Елене Юрьевне шестьдесят. Она пришла ко мне в тёмной блузке в белый горошек, украшенной по-гимназически трогательным кружевным воротничком, гладко зачесанная, с тугим узлом на затылке.
«Кого она мне напоминает?» - насторожилась я. Но когда Елена Юрьевна, разбирая принесенные бумаги, водрузила на нос очки в роговой оправе, вспомнила: Марину Неёлову в фильме «Дорогая Елена Сергеевна»! Даже имя совпадает с героиней рязановской киноленты.
Но еще больше роднят их, на мой взгляд, детская наивность, вера в идеалы, изрядно поблекшие в нынешнее прагматичное время, и такая же кажущаяся старомодной надежда на порядочность всех без исключения вокруг.
Елена Юрьевна педагог, как и киношная Елена Сергеевна. Только преподает она всю жизнь прикладное творчество: бумагопластику, оригами, квиллинг, тиснение – все, что связано с использованием бумаги. Еще будучи студенткой художественного училища, начала подрабатывать в одной из школ эстетического воспитания, да так и осталась в ее штате до сих пор.
Жили они с дочерью Наташей, которую Елена Юрьевна воспитывала одна, очень скромно. И были как две подружки – старшая и младшая.
В восьмидесятые годы Елена Юрьевна, состоявшая в льготной очереди как мать-одиночка, получила в высотном доме «однушку» на шестом этаже, с просторной кухней и двумя глубокими лоджиями. Годы шли, а их квартирка оставалась все такой же чистенькой, уютной и гостеприимной. Звучала в ней исключительно классическая музыка, собирались интеллигентные гости, и молодежь, и постарше, пеклись пироги с яблоками, цвели фиалки на подоконниках (более тридцати видов!), и Елена Юрьевна с Наташей чувствовали себя счастливыми.
Наташа подросла, окончила педагогический институт, и в их жизнь вошел, наконец, мужчина. Молодой моряк загранплавания Игорь сделал Наташе предложение и сразу после скромной свадьбы увёл ее на съёмную квартиру. А через некоторое время молодые взяли ипотечный кредит и обзавелись собственным приличным жильем.
Игорь зарабатывал хорошо, свою новую квартиру они с Наташей обустроили быстро. Не забыли и о Елене Юрьевне, помогли поменять сантехнику, приобрести новенькие холодильник и бойлер, а ещё – казавшуюся ей несбыточной мечтой автоматическую стиральную машину. Но самое главное счастливое событие случилось в их семье в конце прошлого года – на свет появились близнецы Ярик и Радик, Ярослав и Радомир – долгожданные внуки Елены Юрьевны.
Рожала Наташа своих богатырей тяжело. Игорь ушел в рейс почти на год, и все заботы о молодой маме и внучатах Елена Юрьевна с радостью приняла на себя. Ежедневно ездить из ее квартиры к Наташе было тяжеловато, и она переселилась к дочери.
Через некоторое время они решили сдать «однушку» Елены Юрьевны в аренду: лишние деньги никогда не помешают, да и квартира будет под присмотром, мало ли что может произойти?
Искать арендаторов не пришлось. Когда Елена Юрьевна объявила в своей школе об их с Наташей решении, подруга Зинаида Александровна, работавшая там же завучем, попросила сдать квартиру ее племяннику с женой и четырехлетним сынишкой.
- Семья просто распадается, - пожаловалась она, - жить негде, скитаются по углам, деньги за жилье сейчас дерут огромные, ребенок болезненный, маленький, все средства уходят на лечение, ничего приобрести не могут, все время на нервах из-за неустроенности.
От этих слов доброе сердце Елены Юрьевны заныло от жалости, и она сразу же согласилась. За аренду своей отдельной ухоженной квартиры, с мебелью, посудой и домашней электроникой Елена Юрьевна запросила две тысячи гривен - смешную по нынешним временам сумму, и это при том, что коммунальные платежи, кроме оплаты потребленных электроэнергии и воды, она как арендодатель обязывалась вносить сама.
Когда коллеги принимались пенять, что она явно продешевила, Елена Юрьевна оправдывалась:
- А как я могу просить большие деньги с нищих ребят, тем более что они близкие родственники Зинаиды Александровны? Помните, когда я осталась одна как перст с Наташенькой на руках и была никому не нужна, как она меня поддержала и морально, и материально? Всех денег на свете не заработаешь. Гораздо важнее человеческие отношения.
Единственное, на чем настояла Елена Юрьевна, - это на оформлении официального арендного договора. Очень уж боялась осложнений с ЖЭКом, налоговой, участковым. Она всегда была законопослушной и дисциплинированной.
А теперь пришло, пожалуй, время познакомиться с Толей и Олей – квартирантами Елены Юрьевны, которые через пару дней с ребенком въехали в её квартиру. Вещей у них было немного: детские кроватка и велосипед, компьютер да сумка с одеждой.
Сразу стало ясно, что племянник Зинаиды Александровны программист Толя в семье на вторых ролях. Вожаком их маленькой стаи была Ольга. Энергичная, напористая, безапелляционная, она гордо проинформировала, что сотрудничает с международным модельным агентством и со дня на день ожидает вызова в Париж на кастинг, а сейчас активно готовится к этим важным смотринам: принимает специальные косметические процедуры и занимается фитнесом для поддержания идеальной формы. Если всё сложится хорошо, то уже через месяц – два в их семье появятся немалые деньги, и они с Толей и сыном, конечно же, найдут более просторное и комфортное жилье. Так что терпеть их присутствие в этом «скворечнике» (так и сказала к стыду Елены Юрьевны) хозяйке придется недолго.
Елена Юрьевна промолчала, хотя про себя и немало удивилась: ни внешность, ни фигура Оли на «модельную» не тянули. Но чего не бывает в жизни? «Молодо – зелено», - решила она, снисходительно простив апломб своей квартирантки.
Завертелись, закрутились дни, в которых два крохотных внука Елены Юрьевны стали основным смыслом ее существования.
- Надышаться на них не могу, - говорит она и улыбается удивительно молодящей её улыбкой с девичьими ямочками на щеках, - не до Толи с Олей мне было, своих забот хватало. А через месяц, на Старый новый год всё-таки решила поехать проведать их, посмотреть, как они там хозяйничают, и подарочек их малышу отвезти.
Приехала и чуть с ума не сошла: они зачем-то переклеили обои. Вместо моих цвета слоновой кости, финских, с едва заметным рельефным рисунком, налепили чёрно-белые, напоминающие натуральную шкуру зебры. Меня аж передёрнуло от этой безвкусицы. Но не ругаться же из-за дурацких обоев? Они молодые, вкусы у них другие. Я посчитала про себя до десяти и постаралась успокоиться. Обои всё равно придется менять после малыша, он ведь у них в самом «шкодном» возрасте. Может, уже что-то напортил или порвал, потому они и поклеили другие обои?
Но Оля сразу заявила:
- Ремонт видите? Правда, лучше стало? А раз мы потратились на улучшение условий проживания, то ничего за первый месяц платить не должны. Такой порядок.
И опять Елена Юрьевна не нашлась, что сказать. Может потому, что в этот момент с ужасом смотрела на свои любимые фиалки. Цветы гибли. И было ясно, что фиалки умирают от табачного дыма, который не переносят даже в небольших дозах. А за месяц хозяйничанья квартирантов квартира буквально пропиталась табачным дымом.
- Как вы можете так дымить, у вас же маленький ребёнок? – только и спросила Елена Юрьевна.
- Ничего, он у нас привычный, - был ответ.
Всю дорогу до дома Наташи Елена Юрьевна сосала корвалмент и боролась со стоявшим в горле комком слёз. В гибели фиалок она винила прежде всего себя: в суете напрочь забыла предупредить Толю и Олю, что для нежных этих растений никотин – яд.
Потянулись месяцы – один, второй, третий… Денег на арендную плату у Толи с Олей хронически не было. Они каждый раз просили об отсрочке, ссылаясь на бесконечные болезни сына, и Елена Юрьевна не имела сил им отказать. Она добросовестно оплачивала коммунальные услуги и отчисляла оговоренный процент налоговой службе. Периодически звонила Оле и Толе и слышала привычное: «У нас сейчас совсем нет денег, даже хлеб купить не на что, всё уходит на лекарства малышу».
Странно, но ни Толя, ни Оля не работали. Анатолий круглосуточно просиживал за компьютером - якобы выполнял разовые заказы по программированию. Ольга всё готовилась к своим модельным кастингам. А жили они в основном за счёт мамы Толи, с которой у Оли были настолько плохие отношения, что свекровь категорически отказала им в проживании в своей трёхкомнатной квартире, где после смерти мужа коротала свой век одна. Тем не менее мама покупала им всё – от продуктов и сигарет до стирального порошка и игрушек малышу.
Так прошло ещё три месяца, наступило лето. На просьбы Елены Юрьевны оплатить долг молодые не реагировали. Вдобавок пошли жалобы от соседей: ребёнком мама с папой практически не занимались. На улицу малыша не выводили, он катался на велосипеде в комнате и коридоре, часами торчал на балконе, сбрасывая на головы прохожих всякую дрянь, постоянно плакал, был нервным и истеричным.
Но и сами молодые родители были не лучше – регулярно устраивали разборки с нецензурщиной и битьём посуды. Олин фитнес, с прыжками, сотрясающими стены, сопровождался гремящей музыкой. По субботам и воскресеньям в квартире собирались шумные компании, не расходившиеся до утра. С балкона теперь летели бутылки, презервативы, лилась моча… Все претензии соседи адресовали Елене Юрьевне, но ситуация давно вышла из-под её контроля.
Не выдержав, она пожаловалась на Толю и Олю Зинаиде Александровне, но когда та приехала, чтобы вразумить позорящих её племянника с супругой, Ольга кинулась с ней драться, не пожелав выслушивать нотации «идиотки старухи».
После этого дикого случая Елена Юрьевна категорически потребовала, чтобы квартиранты освободили жилье и погасили свой немалый долг. Но когда она пришла в свою квартиру с участковым, чтобы официально предупредить их о немедленном выезде, оказалось, что Толя с Олей поменяли замки. Войти в свой дом Елена Юрьевна не смогла, а представитель правоохранительных органов без постановления суда отказался взламывать дверь.
Вечером позвонила Ольга с угрозами:
- Хорошо, мы выедем, - зловеще сказала она. – Но предупреждаю: всё поломаем, порвём и испортим. Скажем, что так и было, у вас всё равно свидетелей нет. Вам же дороже станет.
И Елена Юрьевна испугалась:
- Мы ведь с Наташей сейчас совсем одни, Игорь вернется через пять месяцев, больше мужчин в нашей семье нет. Кто нас защитит, если что? У меня эта квартира – всё, что есть. Всё нажито трудом, каждая вещь – огромное достояние. Они ведь ненормальные, эти Оля и Толя. Могут и вправду от злости всё разорить. Что потом делать?
На мой вопрос, почему Елена Юрьевна не оформляет исковое заявление в суд, который не только защитит, но и взыщет с нарушителей законодательства долг за квартиру вкупе с набежавшими процентами за каждый просроченный день, заставит их оплатить судебные издержки и компенсировать моральный ущерб, а если, не дай Бог, они действительно испортят что-то, то и нанесённый материальный вред будут вынуждены погасить, она ответила:
- Знаете, как долго тянутся эти судебные разбирательства? Денег у Толи с Олей действительно нет, никаким недвижимым имуществом они не владеют. Что даст постановление суда, если на практике исполнить его невозможно? Будут отчислять мне копейки в течение всей жизни? И что? Мне уже не надо никакой квартплаты, пусть только освободят квартиру и вернут вещи в целости и сохранности. И потом, как я могу обратиться в суд, если это родственники Зинаиды Александровны, которая в своё время так много сделала для меня и Наташеньки?..
И так далее и тому подобное. Вместо благородного негодования опять следует прочувствованный рассказ о доброте близких Елене Юрьевне людей. В этом она вся. И, скорее всего, поэтому получает за свою собственную доброту всё больше чёрную неблагодарность, непорядочность и бесчестность (этот случай с квартирантами, к сожалению, не единственный в её жизни).
Сегодня Елена Юрьевна, Наташа и Игорь решили продать злосчастную «однушку» и приобрести не очень дорогое жилье в новостройке рядом с домом дочери и зятя. Семья соберётся в одном районе, и все проблемы решатся сами собой. Но пока Елена Юрьевна не сможет распоряжаться своей квартирой по своему усмотрению, хотя бы заходить в неё тогда, когда это необходимо, ни о какой продаже и речи быть не может.
Оля и Толя сидят на принадлежащей ей жилплощади, как кроты в норе. Свет по вечерам не включают. На звонки не реагируют. Двери не открывают. Правда, через два месяца истекает срок договора аренды, оформлен он был на год. Получится, что Толя с Олей самовольно занимают чужое жилище. А это уже уголовная статья со всеми вытекающими последствиями.
Когда я обратила внимание Елены Юрьевны на этот немаловажный в её ситуации факт, она замахала руками:
- Ах, не пугайте меня! От одних слов «уголовная статья» мне становится плохо. Неужели придётся пройти всё это? Моё сердце просто не выдержит, и уже никакая квартира будет никому не нужна…
- Чего же вы хотите? Чем же газета может вам помочь, если даже правоохранители без постановления суда не берутся за наведение порядка?
- А вы опишите всю эту неприглядную историю. Пусть им стыдно станет. И напишите, что зовут их Анатолий и Ольга, только фамилию не указывайте, она такая же, как у Зинаиды Александровны. Зачем позорить пожилую заслуженную женщину? А так их все узнают и осудят. Может, задумаются о своём поведении и поймут, что так поступать нечестно, некрасиво?
О святая простота! Ну что здесь поделаешь?
И я снова вспоминаю трогательную старомодную в своей порядочности дорогую Елену Сергеевну из одноимённого фильма, с которой жизнь в лице родных учеников обошлась столь жестоко. Оказывается, это не авторский вымысел. Дорогие Елены Сергеевны еще окончательно не вывелись, как динозавры, и живут рядом, поражая своей неприспособленностью к новоявленным нормам морали и этики.
Дорогие Елены Сергеевны, как хорошо, что вы всё-таки ещё остались среди нас!