Вадим посмотрел на часы: пора идти. Отчего-то вдруг нахлынуло одиночество,и неспроста: вот уже год он один в этой комнате – немногие способны идти до конца…
Многие студенты были отчислены за нарушение устава семинарии, который Вадиму казался вполне выполнимым. В числе таковых были и соседи Вадима. Сначала, он немного обрадовался: можно будет, наконец-то, насладиться одиночеством,
потом он иногда огорчался по этому поводу, а затем просто привык к нему, как привыкают к тиканью настенных часов в старом доме.
Сначала это тиканье тебя раздражает, потом постепенно привыкаешь к нему, а в итоге и вовсе не замечаешь.
Дождь. Дождь. Дождь. А завтра снова возвращаться домой, и, возможно, снова через дождь.
Вадим представил себе маму и Сергея на пороге родного дома и улыбнулся.
Он был рад за маму. С Сергеем она постепенно обрела душевный покой и такое желанное женское счастье.
К Вадиму Сергей относился с большим уважением, всегда при встрече крепко жал ему руку и улыбался, несмотря на начавшиеся проблемы со здоровьем.
Как и ему, они обрадуются Горбатке, будут баловать её, а Вадим будет улыбаться и говорить: «Не портите мне кошку, она семинарская, к посту привыкла».
Но это была всего лишь шутка: на вес Горбатка совсем не жаловалась, тем более в семинарии очень часто готовили рыбу, и ей тоже перепадало.
«Сюда с кошками нельзя!» - не раз вспоминал Вадим свой первый приезд. Он огорченно вышел из здания семинарии на руках с единственным верным другом. Но Вахтёрша только на вид оказалась строгой, потом она больше всех полюбила Горбатку.
За Вадима походатайствовал отец Виктор, который только что приехал преподавать в семинарию: « С котом, так с котом, главное, чтоб учиться хотел, верно, мальчик? Тебя как зовут?»
«Вадим», - ответил высокий мальчик, уже больше похожий на мужчину.
***
Засыпая, отец Виктор вспоминал новенького студента, его необычные серые глаза,
в которых искрилась надежда. "Молодёжь, молодёжь, а ведь я сам был когда-то таким же...", - подумал он и погрузился в какой-то добрый и светлый сон.