В ящике Виталия лежал мой револьвер, бронежилет с гравированными пластинами и универсальный нано-монокль. Из вложенной записки, выяснилось: на следующий день после бойни в переулке, Виталий явился на место происшествия и прочесал каждый метр. Так и нашёл моего металлического друга.
Я вышел из павильона камер хранения. Вечерело. Я долго и бесцельно слонялся по улицам, лавируя между томными взглядами ночных бабочек. Я шёл, оставляя позади кварталы и неоновые джунгли. Это был мой вечер. Время, которое я жадно наполнял раздумьями. Вся канитель мыслей, вертелась вокруг совета Виталия. Все, как в колоде крупных карт. Туз – это я, король Корвин, дама – Анна, а валет Аллин. Игра дьявольски напряжена, чтобы кидать на стол понурого валета-меланхолика и подозрительно похолодевшую даму. Они сбегут в колоду соперника быстрее, чем тот разглядит свои карты. Остаемся только мы – туз и король. Ближайшее будущее глядит на нас рубашкой сопернических карт. Оно неизвестно и неопределенно, но азарт растет.
Корвин живет на предпоследнем этаже высотного здания, что на окраине Обнинского округа. Я явился к нему в четверть первого ночи. Время, когда в коридорах и на лестницах отключают свет. Когда ты медленно бредешь в беспросветной, почти осязаемой темноте, ты теряешь возраст и характер. Тьма без спроса проникает в твой мозг, погребая под собой рациональность и здравый смысл. Ты не знаешь, что ждет тебя за углом, ты вздрагиваешь от каждого шороха. Ты зришь в этом кару за насмешки над детскими страхами, которые ты бравурно бросал при свете дня. Посмотри в зеркало и ты увидишь того ребенка, что боялся ночью ходить по нужде.
В темных коридорах здания, я оценил достоинства нано-монокля Виталия. Четыре режима зрения. Встроенный сканер обстановки, развитый телеметрический функционал, база данных и постоянная связь с серверами «полумесяца». Такая чудо-машинка стоит четверых револьверов, а то и больше. Что за муха щедрости укусила Виталия?
Когда я включил нано-окуляр, приятная заставка с эмблемой «Полумесяца» прокружилась монетой перед носом, а потом мудрый сканер обстановки предложил выбрать режим контурного зрения. Я не возразил. На полотне абсолютной темноты возникли белые контуры разной толщины и плотности. Я попал в мрачный космос, в котором плавали мертвенно белые линии и завитки. Было неописуемо сложно и непривычно блуждать в темноте, видя мир сухими контурами. На четвертом этаже, куда проникал свет города, система переключилась на тривиальный режим ночного видения. До предпоследнего этажа, система не проявляла самовольства.
И вот я стою около двери Антона Корвина.
На три стука никакого ответа.
Я открываю дверь и прохожу внутрь. Вязкий и затхлый воздух квартиры поглощает меня с превеликим аппетитом. Свет нигде не горит, а склепная тишина жалостно просит наполнить себя звуками. Все понятно. Когда у Корвина творческий кризис, он становится интровертом.
Я прохожу в главную комнату.
Он сидит в кресле у окна, водрузив ноги на письменный стол. Вязкий свет луны, исполосованный жалюзи, бледной клетью распластался на столе. Початая бутылка виски поблескивает у ног, обутых в безвкусные ботинки. Из пепельницы лениво тянутся к потолку ленты дыма дорогих сигарет. Несмотря на легкий налет лунного света, темнота в комнате выглядит гуще, чем в прихожей.
-Можешь не рассказывать, зачем ты пришел, - не оглядываясь прошептал он. Наконец тишина получила желанного. Я заметил, как тот лениво перебирает карты.
Дама, валет?
-А у тебя тут жарковато, - я показно стер ладонью пот со лба.
-Жарковато? Терпи, в аду ещё жарче.
-Да что ты знаешь про ад, убитый флегматик?
-Ад – это иссохшая чаша мыслей, в которой ты насилуешь труп своего вдохновения.
Он потянулся за бутылью. Перекат жидкости и тяжелые глотки – неряшливая подачка в миску голодной тишины.
-Вот как? Хорошо, тогда я принёс тебе жандармскую метку. Завтра ты обязан явиться на эшафот, где будешь прилюдно обезглавлен лазерной гильотиной за изнасилование и убийство своего вдохновения.
Антон зычно крякнул и, слегка повернувшись, сказал:
-Вы опоздали, товарищ инспектор, я повесился на резинке от нижнего белья своего вдохновения, сразу после убийства.
-Ладно, пошутили и хватит. Пора бы и делом заняться.
-Делом? – возмутился он, но тут же приспустил брови и спокойно продолжил. – Ах да, делом-делом. У всех есть дела, все такие деловые. Один я прогреваю своё седалище.
-Кстати, о музе. Чайковский говорил: «Вдохновение — это такая гостья, которая не любит посещать ленивых». Так что снимай с шеи петлю, и пойдем искать тебе новую музу.
Он одобрительно промычал.
-Вставай, Корвин, у нас много дел!
-Одну минутку. Видишь это? – он держит перед собой веер из четырех карт, – убери две ненужные.
-Это ещё к чему?
-Без лишних вопросов. Просто убери две карты, и я иду в гардероб.
Я переключил нано-окуляр в режим рентгеновского зрения. В его руках четыре крупные карты. Дама, король, туз, валет. Не знаю, к чему он клонит, но пора бы и здесь применить метод исключения.
-Первая и последняя, - сухо бросил я.
-Дама, валет…
-Все верно. Оставим бесполезных личностей в стороне.
-Я имел в виду несколько другое, но будь, по-твоему. Сегодня в аутсайдерах дама и валет.
-Дама, валет, - неслышно повторил я.