Кораблик странствий редко выходил из гавани, а если и путешествовал, то на очень небольшие расстояния. Не заплывал он к далеким берегам, не видел экзотических островов и дивных пейзажей, не омывали его бушующие воды морей, не подносили туземцы подарков. Почему? Может быть, у кораблика не было мечты? Были когда-то и мечты, и желания.
Самые разные люди поднимались по трапу на борт кораблика, и он радостно приветствовал каждого. Одни пассажиры вдохновляли суденышко на поступки, которые оно впоследствии само объяснить не могло, другие учили осторожности, третьи – безжалостно ломали снасти, четвертые – вырезали на перилах неприличные слова. Кораблик внимал всем, но, видимо, редко приближался к истине, об этом сейчас свидетельствовал и его внешний вид: дело шло к ветхости.
Раньше кораблик думал: «Эх, вот бы поднять паруса, припустить во весь дух туда... а быть может, сюда… В открытое море, навстречу ветрам, ослепительному солнцу… Да чтобы на палубе знатные дамы в ярких нарядах, лихие пираты с пистолями…» Но ничего такого с ним не происходило. Мимо проплывали солидные грузовые суда, большие роскошные теплоходы увозили знатных дам к немыслимым приключениям, сновали взад-вперед юркие катера с бесшабашными пиратами, он же теперь мечтал об одном: чтобы нашлась добрая душа и пожалела его.
Да, кораблик стал замечать, что пассажиропоток резко сократился, оно и понятно: невидимая команда как будто оберегала его от трудных маршрутов, лишь изредка разрешала менять направление. А кому нравится однообразие? Но вот что странно: на борт кораблика стали приходить одни и те же люди. Кораблик не мог понять, что же привлекательного в нем? Может быть, этим людям было дорого то, что он делил с ними будни и праздники, может быть то, что они могли найти прибежище на его борту в самые трудные времена, может быть, у людей связаны с ним какие-то добрые воспоминания? Еще заметил кораблик, что когда он проходил по своему неизменному маршруту, бывшие пассажиры приветливо махали ему с берега рукой . Он был рад: значит, помнят. Эти люди, видимо, придавали кораблику важное значение и тем самым подталкивали его к осмыслению происходящего.
Когда кораблик скучал, когда якорь настойчиво тянул за собой, на самое дно, кто-то из людей всегда оставался рядом. Ему не давали утонуть. Несколько пар рук тянулось к нему, а когда он «болел», его стремились подлатать.
Однажды к кораблику прибилась ветхая лодчонка. Кораблик захотел ее оттолкнуть, уж больно неказиста она была, да и тесно как-то сосуществовать, но не в его правилах было унизить ту, которой еще хуже. Лодчонка была полуразрушенная, но сколько она знала интересных историй! Когда интересные истории закончились, они привыкли проводить долгие вечера, делясь друг с другом незамысловатыми воспоминаниями и уже не чувствовали себя одинокими. Теперь соседство друг друга не беспокоило их, они как будто срослись. Кораблик уже не представлял жизни без своей подружки, но все же подталкивал ее к новым берегам, к опасным приключениям, но лодчонка ни в какую. «Хорошо же,- думал кораблик,- надоест – сама уплывет.» Но на самом деле он уже не представлял себя без этой непоседы и думал о том, что уплыви она – его жизнь кончится. Нет, конечно, он еще поскрипит, не покажет виду, но его вовсе не железная душа умрет.
Люди на палубе были снисходительны к кораблику, они любили его. Просто любили. За мудрость и за глупость, за силу и за слабость. Кораблик вдруг понял, что ему не нужны многие, а нужны именно эти, которые остались с ним навсегда и которых он тоже любил и за мудрость, и за глупость, и за силу, и за слабость. Он прощал и ему прощали. И открылась кораблику суть бытия, а она оказалась простой: вот те, кто дорог ему, те, кому он дорог сам, несмотря на прогнившую палубу, покосившиеся трюмы, осевшую корму. Он не чувствовал себя одиноким, он не был маленьким и никчемным. И ему, пожалуй, ничего больше для счастья не было нужно, пока есть эти близкие люди, пока болтается на волнах неприкаянная лодчонка у левого борта.
2013