Лизи была не склонна, делиться своими эмоциями, переживаниями, воспоминаниями. Особенно с таким высокомерным и надменным человеком, как доктор Олиф. Но говорить придётся, если она не обмолвится не словом, её так и будут считать сумасшедшей.
- Итак, вы утверждаете, что вам 247 лет? Я правильно понял? – спросил доктор Джеймс Олиф сквозь лёгкую, еле заметную ухмылку.
- Да, я именно это и имела ввиду. – Ответила девушка, заметив ухмылку доктора, но не показала этого. Он думает, что самый умный, и планеты движутся вокруг него, пусть думает и дальше. Если я сейчас начну его оскорблять, то меня снова засунут в пропахшую горькими лекарствами и мочой одиночную камеру.
- Я готова поговорить с вами доктор – сказала Лизи, не заметив того, что левая ладонь крепко вцепилась в запястье правой руки.
- Ох, вот как, знаешь, по мне и не скажешь, но я хороший слушатель – продолжал доктор свою отточенную годами программу по восстановлению личности.
1
Всё началось в ту проклятую ночь 2012 года. Мне только исполнилось 20, и вся моя жизнь казалась такой беззаботной, такой красочной! Ну, вы должны понимать доктор, когда тебе 20, ты только и делаешь что шатаешься по ночным клубам, виляешь попой перед парнями, и пока даже не имеешь представления о том, чем будешь заниматься в жизни. Тогда всё это началось. - Что началось? – Поинтересовался доктор Олиф, сняв очки и начав протирать толстые стёкла носовым платком. – Это, - ответила Лизи, ибо то, что с ней произошло, она не смогла бы описать лучше.
- Так вот, - продолжала Лизи, - в ту ночь, а именно 20 мая 2012 года я хотела отправиться к своему парню, но автобусы в это время уже не ездили, поэтому я развернулась и отправилась домой. Начинало холодать, с шага я перешла на бег. Придя, домой я удивилась тому, как быстро добралась до дома, ведь я некогда в жизни не занималась никаким видом спорта, и бегать на каблуках это то же самое, что на роликах прокатиться по льду. Я пришла, приняла душ, и выпила две кружки чая. После чего легла спать, но уснула не сразу. Сначала я думала об Эдварде, парне к которому хотела приехать. Затем мои мысли плавно перешли от Эдварда к книгам Брема Стокера, тогда я думала, разве мог человек в здравом уме писать такие жуткие книги?! После того, как я не пришла не к какому ответу со Стокером я подумала о Боге. Я не думала о Боге с восьми лет, когда я молилась о том, что бы мне на день рождения подарили компьютер. В итоге мне подарили плеер, и после этого я утратила веру в Бога. Не знаю, что на меня нашло в эту ночь, я сложила руки в замок на груди, и начала молить о том, что бы бог дал мне вечную жизнь, молодость, которая с годами не будет увядать подобно цветам. Я уже засыпала, когда тёмный силуэт склонился надо мной, в ночи я не могла нечего разглядеть. Это существо что-то мне нашептывало. Я чувствовала, как начинаю засыпать. Обычно человек не может определить, когда он находится на грани дрёмы, а когда спит. Но я чувствовала что засыпаю, словно меня насильно вводят в состояние сна. Я не могла сопротивляться этому.
В эту ночь мне снился кошмар. Мне снилось, что все кого я люблю, все кого я знала, все умерли, и умерли уже давно. Мне снилось, как на смену лету приходит осень. Снились войны, как президенты сменяли друг друга, как люди изобретали новую технику и оружие массового уничтожения. Но это не вероятно тогда думала я, летающие машины, как из фильма «пятый элемент»! Я не знаю, сколько времени я так спала – прохрипела Лизи надрывистым голосом, не осознавая, что сжимает руку ещё крепче, и правая ладонь приняла цвет недозревшей сливы – Но когда я проснулась, то закашлялась от пыли. В комнате было столько пыли и грязи, словно в ней сотню лет некто не убирался! А когда я отдёрнула шторы, мне глаза ослепил солнечный свет, а буквально в трёх дюймах от окна на огромной скорости пролетела машина! Хотя я жила на четвёртом этаже!
- Что удивительного может быть в машинах, которые как вы говорите «летают»? – поинтересовался доктор.
- Это вам – что удивительного? А вот проспите сотни лет, тогда узнаете, что удивительного может происходить в мире, в котором все вещи, которые вы привыкли видеть либо изменены до неузнаваемости, либо вообще уже давно не используются человечеством. – Ответила Лизи, прищурив глаза. В этот момент Джеймс Олиф заметил как она мила, когда щурит глаза. Словно пытается залезть в голову к собеседнику, но все попытки наладить связь между её мозгом и его оказываются тщетны.
- И что вы сделали, когда увидели машину? Отпрянули назад, подумали, что это всего лишь сон? А когда ущипнули себя, почувствовали волну боли, разливающуюся по щеке, и вдруг осознали что сошли с ума?
- Нет, вы не угадали – сказала девушка, краснея – От удивления, и неожиданного букета чувств я … - Лизи отпустила руку, боль растеклась по руке и направилась в плечо.
- И что вы сделали от удивления? Сделали попытку убить себя? Иногда такое бывает, когда после шока у человека…
- Нет, я пукнула! – закончила Лизи, и опустила глаза. У доктора отвисла нижняя челюсть. Настало неловкое молчание, Лизи не знала что сказать, Джеймс не знал что спросить. Может предложить ей чая? – подумал доктор, что бы прервать затянувшееся молчание. Надо продолжить рассказ, это молчание странным образом давит на нервы – подумала в эту минуту Лизи. Не хотите ли… Я отошла от окна, теперь я знала, что чувствовала Алиса попав в страну чудес – перебила Лизи Джеймса, после чего и доктор и пациентка снова замолчали. Джеймс достал платок и вытер им капли пота на лбу. Доктор начал ёрзать в руках платком, словно из него должно было что-нибудь высыпаться. Лизи сидела, и разглядывала свои руки. Одному богу известно, сколько времени ещё они просидели бы в молчании, которому могут позавидовать разве что мертвецы, но тишину прервал мобильный телефон доктора Олифа. – Я выйду, жена – сообщил он Лизи натянутой улыбкой (эта улыбка далась ему очень тяжело). - Хорошо – кивнула Лизи, доктор вышел за дверь.
2
Джеймс Олиф прихрамывая вышел за дверь, и наступила тишина. Тишина у Лизи ассоциировалась с «мягкой комнатой», в которой её долгое время держали. Каждые три часа приходила медсестра, что бы покормить её. Тем не менее, Лизи не помнит лица сестры, её накачивали антибиотиками, и ещё кучей лекарств, назначение которых она не знала. Там были пилюли красного цвета, жёлтые таблетки, белые, и ещё много разных лекарств дающих в целом целую гамму разнообразных цветов. После того, как она их заглатывала, она не помнила практически нечего. Люди становились удивительно медленными, они не ходили по коридору, они медленно плыли. Плыли не только люди, плыло всё окружение. Лизи словно находилась под водой, все её мышцы после принятия «волшебных таблеток» переставали нормально функционировать, и девушка чувствовала себя водорослью, простейшим бесхребетным существом. Её перекладывали на носилки, это были двое чернокожих мужчин в белых медицинских халатах. Лизи медленно поворачивала голову что бы рассмотреть лица мужчин, но запрокинуть голову она была не в состоянии, а лицо того мужчины который нёс её там, где находились её ступни расплывалось и становилось то большим как перезревшая тыква, то маленьким, не больше хоккейного шарика. Они несли её туда, в комнату «тишины и покоя», где она и проводила большую часть времени. От всплывших воспоминаний о «мягкой комнате» у Лизи пробежали мурашки по спине. На миг она захотела рассказать доктору про издевательства в клинике, и про «мягкую комнату», но Джеймса не было рядом, что бы выслушать её, да и сама идея о том, что бы рассказать как она видела меняющие свой размер лица, и её бесспорно душещипательный рассказ о «мягкой комнате» не шли ей в плюс, сейчас решается её судьба, и каждое неверное слово могло поставить жирный крест на её свободе. Лизи встала, ей захотелось пройтись, в коридоре было слышно, как доктор Олиф извиняется, потом слова невозможно было расслышать, доктор перешёл на шёпот. Лизи выхватила из его разговора некоторые слова и фразы, из которых складывалась по кусочкам мозаики в картину, которая была бы понятна даже десятилетнему ребёнку. Олиф выкрикнул – Развод, но как?! Потом он не говорил ни слова, а только слушал. Дальше последовали ещё два слова – заберу…ладно… и наконец, последнее выражение, которое Джеймс Олиф произнес, нарочно, громко – Я остановлюсь в номере отеля через два квартала от нашего дома, если ты захочешь поговорить, буду рад видеть тебя в любое время.
После разговора с женой доктор Джеймс Олиф чувствовал себя настолько депрессивно и разбито, что начал завидовать своим пациентам. Они приходят и жалуются, одной особе казалось, что её тостер ожил, и начал атаковать её горячими тостами. Маленький Джимми говорил, что его собака пугает соседа, и что если сосед ещё раз обругает его Шарпея, то он разобьёт фары нового Форда, которым сосед так гордится. Но Джеймсу так, же вспомнился и случай, который произошёл год назад, к нему приходил мужчина средних лет…как там его звали…Кристофер? Карлос? Ну да какая разница, он пришёл к Олифу на приём, и начал рассказывать про то, как он поругался с женой, он был вне себя от ярости, разбил свадебный сервис своей жены, и если бы она не выбежала из квартиры в одном халате, то очень вероятно, что он бы причинил ей боль. - Что мне делать док? – тогда спросил пациент, - сегодня утром она позвонила мне, и сказала, что бы больше ноги моей не было в её квартире. Я знаю, я провинился, сорвался, я не когда ещё не на ком не срывался, так как тогда, но доктор, что бы так выкидывать человека на улицу, как какого - то щенка. Тогда Джеймс серьёзно посмотрел на горем убитого парня, и сказал – давайте поговорим о вашем прошлом, меня интересует ваше детство. Сейчас, когда воспоминания подобно цунами обрушилось на него всей тяжестью морского прибоя Джеймс искренне захотел найти того бедолагу, и пропустить с ним пару-тройку рюмок бренди в самом злополучном баре Нью Йорка.
3
Лизи обошла стол доктора Олифа, она слышала, как после разговора с женой он долго стоял за дверью, не издавая не звука. Потом он торопливо направился по коридору. У девушки появился шанс сбежать, и для этого не стоило выбивать дверь плечом, и бежать что есть сил по коридору, ступенькам, и наконец, на улицу, как в голливудских фильмах. Она могла неторопливо улизнуть, и не кто бы её даже не заметил. Но ей надо было дождаться доктора, и дело было не только в справке что она «выздоровела». Лизи много лет уже не с кем не разговаривала, и как в воздухе она нуждалась в собеседнике. Хотя по началу, когда её только привели к доктору Джеймсу Олифу, она и не хотела с ним разговаривать. Девушка ещё раз сделала круг вокруг стола доктора, и остановилась напротив приоткрытого ящика стола. Уголок тетради торчал из щели не до конца закрытого ящика, словно говоря – я сама не могу выбраться, но если поможешь мне подруга, обещаю, взамен я покажу тебе кое - что интересное! Лизи села на корточки, теперь она вплотную разглядывала уголок тетради, словно выжидая, пока тетрадь разрешит ей её взять. – Говорила мне мама, что брать чужие вещи не хорошо, но была, не была, - пробурчала Лизи себе под нос, и протянула руку к тетради. Кончиками пальцев девушка начала вытаскивать тетрадь, как вдруг в кабинете раздался громкий голос доктора Олифа – И твоя мама была права! Хамерфилд, могу я узнать, что вы забыли в моём ящике?!
- Я…ну…Лизи медленно подняла глаза, и то, что увидела девушка, шокировала её. – Джеймс Олиф застыл на месте словно статуя, вцепившись в ручку двери, его взгляд не выражал никаких эмоций. Глазами из мутного стекла, он смотрел, куда-то вдаль. Лизи выпрямилась, и направилась к доктору. Тот вздрогнул, взгляд прояснился. Рукой он указал Лизи на стул стоящий напротив стула, где сидел сам доктор. Лизи улыбнулась доктору, и села на место. Джеймс улыбнулся в ответ отрешённой улыбкой, и поплёлся на своё место. – Да, каждый должен знать своё место – произнёс Олиф, садясь на свой стул. – Извините, что вы сказали? – Удивлённо спросила Лизи. – Нечего – ответил Джеймс – рассказывайте, что было дальше, сегодня я могу задержаться на работе, всё равно дома меня не ждут.
4
– После того, как я увидела летающую машину, мои ноги ослабели – продолжала Лизи – дрожащими руками я с трудом задёрнула занавески, и поползла к кровати. Облако пыли поднялось вверх, я не успела задержать дыхание, и в горло попала лошадиная доза пыли. В горле запершило, и я прикрыла рот рукой, что бы ни закашлять, иначе вся пыль в радиусе одного метра поднялась бы вверх, а её там было достаточно, уж поверьте. Но кашель, он как слёзы - вы не можете подумать, что сейчас не время, и вуаля - кашель прекратится. Поэтому я собралась с духом, и попыталась встать. Первый раз у меня не получилось. Со стороны, возможно, это показалось бы даже смешно. Первый раз я хотела подняться на ноги рывком, но тело не слушалось, меня покосило в левую сторону, и я рухнула. Всего дюйма не хватило моей голове, до торшера стоящего рядом с окном. Торшер словно показывая своё недовольство, осыпал мою голову облаком пыли. Тогда я стала приподниматься постепенно. – Таааак, молодец, теперь выстави руку вперёд! - Прозвучал в голове мысленный голос. (Лизи иногда звала его голосом разума) - Вот умница. - Ты сможешь встать на колено, а другой ногой приподнять своё тело?! – Не плохо милая, даже очень не плохо! - Возле тебя стоит торшер, схвати его свободной рукой, и не вздумай валять дурака, иначе в скором времени тебе будет всё равно на пыль, летающие машины, и месячные! – Весело, словно ликуя, прокричал голос разума.
- Очень остроумно – пробубнила Лизи. Летающие машины, квартира которую даже бездомные забулдыги сочли бы слишком грязной, что бы тут оставаться на ночь, и боль в животе, намекающая на то, что скоро и в правду начнутся месячные - какие ещё сюрпризы подкинет мне жизнь?! Словно во сне я брела по квартире, которую сейчас с трудом узнаю. Но самое удивительное было в том, что в моих волосах не ползало клопов, моё тело не воняло зловонным запахом пота, изо рта не веяло курином помётом, другими словами моё тело словно выбросили сквозь время и пространство. Кто знает, может я уже прожила жизнь со своим любвеобильным бойфрендом, нарожала ему детей, и по воскресеньям мы собирались все вместе за праздничным, воскресным столом, не потому что у меня или у моего парня был юбилей, а потому что прошла трудовая неделя. Мама передала мне салатницу, и взяла одного из моих маленьких детей на коленки, отец в зале для детей собирал складную лошадь-качалку, вертя перед собой инструкцию, и чесал затылок, размышляя куда привинтить оставшийся болтик, и на каком месте он должен быть. И так быть может я прожила 90 лет, дети выросли, я состарилась, и умерла своей смертью во сне от старости, а дети позаботились о месте на кладбище, и каждый год кто-то из них красил оградку возле могилы, которая за год успела поблекнуть. А потом…потом случился выброс, и я опять молодо выгляжу, чёрные волосы снова переливаются на моей голове, при попадании на них солнечного света, и я не разу не красила волосы. Эта идея пришла мне спонтанно, но овладела мной сразу, беспощадно и бесповоротно прокручиваясь в моей голове, словно испорченная пластинка на патефоне издающая один и тот же звук.
5
Надо выбираться отсюда – подумала я тогда, но когда я спустилась вниз, вышла из квартиры, и спустилась по ступенькам, я пожалела, что не осталась и дальше сидеть в своей маленькой грязной квартирке. То, что я увидела, было удивительно! Я открыла рот от изумления, и словно попала в мир научной фантастики! Если бы этот пейзаж тогда увидел Герберт Уэллс, он бы умер от сердечного приступа. Над головой пролетали машины с такой скоростью, что у меня на голове разлетались волосы. Впереди маленькая, странно одетая девочка выгуливала металлическую собаку. Раньше я любила покупать в магазинах модные журналы - «cosmopolitan», « Модницы с Джут», и другие журналы, какие я видела на книжных прилавках. И всегда, листая журналы мод, я думала, что огромные шляпы, костюмы из фальги, и туфли на вывернутых коблуках, это через, чур! Но когда я увидела девочку, одетую в полупрозрачный наряд, с металлическими вставками в области интимных мест, и платформу напоминающую заготовку из конструктора «лего» на её ступнях, я подумала, что мода из прошлого всё же повлияла на моду будущего. Словно у Леди Гаги был выходной, и она решила одеть девочку «по своему вкусу». Двочка увидела мой взгляд - здравствуйте тётенька – шелковистым голосом сказала мне она, и её красивые, небесно-голубые глаза сверкнули красным лазерным светом. Собака тявкнула, и этот лай оказался последней каплей. – Гггрииии – взвыл робот на поводке голосом, похожим на звук, который вам приходилось слышать, когда рядом с вами открывается магазин, и рабочий поднимает вверх металлические ставни на дверях и окнах.Ужас объял моё тело, и я кинулась по переулку, всё, что происходило вокруг, больше напоминало мне фильм ужасов, чем мир будущего, в который хотел бы заглянуть каждый, хотя бы одним глазком. Мимо пролетали машины, огромный робот в подворотне перемещал бетонные старые плиты, складируя их около разрушенного, подвергшегося коррозии экскаватора. Вдруг меня кто-то схватил за ногу. Я чуть не упала на широкую эластичную линию, заменяющую асфальт. Это был старик, лет пятидесяти. Его нижняя челюсть весела на железных прутьях вмонтированных в основание черепа. Желтая переливающаяся на солнце одежда старика сменила цвет на красный. – Маленькая леди, не угостите ли вы старика бутылкой «Весёлого Джека»? – спросил он меня прищурив глаза. - Нннет – растерянно ответила я, и рванула ногой, что есть сил, но рука подобно тискам зажала ногу, и старик в момент рывка даже не сдвинулся с места. В эту минуту меня посетила мысль о том, что надо вернуться обратно в свою лачугу, запереться в ней, и ждать своего конца... если быстрее я не задохнусь пылью, заполнившую всё пространство в моих лёгких.
– Я сказал, давай кредиты патаскушка! – закричал бомж из будущего, и перебил мысленный поток в моей голове.
– Я не понимаю о чём вы! – Крича в истерике, я осведомила нищего.
– Чёрт – произнёс он отрешенным голосом, посмотрев куда-то вдаль, сквозь толпу "синтетических людей", и с силой ударил меня по голове.
6
Доктор Олиф встал, и наклонился перед Лизи, почти вплотную прижавшись своим морщинистым шелушившимся лбом к её гладкому ровному лбу. Лизи смотрела в огромные глаза Джеймса, очки которого увеличивали их размер вдвое. – Так почему же у меня нет имплантов в теле? Или механических частей в голове? Ты знаешь, у меня проблемы с ногой. Когда я был маленьким, мы часто с ребятами во дворе играли в футбол. В один прекрасный день, абсолютно не отличающийся от предыдущих, мы снова играли в футбол, в то время не было интернета и цветного телевидения. Френки, которого мы всем двором называли «вонючкой» пнул мне пас, но мяч вылетел за поле, и я побежал за ним, не заметив машину, надвигающуюся на меня. Водитель не успел затормозить, и я улетел в забор, сломав ключицу, колесо машины раздробило мне ступню. Я тогда почти достал этот чёртов мяч, всего 3 дюйма, и моя нога была бы цела. И если бы у меня была возможность купить себе пару кибернетических новинок что бы не хромать с двенадцати лет, уж поверь, милая, я бы купил эту штуку, даже если бы цена такой составляла миллион долларов!
- Но вы только что сами сказали – Что удивительного может быть в летающих машинах? – цитировала Лизи доктора.
- Я подыграл вам – ответил Джеймс, и отсел назад, облокотившись на спинку стула.
- Я сама не могу во всём разобраться, но вы должны мне поверить! – ответила Лизи доктору Олифу с безысходностью в голосе, и по её щеке прокатилась слезинка.
- Я бы сам хотел вам поверить – честно признался доктор Джеймс девушке, - но пока, всё что вы мне говорите похоже на бред человека, долгое время страдающего шизофренией.
ВНИМАНИЕ!!! Произведение редактируется, и после будет значительно изменено.
(Оставайтесь за светящимися мониторами, роман прервётся на небольшую рекламную паузу, а после появится ещё одна глава... во всяком случае, я постараюсь сделать всё возможное, что бы эта пауза не длилась долгое время...)