/Сон Виктора
Вернувшись в Олину квартиру, Виктор долго не мог заснуть. У него появилось странное ощущение, что Оля не ушла далеко, что она где-то рядом. Он ворочался на диване, менял положения, но ощущение близости Оли не проходило.
— Да... вы правы, Виктор Афанасьевич, я рядом, я вижу вас сейчас, — услышал он вдруг, уже засыпая, тихий, спокойный голос Оли. — Слишком долго мы не виделись и многое уже изменилось как во мне, так и в наших с вами отношениях. И теперь нужно время, чтобы чувства наши смогли вернуться и стать прежними. Этому может помочь одно испытание, которое я предложу вам пройти. И от того — как вы воспримете всё, что увидите и услышите, во многом будет зависеть теперь наше будущее...
Вслед за этим мгла забытья мгновенно поглотила Виетора. А когда сознание прояснилось, он вдруг уидел себя уже на широкой поляне, возле гор, идущим вслед за Вангой и Йети, о которых ему Ольга так часто рассказывала. Они с Олей шли за знаменитой вещуньей, удалялись от затухающего уже костра, по направлению к подножию скалистых гор, острыми вершинами уходящими в поднебесье. Вслед за ними, на некотором расстоянии, молча шли инопланетные друзья вещуньи - обезьянка Даринка и могучий, клыкастый увалень Борис, о которых ему тоже рассказывала иногда Оля. И вдруг Ванга остановилась. Воздела к вечернему небу руки. И сказала протяжным, волнующим воображение своей проникновенностью, голосом:
- Это я… Ванга, обращаюсь к вам… о, духи долины Вечной Скорби! Вы слышите меня?
Гулкое эхо прокатилось по седым вершинам и постепенно затихло вдали. Через мгновение донеслось в ответ еле слышное, сумрачное:
- Да… да… да…
- Я прошу вас, о, духи, принять нас! - сделав ещё несколько шагов, вновь послала свой голос в вечернее небо Ванга. - Я веду к вам земных людей… Согласны ли вы пропустить их в свою обитель?
- Да… да… да… - донеслось через мгновение еле слышно в ответ.
- Откройте же вход нам, духи… Сойдитесь в долину Печали и Слёз и ждите нас… Мы идём к вам…
То, что случилось после этих слов Ванги, поразило Виктора чрезвычайно. Стоявшие на краю поляны горы… вдруг медленно, беззвучно раздвинулись. Образовался узкий, шириной не более метра, проход. Виктор увидел острые, выступающие со всех сторон и нависающие сверху, края скальных пород. Пройти между ними, не поранив тело, было бы, вероятно, крайне сложно.
Но, к его удивлению, шедшая впереди Ванга, лавируя телом, довольно легко обходила все опасные изгибы и препятствия, не касаясь их, хотя, порою, пространство между зловеще надвинувшимися с обеих сторон мрачными, серыми громадами, сужаясь и сходясь иногда почти вплотную, определённо не позволяли этого делать. Так же легко продвигался идущий за Йети.
"Судя по всему, они здесь бывали. И уже не раз! - резонно подумал Виктор, осторожно осваивая, шаг за шагом, мрачный, грозящий нанести ежесекундно увечье, проход. - А если это так, то весь этот спектакль они, эти друзья из далёкого для меня, параллельного мира, придумали, вместе с Олей, специально для меня. Вот почему она так спешила вчера, в Борске, на встрече со мной! Ей нужно было успеть сюда, к Ванге и Йети, чтобы разработать подробный сценарий, который помог бы ей ещё раз испытать меня на прочность. Интересно, зачем она это делает?
Почему с таким упорством повторяет свои попытки отыскать в моём характере слабые, недостойные истинного мужчины, черты? Не потому ли, что уже примеривает к себе корону будущей, единовластной владычицы мира? И, готовясь взойти на трон, хочет видеть возле себя не безвольного красавца-соблазнителя, способного в любой момент трусливо сбежать с поля боя, предав её, а беззаветно преданного ей друга и боевого соратника, способного, невзирая на смертельные опасности и невзгоды, идти с нею, плечом к плечу, до конца?
Да… я понимаю: не просто теперь ей, после моих легкомысленных объятий с Галей в Борске, поверить пылким речам и заверениям в искренности страстной, неземной, любви к ней своего бойфренда. Не слова мои, а поступки нужны теперь ей. Кое-что мне удалось в этом плане сделать за последние дни в горах Палермо. Но… то были тесты на стойкость духа, преданность идеалу и выбранному в жизни пути.
И, кроме того, что весьма существенно, это была, в основном, борьба умов, интеллектов. В ней не было душевных и физических страданий, на которых чаще всего и ломается воля человека! И Оля это прекрасно знает! Возможно, именно поэтому она решила разработать ещё один сценарий, в котором, вероятно, будет уже в избытке таких, недостающих прежде, моментов и сцен.
Ну что ж… Виктор Савранский, за всё в этой жизни нужно платить. А за нестойкость духа и мягкотелость, пусть даже мимолётную, нужно платить вдвойне! Посмотрим, что ждёт тебя здесь, в этих мрачных глубинах гор? "Проходя долиною плача, люди, которых сила в Тебе, открывают в ней источники, и дождь покрывает ее благословением" - всплыла вдруг в памяти выписанная когда-то в юности цитата из библейского Ветхого Завета.
"Интересно, каким благословением покроет дождь меня? - подумал, иронизируя над ситуацией, в которой оказался, Виктор. - И будет ли он, этот дождик, вообще?"
Отчаянно вереща тонким, писклявым голоском, из-под ног выскочил вдруг коротконогий, с длинным, пушистым хвостом, зверёк. Цепляясь острыми коготками за неровные выступы, он проворно взобрался на правую, по ходу путников, стену, поднялся на высоту примерно трёх метров. Завис там, повернув свою остроносую, умную мордашку, внимательно посмотрел на путника. После чего, вздыбив хвост трубой и вновь коротко, пронзительно пискнув, так же мгновенно исчез, как и появился.
" Изучал, видимо, меня… партизан! - усмехнулся про себя Виктор. - Выскочил специально, чтобы разнюхать: какого это остолопа земного ведут к ним, в Долину Печали и Слёз? На встречу с его хозяевами? Небось, тоже говорить умеет, как эти двое… мудрецов из триаса, что сзади… за мной, плетутся. Бормочут между собой о чём-то тихонько, лопатят. О чём - понять невозможно! Видимо, на своём, мезозойском чешут… косточки мои промывают.
Ну и ну… влип ты, Савранский, капитально, скажу я тебе, с этой твоей… фешенебельной, светской любовью! Идешь вот… мучаешься, гадаешь, что да как дальше с тобой будет? Не свалится ли на голову кирпич… то есть глыба какая гранитная... в несколько тонн?
А она… обожаемый предмет вожделений твоих июльских, твоя ненаглядная Олечка, из-за которой ты чуть голову не потерял в Италии, и не оглянется даже ни разу! Не подбодрит своего любимого… хотя бы для вида! А вот зверьку этому шустрому, как знакомому старому, ручкой своей нежной махнула… несколько раз, приветствуя… "
Больно ударившись плечом о выступ, Виктор, сдержав стон, взглянул вверх. Где-то высоко-высоко, там, где должна была быть вершина горы, синела тоненькая, еле заметная, полоска неба. "Это какая же здесь высота… ёли-пали? - подумал с удивлением Виктор. - Не менее километра, пожалуй… И такую толщу кто-то разрезал пополам… как кусок баранины! Без какой-либо техники!
А потом взял - и передвинул на метр эти миллиарды кубов гранита, легко и непринуждённо отделив аккуратно одну часть от другой. Неужели всё это, о чём мне говорила раньше Оля, и чего я никак не хотел воспринимать всерьёз, действительно имеется в ней, обладая фантастической мощью, способной творить такие вот чудеса?
Но даже эта её способность может показаться простой, сказочной забавой, когда вся энергия, собранная воедино, как убеждала меня не раз Оля, позволит ей развить в сумме такую невиданную, потенциальную мощь, которая, при необходимости, способна будет мгновенно вывести их строя все, существующие ныне, центры управления военной и космической техникой! Позволит в считанные мгновения уничтожить все серверы мира, привести в негодность радары и размагнитить все пульты управления и узлы проводной и беспроводной связи?
А в сумме всё это даст возможность, как утверждала не раз Оля, в корне изменить социальную жизнь на Земле! Даст возможность установить единый, сверхмощный, не имеющий аналога в мире, контроль на всеми, без исключения, военными базами, воздушными, надводными, подводными кораблями и космическими спутниками. То есть возможность, в случае крайней необходимости, мгновенно вывести из строя всю эту смертоносную армаду, приносящую столько страданий и смертей измученному бесконечными войнами человечеству.
И действительно: если посмотреть реально на то, что произошло только что, на его глазах, то энергетической силы, потраченной на это безобидное, в общем-то, мероприятие - рассечение горы - могло бы хватить на обеспечение миллионного, как минимум, города электроэнергией в течение многих лет, если не десятилетий! И всё это сделано было на моих глазах, пять минут назад, без особых усилий и технических премудростей, всего лишь чудесным по красоте голосовым посылом и властным движением рук".
Ванга постепенно замедлила шаг. Затем остановилась. Замерли в ожидании и покорно следовавшие за нею путники. Впереди, поверх могучих плеч Йети, Виктор сумел заметить неширокую, сумрачную полоску света. Это был странный, струящийся откуда-то сбоку, постоянно меняющийся свет, словно там, за краями гранитных глыб, кто-то плавно менял освещение невидимой пока сцены. В связи с чем полоска становилась то тёмно-синей, то разбавлялась бардовыми оттенками, то вдруг светлела и становилась уже бирюзовой.
Ванга обернулась и приложила руку к губам, предупреждая о необходимости строго соблюдать тишину. Затем знаком предложила следовать за ней дальше. Вся группа, выйдя, наконец, из тоннеля, оказалась на крохотном, тускло освещённом, пятачке земли, где не было никакой растительности. Вокруг поле тоже было ровное, покрытое мелкой галькой и песком, загроможденное местами горными валунами разной величины.
Из-за слабого, падающего неизвестно откуда, света невозможно было увидеть далее, чем метров на десять. Взглянув вверх, Виктор попытался определить - откуда же все-таки идет этот, постоянно меняющий свою окраску, световой поток? Но увидел над собой лишь абсолютную, непроницаемую черноту. Ему стало жутко. Такого мёртвого, зловеще нависшего над ним, купола неба он ещё никогда не видел.
Все остальные пришельцы тоже стояли молча, не двигаясь, в ожидании чего-то неведомого и таинственного. Мерцающее сияние скользило по их лицам, по застывшим в неподвижности, фигурам, обтекая их тела со всех сторон, словно изучая их строение, проникая внутрь, выходя, отдаляясь и вновь возвращаясь.
Не зная, как себя вести, Виктор стоял, замерев, не ощущая от напряжения своего тела, понимая бессмысленность и невозможность в такой ситуации каких-либо действий или расспросов. Постепенно световой поток стал распадаться, превращаться в отдельные, разноцветные облачка, которые, постепенно отдалилившись от пришельцев, переместились в другое. еле видимое, поле с валунами, находившимися рядом. Место у выхода из скалистого тоннеля, где оказались пришельцы, было слабо освещено: лишь одно, задержавшееся ещё невдалеке, серебристое облачко бросало на группу слабый, еле заметный, свет.
Виктор почувствовал, как его руки кто-то коснулся. Это была Оля. Она указала Виктору на два, лежавших неподалеку от них, небольших валуна, покрытых слоем почерневшего от времени и отсутствия солнца, старого моха, и жестом попросила его опуститься на один из них. Виктор выполнил просьбу, Оля присела рядом.
Вслед за этим присели на гранитные глыбы Ванга и Йети. Даринка примостилась на коленях у вещуньи. Борис поднялся на задние лапы и, опираясь на свой мощный хвост и положив передние лапы на широкий квадрат лежавшего перед ним гранита, тоже замер в неподвижности.
Все эти долгие, происходившие почти в абсолютной темноте, приготовления к встрече с предстоящим, загадочным "нечто" вызвало у Виктора небывалый интерес. С детства его привлекали всевозможные страшилки ребят про мистические превращения людей в собак, кошек, домовых, про незнакомую ему, манящую своей загадочностью, жуткими страхами, загробную жизнь с оживающими на кладбищах покойниками в белых балахонах и с косами в мертвых руках.
Много книжек он прочёл и про скоморохов, мимов, менестрелей, вагантов, гистрионов, про их бесконечные странствия по миру и частые выступления, с целью заработка грошей на пропитание, в попадающихся на пути городах и сёлах.
Он подумал невольно, что именно так могла бы, например, готовиться к показу какой-нибудь библейской мистерии в давние времена труппа бродячих актёров древнего Рима. Тогда специальных помещений ещё не было и местом для подобных, импровизированных, представлений могла бы стать любая городская площадь, внутренний двор императорских покоев или небольшой, наспех сколоченный, подиум возле стен величественного, сохранившегося частично и до сегодняшних дней, Колизея.
"А что же мы имеем здесь, в этом жутком Царстве Печали? - задал себе с усмешкой риторический вопрос Виктор. - Мы, зрители, уже все в сборе. А где они… эти таинственные духи-актёры, ради которых совершены все эти долгие, странные, наполненные мистикой, перемещения в чужом, непонятном пока для меня, временном пространстве? Появятся ли они вообще? А если появятся - как… каким образом будет проходить это общение? И, главное, кто… чья воля стоит за всем этим? Одной только Оли?
Или это совместное решение всех троих: Оли, Ванги и Йети, с одобрения этих ушлых дружков из триаса? Ведь не случайно же они упорно сохраняют дистанцию в отношениях со мной, предоставив мне, по сути, возможность самому выпутываться из любой каверзной ситуации, которая наверняка может ждать меня впереди?
Но есть ещё один - пожалуй, самый верный вариант ответа на данный вопрос. И в эпицентре этого предположения может оказаться именно он - неотразимый, властный, неукротимый в своём мощном продвижении к поставленной перед собой цели, человек - Олин отец, финансовый монстр, заставивший весь деловой мир склонить перед ним голову!
Ведь вполне может быть, что именно его не оставляет в покое мысль: "А кто он такой на самом деле, этот, взявшийся ниоткуда, покоритель его непредсказуемого, своенравного чада? Достоин ли он того, чтобы я мог со спокойной душой допустить его уже в ближайшее время к управлению своим хозяйством?
Не гнилой ли он интеллигент и не рохля, если дело дойдёт до принятия решений, от которых может зависеть не только судьба очередной, грандиозной сделки, могущей принести гигантскую прибыль, но и сохранность - и это реальность, исключать которую ни в коем случае нельзя, - иногда и своей, собственной, жизни?
Погрузившись в глубокие размышления, Виктор не сразу заметил, что на расположенном чуть в стороне от них, более освещённом, участке поля начались какие-то странные перемещения. Разноцветные облачка, опустившись до самой земли, постоянно вращаясь и меняя свою конфигурацию, постепенно вытягивались затем вверх, становясь похожими издалека… на фигуры закутанных в саван с головой людей.
Чем больше Виктор вглядывался в происходящее на его глазах мистическое чудо, тем яснее начинал улавливать связь этих удивительных, завораживающих взор, превращений с поведением участников похода в долину Слёз. "Они, конечно же, знают эту тайну, - подумал он. - И не только знают, а, возможно, и заранее продумали - кто именно должен быть здесь, на этой сумрачной поляне, чтобы, вопреки всем земным законам и здравому смыслу, обрести, затем, черты существ, способных общаться со мной - реальным земным человеком из плоти и крови… отлтчие от них - аморфных, бестелесных призраков царства теней?
В поиске ответа он повернулся в сторону своих друзей… и не увидел их. Подумав, что глаза с непривычки потеряли чувствительность, он с силой сжав веки и, прикрыв лицо руками, постоял неподвижно несколько секунд. Однако эта инстинктивная терапия, к которой он в жизни не раз уже прибегал, не помогла ему.
Отняв руки, он увидел: окружающее его пространство было безлюдно. Ни на валунах, ни в отдалении от себя он никого не увидел. Пытаясь понять - что же могло произойти, как, каким образом одновременно могли исчезнуть столько друзей, он стал нервно передвигаться по слабо освещённому пятачку, пытаясь всё же отыскать хоть кого-нибудь.
И тут, к своему ужасу, вдруг заметил: находившаяся рядом с ним скалистая громада горы стала... вновь монолитной! Служивший до этого тоннелем извилистый, скалистый метровый проход, по которому они добирались сюда, исчез, будто его и не было вовсе! Бросившись к подножию горы, Виктор стал лихорадочно ощупывать его, перебегая, словно попавший в смертельную ловушку беглец, с одной стороны на другую.
Но всё было тщетно: ни метрового прохода, ни хотя бы маломальской трещинки в уходящей в небо, вертикальной, серой громаде он не нашёл. И в это мгновение до его слуха донеслись глухие, еле слышные, протяжные, завывающие звуки, напоминающие стоны людей. Они всё усиливались, приближались к нему, переплетаясь друг с другом, обрываясь иногда внезапным, заставляющим Виктора вздрагивать, резким выкриком.
Обернувшись, он стал искать глазами источники этих, выворачивающих его душу, стенаний. Но ничего, кроме колышущихся неподалеку от него вертикальных, аморфных облачков он увидеть не смог. А звуки всё нарастали, всё глубже проникали в его сознание, напрягая до предела нервы своей скорбной протяжностью и таинством странного происхождения.
Не зная, как ему поступать дальше, Виктор тесно прижался спиной к скале. "Что же это такое? Как такое могло случиться? - лихорадочно задавал он себе один вопрос за другим. - Чьи это гнусные проделки? Чьё желание вот так, глупо, шутить со мной? Куда мне теперь бежать? На что я могу рассчитывать в этой ужасной, кромешной тьме? И смогу ли я вообще когда-нибудь выбраться отсюда… из этого дьявольского, воющего ада?"
Расстояние между ним и непрерывно меняющими свои объёмы и очертания, мерцающими облачками всё время сокращалось. Одно, сиреневое, облачко по центру выдвинулось к нему ближе всех. Остальные как бы замедлили своё движение, медленно раздвигаясь по сторонам и освобождая пространство сиреневому собрату. Образовалось некое свободное пространство, ограждённое по краям, напоминающее в чём-то небольшую театральную сцену.
И теперь Виктор мог уже с определённостью предположить, что доносящиеся до него звуки выходили не откуда-то со стороны, из неизвестных ему источников, а именно оттуда - из глубины этих мерцающих, испускающих неяркий свет, воздушных созданий. Чуть успокоившись, он стал более пристально следить за оказавшимся в центре площадки сиреневым облачком.
Оно все более менялось в цвете, стало темнеть, хор голосов постепенно стал затухать, сходить на нет, и, наконец, совсем затих. Никогда в жизни Виктор не ощущал такой абсолютной, мертвой тишины. Тени тоже замерли, их контуры уже не менялись. Такое оцепенение продолжалось довольно долго, примерно около минуты.
И вдруг верхняя часть облачка, расположенного в центре, стала менять свою форму. И Виктор с удивлением увидел, что на него пристально смотрит… человек. Вернее, на него смотрели глаза человека, поскольку полностью рассмотреть его лицо, завернутое в белый, воздушный саван, было невозможно. Этому мешала и темная повязка, скрывающая верхнюю часть головы.
Затем саван опустился чуть ниже и показались губы. Они были тонкие, бледные, бескровные, плотно сжатые. Виктор замер в трепетном ожидании: неужели этот странный, бесплотный дух-получеловек сможет заговорить с ним? Наконец, губы пришли в движение. Раздвинулись. И из мертвенно бледного, аморфного создания полилась очень тихая, с частыми остановками, сдавленная, сипящая речь мужчины, говорившего на английском.
If you want to know… a young man passionate,
Тruth about life… on
Here in the vale… of eternal sorrow and tears,
You know her.
/Если ты хочешь знать… юноша
Правду о жизни земной,
Здесь, в юдоли… вечной Печали и
Ты постигнешь
И Виктор услышал, как слабым, затухающим эхом трижды повторили последние слова окружавшее сиреневое облачко тени: "… Ты постигнешь её… ты постигнешь её… ты постигнешь её… ". После чего хор продолжил, чередуясь с солистом:
The bitter truth, the awful truth,
learn that in a world where you live
It is impossible.
Because there, in the world, the
but this one was killed.
As we all have been killed, dared to say it.
/Горькую правду, страшную
узнать которую в мире, где ты
невозможно. Потому что там, в том мире
правда эта была… убита.
Как были убиты все мы, посмевшие сказать её./.
Причём хор звучал уже не так хаотично, как раньше, а более собранно, стройно. В его аккордовых сочетаниях слышна была даже некая, приятная на слух, гармония. Он, как профессиональный музыкант, имевший в своей памяти обширный репертуар всевозможных вокальных и оркестровых произведений, отметил для себя необычную слаженность звучания в исполнении теней. Непонятно было только - как, каким образом они извлекали свой звук?
Как им, бестелесным существам, состоящим из миллионов мельчайших, невидимых глазу, частиц, удается в нужный момент добиваться такой удивительной ясности и красоты звучания? И тут Виктора осенило! "Оля!.. Конечно же, это она… она всё придумала! Это она, моя прелестная ученица, приготовила для меня, своего учителя, такую невероятную, духовную мессу, от которой с ума можно сойти! Хотя нет… не скрою: мне всё это начинает… даже нравиться!
Да, да, Виктор Афанасьевич, согласись: не каждый день ты имеешь возможность беседовать в таких вот… жутких, подземных, декорациях с тенями ушедших давно людей! И не с простыми тенями, коих, видимо, здесь миллионы, а умеющими так виртуозно петь, грамотно переплетать свои голоса, образуя классические, стройные аккорды и без конца модулируя!
И не известно ещё, какие невероятные, сногсшибательные истории они сейчас тебе здесь, в этом мистическом концертном зале, поведают? Ну что ж, послушаем и посмотрим это таинство дальше… Надеюсь, в какой-то момент всё же объявится не только юная колдунья, но и остальные создатели этой загробной мистерии, от которой кожа у меня на спине покрылась уже пупырышками и сморщилась, став, наверное, шагреневой...
Глава романа "Путь к Центурии" /Забыть себя.../
кн.5
Фото из интернета