Еще до войны, в 1938 году, мой дедушка, коренной петербуржец, купил
первый этаж купеческого дома в приволжском городке на берегу речки
Казанки. По доброте душевной он приютил приятелей, знакомых и в
результате большая барская квартира превратилась в шумную, стандартную
для тех лет, коммуналку.
Об обитателях этого, милого моему сердцу, домика я и хочу рассказать.
Сам домик был двухэтажный, деревянный, крепенький, с резными веселыми
наличниками, с улицы высокое крыльцо под узорчатым козырьком, со двора
черный ход. Во дворе стоял флигелек в четыре окна, там до революции
жила прислуга.
На чердаке дома, в крохотной комнатушке, жила маленькая согбенная
старушка Мария Павловна. Она говорила так тихо, будто листва
шелестит... незаметно проскальзывала по двору и проворно взбиралась по
крутой лестнице черного хода. Однажды мне удалось побывать в ее
миниатюрной каморке. Опрятная, чистенькая, сверкающая белизной кружев
кроватка, гора подушек в белоснежных накрахмаленных наволочках с
рюшами, комод, в углу иконка с лампадкой и огромного размера, в
золоченой раме под стеклом фотография прекрасной девочки...
Фотопортрет был черно-белый, в мой рост (а мне было лет 6-7
наверное), раскрашен в пастельных тонах, как старинные открытки.
Ангельское личико с темными бездонными глазами в обрамлении
полудлинных, волнистых черных волос приковывало внимание. Платье у
девочки было голубое, пышное, воздушное с огромным кружевным бантом
чуть ниже талии.
Тетя Маша угощала меня чаем..еще чем-то, но все мое внимание было
приковано к портрету. Хотя где-то там на задворках сознания стучались
наставления бабушки о такте, о поведении за столом в гостях, я
буквально нахально глазела на девочку слушая шелест бабы Машы вполуха.
И все-таки спросить "кто это?" я не посмела.
Мне ужасно хотелось поскорее помчаться к бабушке и расспросить о
прекрасной девочке с портрета...Оказалось, что это дочь тети Маши,
которая умерла еще ребенком...Потом я часто вспоминала девочку с
портрета...у нее были такие грустные, влажные глаза...
Впоследствии я узнала всю историю жизни и любви Марии Павловны...
Машенька была из обедневшей дворянской семьи с хорошим воспитанием и
манерами. Она знала два иностранных языка (немецкий и французский),
музицировала, прекрасно танцевала, увлекалась поэзией, умела вышивать,
одним словом знала и умела все, что предполагало хорошее воспитание.
Жили они весело и дружно - маман, папа и Мари. К тем порам финансовые
дела семьи так расстроились, что пришлось родителям выдать дочь, против
ее воли, за купца Коротыгина.
Федор Ефтихиевич Коротыгин был мал ростом, тщедушен, прыщеват и , как
венец его неприметной внешности на лице красовался огромный нос. Буро-
сизый, пористый он жил какой-то своей, особой жизнью. Он шевелился,
искривлялся, ходил ходуном, на фоне этого предмета глазки-точки
терялись...внимание собеседников сразу прочно и надолго приковывал нос!
Жених Машеньки был старше ее лет эдак на 30. Свадьба состоялась
несмотря на слезы, обмороки и прочие уловки девушки.
Мужа Машенька возненавидела сразу. Поначалу она его побаивалась.
Особенно тяготили ее предвечерние часы, она с ужасом и отвращением
думала об очередных притязаниях дражайшей половины. Ей было противно,
когда цепкие, влажные ручонки бесстыдно шарили по ее нежному,
прекрасному телу. Это существо пыхтело, дышало перегаром, кислой
капустой, чесноком и Бог знает какой еще дрянью. Оно ерзало,
постанывало и наконец-то взвизгивало, успокаивалось и, шаркая
шлепанцами, тащилось в свою спальню, где долго гремело ночным горшком.
- Боже мой, -думала Машенька, - неужели это мой "прекрасный принц"?
Ее светлая, хрустальная мечта о принце лопнула с треском.
Потом Мари свыклась с ночными бдениями супруга. Она просто закрывала
глаза и уносилась в прекрасный мир своих грез...представляла радужные
картины счастливой, радостной жизни. Она лихо справлялась с хозяйством,
командовала прислугой и кучером и перестала бояться мужа.
После завтрака Федор Ефтихиевич отправлялся по делам. Маша читала,
играла на фортепьяно, давала распоряжения к обеду. Духовной близости с
мужем не возникло, слишком уж разные они были...Так потекли дни и
прошло два года.
Летом Маша с приятельницами частенько отправлялись на набережную
смотреть на корабли. Местное женское население обожало "смотреть на
корабли". С палуб лилась музыка, слышался смех...а Маше казалось, что
вот она настоящая жизнь..где-то рядом..стоит только ступить на трап.
Всю зиму Маша обдумывала свою затею. Она не знала куда поплывет и
зачем, но она твердо знала одно - она ступит на трап!!! в эту красивую
и счастливую жизнь.
В начале мая муж уехал по делам недели на две. Маша подготовилась
основательно: она написала письма родителям, мужу, предупредила
прислугу о том, что уезжает кататься по Волге.
С удовольствием она упаковала свои лучшие платья, шляпки не забыла и
сумочки и драгоценности и ступила на трап!!! Душа ее сразу наполнилась
ощущением покоя, радости и предвкушением чего-то неизведанного и
сладкого...Каюта ее была люкс: мягчайший диван, оббитый алым бархатом,
алые портьеры с золотистыми кистями, своя туалетная комната..все было
мило и уютно. Маша разложила багаж и отправилась на палубу. Духовой
оркестр играл вальсы... Трехпалубный белоснежный красавец пароход
медленно отчаливал...Мари прошлась по палубам, народ разбредался по
каютам...приближалось время обеда..
Описание обеда мы опустим, а вот ужин...
К ужину Машенька выбрала нежное, воздушное муаровое платье цвета
мяты, шляпку с французским кружевом и аквамариновое колье с серьгами.
Аквамарины необыкновенно сочетались с ее лучистыми голубыми глазами.
Расположившись за столиком, Маша залюбовалась открывающимся видом
волжских берегов, предзакатным небом, вечернее солнышко ласково ласкало ее
прелестное личико, золотистые волосы спадали на плечи затейливыми
локонами. Оркестр заиграл вальс Штрауса, кавалеры стали приглашать дам.
В вихре чарующих звуков замелькали облачка кружев, пышных юбок,
запестрели ленты, банты, перья...
И тут она увидела самые синие в мире глаза...они смотрели на нее
вопросительно и чуть насмешливо...Белоснежный китель оттенял слегка
смугловатую кожу, черты лица этого красавца были идеальны, портрет
логически завершали аккуратные черные усики и волнистые темные
волосы...Машенька утонула в этих синих глазах...так началась самая
прекрасная пора в ее жизни и нежная, страстная любовь...
Александр оказался капитаном этого судна и уже на следующий день Мари
перебралась в его каюту. Теперь Машенька была счастлива и не боялась
ничего! Она любила и была любима и это было важно. Их бурный роман
продолжался до закрытия сезона навигации.
В начале октября, она похорошевшая и счастливая вернулась домой.
Супруг ни о чем не спросил.. и по виду своему, обрадовался ее
появлению..теперь он смотрел на нее собачьими глазами...
Алекс на зиму вернулся к семье. Зимой они не виделись, а следующей
весной их счастливый круиз продолжился.
Этот авантюрный роман продолжался пять лет. А потом появилась на свет
прелестная девочка с темными волнистыми волосами...Кто был отец
ребенка, так и осталось для всех загадкой...Федор Ефтихиевич и Мария
Павловна души в девочке не чаяли. А пяти лет отроду дитя умерло от
малярии...
А тут грянула революция...семейство уплотнили..они поселились во
флигеле... Федор Ефтихиевич совсем занемог, слег.. и тихо отошел в мир
иной...Власти посчитали, что однокомнатный флигелек слишком велик для
Марии Павловны, ведь она из бывших..Так она и оказалась на чердаке...
Чем она жила..наверное воспоминаниями...она почти ни с кем не
общалась..жила тихо...
А нас, детей, было шестеро, примерно одного возраста, мы целыми днями
носились по двору, лазили по крышам сараев, а наш сарай был с такой
высоченной крышей..видимо там раньше стоял экипаж... Мы играли в лапту,
в "монах в синих штанах", в краски, в прятки и орали конечно. Иногда
Мария Павловна стыдила нас за крики, и призывала верить в Бога..Мы
наперебой кричали ей, что Бога нет и смеялись...А я, как мне теперь
кажется, кричала громче всех... и считала тетю Машу темной и
неразумной...Теперь мне очень стыдно за свое такое поведение...Простите
меня, Мария Павловна...