Едва взглянув на этот комплекс зданий, я сразу понял: это именно то, что искал. Обычно под детские дома приспосабливаются самые неподходящие здания и помещения, но это был не тот случай. Причем все эти постройки чем-то неуловимо напоминали военный городок.
- Здравствуйте, вы к кому? – откуда-то из-под земли нарисовался подросток с зачесанной на пробор аккуратно стриженой прической.
- Мне бы директора.
- Второе строение, второй этаж, второй кабинет направо.
- Спасибо.
Что-то тут не так. Слишком толково и не по детдомовски. Белая рубашка, брючки со стрелочками, чистая шея… У них сегодня наверняка какое то мероприятие.
- Ее зовут Элла Эдуардовна.
Уп… Еще раз большой спасибо…
- Да, нам нужны воспитатели, и мы вас берем. – Отложив в сторону мои документы, она позвала секретаршу. – Наташенька, покажи молодому человеку его хозяйство, познакомь его с группой, а вы с завтрашнего дня приступайте. Первые три дня отработаете дублером в группе со старым воспитателем, а с понедельника приступайте к самостоятельному творчеству. Удачи, вам.
Вот так, почти без предисловий, я попал в экспериментальный детский дом на окраине города. Я был готов ко всему: к бессмысленной суете воспитанников, к ору педагогов и к донельзя разбитой мебели, но то, что я увидел, было невероятно. В спальном корпусе не было ни души, только правильный ряд коек, тумбочек и прикроватных ковриков. На кроватях, держа равнение строго на центр, возлежали маленькие подушки и если бы не разноцветные покрывала и горшки с цветами, я бы подумал, что попал в стандартную общевойсковую казарму.
Групповое помещение меня потрясло: за правильным рядом новехоньких еще не поцарапанных ученических столов в углу, у дивана, стоял компьютер, а на приделанной к стене полочке высилась груда музыкального и видео- оборудования.
- И это в каждой группе вы имеете такую машину? – я погладил аппарат с названием «Хевлетт Пачкард».
- Да, и они все соединены в сеть. Дети так любят играть в сетевые шутеры.
Я не стал спрашивать, что такое шутеры и сеть. Я даже не знал, как включается все это музыкальное безобразие. Но ничего. Потом разберусь. Кстати, под потолком висел странный плакат – «Порядок и прилежание».
Донельзя положительные воспитанники отнеслись к моему появлению вполне нормально и без лишнего ажиотажа. Не было ни издевок, ни так называемых «проверок на вшивость». С ними вообще не было проблем. Как ни странно, моей обязанностью было лишь постоянное присутствие с группой без окриков и «заставляний». После отправки детей в школу микрорайона наступало время организационных мероприятий, но и на них не было ни привычных разносов, ни нагоняев. Вполне доброжелательный коллектив педагогов как-то слишком быстро принял меня в свою семью. Никто не проверял ни индивидуальных, ни групповых планов, никто не требовал даже планов-конспектов, требовалось лишь неукоснительное выполнение режима дня. И все. Организация работала как хорошо отлаженный механизм – без лишней суеты, интриг и подковерной борьбы.
- А что, у вас никто не контролирует «бумажную» работу? – поинтересовался я у Инны, своей сменщицы, очаровательной молодой леди в очках и с юбкой ниже колен.
- А зачем? Вся информация в групповом компьютере. Там же есть стандартный бланк ежедневного плана-конспекта. Откройте файл, распечатайте, если так надо, поставьте дату и распишитесь. Это же так просто.
Легко сказать. Я даже не знаю, как он включается, не то, что распечатать и открыть этот… как его… файл. А она – ничего! Пожалуй, прическа и покрой костюма немного строговат, но все это так идет к ее стройной фигуре!
Слава - тот мальчик, встреченный мной в первый день, - совершенно ничем не отличался от остальных воспитанников. Первое время я вообще ходил ошарашенный их аккуратностью и воспитанностью.
- Слава, подожди, – я отловил его в коридоре почти перед сдачей смены ночной дежурной. – Скажи, кто у вас в группе лидер?
- Лидер? – он непонимающе уставился мне прямо в глаза. – У нас нет лидера… Мы все равны.
- Ну, хорошо, - я «сбросил газ» этих педагогических уловок – Я знаю, что основная жизнь в детдомах начинается вечером и ночью. Что вы делаете по вечерам, когда уходят воспитатели?
- Ну, ложимся спать. Иногда старшие спрашивают разрешения повозиться с компом, но в двадцать три – все в спальнях, на своих местах.
Я видел, что он не врет. Я профессионал и вижу сразу, когда мне лгут. Но он не врал и в этом я был совершенно уверен.
Вы знаете, они любили читать! Это было невероятно, но библиотека у них пользовалась не меньшим успехом, чем столовая. И если на самоподготовке кого-нибудь не хватало, тот в данный момент сидел в библиотеке. Не курил за корпусом, не сбегал в город по своим делам, а мирно читал, обложившись кучей справочной литературы. Кстати, нареканий от школьных учителей почти не было, напротив, воспитанников даже ставили в пример домашним детям, и я стал считать, что попал в рай. Пока не попал на то злополучное ночное дежурство.
- Как хорошо, что вы еще не ушли. – В конце смены меня взяла за локоть Элла Эдуардовна.
- Чем могу…
- Дело в том, что наша ночная няня попала в больницу. Вы бы не могли остаться у нас на ночь?
- Без проблем, но я не знаю обязанностей ночной…
- Нет, ничего не надо делать, они сами идеально придерживаются распорядка дня. Просто в двадцать два объявите отбой, и они сами разбегутся по спальням. А утром объявите подъем. И все.
- Ну, раз так…
- Мы оплатим эту смену для вас по двойному тарифу. Ну, всего хорошего.
Я ощетинился. Как оказалось, напрасно. После просмотра очередного телесериала дети сами потянулись в умывальную и по спальням. Без проблем. И ровно в двадцать три все уже крепко спали, кроме Славы и еще трех старшеклассников, отпросившихся посидеть за компьютером. Наверно опять будут играть в «Каюнтер Стрике», или как там. Я несколько раз заходил в полутемное помещение групповой комнаты, но никакого шума не наблюдал. Тихое гудение компьютера лишь иногда перекрывал отчаянно быстрый перестук клавиш клавиатуры. Потом опять тишина и силуэты четырех мальчиков, освещенных экраном монитора.
- Играете? – я подошел поближе.
- Что? – Слава снял наушники. – Нет, да мы кино смотрим.
На экране, извиваясь, лежала связанная девушка. Сквозь наушник я услышал сдавленный крик жертвы. Вокруг суетились пять или шесть мужчин.
- Ужастик, что ли?
- Да нет. Это снафф в режиме реального времени.
- Это как?
- Ну, как вам объяснить? – Слава повернулся ко мне, левой рукой ткнув пальцем в монитор.
- Эти челы хотят ее пришить, а мы подсказываем, как.
Внизу монитора возникла бегущая строка на английском. Потом вторая.
- Вот видите, один из обсерверов предлагает ее задушить, а вот второй предлагает распороть ей живот.
Кино было какое-то не киношное… Передним планом - искаженное ужасом лицо жертвы, никакого действия. Камера вокруг. Пять молодчиков. Приглушенный крик из наушника.
- Смотрите: давайте сломаем ей левую руку… Я вообще-то изучаю французский и не очень силен в инглиш. Так, только на бытовом уровне…
Слава застучал по клавиатуре. Тут же внизу экрана возникла новая надпись. «Bob! Break her left hand.» «OK, where are you from?» - внизу синеньким набрались буквы. «Russia» - набрал Слава. В ту же секунду один из громил, стоящих возле девушки чем-то похожим на большой гаечный ключ, со всего размаху ударил им девушку по левой руке. Сквозь наушники донесся вопль, сразу переходящий в английскую скороговорку со словами « ноу», «хэлп ми» и «плиз». «You dig, my Russian friend?» - снова появилась синяя надпись. « Y, its cool, buddy!» - снова набрал Слава. Друзья вокруг коротко рассмеялись.
- Так это что, взаправду? – волосы на моей голове встали дыбом.
- Да. А что?
Через неделю я уволился. И мне нисколько не было жалко покидать этот педагогический рай, в котором воплотилось все лучшее из всех методик по воспитанию нового поколения. Рай, в котором я встретил педагогов высшей аттестационной квалификации и таких милых коллег. Вот только было жаль ту несчастную жертву, кажется в Тайланде, над которой по Интернету издевалась группа громил. А чем я мог помочь? Если бы я, расшвыряв воспитанников, уселся за клавиатуру, то что бы я набрал? На русском. Ведь я же не знаю английского, этого международного языка садистов и маньяков. Да и послушались бы меня те изверги?..
А тогда я, до боли в ногтях, вцепившись в спинку кресла, тупо смотрел на экран, вполуха вникая в объяснения Славы. «Это не один сайт… их несколько сотен тысяч и в каждом… Это Сомали… Самый прикольный экшн из Боготы… Да, это каждую секунду во всем мире… О! Этот снафф из…» Я попросил их выключить все это и довольно грубо разогнал по спальням. И они подчинились. Ведь они были идеально воспитаны и поэтому без пререканий, но с некоторым недоумением разбрелись по спальному корпусу.
Больше я не хочу работать педагогом.
Ну что, что еще тогда я мог сделать?!