций..
17 августа 1914 г. две русские армии, не закончив подготовку, перешли в наступление против немецких войск, развернутых в Восточной Пруссии. Наступление имело большое значение для Франции: оно оттянуло на себя значительные силы немецкой армии, заставило немецкое военное командование ослабить свой кулак, занесенный над объединенными франко-английскими армиями и столицей Франции - Парижем. В результате наступления русских войск в Восточной Пруссии немцам спешно пришлось перебросить часть своих войск с запада на восток. Сражение на Марне, состоявшееся с 5 по 12 сентября 1914 г, закончилось поражением немецкой армии. Угроза разгрома Франции была предотвращена
В феврале 1915 г. прибыл в Россию представитель французского правительства сенатор Поль Думер (масон). На российский запрос поставить дополнительно тяжелую артиллерию и боеприпасы Думер предложил начальнику штаба верховного главнокомандующего генерала Алексееву (масону) отправить во Францию как можно скорее 400 тысяч солдат эшелонами по 40 тыс. человек в месяц через Архангельский порт. Генерал Алексеев, соглашаясь, выдвинул условие, что экспедиционный русский корпус будет представлять отдельную самостоятельную единицу, подчиняясь командиру армии. 30 ноября, у Николая II состоялся частный прием, на котором присутствовали сенатор Поль Думер, французский посол в Петрограде Морис Палеолог и министр иностранных дел Сазонов. На этом приеме Николай II сообщил французскому представителю о состоявшемся решении — подготовить и отправить во Францию значительные контингенты русских войск
В феврале 1916 г. прибыли в Петербург два представителя французского правительства А. Тома и Р. Вивиани (оба высокопоставленные масоны), они через масонские каналы продолжали настаивать на ведении войны до победного конца, «до последней капли крови русского солдата». По подписанному договору Россия в 1916 г. должна была поставить Франции и Англии 15 млн. тонн пшеницы, А. Тома и Р. Вивиани добились значительных скидок на цену. Пшеница поставлялась по ценам ниже себестоимости.
Царская Россия получила во время войны от банкиров Англии, Франции и США до 8,5 миллиарда рублей займов на покупку вооружения и снаряжения. Общая сумма иностранных капиталов в акционерных обществах России исчислялась по состоянию на 1 января 1917 г. суммой в 2 243 млн. рублей, более 50% основного капитала промышленных обществ России. При этом на долю французского капитала приходилось 32,6%, английского — 22,6%, немецкого — 19,7%, бельгийского — 14,3%, американского — 5,2% и на долю остальных стран — 5,6% Экономическая зависимость России позволяла Франции и Англии навязывать ей в ходе войны за поставки вооружения свои условия, а царскому правительству, подталкиваемому масонами, приходилось соглашаться. При этом чтобы подчеркнуть свою самостоятельность, русские генералы вносили поправки, которые не меняли сути дела, но сохраняли имидж руководства.
Сразу в первые дни после Февральской революции 7 марта руководители французских социалистов Жюль Гед, Самба и Альбер Тома (масон) направили в Петроград телеграмму, в которой призывали русский народ «к новым усилиям в пользу войны». Аналогичное послание поступило от лидера английских лейбористов члена военного кабинета Гендерсона, составленное им по поручению кабинета в соответствии с рекомендациями посла в России Бьюкенена.
Французское правительство направило в Россию трех представителей социалистической фракции парламента: Мутэ, Лафона и Кашена (масон), позже к ним присоединился министр вооружений Альбер Тома (масон). Английское правительство, как и французское, тоже решило послать трех парламентариев. В состав делегации вошли видные деятели лейбористской партии Дж. О'Греди и Б. Торн. Возглавил делегацию секретарь Фабианского общества лейтенант У. Сандерс.
Видные руководители «ВВФ» Альбер Тома (министр вооружений) и социалист Марсель Кашен (масоны) прибыли 9 апреля 1917 г. в Петроград, где были сразу же приняты А.Ф. Керенским. «Сам А.Ф. Керенский, - записал В.И. Старцев, - еще в апреле 1917 года на встрече с французской правительственной делегацией общался с ее членами-масонами «братским образом» и дал твердое обещание, что Россия не заключит сепаратного мира с Германией и не бросит свою союзницу Францию». «Несомненно, - констатирует О.Ф. Соловьев, - министр Тома делился сведениями и с руководителями центров Ордена, имевшими информацию, как бы, из первых рук»
Альбер Тома развил бурную деятельность. Вот что писал об этом английский посол: «В течение двух месяцев, проведенных им в России, Тома не только пытался убедить министров в необходимости твердости в отношении внутреннего положения, но и старался с помощью своего страстного красноречия поднять воодушевление народа по отношению к войне». В роли связного между Керенским и Альбером Тома в 1917 г. выступал Эжен Пети (женатый на С.Г. Балаховской). Он был послан в Россию еще в 1916 г., во время первого пребывания в Петрограде А. Тома
5 мая к Альберу Тома присоединился министр из Бельгии, Вандервельде в сопровождении депутатов парламента Брукера и Манна, а спустя две недели, 18 мая - член британского военного кабинета Гендерсон. «Отправляясь в Россию, — писал Вандервельде, — мы имели целью... присоединить наши усилия к усилиям Тома, Гендерсона и других социалистов стран Антанты». После столицы английские и французские парламентарии побывали в Москве, где выступали с воинственными речами на многочисленных собраниях и митингах. Затем последовала десятидневная поездка по Северному и Западному фронтам. И всюду они агитировали за продолжение войны до победного конца,
23 марта в беседе с представителями газет Милюков высказался за «освобождение славянских народностей, населявших Австро-Венгрию, за образование чешско-славянского и сербскохорватского государств, за слияние украинских земель Австро-Венгрии с Россией, за обладание Константинополем и проливами». Милюков составил «Заявление Временного правительства о целях войны» от 27 марта. Ноту, одобренную правительством, отправили союзникам, «но не с нашими требованиями от них, а с сообщением им к сведению о наших взглядах на цели войны». В апреле 1917 г. Керенский, поддерживаемый А. Тома, начал кампанию по вытеснению из правительства Милюкова, единственного не масона. Керенский признавал, что военные действия должны быть продолжены, но считал, что Россия может сражаться только при условии пересмотра Антантой целей войны, отказа от аннексий и контрибуций. Нота Милюкова послужила поводом для апрельского кризиса - первой вооруженной демонстрации против Временного правительства 20 и 21 апр., участники которой требовали: «Долой Милюкова! Долой Временное правительство!» 24 апреля Керенский пригрозил выходом из состава правительства и переходом Советов в оппозицию, если Милюков не будет снят со своего поста, а правительство не будет пополнено представителями левых партий. Милюков решительно выступил против введения в правительство социалистов, ибо эта акция «ослабит авторитет власти». 29 апреля он изложил князю Львову своё видение альтернативы: «Или последовательно проводить программу твердой власти и в таком случае отказаться от идеи коалиционного правительства, пожертвовать Керенским, который уже заявил о своей отставке, и быть готовым на активное противодействие захватам власти со стороны Совета, или же пойти на коалицию, подчиниться ее программе и рисковать дальнейшим ослаблением власти и дальнейшим распадом государства».
5 мая 1917 г. князь Львов (масон), возможно по указанию иерархов, выполнил требование Керенского. Милюков и Гучков подали в отставку, Керенский получил портфель военного и морского министра. На новом посту Керенский назначил на должность начальника кабинета военного министра своего шурина В. Л. Барановского (масон), которого произвел в полковники, а уже через месяц в генерал-майоры. Помощниками военного министра Керенский назначил полковников генерального штаба Г. А. Якубовича (масон) и князя Г. Н. Туманова (масон).
Со вступлением на должность военного министра конфликт Керенского с Верховным главнокомандующим Алексеевым обострился. Еще 12 марта, всего десять дней спустя после отречения царя, новый генерал М. В. Алексеев писал военному министру Гучкову, что, по его мнению, «теперь дело сводится к тому, чтобы с меньшей потерей нашего достоинства перед союзниками или отсрочить ранее принятые обязательства, или совсем уклониться от исполнения их. Сила обстоятельств приводит нас к выводу, что в ближайшие четыре месяца наши армии должны были сидеть покойно, не предпринимая решительной, широкого масштаба операции». Взгляды Керенского и Алексеева на то, что нужно делать для оздоровления армии, были диаметрально противоположными. Если Алексеев видел выход в восстановлении дисциплины, то Керенский считал своей задачей пробудить в солдатах сознательность. 22 мая Алексеев был снят с должности при поддержке масонов, членов правительства. Не исключается вмешательство из Ордена «ВВФ», которого позиция генерала Алексеева не устраивала. В 1918 г. генералы Алексеев и Гучков вышли из масонства. И тот, и другой были подвергнуты радиации (масонский термин, означающий исключение); Генералы были вычеркнуты из масонских списков навсегда.
Судя по действиям Керенского и молчаливому согласию других членов-правительства масонов, у Ордена «ВВФ» после свержения самодержца кроме сдерживания России от заключения сепаратного мира были иные цели, масштабные, уходящие в далекую перспективу. Они приступили к плану, обозначенному британским послом в Париже Ф.Берти после Февральской революции: «Нет больше России. Она распалась, и исчез идол в лице императора и религии, который связывал разные нации православной веры. Если только нам удастся добиться независимости буферных государств, граничащих с Германией на Востоке, т.е. Финляндии, Польши, Украины и т.д. сколько бы их удалось сфабриковать, то по мне остальное может убираться к черту и вариться в собственном соку» И Франция, и Англия были заинтересованы довести Россию до банкротства. При наличии громадной задолженности и отсутствия возможности возместить долги, в случае развала государства, бенефициары получили бы права на приобретение ресурсов России за бесценок и на установление контроля за возмещением убытков. Масоны «ВВФ» подталкивали своего активного ставленника, Керенского, на проведение реформ, которые в условиях военного времени должны привести к коллапсу в стране.
Постановлением от 12 марта Временное правительство отменило смертную казнь. Была уничтожена цензура, сняты запреты на деятельность политических партий и общественных организаций. Даже критики правительства признавали, что Россия за считаные дни превратилась в самую свободную из воюющих стран. В короткий срок свобода переродилась во вседозволенность, а демократию заменила диктатура толпы. Был реорганизован институт мировых судей - местные суды стали формироваться из трех членов: судьи и двух заседателей, упразднены Верховный уголовный суд, судебные палаты и окружные суды с участием сословных представителей. Была признана независимость Польши и восстановлена конституция Финляндии. Керенский лично распорядился освободить из ссылки большевистских депутатов Четвертой Государственной думы и содействовал возвращению большевиков из Европы и Америки. 11 мая был издан приказ о правах военнослужащих, которым были предоставлены все гражданские права: участие в любых политических, религиозных и иных ассоциациях, свобода слова и совести, войсковое самоуправление.
На посту военного министра Керенский развил колоссальную энергию, направленную на приведение армии в состояние, необходимое для перехода в наступление. Он выезжал в сопровождении Альбера Тома (масона) и выступал в полках и соединениях, на судах и базах, в штабах и окопах, на съездах, в управах и думах. При этом его постоянно предупреждали все бывшие командующие фронтов о разложении в армии, о потери боеспособности, и что в таких условиях переходить в наступление равносильно самоубийству. О ненадежности армии предупреждал и Верховный Главнокомандующий М.В. Алексеев, писавший 16 апреля А.И. Гучкову «С большим удивлением читаю отчеты безответственных людей о «прекрасном» настроении армии. Зачем? Немцев не обманем, а для себя — это роковое самообольщение. Надо называть вещи своими именами, и это должны сделать Временное правительство, трезвая печать, общество, все партии, пользующиеся авторитетом масс и коим дорога свобода народов, населяющих Россию». 22 мая главнокомандующий немецким Восточным фронтом фельдмаршал принц Леопольд Баварский предложил России объявить перемирие и начать переговоры о мире. Временное правительство эти предложения отвергло. Локкарт в своих воспоминаниях: записал: «Он выжил бы только при одном условии: если бы французское и британское правительства летом – осенью 1917 г. дали ему возможность заключить сепаратный мир».
18 июня началось наступление русских войск, которое быстро закончилось полным провалом и привело к массовому дезертирству и уклонению от воинской службы. На фронтах погибло более 60 тысяч солдат. С современных позиций июньская операция носила явный провокационный характер и нацелена была на полный развал в армии, на нанесения мощного психологического удара по ней с негативными последствиями. Армия после захлебнувшегося наступления действительно оказалась полностью деморализованной. 9 июля исполнительные комитеты Юго-Западного фронта известили правительство: «В настроении частей, двинутых недавно вперед героическими усилиями сознательного меньшинства, определился резкий и гибельный перелом. Большинство частей находится в состоянии все возрастающего разложения. О власти и повиновении нет уже и речи. Уговоры и убеждения потеряли силу, на них отвечают угрозами, а иногда и стрельбой. Некоторые части самовольно уходят с позиций, даже не дожидаясь подхода противника. Были случаи, что отданные приказания спешно выступить в поддержку обсуждались часами на митингах, почему поддержка опаздывала на сутки... На протяжении сотен верст в тыл тянутся вереницы беглецов с ружьями и без них, здоровых, бодрых, потерявших всякий стыд, чувствующих себя совершенно безнаказанными»
Провал наступления и обострение разногласий среди министров по вопросу об автономии Украины привели в начале июля к политическому кризису. 3 июля делегация Временного правительства, возглавляемая министрами Терещенко (масон) и Церетели (масон), признала автономию Украинской центральной рады. Намеченный план Орденом «ВВФ» на развал Российской империи пунктуально выполнялся. В знак протеста против этих действий 2 июля министры-кадеты вышли из правительства (несогласных уволили). В разгар июльского кризиса финский сейм провозгласил независимость Финляндии от России во внутренних делах и ограничил компетенцию Временного правительства вопросами военной и внешней политики. 12 июля Сейм направил в адрес Временного правительства требование признать «неотъемлемые права Финляндии».
3 июля в Петрограде начались демонстрации против Временного правительства. Мирная демонстрация переросла в вооруженные столкновения демонстрантов с частями Петроградского гарнизона, верного Правительству. 4 июля Временное правительство ввело в Петрограде военное положение, расформировало части, принимавшие участие на стороне демонстрантов. 7 июля князь Львов подал в отставку, и Керенскому было предложено (вполне вероятно, по указанию Ордена «ВВФ») сформировать новый кабинет министров. То, что уволенные масоны безропотно расступались перед молодым адвокатом, который к тому же являлся главным виновником развала армии и в провале наступления, наводит на мысль, что они действовали в соответствии с указаниями Мастеров из «ВВФ», а клятва и устав Ордена заставляли беспрекословно подчиняться высшим органам. Взлету на премьерское кресло Керенский обязан тайному сообществу, которое сделало на него ставку и надеялось добиться своих целей с его помощью.
Резко разросшаяся активность большевиков после приезда Ленина в Петроград стала вызывать подозрения у полиции. Масоны по своим каналам попытались уточнить источники финансирования многократно выросших тиражей большевистских газет. Альбер Тома (масон) направил в начале июня 1917 г. французскому атташе в Стокгольме, своему однофамильцу Л. Тома следующее предписание: «Нужно дать правительству Керенского не только арестовать, но и дискредитировать в глазах общественного мнения Ленина и его последователей, а для этого необходимо выяснить при каких условиях противники революции смогли проникнуть на территорию новой Республики, откуда поступают деньги, которые они так легко раздают, и кто за ними стоит. По моим первым сведениям, ключ проблемы в Швеции. Срочно направьте все ваши поиски в этом направлении и держите русское правительство в курсе ваших действий и поисков». Через своих людей (масонов) в разведке Германии и Швеции была получена информация о переводах крупных денежных сумм в Россию через Я. С. Фюрстенберга (Ганецкого), члена заграничного представительства ЦК РСДРП (б) в Стокгольме. Собранная о нем по различным каналам информация поступала к А. Тома и межсоюзную секцию военного министерства Франции.
Как только Керенский пришел к власти, правительство резко изменило свой политический курс от демократии, предоставления свобод и откровенного попустительства действий, направленных на развал государства, к жестким мерам по наведению порядка. 4 июля было введено в Петрограде военное положение. С санкции Керенского были обнародованы документы, из которых явствовало, что Ленин и его партия регулярно получали деньги от немецкого правительства. Впервые публичное обвинение большевиков в связях с немцами появилось в газете «Живое слово» 5(18) июля 1917 г. под заглавием: «Ленин, Ганецкий и Ко — шпионы!». По данным следствия, Парвус из Берлина переводил деньги от акционерного общества «Дисконто-Гезельшафт» в стокгольмский «Ниа Банк», на счет главы Заграничного бюро РСДРП (б) Ганецкому. Тот в свою очередь переводил их своей двоюродной сестре Евгении Суменсон, которая их обналичивала и передавала представителям партии, главным образом присяжному поверенному М. Ю. Козловскому или пересылала в «Сибирский банк» в Петрограде на счет Козловского. В июле на этом счету находилось более 2 миллионов рублей. Прокурор выписал ордер на арест 28 большевистских лидеров во главе с Лениным. 12 июля 1917 г. по предложению командующего Юго-Западным фронтом Л.Г .Корнилова правительство издало приказ о введении на фронте смертной казни и военно-полевых судов. 18 июля Верховным главнокомандующим русской армией был назначен генерал Лавр .Корнилов, с помощью которого Керенский намеревался навести железный порядок в армии. Война продолжалась, наступление союзных войск на Западном фронте сорвалось, англичанам и французам нужна была боеспособная русская армия, они возлагали большие надежды на генерала Корнилова.
Б.В. Савинков, в связи с новым назначением генерала Корнилова писал: «Отношение генерала Корнилова к вопросу о смертной казни, его ясное понимание причин Тарнопольского разгрома, его хладнокровие в самые трудные и тяжкие дни, его твердость в борьбе с «большевизмом», наконец, его примерное гражданское мужество, поселили во мне чувство глубокого к нему уважения и укрепили уверенность, что именно генерал Корнилов призван реорганизовать нашу армию».
21 июля английский посол Бьюкенен записал слова, сказанные ему министром иностранных дел Терещенко: «Остается только одно: введение военного положения во всей стране, использование военно-полевых судов против железнодорожников и принуждение крестьян к продаже зерна. Правительство должно признать генерала Корнилова; несколько членов правительства должно оставаться в Ставке для постоянной связи с ним. На мой вопрос о том, разделяет ли его взгляды Керенский, Терещенко ответил утвердительно, но сказал, что у премьера связаны руки». (Кем связаны?)
24 июля 1917 г. Керенский сформировал второе коалиционное правительство (4 кадета, 4 эсера, 2 народных социалиста, 2 меньшевика, 1 радикал-демократ, 2 беспартийных). Ф. Керенский сменил Георгия Львова на посту министра-председателя, сохранив пост военного и морского министра. Эсер Б.В. Савинков, сторонник жестких мер, был назначен управляющим военным и морским министерством. Третьего, а затем десятого августа Корнилов вручил Керенскому докладные записки, в которых излагалась широкая программа установления диктатуры в стране. О характере планировавшихся мер можно судить хотя бы по тому, что среди них предусматривалось даже создание концлагерей для нижних армейских чинов. В беседе 11 августа со своим начальником штаба генералом Лукомским Корнилов пояснил, что эти акции необходимы ввиду ожидаемого восстания большевиков и что пришла «пора немецких ставленников и шпионов во главе с Лениным повесить, а Совет рабочих и солдатских депутатов разогнать, да разогнать так, чтобы он нигде и не собрался».
Почему произошли такие крутые перемены в методах управления Временного правительства (масонами)? К середине июля планы Ордена «ВВФ» по развалу России были на первоначальном этапе выполнены: независимость Финляндии была провозглашена, автономия Украинской центральной рады признана, Польша и Курляндия была полностью занята Германией, фронт вплотную подошел к Риге. Для Франции и Англии на данном этапе важнее было сохранение Восточного фронта. Возвышенные ожидания, которые возлагали на весеннюю операцию во Франции, не оправдались. Русская революция позволила перебросить немцам с Восточного фронта необходимые средства и остановить наступление французов. Массовое движение против войны шло широкой волной и во французской армии. Утомление войной, неудача только что окончившегося наступления и большие потери были причиной широко распространившегося недовольства во французской армии и привели к упадку в ней духа и дисциплины. Англичане потеряли убитыми и ранеными 160 тысяч человек, французы — 180 тысяч, а немцы — лишь 134 тысячи. Кроме того, 29 тысяч германских солдат попали в плен. Примерно такими же были потери пленными у союзников. Участвовавшие в наступлении две русские бригады потеряли убитыми и ранеными 5183 человека. Для передислокации и принятия срочных мер по восстановлению дисциплины в войсках нужна была передышка. Французское правительство настаивало по масонским каналам на наступлении русской армии.
Масон Керенский во главе правительства России полностью устраивал Конвент, Достопочтимых и Премудрых в «ВВФ», и теперь предпринимались меры по укреплению его власти. На должность Верховного главнокомандующего был выбран генерал Корнилов, который должен был содействовать установлению порядка. Его активные действия в Петрограде, а затем на фронте и его позиция выделяли его из всей группы генералов для поставленной задачи. С другой стороны, его назначение было восторженно встречено тем офицерством, которое было недовольно политикой Керенского, ведшей к развалу армию и Отечество. Правая пресса быстро вознесла его в ранг героя, спасителя России.13 августа генерал Корнилов прибыл в Москву на государственное совещание, созванное Временным правительством. На Александровском вокзале генерала ожидала толпа, его вынесли на руках в город. Родичев на вокзале в своем обращении к Корнилову говорил: «Спасите Россию, и благодарный народ увенчает вас!». На совещании Корнилов произнес яркую политическую речь, произведшую большое впечатление.
Еще в апреле 1917 г. среди недовольных новым порядком офицеров приобрела популярность идея установления военной диктатуры. Образовалось множество военных организаций, среди которых наиболее влиятельными были «Военная лига», «Союз георгиевских кавалеров» и «Союз офицеров армии и флота». Устремления военных поддерживали и некоторые гражданские организации, в том числе «Общество экономического возрождения России» во главе с А.И. Гучковым. На пост военного диктатора весной и летом выдвигались разные кандидатуры, в том числе М. В. Алексеев, А.А. Брусилов и А.В. Колчак. После назначения Верховным главнокомандующим Л. Г. Корнилова, ему было отдано предпочтение, и он стал единственным кандидатом в диктаторы. По словам руководителя эсеров В.М. Чернова, «искать помощников Корнилову не пришлось». Представители «Союза офицеров» во главе с Новосильцевым выразили желание работать ради спасения армии. Делегаты от «Казачьего совета», «Союза георгиевских кавалеров» и «Республиканский центр» пообещали Корнилову поддержку и передали в его распоряжение военные силы петроградских организаций. Финансовую поддержку движению оказывали крупнейшие русские капиталисты: Рябушинский, Морозовы, Третьяков, Путилов, Вышнеградский и др. От Путилова было получено 900 тыс. рублей, которые пошли на аренду помещений для офицеров, приобретение мотоциклеток, автомобилей, оружия. Один миллион рублей обещал перевести Третьяков.
Для Высшего руководства «ВВФ» и для Керенского стало понятно, что генерал Корнилов за месяц превратился из исполнителя их замысла в серьезного соперника, которого офицерство выдвигало на пьедестал диктатора.
21 августа германские войска, перейдя в наступление, заняли Ригу и выслали разведывательные части в направлении Ревеля. Эти действия противника вызвали тревогу в русском Генеральном штабе, так как представляли угрозу для Петрограда, который находился всего в трехстах километрах и не был надежно защищен. Временное правительство утвердило решение о выделении Петроградского военного округа в прямое подчинение Ставке. Предполагалось, что как военная, так и гражданская власть в округе будет передана Корнилову, однако сам Петроград останется под контролем правительства. Савинков был назначен генерал-губернатором Петрограда.
22- 24-го августа Савинков находился в Ставке. Он сообщил Корнилову о решении Керенского объявить Петроград и его окрестности на военном положении и просил от имени правительства, ввиду возможных осложнений, к концу августа подтянуть к Петрограду 3-й конный корпус.
События, которые развернулись 25-31 августа 1917 г. именуются в литературе, как «Корниловский мятеж». Такая трактовка была в первую очередь задана самим Керенским и прессой и подхвачена большевиками, так как их действия против корниловцев резко возвысили их авторитет среди напуганных граждан Петрограда. Внимательное изучение фактов приводит к мысли, что на самом деле выдвижение 3-его конного корпуса осуществлялось по указанию Керенского, но затем было использовано им для дискредитации Корнилова и устранения возникшего претендента на пьедестал. Устный приказ был передан через Савенкова, - Ставка должна была направить надежные войска для защиты Петрограда в случае прорыва фронта немцами под Ригой или в случае попытки большевиков захватить власть. Именно такую задачу поставил 25 августа Корнилов генералу Крымову, отправляя с фронта 3-й кавалерийский корпус, «Дикую дивизию», а также кавалерийский корпус Долгорукова на Петроград:
«1) «В случае получения от меня или непосредственно на месте (сведений) о начале выступления большевиков, немедленно двигаться с корпусом на Петроград, занять город, обезоружить части петроградского гарнизона, которые примкнут к движению большевиков, обезоружить население Петрограда и разогнать советы; 2) По окончании исполнения этой задачи генерал Крымов должен был выделить одну бригаду с артиллерией в Ораниенбаум и по прибытии туда потребовать от Кронштадтского гарнизона разоружения крепости и перехода на материк».
26 августа Корнилов отправил Керенскому телеграмму с сообщением, что корпус Крымова будет в Петрограде 28-го, и просил ввести военное положение 29-го.
Когда Савинков сообщил Корнилову о надвигающемся большевистском путче и попросил для его подавления помощи армии, Корнилов увидел в этой ситуации шанс помочь правительству освободиться от давления Советов. Он решил, что после ликвидации большевистского путча можно будет положить конец «двоевластию» и установить в России новый, дееспособный режим. В этом, новом правительстве он хотел бы участвовать. В Ставке решили воспользоваться ситуацией. По их мнению, отправленного военного контингента было достаточно для захвата власти и установления диктатуры Корнилова. Импровизационно, был подготовлен 25 августа проект приказа о введении в Петрограде осадного положения: комендантский час, цензура, запрет митингов и демонстраций, разоружение частей гарнизона, оказывающих сопротивление, военно-полевые суды. В тот же день вечером в Ставке, стали обсуждаться возможные варианты правления и списки будущих членов правительства до созыва Учредительного Собрания. О намерениях Ставки, возможно, Керенскому была передана информация одним из масонов в штабе главнокомандующего.
Вечером 26 августа на заседании правительства Керенский квалифицировал выдвижение войск к Петрограду как «мятеж». В газетах в этот день было опубликовано заявление Керенского, начинавшееся словами:«26 августа генерал Корнилов прислал ко мне члена Государственной Думы В. Н. Львова с требованием передачи Временным правительством всей полноты военной и гражданской власти, с тем, что им по личному усмотрению будет составлено новое правительство для управления страной». Львов категорически отрицал версию Керенского. Он говорил: «Никакого ультимативного требования Корнилов мне не предъявлял. У нас была простая беседа, во время которой обсуждались разные пожелания в смысле усиления власти. Эти пожелания я и высказал Керенскому. Никакого ультимативного требования (ему) я не предъявлял и не мог предъявить, а он потребовал, чтобы я изложил свои мысли на бумаге. Я это сделал, а он меня арестовал. Я не успел даже прочесть написанную мною бумагу, как он, Керенский, вырвал ее у меня и положил в карман». Формально Корнилов направил войска по указанию Керенского, никаких ультиматумов его правительству не выдвигал, а публичное обвинение на основе извращенных фактов рассматривал как оскорбление.
В ночь на 27 августа Керенский объявил на заседании Временного правительства об «измене» Корнилова и потребовал для себя особых диктаторских полномочий. В четыре часа утра такие полномочия ему были предоставлены. Утром 27 августа в Ставку была направлена правительственная телеграмма, в которой сообщалось об отзыве генерала Корнилова с поста Верховного главнокомандующего. Это распоряжение было незаконным и не подлежало обязательному исполнению — «Верховный главнокомандующий не был подчинен ни военному министру, ни министру-председателю». Керенский предложил на должность Верховного главнокомандующего Лукомского, а затем Клембовского, однако оба генерала отказались. Причем Лукомский в ответ открыто обвинил Керенского в провокации. На требование остановить движение Крымова Корнилов телеграфировал: «остановить начавшееся с Вашего же одобрения дело невозможно». Керенский принял командование на себя и вызвал в Петроград Алексеева (масона), чтобы назначить его главнокомандующим.
Корнилов обратился с воззваниями к армии, народу, казакам, в которых назвал события 25-27 числа провокацией Керенского.
27 авг. Милюков и генерал М.В. Алексеев пытались убедить Керенского договориться с Корниловым, Милюков вызывался даже для этой цели ехать в Ставку. Когда из этого ничего не вышло, Милюков выступил активным сторонником идеи передачи полномочий министра-председателя Алексееву и уговорил последнего согласиться стать во главе правительства.
28 августа войска Крымова заняли Лугу, разоружив местный гарнизон. У станции Антропшино «Дикая дивизия» вступила в перестрелку с солдатами Петроградского гарнизона. 28 августа генерал Корнилов решил открыто выступить с требованиями к правительству:
1. исключить из своего состава тех министров, которые по имеющимся сведениям были явными предателями Родины;
2. перестроиться так, чтобы стране была гарантирована сильная и твердая власть
Керенский обратился к народу, армии, комитетам, железнодорожникам, местным комиссарам, советам с воззваниями. Действия Корнилова было объявлено мятежом, представлено как измену родине и революции и призвал всех сплотиться и выступить в защиту Петрограда и революции. Петроградский генерал-губернатор Б. Савинков (масон) стал срочно собирать войска для обороны. 28 августа был сформирован Комитет народной борьбы с контрреволюцией из представителей меньшевиков, эсеров и большевиков. Комитет занимался распределением оружия и боеприпасов по частям Петроградского гарнизона, принимал меры по охране продовольственных запасов, направлял агитаторов навстречу двигающимся войскам Корнилова, мобилизовал железнодорожников и почтово-телеграфных служащих, чтобы помешать продвижению участников мятежа к столице. Были сформированы отряды Красной гвардии, началось возведение оборонительных сооружений под Петроградом
Спонтанные замыслы Ставки не были поддержаны командующими Кавказским фронтом и Московским военным округом, которые заявили о своей верности Временному правительству. Командующие Северным, Западным и Румынским фронтами послали в Петроград сдержанные телеграммы, в которых, возражая против отставки Корнилова, призывали «сохранить армию от раскола», «от гражданской войны». Лишь командующий Юго-Западным фронтом генерал Деникин заявил о своем согласии со Ставкой и обвинил правительство в «возвращении на путь планомерного разрушения армии и, следовательно, гибели страны».
Керенский издал указ об отчислении от должностей и предании суду «за мятеж» генерала Корнилова и его сподвижников. Продвижение войск корниловцев было остановлено 29 августа на участке Вырица-Павловск, где пришедшие по призыву горожане, опасавшиеся резни на улицах, разобрали железнодорожное полотно. Вот как описывает Зинаида Гиппиус встречу корниловской кавалерии с частями, посланными на перехват из Петрограда: «"Кровопролития" не вышло. Особенно изумлены были «корниловцы». Идут «защищать Временное правительство» и встречаются с «врагом», который идет «защищать Временное правительство». Агитаторам удалось убедить корниловцев, чтобы они сложили оружие, и те не сопротивлялись, так как не собирались участвовать в столкновениях с городским населением – они шли защищать Петроград в случае наступления немецкой армии и большевистского мятежа.
Генерал Крымов, прибыв в Гатчину, оказался отрезанным от Ставки, ему доложили о произошедших переменах. Никаких инструкций он не получал. 29 августа Керенский телеграфировал Крымову: «В Петрограде полное спокойствие. Никаких выступлений не ожидается. Надобности в вашем корпусе нет никакой. В[ременное] П[равительство] приказывает вам под вашей личной ответственностью остановить движение к Петрограду, отданное вам смещенным верховным главнокомандующим, и направить корпус не в Петроград, а по его оперативному назначению в Нарву». Подчиняясь приказу главнокомандующего (Керенского), не надо забывать, что Крымов был масон, он поехал в Петроград. Крымов прибыл в Петроград 31 августа. Министру-председателю он объяснил, что продвигал свои части к Петрограду, чтобы помочь ему и правительству. Как только ему стало известно о размолвке между правительством и Ставкой, он приказал своим людям остановиться. Керенский обвинил его в измене, объявил Крымову об отставке и велел ему явиться в Чрезвычайную следственную комиссию. Для боевого генерала даже подозрение в причастности к преступлению было глубоко оскорбительно. Кругом он видел обман: по приказу Керенского он со своим корпусом двигался на защиту правительства, а оказался изменником. А Корнилов не удосужился информировать его о своих планах. Выйдя из кабинета Керенского, он сказал своему адъютанту: «Как я жалею, что не оставил тебя в Ставке, чтобы прострелить череп Корнилова, когда ему пришла в голову эта дикая идея». Выстрелом из револьвера он покончил. «Уссурийская казачья дивизия» остановилась у Красного Села под Петроградом и 30 августа принесла присягу Временному правительству. «Дикая дивизия» также остановилась по приказу Крымова.
Имеющиеся свидетельства указывают на то, что и Ставка, и Керенский решили воспользоваться удачно сложившейся ситуацией для осуществления своих планов. Керенский переиграл Ставку и представил своего соперника, генерала Корнилова, как зачинщика контрреволюционного выступления. По его замыслу, подавление мятежа должно было поднять авторитет министра-председателя и укрепить его власть, чтобы противостоять растущей угрозе со стороны большевиков. В. Стариков писал: «Корниловский мятеж» — это стопроцентная заслуга Александра Федоровича, его сценарий, его драматургия. В действительности никакого мятежа не было: группа патриотов-генералов пыталась спасти страну по просьбе… Керенского, а потом была им оклеветана и предана». Для расследования дела Корнилова в октябре 1917 г. была создана комиссия, которая завершила работу в июне 1918-го, при власти большевиков. Она пришла к заключению, что обвинения против Корнилова безосновательны: войска на Петроград он посылал не с целью свергнуть Временное правительство, а для защиты его от большевиков. Полностью оправдав Корнилова, комиссия обвинила Керенского в том, что он «сознательно извратил истину в деле Корнилова, не имея мужества взять на себя вину за совершенную им грандиозную ошибку».
30-е августа стало поворотным моментом в ходе событий. Керенский взял на себя функции Верховного главнокомандующего («назначил сам себя» – как острили в некоторых публикациях). Генерал Алексеев принял предложение Керенского стать начальником Генерального штаба. Позже он объяснял, что «ради спасения жизни корниловцев решился принять на свою седую голову бесчестие - стать начальником штаба у „главковерха“ Керенского». По указанию Керенского он арестовал генерала Корнилова и его соратников: генералов Романовского, Лукомского и ряд старших офицеров. Через неделю генерал Алексеев ушел в отставку с поста начальника штаба.
1 сентября Керенский объявил о создании переходного кабинета министров – Совета пяти, который назвал Директорией так же, как во время французской революции, в конце XVII,I именовало себя правительство Французской республики. Директорию возглавил Александр Керенский, кроме него вошли в нее члены предыдущего состава правительства – М.И. Терещенко (масон) и А.М. Никитин (масон), а также генерал-майор Л.И. Верховский и контр-адмирал Д.Н. Вердеревский (масон). 1 сентября 1917 г. в России была провозглашена республика, Керенский объявил себя верховным главнокомандующим. Сконцентрировав в своих руках диктаторские полномочия, Керенский распустил Государственную Думу, и объявил о провозглашении России демократической республикой, не дожидаясь созыва Учредительного собрания.
По мнению Н. Н. Суханова, Керенский «единолично правил страной и решал ее судьбу. Он буквально упивался и всевластием, и бесконтрольностью. Без каких бы то ни было консультаций, практически единолично он издавал указы и постановления по самым различным вопросам государственной и общественно - политической жизни. Керенский ограничивал или запрещал деятельность политических партий, закрывал газеты и журналы, вносил изменения в законы о вывозе денег и других ценностей за границу, разрешал и даже отменял съезды и совещания. Он легко и просто раздавал государственные должности, самолично назначал послов, принимая в расчет исключительно знакомства и личную преданность».
Достопочтимые и Премудрые масонского Верховного Совета достигли намеченной цели – Россией единолично стал править масон, строго подчинявшийся Уставу и выполнявший беспрекословно их указания. Однако его действия вызывали раздражение не только у рвавшихся к власти социалистов и в первую очередь большевиков, но и в стане его бывших союзников - праволиберальной части общества. Против него было настроено офицерство, казаки, монархисты, финансовые круги, члены Дома Романовых и их окружение. Офицерский корпус стал проявлять откровенно чувства неприязни к Керенскому за арест многих видных генералов и за потакание левым. Он потерял доверие даже у братьев масонов, с которыми он пришел к власти, за исключением Терещенко. Его покинули даже те, кто верил в него безраздельно. По словам Чернова, он «переживал страшные часы покинутости и одиночества».
С другой стороны, августовские события подняли резко авторитет большевиков, которые взялись за организацию обороны Петрограда, провели агитацию среди корниловцев, и, по мнению горожан, именно большевики спасли их от кровавой бойни. Части Петроградского гарнизона стали переходить на сторону большевиков, к ним присоединились присланные с фронта части. Рабочих, солдат и матросов возмущала нерешительность меньшевиков и эсеров, и они буквально толпами покидали их, переходя к большевикам. В сентябре — октябре 1917 г. большевики получили до 90 % мест в Петросовете. Кроме того, Керенский по сути дела вооружил большевиков, раздав рабочим 40 тысяч винтовок, значительная часть которых осталась в их распоряжении после августа. Под давлением Советов 30 августа было принято решение правительства об освобождении большевиков, находившихся под арестом. 3 сентября вышел из «Крестов» Троцкий под залог в 3 тысячи рублей и возглавил большевистскую фракцию в Петросовете. К 10 октября за решеткой оставалось только 27 большевиков. 20 сентября Троцкий был избран председателем Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Вскоре большевики и их союзники, левые эсеры завоевали большинство в Советах Москвы и других крупных индустриальных городов. Моссовет возглавил большевик В.П. Ногин.
25 сентября Керенский сформировал последний, третий состав коалиционного правительства, (4 кадета, 1 эсер, 4 меньшевика, 2 прогрессиста, 1 радикал-демократ, 5 беспартийных), оставив за собой посты военного и морского министра, верховного главнокомандующего. Формально в его руках сосредоточились все властные полномочия..
6 сентября германское командование отдало приказ о взятии островов Моон, Осел и Даго в Рижском заливе. 28 сентября был высажен 25-тысячный десант. Его поддерживали 10 дредноутов, включая новейшие линкоры класса «Баден» из состава флота Открытого моря. Русский Балтийский флот мог противопоставить им лишь два устаревших линкора. После упорного сопротивления русский гарнизон был эвакуирован. Балтийский флот потерял линкор «Слава» и эсминец «Гром», немцы — несколько миноносцев. 8 октября полностью овладела островами. У немцев появилась возможность атаковать Петроград с моря. 3 октября Керенский отдал приказ об эвакуации Ревеля (Таллинна) - последнего оплота русских войск, преграждавшего немцам путь на столицу. 9 октября вышло распоряжение правительства об отправке на фронт частей Петроградского гарнизона, который отказался выполнять приказ. В октябре, когда солдаты уже толпами покидали фронт, неизбежность скорой военной и политической катастрофы стала ясна новому военному министру генералу Александру Верховскому. Единственное спасение он видел в немедленном начале совместных с союзниками переговоров о мире, Поскольку Англия, Франция и США не собирались в тот момент идти на мир с Германией, предложения Верховского не имели шансов на успех. Временное правительство в ночь с 20 на 21 октября отвергло их и отправило Верховского в отставку.
Верховный Командор и Великий Мастер «ВВФ», а с ними и Керенский, возможно получая неполную информацию, недооценили угрозу, исходившую от большевиков. Они не только не боялись большевистского мятежа, но даже провоцировали его и надеялись, что его подавление позволит расправиться с Советами, арестовать всех членов большевистской организации. Поступавшая информация, что с большевиками готовы выступить лишь 15 % солдат из Петроградского гарнизона, обнадеживала. Министр-председатель и высшие круги масонов были уверены, что оставшихся 85 % солдат гарнизона из общей численности 165 тысяч будет достаточно, чтобы подавить большевистский мятеж. При этом предполагалось, что это большинство гарнизона готово поддержать правительство. Керенский успокаивал коллег и иностранных посланников (своих кураторов масонов). В.Д. Набоков вспоминал, как Керенский сказал ему в октябре, что «готов молиться о начале восстания, ибо располагает достаточными силами, чтобы его сокрушить». Британскому послу Джорджу Бьюкенену он не раз говорил: «Я хочу только, чтобы они [большевики] высунулись, и тогда я с ними разделаюсь».
Однако советчики Керенского недооценили настроение в офицерском корпусе и в армии в целом, царившей после выступления Корнилова. Обвинив в измене Корнилова и других генералов и попросив у Совета помощи в борьбе с ними, Керенский в глазах кадровых офицеров уже ничем не отличался от большевиков. 85 % солдат гарнизона были против большевиков, но они не намеревались защищать Керенского и его правительство. Керенский в октябре заманивал в ловушку большевиков и намеревался захлопнуть ее одним ударом с помощью находившегося рядом подчиненного ему гарнизона, он даже считал, что ему не потребуются для этой операции казаки. Военный министр генерал А.И. Верховский сказал Бьюкенену уже после переворота: «Керенский не хотел, чтобы казаки сами подавили восстание, так как это означало бы конец революции». Поэтому никакие серьезные приготовления к обороне важных объектов Петрограда не велись. До последнего момента он неизменно отвечал, что у Временного правительства все под контролем, и войск в Петрограде достаточно для подавления восстания большевиков, которого он даже ждет с нетерпением, чтобы окончательно с ними покончить. По оценке генерала Алексеева, в Петрограде в тот момент находилось 15 тыс. офицеров, и каждый третий из них был готов сражаться с большевиками. Но предложение Алексеева организовать их для сопротивления осталось без ответа, и пока осуществлялся захват города, офицеры либо молча наблюдали, либо предавались кутежам и веселью.
Когда большевики приступили к захвату города, Керенский покинул Зимний дворец на машине американского посольства. Дэвид Фрэнсис, бывший американский посол в России, в своей книге «Россия из окна американского посольства» записал, что американский автомобиль был захвачен адъютантами Керенского и силой установлен американский флаг на автомобиль. Керенский направился в Псков, где находился штаб Северного фронта. Единственными войсками, способными в тот момент отправиться в Петроград, оказались казаки «Третьего кавалерийского корпуса», который двумя месяцами ранее он обвинил в измене и в соучастии в мятеже Корнилова. С большим трудом Керенский убедил некоторых из них двинуться к столице через Лугу. Эти части под командованием генерала П.Н. Краснова разбили войска, посланные большевиками, и заняли Гатчину. К вечеру, когда они вошли в Царское Село, до столицы оставалось два часа марша. Но, разочарованные тем, что к ним не присоединились другие части, спешились и отказались двигаться дальше. Керенский пытался организовать поход на большевистский Петроград, но безуспешно.
В мае 1918 г. в одежде убитого сербского офицера и с его паспортом английский разведчик Сидней Рейли перевез загримированного Керенского с мятежного Дона в заполярный Мурманск. На английском эсминце Керенский добрался до Лондона, где он встретился с британским премьер-министром Ллойд Джорджем. После этого он отправился в Париж. Жил во Франции, его постоянно обвиняли эмигранты в развале Российской империи, с русскими генералами вел бесконечные споры, находился в ссоре с большинством из них. Умер 11 июня 1970 г. в своем доме в Нью-Йорке от рака в возрасте 89 лет.
Подконтрольность Керенского масонским иерархам и управляемость выдвинули его из общего круга русских масонов на лидерские позиции, а затем Орден сделал на него ставку и пошел во-банк. «Истеричный ниспровергатель» в качестве «демократического» диктатора и был нужен западным союзникам. Он был управляем, предсказуем, а главное покорен. Можно с уверенностью сказать, что действия Керенского и возглавляемого им Временного правительства, в большей своей части, были исполнениями указаний «Великого Востока Франции». «Временное правительство - писал Ф. Дан - слепо шло на поводу у дипломатов Антанты и вело и армию, и народ к катастрофе». Связанные клятвой русские масоны послушно выполняли указания рыцарей Солнца, Кнута и Шпаги из Франции, расступились перед кандидатом в диктаторы, выбранным масонскими иерархами. При этом русским масонам пришлось выступить против монарха, нарушить данную ему клятву, действовать по указке – воевать «до победного конца», понимая, что результаты и последствия военных операций могут привести к развалу армию и Отечество. Великие Мастера французской ложи и Всемирного масонского Высшего Совета, разыгрывая многоходовые комбинации, не оценили опасность, исходившую от офицерского корпуса и армии, которые были недовольны Керенским. Предполагая провести операцию по сокрушению угрозы, исходившую от Советов, и управлявших ими большевиков, эсеров, меньшевиков, они в планах опирались на казаков и на Петроградский гарнизон. Но, как выяснилось, ни те, ни другие не намеревались защищать Временное правительство и в первую очередь Керенского, который оболгал их генералов, организовав провокацию, и как изменников отправил под арест. Как отметил генерал Алексеев, 15 тысяч офицеров было в Петрограде в ночь с 24 на 25 октября, когда большевики захватили власть, но они даже не пошевелились, чтобы встать на защиту правительства. Алексеев всю вину возложил на Керенского, который не сумел их организовать и не дал никакой команды. В этом есть часть правды. Но и сами офицеры могли предпринять действия по разоружению восставших. Офицерский корпус предпочел нейтральную позицию, и со стороны наблюдать за происходящими событиями. Зимний дворец, в котором заседало Временное правительство, охранял небольшой отряд юнкеров и женский батальон, которыми командовали пять офицеров. Масоны, правительство, защитники Зимнего и гулявшие офицеры ждали прибытия армейских частей с фронта, но не дождались. Армия не хотела защищать Керенского. Масоны откровенно заигрались. Власть перешла к большевикам и эсерам.
С этого момента начался стремительный распад Российской империи, причиной которого следует считать бездарное правление Российской империей масонской Ложей «ВВНР» и ее ставленников, князя Львова и адвоката Керенского.
• 7 ноября 1917 г. Украинская центральная рада провозгласила Украинскую народную республику. 3 декабря СНК РСФСР признал право Украины на самоопределение.
• 11 ноября 1917 г. было принято решение о создании «Независимого правительства Закавказья». 26 мая 1918 г. была провозглашена независимая Грузинская демократическая республика. 28 мая о своей независимости объявили республика Армении и Азербайджанская демократическая республика.
• 15 ноября 1917 г. парламент Финляндии сформировал новый состав правительства. 18 декабря государственная независимость Финляндской республики была признана СНК РСФСР. Ленин подписал «Постановление Совета Народных Комиссаров о признании независимости Финляндской республики».
• 26 ноября 1917 г. курултай провозгласил создание Крымской народной республики.
• 1 декабря 1917 г. во Владикавказе было создано Временное Терско-Дагестанское правительство.
• 2 декабря 1917 г. было провозглашено образование Молдавской демократической республики.
• 11 декабря 1917 г. Литовская Тариба приняла декларацию о независимости и провозгласила воссоздание Литовского государства. 23 марта 1918 г. император Вильгельм II признал независимость Литвы. Независимость Литвы признала Советская Россия по Брестскому миру. В 1920 г. РСФСР признала Латвийскую и Эстонскую независимые республики.
• 28 января 1918 г. была провозглашена независимая Кубанская народная республика.
В феврале 1917 г царь отрекся от престола, и произошли коренные перемены в институтах власти в результате заговора элиты российского общества, в который было вовлечено тысячи представителей из разных слоев высшего общества. Заговор был продуман до мелочей и исполнялся безукоризненно. Это был переворот, и никак не революция, подготовленная либеральными и социалистическими партиями (их втянули в этот заговор). Керенский и его окружение привели к развалу России. Представить себе, что все члены правительства были идиотами, которые совершали необдуманные действия и по своему безволию не могли повлиять на ход событий, невозможно. Какими такими способностями обладал этот рыжий адвокатишка, что перед ним расступались сильные мира сего и совершали самоубийственные действия? Главная причина заключалась в их масонской клятве. В этом трагедия России. Иерархи Ордена "ВВФ" решали свои задачи и заставляли подчиненных им мастеров, подмастерьев и каменщиков исполнять их указания. И даже дело не в том, что все они оказались членами какой-то тайной организации (а чем лучше большевики?), вопрос в том, что они все были связаны одной цепью обязательств с иными структурами вне России и не были самостоятельными. А вот большевики, хотя и набрали кредитных обязательств у немецких и американских банкиров, сумели вырваться из оков, заплатив кредиторам сверх предусмотренного по договорам. Масонство оказалось ужасным своим Уставом, своей клятвой и подчиненностью Рыцарям Шпаги, Розы и Креста. Это осознали многие русские масоны уже после Октябрьской революции и вышли из этой организации.
Главными врагами самодержавия были большевики, и прочие разные социалисты. Их программы предусматривали в первых пунктах - захват власти, свержение царя с престола и установление нового строя. С ними спецслужбы боролись блестяще. Перед Февральской революцией все лидеры большевиков или были в тюрьмах, или в ссылках, или за границей. Высшие слои российского общества были настроены против Николая II. Его и его супругу считали виновниками во всех свалившихся на Россию бедах за последние 20 лет: и Ходынку, и 9 января, и поражение в русско-японской войне, и революцию 1905, и убийства террористами видных деятелей, и неудачи в войне с немцами, и Распутина. Все страстно желали, мечтали его сместить, даже некоторые что-то предпринимали. Это было общим настроением в обществе, никто это не скрывал, так же были убеждены и многие в спецслужбах. Речь шла в этих кругах о смене Николая на другого более разумного царя. Среди кадетов, а они составляли большинство в Думе, была распространена идея о формировании конституционной монархии, при которой предусматривалась передача правления страной профессионалам, министрам, подотчетным Думе и народу, а все представительские функции сохранялись бы за монархом. Так были настроены все заговорщики, и масоны кадеты, вошедшие во Временное правительство вместе со своим лидером Милюковым, так и думали. Но 3 марта Керенский заставил (вполне вероятно, угрожая) отречься от престола великого князя Михаила Александровича, и спешно правительство приступило к формированию новой власти без монарха (для завуалирования действий была высказана идея, что вопрос о форме правления Россией откладывается до Учредительного собрания). На этот крючок легко клюнули те же самые министры-кадеты. Именно день 3 марта можно считать той точкой бифуркации, при которой после взмаха крыльев бабочки Керенского, Россия вышла на совсем иную, не предсказанную и не желаемую многими траекторию развития. Спецслужбы действовали так же, как и все, но на повороте, когда их уже лишили полномочий, их обскакал рыжий адвокатишка со своей командой.
В событиях, которые произошли в марте - ноябре 1917 г. приняли участие и Германия, и Франция, и Англия, и США и финансовые круги всего мира. У каждой стороны были свои интересы, но главное, что их объединяло это – желание разрушить окончательно Россию, как сверхдержаву, и получить доступ к ее ресурсам. Россия мешала всем и молодым стремительно развивавшимся капиталистическим странам: Германии и США, и старым: Англии и Франции в разделе стран и континентов. Монстра - большевиков вырастили они, своими руками, используя разные средства и разные каналы. Французы действовали через масонов, немцы - через Ленина, банкиры Америки - через Троцкого. Они добились своего - на карте в 1918 г России больше не существовало. Но никто из них не ожидал, что появится такой Франкенштейн, с которым пестовавшие его родители, справиться уже не смогли. Да, и у самих дела пошли не лучшим образом. Франкенштейна оставили, пусть резвится, а потом схватились за голову. И стали пестовать другого Франкенштейна – Гитлера, ему в противовес.
Если бы Временное правительство, возглавляемое Родзянко или Милюковым, приступило к реализации реформ, намеченных декларацией, после заключения мира, после прекращения военных действий, в мирное время, то революционная ситуация,- «когда низы не хотят, а верхи не могут»,- не создалась, и не было бы условий для перехода власти к большевикам. А история России развивалась бы по пути европейских государств, и не было бы Гражданской войны, не было бы коллективизации и индустриализации, не было бы голодомора и ГУЛАГа. А в России численность населения была такой же, как сегодня в США – около 300 млн. человек, а не современные 140 млн. человек, и лучшие, умнейшие люди не вынуждены были эмигрировать, а их знания оказались бы очень полезными для строительства демократической России. И сегодня народы России жили бы не хуже, чем в Скандинавских странах, а уровень развития техники и науки не уступал бы американской и европейской, а на всей планете имели бы спрос изделия и продукция (не только оружие) с клеймом сделано в России. Бабочкой, которая своими взмахами крыльев в точке бифуркации вывела Россию и весь мир на иную траекторию развития, был Керенский, ведомый мировым масонством. Виновниками трагедий XX века, унесших сотни миллионов жизни, являлись не только известные всему миру личности, не только нацистская и большевистская партии, не только финансовые круги, кредитовавшие их, но и эта, тайная масонская организация, до сих пор скрывающая свое воздействие на политику властных структур стран всего мира.
КОНЕЦ
15 августа 2013 г. Москва