ПО ПОВОДУ НЕСКОЛЬКИХ РУССКИХ ПЕСЕН
В Стурзовке (село района Глодень Республики Молдова) в 1994 году я записал среди прочих несколько русских народных песен, вызвавших у меня особый интерес. Это были песни,не слышанные мною раньше ни в исполнении жителей наших мест, ни по радио. Стурзовчане Т.Х.Моцак и другие говорили об их широкой известности в этом селе.
Совершенно потрясающее впечатление произвела на меня песня «В эту лунную ночь» в исполнении Татьяны Харлампиевны Моцак, Василия Федоровича Гуляка, Татьяны Ивановны Гуляк и Валентина Васильевича Баранюка. От нее так и запахло девятнадцатым веком и просторами бескрайних степей. Трагедия человеческой любви и трагедия материнского горя не могут оставить слушателя безразличными. Чувствуется, что ее текст написан блестящим мастером слова, тонким знатоком человеческой психики, человеком огромного художественного таланта. К сожалению, я до сих пор не смог выяснить, чьи эти слова:
В ЭТУ ЛУННУЮ НОЧЬ
В эту лунную ночь разбудил меня стон.
Надо мною цыганка стояла
И просила меня ее горю помочь:
У шатра ее дочь умирала.
(Две последние строчки каждого куплекта повторяются).
Я пошел вслед за ней, посмотрел на нее.
На лохмотьях цыганка лежала –
Я такой красоты и во сне не видал –
Она матери что-то шептала.
«Он ушел от меня, он не любит меня,
Он ушел в оренбургские степи,
Но цыганская кровь горяча и сильна –
Не надену позорные цепи!
Ты иди, моя мать, по широким степям,
Там, в степи, ты мой табор догонишь.
На обратном пути пусть цыгане поют,
С этой песней меня похоронишь…».
Перестала шептать, перестала дышать,
На рассвете заря разгоралась,
Но по-прежнему плакала бедная мать,
А вокруг только степь простиралась…
Как я узнал позже, вторая песня, которую я тогда записал в том же исполнении, имела хождение не только в Стурзовке, но и в селе Дану. В ней, по сравнению с первой, стерты следы индивидуальности автора, и она впитала в себя черты истинно народного произведения, выразившиеся в некой «корявости» текста. Но сам факт ее бытования в наших краях (вряд ли она могла когда-либо прозвучать по радио), свидетельствует о большом эмоциональном заряде песни.
ТУМАНЫ
Стояла девчонка, на вид ей лет восемь
И тихо, по-детски все маму звала:
«Туманы, туманы, верните мне маму,
Верните мне маму, какая была.
(Две последние строчки каждого куплета повторяются).
Мне было три года, как умерла мама,
С тех пор на могилу ношу я цветы.
С тех пор меня, мама, никто не ласкает,
Никто не ласкает так нежно, как ты.
Седые туманы плывут мимо мамы,
Как будто хотели ей что-то сказать.
Туманы, туманы, как жить мне без мамы,
Такую, как мама, вовек не сыскать…».
Гуляют по полю седые туманы
И будто не слышат сиротки слова:
«Туманы, туманы, верните мне маму,
Верните мне маму, какая была…».
И вот уже ветер туманы развеял,
И я у могилы осталась одна,
Своими слезами цветы поливаю –
Такая мне с детства, наверно, судьба.
В счастливый день свадьбы она б не грустила.
Пошла на могилу я маму искать:
«О, мама, родная, ты встань, дорогая,
Пришла я на свадьбу тебя приглашать».
Любите вы маму, цените вы маму,
Ведь мамину ласку вы знаете все.
Умрет ваша мама – тогда вы поймете:
За золото маму не купишь нигде.
Третья песня в том же исполнении посвящена событиям второй мировой войны. Судя по тексту, написана она была до ее окончания (« А война идет уж четвертый год»), по-видимому, кем-то из фронтовиков. Сам факт, что она бытует в Стурзовке и в настоящее время, через полвека, достоин внимания.Ведь подобные песни, считавшиеся «непричесанными» (а им действительно присуща упомянутая выше «корявость», в отличие от отточенных авторских текстов, написанных профессиональными поэтами), не передавались по радио. А это значит, что народ сам их распространял и переносил из одной местности в другую.
ЛЮСЕНЬКА
В одном городе жила парочка,
Он был шофер, она – счетовод,
И была у них дочка Люсенька,
Ей пошло на шестнадцатый год.
Началась война, мужа - в армию,
Он бессчастно их с поезда ждет.
На прощание милой Верочке
Он такие слова говорит:
«Я иду на фронт биться с немцами,
И тебя, дорогая, защищать,
А ты будь моей женой верною,
Я вернуся с победой домой».
А война идет уж четвертый год,
Надоело уж Верочке ждать.
Стала Верочка и в кино ходить,
С лейтенантами стала гулять.
И в одну пору поздно ночию
Друг ее стал домой провожать.
Надоело дочери маму ожидать
И решила письмо написать:
«Милый папенька, пишет Люсенька.
Мама стала тебя забывать.
Стала маменька и в кино ходить,
С лейтенантами стала гулять.
Милый папенька, пишет Люсенька,
Я ведь знаю, как ты меня любил.
Ты катал меня по всем улицам
И подарки ты мне приносил.
Милый папенька, пишет Люсенька.
Вчера вечером
Мать велела мне
Дядю Петю отцом называть».
Получил письмо он от Люсеньки
И не стал свою жизнь продолжать,
И в однеом бою пал он жертвою,
А теперь он на небе лежит.
Ах вы, женщины, вы, красавицы,
Как верны вы своим мужиям?
Вы мужей себе скоро ищете,
А он детям не будет отцом.
В наших краях в 1950-1990-е годы были известны и любимы сотни, если не тысячи русских дореволюционных и советских песен, от «Ревела буря, дождь шумел», и до песен Александры Пахмутовой и других замечательных композиторов и поэтов нашего времени. Наряду с ними люди пели и эти,которые я записал в Стурзовке, родившиеся в самых разных местах, вдали от радио, телевидения, книг и журналов, в самой гуще народа.
Хотелось бы узнать имена их авторов, особенно - первой, но это вряд ли возможно.