Неизвестная Руссо

   
    Я никогда не была паинькой. Папа меня любил и баловал, мне было позволено
всё, и всё прощалось. Моя страсть к рисованию, приносила близким неудобства,
которые они стоически переносили. В детстве это были картины на полу из
высыпанных круп, и роспись стен фломастерами. Позднее,  вырезанные из портьер
и из новой замшевой юбки сестры, фрагменты для купажа. Мои творческие порывы
налетали ураганом, сносили всё на своем пути, и так же внезапно стихали.

     Художественная школа и изостудия навевали на меня тоску, рисование на
заданную тему рождало во мне бунт. Я рисовала то, что мне хотелось, объясняла,
это своим видением вазы, натурщицы или натюрморта, уже тогда понимая, что
художником мне не стать, и не очень печалилась по этому поводу.

    Лаборатория прикладного искусства. Мне тогда очень понравилось это странное
для слуха название. И привел меня туда мой извечный интерес ко всему
необычному.
     Встретила меня сухонькая старушка с очень молодыми глазами.
Она так долго подносила к носу, рассматривая, мои работы, что мне уже захотелось
уйти. Что я бы непременно и сделала, если бы она периодически не хватала меня
за руку своей крепкой сухонькой ручкой.

- Ты интересная девочка. – наконец вынесла она вердикт. – Если научишься
терпению, может быть что-то и получится.

     Валентина Владимировна Руссо. Немного странная, смешно порывистая в свои
многие лета, но всегда ровная, терпеливо-сдержанная, когда всё не так, и
безудержно весёлая, когда всё у меня получалось. Научиться терпению, у меня так
и не вышло, но интерес к прикладному искусству, она мне сумела привить.
Он пророс корнями. Особенно меня привлекала инкрустация. Из разных по цвету и
фактурному рисунку пород дерева, подобранных из маленьких кусочков, рождалась
картина, необычная, интересная. Еще много чему научила меня эта удивительная
женщина, отдавая свои знания с такой щедростью, как будто от этого зависела моя
жизнь.

     Я окончила положенный курс обучения и ушла, забыв о своей старенькой
учительнице. Закрутила жизнь, пестрым калейдоскопом прокручивая годы.

    Работая в музее, я услышала, что в фонды поступила коллекция картин
известной художницы, и так как она была одинокой, то и всё её имущество передано
в дар музею. Прозвучавшая фамилия – Руссо, резанула слух узнаваемостью.
Валентина Владимировна? 

    Я мчалась по музейным коридорам в отдел фондов, сердце бешено колотилось.
Огромная комната фондовиков до верху была завалена стопками книг, блестя
роскошью фолиантов, они просто поражали своим количеством и разнообразием,
пещера Сезама для художника: краски- масло, акварель, темпера,  пастель,
цветные карандаши в жестяных коробочках, кисти, которые можно только
представить. Причем всё это собрание датировалось такими разнокалиберными
годами, что дух захватывало!  Фабрик, выпускавших многое из того, что здесь
было – уже не существовало! А картины….. Невозможно глаз отвести…

     Почему она не выставлялась??? Почему не продала хотя бы часть этого
творческого богатства? Почему жила в нищете?

     Я вспомнила, как дорожила Валентина Владимировна каждой кисточкой в студии,
как берегла дешевенькие краски…. Говорили, что, когда вскрыли её квартиру,
невозможно было сделать шаг, всё было завалено до самого потолка.
 
     Так она жила. Отказывала себе во всем, что касалось жизни, приобретала
ценнейшие книги и альбомы по искусству, рисовала необыкновенные картины и
собирала, складировала краски, кисти, всё то, что так трудно было найти у нас
в те, тяжелые времена.

     Одинокая художница. Странная. Порывистая старушка с молодыми глазами.
Мне бы очень хотелось, чтобы когда-нибудь сложилась её выставка. Уверена, что
многие её ученики, и многие из тех, кто знал её, пришли бы и разрушили то
одиночество, которое было в её жизни, и преследует её память. Ведь столько
ставших известными художников, прошли через её мудрые  уроки.
И наверное, многим есть что рассказать об этой известной, неизвестной Руссо.