Необходимость отказаться от обороны Левобережной Украины и Донбасса и отойти всей немецкой группе «Юг» на правый берег Днепра особо остро зазвучала к середине сентября 1943 года. По мнению командующего этой группы, фельдмаршала Манштейна, возникла прямая угроза уничтожения обескровленных и обессиленных в ходе сражений под Курском и Харьковым немецких армий. Центральный, Воронежский, Степной и Юго-Западный советские фронты стали грозно надвигаться, прижимая немцев к Днепру. 14-го сентября Гитлер скрепя сердце, наконец, дал согласие на отход войск, а уже 15-го сентября Манштейн отдал соответствующий приказ.
Любой отход и отступление деморализует армию больше, чем само поражение. Но то, что случилось в тот момент с вермахтом, можно назвать надломом, надломом его боевого духа. Еще в январе этого года немецкие солдаты, покидая предгорья Кавказа, были убеждены, что они отходят ненадолго. Максимум, через полгода обязательно вернутся. Но прошло полгода. И теперь, после понесенных поражений, они уже окончательно покидали Левобережную Украину. Тоска и уныние охватили ряды отступающих колонн. Паники еще не было, но появилась восприимчивость к слухам. Мол, там русская пехота перерезала дорогу, а здесь русские танки прорвались. Отсюда у солдат зародилось навязчивая мысль: как можно быстрее укрыться за неприступным, как им пообещал фюрер, Восточным валом, за Днепром.
В этот момент вновь вспыхнул спор между Сталиным и рядом высших генералов во главе с Жуковым и Ватутиным. Оппоненты Верховного Главнокомандующего предлагали более решительно применять операции на окружение отступающего противника. Они считали, что Сталин, по ряду обстоятельств, не очень уверен в правильности подобных действий и пока придерживается, как они называли, стратегии «выталкивания»(1). Каковы эти обстоятельства Сталин дал разъяснения в частном разговоре с П.С. Рыбалко, командующим 3-й гвардейской танковой армии, состоявшемся в Ставке осенью 1943-го года (2).
В разговоре Верховный коснулся того, что ряд командующих фронтами упрекают его, Сталина, в том, что он не дает добро на многие их предложения отсечь и окружить те или иные войсковые группировки немцев. Походив по кабинету, Сталин остановился и спросил, помнит ли Рыбалко русскую народную поговорку: «Ванька, я медведя поймал! Так тащи его сюда! А он меня не пускает!» Потом, не дожидаясь ответа, вновь заходил по кабинету:
«Каких жертв стоил нам Демянский котел, в котором оказались шесть немецких дивизий. Около ста тысяч человек. А что в результате? Конфуз, как говорил Суворов. А Сталинград. Хотя это и особая статья, но там в течение двух месяцев был задействован целый фронт. Окружение, без дробления окруженных на мелкие группы и одновременного их быстрого уничтожения, бессмысленно. Оно привязывает на долгое время к котлу больше сил, чем заперто в этом котле. А вот Суворов нигде и никого не окружал. При штурме Измаила погибло в три раза меньше людей, чем при его осаде. Он громил врага тем, что наносил мгновенные массированные удары по самым уязвимым, стратегически ключевым пунктам противника. Его, как полководца, главное оружие были глазомер, быстрота, натиск. Вот вам танкистам с кого надо брать пример».
Суворова Сталин в разговоре затронул, конечно, не случайно. Это был своеобразный отклик на его многодневные раздумья.
Действительно, лишь слепому было невидно, что после Курска характер боевых действий резко изменился. Если до того главной задачей Красной Армии было устоять, не дать себя разгромить, а, по возможности нанести поражение противнику, то теперь, после потери немцами инициативы, задача заключалась в быстрейшем разгроме врага, пока он не пришел в себя, в скорейшей очистке от него своей территории и перенесение боевых действий на территорию Германии и стран ее союзников. При этом, предлагаемое большими командирами массовое применение операции по окружению не учитывало важнейшего фактора сложившейся ситуации, а именно, стойкости немецкого солдата в обороне.
Как Верховный Главнокомандующий, Сталин не мог не видеть, что образование многочисленных «котлов», в условиях высокой сопротивляемости немцев, непременно обернется замораживанием наступлений на смежных участках фронта, затягиванием сроков войны и, естественно, высокими людскими потерями. Другими словами, европейская военная наука, к ссылке на которую прибегали сталинские оппоненты, и в которой за образец тактического мастерства служат Канны, на вопрос как действовать в данном случае, ответа не давала. Отсюда пристальное внимание Сталина к другой науке, «Науке побеждать» Александра Васильевича Суворова, которая не только ярко и образно была изложена на бумаге, но, не менее ярко была продемонстрирована 6 – 8 июня 1799 оглушительной победой при Требии над французами, лучшей европейской армией того времени, ведомой Макдональдом, одним из лучших генералов Французской республики, будущего наполеоновского маршала.
Эту битву не надо путать с битвой при Требии же 18-го декабря 218 года до н.э. Напомним, Каннами называют битву, произошедшую 2 августа 216 года до н.э. у г. Канны. Здесь Ганнибал, как и в указанной битве при Требии, путем окружения разгромил превосходящую его по численности римскую армию. В плане, ее образ обычно воплощается двумя мощными стрелами, символизирующими наступление войск победителя, исходящие с его флангов, обнимающие противника и соединяющиеся за его спиной. Таковыми были котлы 1941-го года со стороны немцев, Сталинградская, Острогожско-Россошанская, Воронежско-Касторненская операции с нашей стороны.
В битве при Требии 1799-го года у Суворова было 30 тысяч против 36 тысяч у Макдональда.(3) И все в ней для европейца все необычно, начиная с того момента, когда Александр Васильевич поставил свои войска посередине между войсками генерала Моро, располагавшимися на Итальянской Ривьере, и армией генерала Макдональда, наступающей из Неаполя. Дабы спровоцировать последнего на наступление, Александр Васильевич, через своих тайных лазутчиков распространил слух, что собирается двинуться на север, на Моро. Макдональд поверил этому и бросил свою армию ускоренными маршами якобы вдогонку Суворову, жаждая зажать его войска в тески. Так была воплощена первая суворовская заповедь – ГЛАЗОМЕР: «как в лагерь стать, как идти, где атаковать, гнать и бить».(4)
Макдональду и в голову не могло придти, что, как бы он не двигался быстро, солдаты его противника способны двигаться еще быстрее. Суворовские чудо-богатыри по полной выкладке, буквально, пробежали 80 километров за 36 часов!!! А дабы скрасить монотонность своего бега, по ходу, еще учили французские слова, чтобы можно было обращаться с будущими пленными французами на их родном языке. Когда кто-то из австрийских военноначальников заметил, что уж очень много в наступающих частях отстающих, Суворов, не еже сумятясь, парировал: «Голова хвоста не ждет». В своих же поучениях, записанных в «Науке побеждать», им прямо сказано: «Первые задних не жди!». А далее он раскрывает суть своего наставления: «Неприятель нас не чает, считает нас за сто верст, а коли издалека, то в двух-трех верстах и больше. Вдруг мы на него, как снег на голову. Закружится у него голова! Атакуй с чем пришел, с чем Бог послал!»(5) Такова была вторая суворовская заповедь, которая была полностью воплощена под Требией – БЫСТРОТА.
Когда Макдональд узнал, что Суворов движется на него, он сделал элементарный подсчет и получил, что столкновение произойдет не ранее 9-го июня. Вопреки этому прогнозу передовые отряды обеих армий вошли в боевой контакт к вечеру 6-го. Суворовские войска тут же получили приказ – атаковать противника. Даже Багратион не выдержал: «Да у меня в ротах и сорока человек нет!» На что Суворов ответил: «А у Макдональда и двадцати нет. Так что с Богом князь».
Французы, подойдя к реке Тидоне, как истые европейцы, стали было готовится к ночевке и дожидаться отставших, дабы на следующее утро начать сражение. Поэтому удар в штыки пусть малочисленных, но решительно действующих суворовских солдат, застал их врасплох. Потеряв около 1,2 тысяч пленными и около 2 тысяч убитыми, они были отброшены к реке Требии. Как любил говорить Александр Васильевич: «удивил – победил». Уже этими своими действиями Суворов внес в головы французских военноначальников сумятицу. Ошарашенные, они стали ждать от него любых подвохов, что не могло сказаться на их последующих действиях.
В ночь с 6-го на 7-е июня обе стороны усиливались за счет подхода основных сил противников и отставших во время перехода. Утренний бой начался примерно равными силами. Французская армия наступала в густых колоннах между которыми располагались артиллерия и кавалерия. Суворовские же солдаты, верный третьей заповеди своего «дивного»(6) НАТИСКУ, презирая смерть, смело шли на жерла пушек и под клинки конников, заходя во фланг и тыл пехотных колонн, после чего их громили. Воодушевленные примером русских союзников так же смело действовали и австрийские солдаты и офицеры. Увы, чего нельзя сказать об австрийских генералах. Так, генерал Мелас больше саботировал решения главнокомандующего, а если что-то предпринимал для победы, то только после того, как Суворов пригрозил ему расстрелом.
Не выдержав русского натиска, французы в этот день к вечеру были вновь отброшены за реку Требия. Если бы не пассивность австрийских генералов, армия Макдональда была бы уничтожена уже в этот день. К чести французских генералов, они, все израненные в прошедшем бою, включая самого командующего, не покидали строя, и горели жаждой взять реванш. Эта жажда подкреплялась подходом в ночь с 7-го на 8-е июня последнего их резерва в составе двух дивизий. У французской армии обозначился значительный численный перевес. Поэтому поутру французы вновь пошли в яростную атаку. И вновь они напоролись на встречный суворовский натиск.
В середине этого третьего дня сражения в центре русского наступления кто-то из наших дрогнул и стал отступать. Тогда Суворов бросил в бой свой последний резерв – самого себя. «Заманивай! Заманивай!» крикнул он, подскакивая верхом к отступающим. А потом: «Теперь за мной ребята!» И повел их в контратаку. Увидев впереди себя своего «дивного», солдаты дружно ударили в штыки и смяли колонну противника. К ночи на 9-е июля неаполитанская армия Макдональда прекратила свое существование как боевая единица. Общие ее потери составили более 18 тысяч человек. Из них убитыми 6 тысяч, взято в плен 12 тысяч. В том числе 4 генерала и 510 офицеров. Общие потери Суворова составили 5,2 тысячи человек ранеными и 900 человек убитыми.
Зададимся вопросом, а читал ли кто из сталинских оппонентов «Науку побеждать». Наверно читали, но что они взяли оттуда для своей практической деятельности? А вот Сталин ее не просто читал, а штудировал. И не просто штудировал, но и пытался все шире применять ее принципы на практике.
После освобождения Харькова и при полной очевидности отвода немцев за Днепр для дальнейшего там закрепления Сталин вполне в духе «Науки побеждать» указывает Генштабу:
«Не терять времени на сложную организацию операций по окружению и выполнению каких-то перегруппировок и маневров. Это отвлекает много сил и требует затраты времени. Нужно использовать сложившуюся сейчас благополучную обстановку и побыстрее гнать противника к Днепру и по возможности – за Днепр».(7)
Начался знаменитый «бег к Днепру». «Бежали» и немцы, и наши. В этот момент Сталин, дабы дополнительно стимулировать советских воинов дает войскам знаменитую Директиву:
ДИРЕКТИВА
Ставки Верховного Главнокомандования
№ 30187 от 9 сентября 1943 г.
о предоставлении к наградам за форсирование крупных водных преград в ходе наступательных операций.
СЕКРЕТНО. По прямому проводу.
ВОЕННЫМ СОВЕТАМ ФРОНТОВ И АРМИЙ
В ходе боевых операций войскам Красной Армии приходится и придется преодолевать много водных преград. Быстрое и решительное форсирование рек, особенно крупных, подобных реке Десна и реке Днепр, будет иметь большое значение для дальнейших успехов наших войск
В связи с этим, Ставка Верховного Главнокомандования считает необходимым довести до сведения командующих армиями, командиров корпусов, бригад, полков, понтонных и инженерных батальонов, что за успешное форсирование крупных речных преград и закрепление за собой плацдарма для дальнейшего развития наступления, командиры названных соединений и частей должны представляться к высшим правительственным наградам.
За форсирование такой реки, как река Десна в районе Богданово (Смоленской области) и ниже, и равных Десне рек по трудности форсирования, представлять к наградам:
1. Командующих армиями – к ордену Суворова 1-й степени.
2. Командиров корпусов, дивизий, бригад – к ордену Суворова 2-й степени.
3. Командиров полков, командиров инженерных, саперных и понтонных батальонов – к ордену Суворова 3-й степени.
За форсирование такой реки, как река Днепр в районе Смоленск и ниже, и равных Днепру рек по трудности форсирования, названных выше командиров соединений и частей представлять к присвоению звания Героя Советского Союза.
Военным советам фронтов и армий в течение суток, с момента получения настоящей директивы, ознакомить с ней командиров соединений и частей, названных в настоящей директиве.
И. СТАЛИН. АНТОНОВ.
9 сентября 1943 г. 2 часа.(8)
Вслед директиве идет уже приказ о том, что звание Героя Советского Союза будут удостоены все, невзирая на должности и звания, «кто первыми выйдут на Днепр, захватят плацдарм и удержат его на противоположном берегу». Это уже прямая аналогия с «бегом к Требии». В результате, в полосе четырех фронтов, почти одновременно вышедших с 22-го по 30-е сентября 1943-го года, было захвачено 23 плацдарма, ряд из которых были впоследствии значительно расширены и получили оперативное значение. 2436 человек были удостоены звания Героя Советского Союза. В результате план врага отсидеться за Днепром рухнул.
Заканчивая обзор роли «Науки побеждать» в сталинском военном творчестве, необходимо отметить, что она, эта роль, особо ярко проявилась уже позже, в 1944-м году. Тогда развернувшиеся от Баренцева до Черного моря операции Красной Армии поставили Германию на грань полного краха. Здесь было все. И сталинский глазомер, который проявился в выборе в обороне противника самых слабых мест, в выборе стратегически ключевых пунктов. Особое место занимала скрытная концентрация сил для нанесения главного удара на участках, где противник этого никак не ожидал, как это было, например, в Белорусской операции – через едва проходимое болото. И быстрота, когда скорость наступления войск достигала 50-60 км в сутки. И, естественно, натиск. В образующихся «котлах» враг не имел возможности организовывать прочную круговую оборону. Он вынужден был или сдаваться, или идти в прорыв, сопровождаемый потерей техники и всего тяжелого вооружения.
В конце лета и осенью 1943-го до всех этих чудес надо было еще дожить, что, увы, удалось далеко не всем.
Ниже наш рассказ о боевом пути 7-го гвардейского танкового корпуса 3-й гвардейской танковой армии в Киевской стратегической операции.
ПРИМЕЧАНИЯ.
1. Жуков Г К. Воспоминания и размышления. Т.2 – М.: Олма-Пресс, 2002. С.178
2. Содержание этого разговора П.С. Рыбалко по прибытию на фронт передал своим командирам бригад. Одним из них был мой отец, гвардии генерал-майор Лебедев В.Г.
3. Описание битвы дается по книгам Боголюбов А.Н. «Полководческое искусство А.В. Суворова». М. Воениздат 1939 и Л.И. Раковский «Генералиссимус Суворов» М. Воениздат 1958.
4. http://militera.lib.ru/science/suvorov/index.html
5. Там же.
6. Так звали русские солдаты своего полководца.
7. Карпов В.В. Генералиссимус. Калининград, ФГУИПП, 2002. С. 153.
8. Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. — Москва: Воениздат, 1947. — Т. 5