Давно это было. Году в 1975. Встретились мы с ним на "книжном рынке" в одном из районов Киева. Cреди берёзок и елей, в каком-то овражке, бродили "книжники" и спекулянты. Тихо и благостно совершалось какое-то священное действо и произносились ритуальные мантры: "Пристли на Стругацких в мягком?", "Бредбери в твёрдом на Гарри Гаррисона в любом".
Он стоял, покуривая "Приму" с дермантиновой папкой подмышкой и как-то безучастно поглядывал по сторонам. Я знал его по этому рынку, один раз даже пили пиво в местной забегаловке. Звали его Леонид, он был не очень разговорчив, но в книгах разбирался, особенно в фантастике и эзотерике (Рерих, Блаватская, Соловьёв, Азимов,).
Поздоровались. То, сё - как-то вяло. Я уже хотел уходить, а он возьми да и окликни:
- Слушай, я тут "Жука в муравейнике" ищу, может знаешь кого?
- Знаю - говорю - это я.
А я только прочёл, а на полку ставить в мягком переплёте неохота, дай, думаю, махну хоть на что.
- А у тебя что? - спрашиваю.
- Да есть много чего, а что ищешь?
Тут я возьми да и ляпни:
- Альбом Босха хочу, могу довесить кой-чего.
- Идёт, только дома всё, с собой не ношу, а довесишь что?
Ну, я то смекаю, что он не дурак: пробивает, типа.
- Желязны могу, в твёрдом, ну, ты понял.
- Идёт - говорит - может заедешь в выходной, а то мне не с руки таскаться.
- А куда?
- Да за городом я, 30 км по Бориспольской.
- Ого! Далеко забрался!
- Священник я, приход у меня там и домик, живу там, стало быть, с семьёй... Вот так.
Короче, взял я адрес и даже телефон на всякий случай и пообещал в воскресенье приехать.
А дело было в августе. Погода - люкс! Въезжаю в село, рулю на церковь, ясное дело. Возле церкви толпа человек тридцать, спрашиваю:
- А батюшка где живёт?
- А вы машину оставьте, сзади обойдите - там и живёт.
Обошел. Домишко, не то что бы неказистый, нет, игрушечный какой-то. А тут и Леонид:
- Слушай, тут такое дело: дьякон у меня запил, неделю не просыхает, а у мне ребёнка крестить надо, ну что я людям скажу! Постоишь рядом, а, когда я кивать буду - подпоёшь, прошу тебя!
- Ладно, а чо петь то?
- Да, рот открывай и всё, а там по ходу. Ты только на людях веди себя естественно и люди примут, вон и борода у тебя и прическа, сойдёт.
- Ладно. Только ты побыстрей служи там - времени у меня мало, не буду ж я целый день из-за книжек тратить - жена заест потом.
А сам думаю: не знаю, как за дьякона, а за раввина принять свободно могут.
Короче, напялил он на меня рясу длинную и пошли мы с ним с заднего хода, прошли пару комнаток и вышли к алтарю. Красота! - замечаю, как бы боковым зрением, сам, чувствую себя как тот жук в муравейнике. Не знаю чего, но уже потряхивает. Счас, думаю, плясать начну от страха прямо тут.
А Леонид уже запел, но не кивает, только ходит, а я гляжу на него, как болван - боюсь кивок пропустить и трясусь всё сильней, хотя видимых причин, вроде нет. Уже про себя обзывался народным "артистом", лицедеем и, почему-то Савелием Крамаровым. А тем временем ребёночка поднесли к купели и поп кивнул... Тут я, не знаю почему, взревел нервно что-то среднее между "Господи, помилуй" и "Боже, царя храни", не знаю зачем это я так - вот такой нервный припадок случился. И, вроде как, немного успокоился после этого.
Что было потом, помню неважно. Как-то смазано всё.
А, как только рясу с меня сняли, сразу успокоился и даже повеселел, ну, в себя пришёл, слава Б-гу (видно, всё дело в рясе этой, будь она неладна). Потом, помню, какая-то женщина деньги давала отцу Леониду, руку ему целовала и на меня показала, а он смеялся.
Потом, когда состоялся наш обмен, перед тем как уезжать, я спросил его:
- Чего эта женщина на меня показала, ты как-то странно ржал?
- Она спросила: "А этому батюшке дать чего-нибудь?", ну, мне смешно стало.
Приехал я домой, а в багажнике две корзины: в одной - груши, в другой - яблоки. Гонорар, типа.
Вот так я был батюшкой.