Волшебный и необыкновенный Он
Лучи солнца пробились в щель между плотными шторами, оставляя полосы света на лице у Лизы. Она проснулась. Еще долго нежилась в теплой постели, уютно свернувшись в калачик под пушистым одеялом, и размышляла о Нем, о том, как встретит своего волшебного и необыкновенного Его, который протянет руку и скажет: "Пошли, сегодня чудесный день для прогулки."
Так она начинала каждое утро. Затем нехотя вставала, отрываясь от приятных мечтаний, и, потягиваясь, шла на кухню. Ставила на плиту древний чайник, чай из которого вкуснее, чем из любого современного, и долго умывалась, стараясь не смотреть в зеркало.
Такая странная привычка укоренилась тогда, когда у губ появились первые морщинки, кожа потеряла упругость, а руки... Руки больше не радовали своими нежными, тонкими пальцами, прелесть которых отмечали даже ревнивые соперницы. И только глаза... Эти живые зеленые глаза, с золотистым ободком вокруг зрачка и задорной искоркой где-то глубоко, напоминали о прежней Лизе. О той милой девушке, что когда-то решила, что влюбится только в Него, такого необыкновенного и волшебного, вечного обитателя ее снов, такого загадочного и неспешного, но такого родного и понимающего. Вот только дилемма: этот таинственный Он никогда не появлялся за границей снов, никогда не давал о себе знать. Но Лиза точно знала, что Он явится утром, подойдет, протянет руку, улыбнется и скажет: "Пошли, сегодня чудесный день для прогулки." И ожидание будет не напрасно, и жизнь наконец начнется.
После завтрака Лиза надевала желтое платье и даже в самую теплую погоду заворачивалась в шаль, ведь кровь уже давно не грела худенькие ручки. Сегодня она ни в чем не изменила своим традициям: положила в потрепанную временем сумку не менее ветхий томик стихов о любви, давно уже выученных наизусть, и вышла на улицу. Затем дождалась автобус, привычно кивнула кондуктору и поехала стоя, гневно отвергнув предложение молоденького паренька присесть на его место, словно напоминающее о Лизином возрасте. На глазах появились незаметные слезы обиды, и она повернулась к окну.
Вспомнились слова и слезы матери, уговоры забросить эту затею, найти мужа, родить внуков и не гробить себе жизнь. Но ведь Лиза не могла не дождаться Его, ей была противна мысль о том, что можно жить с кем-то другим, любить не волшебного и необыкновенного, а обычного мужчину. Мать умерла, а внуки так и не появились...
Лиза вышла на третьей по счету остановке, поправила желтое платье и уверенным шагом двинулась в сторону парка. Там была одна неприметная скамейка под старым дубом. Когда-то это величавое дерево поражало своей красотой, опуская приятную тень на молодые березки. Тогда Лиза пришла в этот парк первый раз, присела на краешек скамейки и, открыв томик стихов о любви, бойко оглядывала все вокруг, боясь пропустить Его. Затем, березы выросли, у дуба появилась черная плешь, напоминавшая о той грозе, в эпицентре которой ему суждено было оказаться, а Лиза все так же каждое утро в любую погоду занимала эту скамейку и, открыв по привычке томик стихов, просто ждала.
Сегодня недалеко от нее расположилась молодая семья. Дети шумели, играя в догонялки, их звонкий смех - самая чудесная музыка на свете - долетал и до старого дуба. Лиза всегда любила детей, с готовностью нянчила племянников, потом упорно напрашивалась к ним, имеющим уже и своих детей, в гости, пока не поняла, что просто не нужна там, а гордость больше не позволила навязываться.
В какой-то момент, глядя на счастливые лица родителей этих детей, сидящих в обнимку и с любовью смотрящих друг на друга, Лизу охватила зависть. Она всегда мечтала о том, что у них с ее необыкновенным и таинственным будет настоящая семья, много детей и большое счастье. А сейчас на скамейке у старого дуба в потертом желтом платье сидела лишь тень той молодой девушки, что впервые пришла сюда много лет назад и поняла, что должна ждать. Но душа, та самая молодая душа никуда не делась, а лишь спряталась за неприглядной оболочкой. И Он узнал Её.
Лиза подняла зеленые глаза, с золотистым ободком вокруг зрачка и задорной искоркой тут, совсем рядом, и увидела протянутую ей морщинистую руку. И Он, волшебный и такой родной, улыбнулся и предложил ей пойти погулять.