Л Ж Е Ц

Трагедия в четырех действиях
(Для тех кому сложно читать текст в таком виде, могут скачать книгу в формате
E-Book Publicant
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Сергей Тропинин, писатель.
Тамара, жена Сергея Тропинина.
Валентин, сын Сергея и Тамары Тропининых.
Вика Селезнева, девушка Валентина
Екатерина Андреевна, мать Вики.
Иван Петрович, отец Сергея Тропинина.
Александр, однокашник Сергея Тропинина.
Григорий, астролог, однокашник Сергея Тропинина.
Корнэл Полозок, поэт.
Аурика, жена Корнэла Полозка.
Наталья Чернова, журналистка.
Мирослава, журналистка.
Тася, дочь друга Сергея Тропинина.
Издатель.
Прохожий.
Петря, подросток.

Между первым и вторым действием проходит год.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Сцена первая

На заднем плане сцены - озеро, окруженное ивами. Солнце висит над деревьями. Близится закат. На ближнем берегу рядом с деревом большой пень. На переднем плане - комната  Валентина в квартире Тропининых. У стены с книжными полками письменный стол. Стены увешаны плакатами с изображениями каратистов и эротическими. За письменным столом сидит Сергей Тропинин, сосредоточенно о чем-то думает и пишет. Входит Тамара и начинает поливать цветы.
Т а м а р а. Малиновские вчера отъехали прямым рейсом на Тель-Авив. Маша Карасева устроила свою Алену на работу в наш отдел. На заводе ожидается очередное сокращение. Воровство расцветает буйным цветом. Прошлой ночью из цеха станок увезли, а охрана ни слухом, ни духом. Администрация объявление повесила: произошла кража, ведётся следствие. Конечно, ищите ветра в поле! Сами украли и кричат: держи вора.
(Тропинин не реагирует на слова жены, сидит с отрешенным видом, закрывает уши руками. Тамара наливает воду в цветок над столом, струя воды течет на него из цветка. Тропинин вскакивает из-за стола).
Т р о п и н и н (раздраженно). Сколько я тебе говорил – не заходи в эту комнату, когда я пишу. Неужели это так трудно запомнить? Ты же не даешь мне сосредоточиться.
Т а м а р а (задиристо). Смотри какой. Что, я не имею права войти в эту комнату?
Т р о п и н и н. Имеешь, имеешь. Но зачем,  же это делать именно сейчас, когда я пишу?
Т а м а р а. Толку от твоего писания. Сколько можно этим заниматься?
Т р о п и н и н. Слушай, женщина, кто ты такая, чтобы указывать мне, чем можно заниматься, чем нет?
Т а м а р а. Зачем тебе это нужно? Ты же инженер, а не писатель.
Т р о п и н и н (жестикулируя энергично руками). Как я могу объяснить тебе, если ты этого не понимаешь? Я же не спрашиваю тебя, почему ты любишь вязать, читать «Бурду». И вообще, что ты знаешь о писателях?
Т а м а р а. С меня достаточно, что я одного знаю.
Т р о п и н и н. По-твоему у каждого писателя должно быть клеймо на лбу? Кто писатель, а кто нет, одному Господу известно. Писателем делает жизнь, а не Литинститут или корочка в кармане.
Т а м а р а. Которой у тебя нет, потому ты так и говоришь.
Т р о п и н и н. Мой инженерный диплом меня вполне устраивает. Половина известных русских писателей когда-то были инженерами, начиная с Гарина - Михайловского и кончая Жванецким, Лев Толстой, к примеру, стал писателем, не окончив свой  университет, а Горький, сама знаешь, какие университеты проходил.
Т а м а р а. Сравнил себя с Горьким и Львом Толстым. Пролетарский писатель от туберкулеза в Италии лечился, а ты путевку в Коблево не в состоянии купить. А Лев Толстой как-никак графом был, он-то уж мог себе позволить тратить время на досужие вымыслы. Ты же неделю пишешь, а потом год ходишь по редакциям. Вот (показывает на стопку папок на столе) понаписал, а что делать с ними, не знаешь.
Т р о п и н и н. Знаю, всему своё время.
Т а м а р а. Дорога ложка к обеду. Пока время придет, все это уже никому не понадобится. Лучше бы ты делал курсовые студентам, и то больше пользы было бы. Я уже замучилась. В доме лишней копейки не бывает, а каждый день что-то на стол ставить нужно. Валька ходит в дырявых кроссовках второй сезон, а для тебя главное - писательство.
Т р о п и н и н. Я не халтурщик, занимаюсь тем, что умею делать и что мне по душе. Самая лучшая работа – это хорошо оплачиваемое хобби, как говорил Высоцкий. За статью в газетах мне кое-что платят. Вот, если повезет, повесть, наконец, в журнале напечатают, а там может быть, и книгу удастся издать.
Т а м а р а. От твоей повести проку будет, как и от статей. Получишь ломаный грош. Кто сейчас читает у нас книги, а тем более ваши журналы? Книг на каждом углу, хоть пруд пруди, а кто их покупает, если людям на хлеб не хватает?
Т р о п и н и н. Ты всегда так говорила. И тогда, когда меня совсем не печатали, и когда первые рассказы в газетах появились, а если увидишь в газете свою фамилию, на все стороны хвастаешь, что это твой муж написал.
Т а м а р а (улыбаясь). А что? Приятно. Сегодня заходит к нам в отдел один экспедитор и говорит о твоей статье «Дело о восьмидесяти миллиардах»: «Там такое один написал. И про правительство, и про сбербанк, и про суд». Я говорю: «Это мой муж написал». А он смотрит на меня удивленно и говорит: «Неужели? Не может быть».
Т р о п и н и н. А ты говоришь, толку нет.
Т а м а р а. Счастье не в деньгах, а в их количестве. В твои годы люди уже собрания сочинений издают. Кстати... (Подходит к дивану, берет свою сумочку, достает газету). Вот, почитай. (Тычет пальцем в газету).
Т р о п и н и н (берет газету, читает). В кинотеатре «Москова» состоится презентация новой книжки поэта Корнэла Полозка (смотрит на Тамару). Ну и что?
Т а м а р а. Ты знаешь, сколько этому Корнэлу лет? Девятнадцать. А он уже две книжки стихов напечатал и еще собирается издавать свою газету. Мне Вера Ивановна рассказала, ее дочь училась с ним в одной школе.
Т р о п и н и н. У каждого свое время. Одних печатают в восемнадцать, других в пятьдесят, Высоцкого только после смерти напечатали. Стихи сейчас вообще издают только за счет автора. Может быть, парень в самом деле талант, а, может быть, просто повезло родиться в хорошей компании. Сейчас многие делают деньги на молодых и пронырливых. Делают ставку на такого, создают рекламу, и складывают деньги в карман.
Т а м а р а. Почему же на тебя не делают ставок?
Т р о п и н и н. Ты же прекрасно знаешь, что вся моя жизнь проходит на заводе и за этим письменным столом. Я в эти игры не играю. Я занимаюсь литературой и делаю своё имя только тем, что выходит из под моего пера.
Т а м а р а. Поэтому ничего и не имеешь. Я говорила тебе еще десять лет назад: ничего ты никому не докажешь. Ты что, не знаешь, где живешь? В этой стране все всегда делалось по блату или за деньги, а у тебя ни того, ни другого нет.
Т р о п и н и н. Высоцкий же доказал, ему тоже говорили: «Это еще не стихи, это еще не литература».
Т а м а р а. Да что он доказал, твой Высоцкий?! Загнулся в сорок с лишним лет, а они его закопали, и деньги на нем сделали, и плевать они на вас хотели. Вот возьму когда-нибудь все твои бумаги и сожгу, чтоб и духу этого в доме не было!
Т р о п и н и н (грозно). Только попробуй.
Т а м а р а (демонстративно приближается к Тропинину). Ну и что, что ты со мной сделаешь?
Т р о п и н и н (вплотную к Тамаре, в лицо). Выброшу с шестого этажа, как шелудивую собаку!
Т а м а р а. Это так писатели делают?!
Т р о п и н и н. Если я писатель так ты, что думаешь, издеваться надо мной будешь?
Т а м а р а. Тоже мне пис-с-сатель! Ничтожество. Тьфу! Ты хоть знаешь, что Валька вчера дома не ночевал?
Т р о п и н и н. Знаю. У подружки своей остался, он мне еще год назад похвастался, между прочим, про свои отношения с Викой. Это, говорит, моя вторая жена.
Т а м а р а. И что все это значит?
Т р о п и н и н. Как будто ты маленький ребенок, не  знаешь, что это значит.
Т а м а р а. Ну и что, ты доволен?
Т р о п и н и н. Это я у тебя должен спросить. Ведь это же твое воспитание. Ты же его приучила с грудного возраста модничать, перебирать шмотками, свиданичать. А если я вмешивался, ты говорила мне: «Ты живешь по книгам и ничего не понимаешь». Вот теперь и пожинай свои плоды.
Т а м а р а (истерично). Опять я виновата?! Да?!
Т р о п и н и н (жестикулирует). Да! Да! Ты! Потому что ты всегда свое мнение ставила превыше всего и никогда не считалась со мной.
Т а м а р а. Не маши руками! Терпеть не могу, когда ты размахиваешь руками.
Т р о п и н и н. Зато ты языком хорошо размахиваешь.
(Выходит в прихожую. Доносится его голос).
Послал Бог жену. Первый раз за месяц сел за письменный стол и - на тебе, сцену устроила. Не женщина - черт в юбке!
Т а м а р а. Сам виноват. Эгоист несчастный.
(Садится на диван, всхлипывает. Валентин входит).
В а л е н т и н. Привет, мать. Что, опять поцапались?
Т а м а р а. А тебе откуда известно?
В а л е н т и н (стоит возле письменного стола). По тебе видно. Да и отца в подъезде встретил. Горячий, как чайник. Взял у меня две сигареты и пошел во двор.
Т а м а р а. Хорошо, хоть есть, у кого сигареты брать. Ты на что их покупаешь? В доме на хлеб не хватает, а они деньги в дым переводят. Небось, еще импортные покупаешь? Стипендию вчера получил, и уже нет?
В а л е н т и н. Что той стипендии. Два раза в кино с Викой сходили, по мороженому съели, и все бабки (берет со стола один из листков). А стихи отец классные пишет (читает). За огородами, где маки навстречу машут головой, стоит колодец, переполнен зеркально чистою водой...
Т а м а р а. Одними стихами сыт не будешь.
В а л е н т и н. Когда я был в пятом классе, и мы были у бабушки, отец показывал мне этот колодец. Все точно, как в стихотворении. Тропинка заросла травой, маки там уже не растут, а колодец давно закрыт, заброшен камнями и зарос чертополохом. У отца даже слезы на глазах выступили.
Т а м а р а. Зато в редакциях это стихотворение почти двадцать лет футболили, только недавно напечатали.
В а л е н т и н. Потому что козлы там сидят, буквоеды, как отец их называет (берет газету со стола и просматривает). Ты видела? Отец дал объявление в газету. Вот номер нашего телефона.
Т а м а р а (берет газету из рук Валентина, читает). Поэт, прозаик, фантаст ищет спонсора для издания сборника. (Валентину). А что, разве так можно?
В а л е н т и н. Не только можно, но и нужно. Сейчас печатают только такие книги, которые быстрее всего бабки приносят.
Т а м а р а. Дожили. Поэтому вы все такие ранние. Не успело молоко на губах обсохнуть, они уже сексом занимаются.
В а л е н т и н. Э, что книги. Ты бы пошла видик посмотрела.
Т а м а р а.  Один раз видела. Скотство одно. Неужели люди не понимают, что их обманывают? Соблазняют, растлевают, чтобы всеми этими дешевками деньги у них выманивать.
В а л е н т и н. А как ты думала? Все бабки делают. Демократия, свобода, сексуальная революция. У кого больше денег, тот и босс.
Т а м а р а. Скоро с этой свободой и демократией передохнем все. Никто не работает, предприятия стоят, а народ на улице шмотками торгует. В аптеках, не дай Бог заболеть, самого простого лекарства не найдешь, а на улице у спекулянтов все есть, только три шкуры с тебя сдерут.
В а л е н т и н. Все не вымрут. Произойдет естественный отбор, останутся те, у кого деньги есть, и кто умеет их делать. Другие при капитализме не нужны.
Т а м а р а. Грамотный. Естественный отбор. Скорее, наоборот, искусственный.
Справедливости как не было на этом свете, так и не будет. Вся жизнь ради денег, другого на свете будто и не существует.
В а л е н т и н. Ничего ты не понимаешь, мама. Деньги при капитализме - это философская категория. Это и успех, и власть, и жизнь.
Т а м а р а. Если ума нет, то никакие деньги не помогут.
В а л е н т и н (берет со стола листок, читает). По голым нервам ходят биотоки, но с напряженьем в сотню тысяч вольт; еще не все иссякли в жизни сроки, чтобы купить на черном рынке кольт.
Т а м а р а (задумчиво). Купить на «черном» рынке кольт... А что такое кольт?
В а л е н т и н. Пистолет системы Кольт.
Т а м а р а (встревожено). Это что же значит? Что он задумал?! Беги скорее за ним! Не дай Бог что-нибудь случится. Я тут такое ему наговорила...
В а л е н т и н. Да брось, мама, это же всего лишь стихи.

Сцена вторая

Комната в квартире Корнэла Полозка. Входит Аурика, за нею Корнэл.  Аурика падает в кресло, ногой об ногу сбрасывает туфли с высокими каблуками.
А  у  р  и  к  а. Как я устала. Такой шумный вечер был. В голове шумит от шампанского. Душно. Открой окно или балкон.
К о р н э л.  Сейчас, милочка (открывает окно  и спускается на колени у ног жены). Тебе не понравился вечер?
А  у  р  и  к  а. Все было бы хорошо, если бы не душно очень и не тот тип, который обвинял тебя в плагиате. Я так перенервничала. Кто он такой?
К  о  р  н  э  л. Сам толком не знаю. Какой-то не то Тропин, не то Тропинин.
А у р и к а . Ты и вправду украл у него то стихотворение?
К  о  р  н  э  л. Ну что ты, дорогая! Я его первый раз вижу. Мне это стихотворение подарил Юра Михайлин год назад.
А  у  р  и  к  а. Как подарил? Разве не ты его написал?
К о р  н  э л.  Нет. Как-то сидели мы с ним в баре, и он выдал это стихотворение. Оно мне очень понравилось, и я сказал ему об этом. Он и говорит: «А мне нравится твой стих «Инопланетянин», давай махнем ради интереса». Вот мы и поменялись.
А  у  р  и  к  а. А если этот Тропин или Тропинин в самом деле докажет, что это его стихотворение?
К  о  р  н  э  л  Не думаю. Это невозможно. Такого не может быть. Просто мне многие завидуют. Хватит об этом, лапочка. Давай лучше я сварю кофе и расскажу тебе о новой своей идее (выходит из комнаты, доносится его голос). Знаешь, что я придумал? Ни за что не догадаешься. (Входит, опускается на колени у кресла, гладит руку жены и целует).
Примерно через месяц я начну выпускать свою газету.
А  у  р  и  к  а. Каким образом? Где ты возьмешь на это денег? Кто будет делать материалы, редактировать, потом набор, макет? А бумага? Нет, ты шутишь. Это сейчас немыслимо.
К  о  р  н  э  л.  Не волнуйся, дорогая, все уже решено. Есть два богатых спонсора, заинтересованных в выпуске моей газеты. О бумаге я уже договорился. Насчет остального тоже проблем нет. У нас на факультете есть много способных ребят, да и журналистов, которые не прочь подзаработать, полно.
А  у  р  и  к  а. Не пойму, зачем тебе нужны эти хлопоты с газетой?
К о р н э л.  Глупышка ты моя. Как ты не можешь понять? В моих руках будут деньги, и я буду ими распоряжаться. Люди в своем большинстве добродушны, доверчивы и легкомысленны, и из этого, если захотеть, всегда можно извлекать выгоду.

Сцена третья

Комната Валентина в квартире Тропининых. За письменным столом что-то пишет Сергей Тропинин. Тамара поливает цветы. Останавливается позади Тропинина,   заглядывает через плечо.
Т а м а р а. Ты что, уже на пьесы перешел?
Т р о п и н и н. Ты опять мне мешаешь.
Т а м а р а. Не понимаю тебя. Что ты собираешься делать с этой пьесой? Сам говорил, что театры сейчас пустуют, никто в них не ходит.
Т р о п и н и н (пишет и разговаривает с женой). Да, пустуют. Еще и оттого, что у нас в театрах по десятку лет может идти одна и та же пьеса, которая написана сто лет назад. Какой бы ни был гениальный драматург, но если тебе всю жизнь показывают одну и ту же пьесу, поневоле начнешь забывать дорогу в театр.
Т а м а р а. Ты думаешь, что на твою пьесу все сразу сбегутся?
  Т р о п и н и н. Посмотрим. Если жить с уверенностью, что любое твое дело никому не нужно, тогда не то, что ничего не надо делать, но и жить не стоит.
Т а м а р а. Говорят, что все хорошие актеры уехали в дальнее зарубежье.
Т р о п и н и н. Туда им и дорога.
Т а м а р а. Ты что, осуждаешь их за это?
Т р о п и н и н. Я им не завидую, скорее сочувствую. При всем своем космополитизме не представляю себе, как можно, прожив всю жизнь здесь, оказаться навсегда где-то в Америке, Австралии или Израиле.
Т а м а р а (удивленно). Почему? Сколько наших знакомых уехало, и никто еще не вернулся.
Т р о п и н и н. А я себе не представляю, как можно жить в стране, где для тебя все чужое: земля, люди, язык, нравы, обычаи.
Т а м а р а. Это уже признак старости.
Т р о п и н и н. Возможно. Романтика уходит вместе с молодостью. Но дело не только в ней. Одно дело, когда Родину покидают коммерсанты, бизнесмены, ловцы удачи, и совсем другое дело, когда уезжают актеры или художники. Для таких людей главное в их жизни - это среда обитания, люди, среди которых они прожили, родные с детства места. Все или почти все из них, всю жизнь будут плакать по тем местам, где они выросли, а всю оставшуюся жизнь они будут мечтать, чтобы хоть перед смертью вернуться и лечь в родную землю.
(Валентин входит с газетой в руках, кладет газету на стол возле Тропинина).
В а л е н т и н. Свежая пресса, просвещайся (Тамаре). Мама, я сегодня буду ночевать у Вики.
(Тропинин разворачивает газету, читает).
Т а м а р а. Опять у Вики? У тебя что, своего дома нет?
В а л е н т и н. Пойми, ее родители уехали к бабушке в Украину, и она боится оставаться ночью одна.
Т а м а р а. А ты, значит, будешь ее охранять? У нее что, подружек нет?
В а л е н т и н. Зачем ей подружки, если у нее есть я?
Т а м а р а. Ты что, не понимаешь, что это неприлично - парню ночевать у девушки? Сережа, объясни хоть ты ему.
Т р о п и н и н (не отрываясь от газеты). Что там объяснять, у них уже скоро дети будут.
В а л е н т и н. Не бойся, не скоро будут.
Т а м а р а. Слава Богу, хоть этим утешил.
В а л е н т и н. Что, не хотите внуков иметь? Если родится мальчик, назовем Сергеем Валентиновичем, если девочка - наречем Тамарой.
Т а м а р а. Я тебе покажу внуков, сам еще ребенок. Сначала кусок хлеба заработай. Кормить-то их, чем собираешься?
В а л е н т и н. Грудью, чем же еще?
Т а м а р а. Да, если бы вас, мужиков, заставить кормить детей грудью, то человеческий род бы уже давно перевелся.
В а л е н т и н. Ничего не случится, все адаптируются и превратятся в ангелов с крылышками. (Тамара уходит).
Т р о п и н и н (бросает читать газету). Валентин, тебе не кажется, что ваши отношения с Викой зашли очень далеко?
В а л е н т и н. Нет, не кажется, папа. Все нормально.
Т р о п и н и н. А то, что ты спишь с ней, это тоже нормально?
В а л е н т и н. Чудак ты. Что в этом плохого? Сейчас все молодые живут с шестнадцати, семнадцати лет.
Т р о п и н и н. Откуда тебе знать про всех, ты что, их спрашивал?
В а л е н т и н. Ну не все. Многие. Вы с мамой такие странные. Что вы видели в своей жизни? Только работу, завод, дом. В отпуск ездите только к бабушке. Даже в кино не ходите.
Т р о п и н и н. Мы с мамой в него действительно в последние годы не ходим. Я из такого кино уже вырос, и с первых кадров могу сказать, что в фильме будет дальше, и чем закончится. К тому же они зачастую кажутся мне менее интересными, чем могут быть. Что ни фильм, то кулачная драка или секс на фоне всеобщего разврата и разгула преступности. Похоже, что у нас других дел в жизни не существует.
В а л е н т и н. Ты даже за границей ни разу не был. Люди ездят, «бабки»  зарабатывают, а вы тут копейки считаете.
Т р о п и н и н. Зачем мне твоя заграница? Когда меня «заграница» интересовала, меня туда не пускали, а теперь мне с моим пустым карманом до нее нет дела, также как и ей до меня. Ты что, думаешь, там не такие же люди живут, не также работают, рождаются, умирают?
В а л е н т и н. Конечно, не так. Все мои одноклассники, которые уехали, пишут, что живут там припеваючи, имеют работу, хорошо зарабатывают, а вы ждете тут манны небесной.
Т р о п и н и н. Как раз наоборот. Это ты ищешь манны небесной вместе с теми, кто бежит от здешних трудностей за границу. Гораздо легче уехать на готовенькое сытное место, чем сделать такое же место здесь. Ты не задумывался, отчего мы здесь хуже живем, чем они там? Да потому, что здесь гораздо больше желающих жить так, как там, чем делать эту жизнь здесь такой, ради которой едут туда. У меня лично люди, мечущиеся по свету в поисках лучшей жизни, не вызывают ни зависти, ни уважения.
В а л е н т и н (декларативно). Каждый человек имеет право жить там, где он хочет.
Т р о п и н и н. Да, но не каждый имеет возможность осуществить это право, все не могут уехать в Америку или Австралию, кому-то надо делать хорошую жизнь здесь.
В а л е н т и н. В жизни есть люди-волки и люди-овцы. Ты - овца. Тебя слопают, ты многого не достигнешь потому, что ты всегда уступаешь.
Т р о п и н и н. Не всегда, выигрывать можно даже тогда, когда проигрываешь, это зависит от того, какую цель ты себе в жизни поставил.
В а л е н т и н. Ладно, пиши свои книги, а меня воспитывать нечего.
(Тамара входит. Тропинин принимается писать).
Дорогие предки, я должен сообщить вам интереснейшую новость.
(Тамара останавливается посреди сцены, Тропинин поворачивается в сторону сына. Смотрят на Валентина).
Мы с Викой решили пожениться.
Т а м а р а (всплескивает руками). Валя, ты что обалдел.
В а л е н т и н. Не только я, и Вика тоже. Мы с ней уже два года балдеем друг от друга.
Т а м а р а. Вы соображаете, что вы делаете? Как вы думаете жить? Ты студент, она безработная, сидит у мамы на шее вместе со своими братьями. На что вы рассчитываете? Папа у нас уже три года почти ничего не зарабатывает. Вы что, думаете, я одна вас всех прокормлю на свою несчастную зарплату?
В а л е н т и н. Мама, мы все продумали. Я переведусь на заочное, устроюсь на работу, Вика тоже ищет работу. Может быть, скоро устроится.
Т а м а р а. Сынок, ты пойми, вам же обоим по  восемнадцать лет. Вика, конечно, уже созрела, ей давно замуж пора. Я понимаю ее маму. У нее забота одна - как бы выдать дочь замуж. Но ты же, парень, тебе еще учиться надо, в армию могут забрать.
Т р о п и н и н. А как дела у Викиного папы, он, где сейчас работает?
В а л е н т и н. В Москву поехал устраиваться, фирма его прогорела.
Т а м а р а. Вот видишь.
Т р о п и н и н. Валентин, ты хорошо подумал? В таком деле нельзя ошибаться.
В а л е н т и н. Хорошо, папа, лучше, чем ты в свое время. Если бы ты тогда так же, как я, подумал, ты бы на маме не женился.
Т р о п и н и н. Ну и наглец же ты, сынок.
Т а м а р а. Дожили, яйцо курицу учит.
В а л е н т и н. А что, неправда? Вы же не любите друг  друга, живете, как кошка с собакой.
Т а м а р а. Что ты про жизнь-то, знаешь, голубэ? Ты еще ее не видел. Вот, что я тебе скажу: ты должен поговорить с Викой, сказать ей, что тебе жениться еще рано, если ты этого не можешь сделать, я поговорю с ней сама.
В а л е н т и н . Мама, только посмей! Если ты… если ты это сделаешь, я никогда тебе этого не прощу!
(Выбегает из комнаты).

Сцена четвертая

Редакционная комната в Доме печати. У большого окна стоят два стола один напротив другого. За одним сидит Мирослава и печатает на машинке, за другим - Чернова просматривает свежие газеты.

Ч е р н о в а (глядя в газету). Во дает, слушай, Мира, ты не знаешь, кто этот Тропинин?
М и р о с л а в а. По-моему, инженер какой-то. Со стихами ходил тут несколько лет назад. Литконсультанты их не пропускали, так он взялся за публицистику.
Ч е р н о в а.( Лихо пишет. Вот его новая статья «Появится ли новый Ленин?»  (читает). Хочется верить, что время бурных потрясений в мире прошло, и он вступит в эру благоразумия. Благоразумных желаний, благоразумного потребления и накопления, благоразумных действий. Не хочу быть пророком, но как бы не получилось так, что заложенная в обществе сегодняшняя несправедливость породит новую, и в каком-нибудь 2000-энном году, где-нибудь в камышах Разлива (или Гидигича) новоявленный Ленин произнесет: «Товарищи, в 90-х годах на нашей земле произошла величайшая несправедливость. В стране к власти пришли люди, которые, прикрываясь лозунгами свободы и демократии, создали условия для ограбления народа, обманным путем завладели общенародной собственностью, поработив миллионы людей и подвергнув их беспощадной эксплуатации. Наша задача восстановить историческую справедливость, как это было сделано в 1917 году и революционном Петрограде»… И все пойдет по новому кругу…» (Мирославе). Как тебе?
      М и р о с л а в а. Здорово, особенно про камыши в Гидигиче.
      Ч е р н о в а. Дельно и в то же время с юмором. (Берет следующую газету). Новые стихи Корнэла Полозка. (Пауза). Такой молодой парень, а уже две книжки стихов издал.
      М и р о с л а в а. Талант.
 (Бросает печатать, смотрит в окно. Входит Корнэл Полозок с дипломатом в руках).
      К о р н э л.  Добрый день. Я Корнэл Полозок, поэт.
Ч е р н о в а. Очень приятно. Я вас слушаю.
К о р н э л. У меня уже вышли две книжки, сейчас в издательстве готовится третья…
      Ч е р н о в а.( Как вам это удается? Сейчас с изданием книг такие проблемы. Да вы присаживайтесь.
К о р н э л ( усаживается на стул). Мне везет. Издатели говорят, что я талант и встречают меня с распростертыми объятиями (достает из дипломата две тоненькие книжки). Это первая, - вышла в прошлом году, а это вторая, вышла недавно.
Ч е р н о в а. Очень приятно, но стихи мы сейчас в газете печатаем очень редко, их, как правило, никто не читает.
(Пауза).
К о р н э л. У меня к вам деловое предложение.
Ч е р н о в а. Интересно, какое же?
К о р н э л.  Понимаете, я начинаю издавать свою газету, и мне нужны сотрудники. Со многими из вашей редакции я уже договорился. Мне нужны еще корректор и машинистка.
М и р о с л а в а. А платить кто будет?
К о р н э л.  За этим дело не станет, Ежемесячно четвертого, пятого числа я буду приносить вам зарплату за прошедший месяц.
Ч е р н о в а. Надеемся, не обидите?
К о р н э л.  Ну что вы! Сначала газета будет идти только в розницу, потом организуем подписку. На счету будут свои деньги. Все будет в порядке.
Ч е р н о в а. Ну, если так, считайте, что мы договорились.
К о р н э л.  Тогда сразу к делу (достает из дипломата папку с бумагами). Вот первые материалы, подготовьте, пожалуйста, к пятнице.
Ч е р н о в а (берет из его рук папку). Нет проблем. А книжки свои оставьте нам, может быть, мы что-нибудь выберем для газеты.
К о р н э л.  Пожалуйста, я вам их подпишу на память. Как вас величать?
Ч е р н о в а.  Меня Наталья Чернова, а ее Мирослава.
К о р н э л.  Очень приятно (подписывает книжки).
Ч е р н о в а. Вам можно позавидовать, вы плодотворный поэт.
К о р н э л ( с улыбкой). Я стараюсь. У меня скоро сын родится, вот я и хочу, чтобы у него не было проблем с литературой (встает). До свидания, рад был с вами познакомиться.
(Уходит).
М и р о с л а в а. Вот парень, книжки пишет, как семечки щелкает, а теперь еще за газету взялся. Везет же людям.
Ч е р н о в а. Талант. Деловой.

Сцена пятая

Комната Валентина в квартире Тропининых. На диване Валентин и В и к а. Целуются, воркуют, как голубки.

В и к а. Не судьба нам, Валечка, не судьба быть вместе. Не хочет твоя мама, чтобы мы поженились.
В а л е н т и н. Причем тут она? Не бери в голову, все равно мы поженимся. Не сейчас, так позже.
В и к а. Нет. Ты плохо знаешь свою маму. Если она против нашей женитьбы, это не просто так. Звоню вчера, она поднимает трубку и говорит (кривляется, подражая): Вика, ты умная девушка, мне надо с тобой поговорить. Я понимаю, что ты уже взрослая, тебе замуж пора, но Вале еще рано об этом думать. Брось ты его, найди себе взрослого парня и устраивай с ним свою изнь, как хочешь.
В а л е н т и н. Не слушай ты ее. Все мамы такие. Вот сдам я сессию, переведусь на заочное отделение. Поеду с братом за границу, заработаю денег, а ты, может быть, тоже где-то работать устроишься.
В и к а. Это все розовые мечты, Валичка. Какая сейчас работа, если твой папа инженер на заводе, а мой инженер-строитель сидят без работы, кто же нас без профессии возьмет?
В а л е н т и н. Что тебе сказали в том магазине, куда ты вчера ходила?
В и к а. Не подхожу я им. Слишком молода. Нам, говорят, со стажем надо. У них там конкурс – двадцать человек на мое место. У фирмачей, куда ни пойдешь, всюду интим предлагают, смотрят на тебя, как коты на сало.
В а л е н т и н. Да, кончились наши золотые годы. Когда в школу ходили, казалось: быстрее бы ее закончить. И вот, закончили… Столько проблем. Государственные языки, границы, таможни, а главное - всюду бабки нужны.
(Пауза).
Помнишь, как мы с Лялей каждый год на экскурсии ездили: Ялта, Калининград, Ленинград, Москва.
В и к а. Да, хорошая у нас училка по литературе была. Я мечтала: закончу школу, театральный класс, поступлю  в театральное училище или институт искусств, а тут - даже посудомойкой не устроишься.
В а л е н т и н. Тебе посудомойкой нельзя, у тебя аллергия на руках.
В и к а. Я рада хоть бы чертом, лишь бы заработок иметь. Генка с Вадькой после школы сидят голодные. Мама так нервничает, приходит с садика, кормить нечем. У папы дела в Москве не клеятся, денег присылает мало.
В а л е н т и н. А мне вчера Игорек Колобок звонил из Калифорнии. Ты помнишь его, он еще в пятом классе с родителями уехал?
В и к а. Такой пухленький, из «В» класса?
В а л е н т и н. Вот, вот. Слышимость - как будто он из соседней квартиры звонил. Минут двадцать болтали. У него такой акцент американский, говорит:  здесь все так разговаривают. Закончил двенадцать классов – это школа у них такая. Едет учиться в какой-то колледж. Машину свою имеет. Такой деловой.
В и к а. Везет же людям. Вот бы нам туда.
В а л е н т и н. Да, с нашими предками уедешь. Всю жизнь копейки считают.
В и к а. В «Маклере» столько объявлений: требуются девушки б/к, на хорошо оплачиваемую работу.
В а л е н т и н. Бэ-ка - это что?
В и к а. Будто ты «Маклер» никогда не читал – без комплексов.
В а л е н т и н (смеясь). А я думал б...и калированные.
В и к а (толкает его руками в грудь). Фу, пошляк. Сам ты… калированный.
В а л е н т и н (иронично). Что хочешь пойти туда работать? Это же доставка на дом.
В и к а (кокетливо). Ну и что? Там, говорят, хорошо зарабатывают.
В а л е н т и н. Ты что, всерьез?!
В и к а (треплет его волосы). Нет, не бойся, я пошутила, хотела проверить ревнивый ли ты у меня.
В а л е н т и н. Ну и что, ты довольна?
В и к а (кокетничает). Довольна.
В а л е н т и н (смотрит на часы). Вся страна большой бардак. Ладно, давай сматываться на улицу, скоро предки придут
(Встают с дивана. Вика поправляет прическу, платье. Уходят.)

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Комната в квартире Тропининых. Входят Сергей Тропинин, Александр, Григорий.  В руках у Александра большой саквояж, который он спускает на пол.

А л е к с а н д р.  Ну вот мы и в гостях, Гриша. Подумать только! Мы в гостях у Сержа. Сколько же это мы не виделись? Ты доволен, Серж?
Т р о п и н и н. Что ты, Саня  (обнимает его за плечи). Я как услышал твой голос в телефонной трубке, ушам своим не поверил. Двадцать лет прошло! С Гришей мы хоть виделись через пять лет после окончания института, а ты, как в воду канул. Ну, рассказывайте, какими судьбами.
А л е к с а н д р.  А мы с Гришей встретились в Болгарии. В Софии, если ты слышал, проходил научный симпозиум с участием оккультистов, экстрасенсов по теме: «Космос и человек. Влияние разума на развитие Вселенной». Я там должен был выступать с докладом о нестабильных системах. Вдруг слышу, объявляют, что будет выступать астролог из России. И выходит на трибуну, кто ты думаешь? Наш Гриша Философ! Я его, правда, не сразу узнал…
Т р о п и н и н. Гриша, ты - астролог? Ну ты даешь! Гениальный философ нашего факультета Гришка Царенко переквалифицировался в астрологи!
Г р и г о р и й.  А чего тут удивляться? Ты в писатели пошел, а я увлекся астрологией. От философии до астрологии ближе, чем от техники до сочинения романов.
А л е к с а н д р.  Да, Серж писал стихи еще на первом курсе, а вот о твоей любви к астрологии у нас никто не подозревал.
Г р и г о р и й.  Чего захотели. Если бы об этом узнали, еще не известно, закончил бы я тогда институт.
А л е к с а н д р.  Подъезжает наш поезд к Кишиневу, я и говорю Грише: «Здесь наш Серж где-то окопался после распределения. Давай сделаем остановку, а вдруг отыщем его?» Выходим на вокзале, звоним по 09, нам говорят: Сергея Тропинина в данных нет, есть Иван Петрович. Звоним туда, оказывается, это твой отец. Вот так мы и нашли тебя.
Т р о п и н и н. Молодцы, ребята. Давайте, пока придет моя Тамара, сымпровизируем холостяцкий стол.
(Уходит. Александр, достает из саквояжа две бутылки с импортными этикетками и батон колбасы. Берет колбасу и уходит за Тропининым. Григорий подходит к книжному шкафу и рассматривает книги. Берет одну из них, листает. Тропинин входит, на плече - скатерть, в руках - поднос, на котором бутылка вина, тарелка с овощами, нарезанный хлеб).
Т р о п и н и н. О, мужики! Так вы еще и с французским коньяком. Мечта! Сейчас мы с вами отметим нашу встречу.
(Накрывает стол. Григорий помогает. Входит  Александр, неся тарелку с нарезанной колбасой, ставит ее на стол, подходит к книжному шкафу).
А л е к с а н д р.  Серж, когда твою книжку читать будем? Я встречал пару твоих статей в газетах. Круто ты пишешь. Я помню, ты писал какой-то фантастический роман еще на втором курсе.
Т р о п и н и н. Какие книжки, Саня? Книги и писатели сейчас не в почете. У меня рукопись уже несколько лет лежит в столе отпечатанная. Раньше я об этом и не мечтал.
А л е к с а н д р.  Почему же?
Т р о п и н и н. Что тебе на это ответить? А почему Высоцкого при жизни не печатали? А сколько еще таких, как Высоцкий,  которых мы не знаем?
Г р и г о р и й.  Да, жизнь  у нас не шибко изменилась. Если есть у тебя «своя» рука или деньги, то зеленый свет тебе обеспечен, а если нет, то так и будешь прозябать, пока тебе могилу не выроют. Потом, может быть, спохватятся: какой талант был! А если еще где-нибудь что-то, про кого-то сказал, или, не дай Бог, написал, то затрут тебя так, что и не вынырнешь.
А л е к с а н д р.  Но чем же ты не угодил советской власти?
Т р о п и н и н. При чем тут власть? Я никогда не был борцом за идеи и никогда не боролся с властью. Я просто жил и поступал так, как воспитывали меня родители, школа: говорил и писал то, что мне казалось естественным. А общество у нас было и есть клановое, а не угодить клану, это немного страшнее, чем власти. Он тебя вмиг растерзает, как голодная волчья стая.
А л е к с а н д р (берет с книжной полки блокнот, открывает,читает). Сергею Тропинину в день Советской Армии от сокурсниц. Ты смотри, Гриша, сохранил, а главное весь стихами заполнил (читает). По страницам, дерьмом перепачканным, все кричат,  кричат петухи. Я бы лучше взял да повесился, чем печатать такие стихи. (С восторгом) Ай-да Серж! Ну ты даешь! Да ты же их всех припечатал к стенке. Они только за эти строки могут тебя съесть.
Т р о п и н и н. Ну почему всех? Не всех, а только некоторых. Есть много поэтов, которых я уважал и уважаю. К сожалению, многие из них уже ушли из жизни.
Г р и г о р и й.  Надо было пойти к какому-нибудь мэтру, поклониться в ножки.
Т р о п и н и н. До настоящего мэтра, которому я бы поклонился, было слишком далеко, не добраться. Лет пять назад захожу в одно издательство и говорю: «Я хотел бы заключить с вами договор на издание книги, рукопись у меня почти готова». А она вытаращила на меня глаза, как на приведение, и говорит: «Вы, наверное, не знаете, как это делается». Спросила у меня фамилию и, сославшись на то, что портфель заказов у них сейчас переполнен, направила в Союз писателей к одному литератору, с которым я, кстати, как-то полемизировал на газетных страницах.
Г р и г о р и й.  Он тебя отфутболил, конечно.
Т р о п и н и н. Прочитал он мою рукопись и посоветовал обратиться в кооперативное издательство, которые росли тогда, как грибы после дождя.
Г р и г о р и й.  Ты, конечно, не пошел.
Т р о п и н и н. Если бы у меня было столько денег, сколько там берут за издание такой книжки, как у меня, я бы лучше уволился с завода, засел бы года на два за
письменный стол и написал бы еще пару книг. Но, увы, на мою зарплату не разгонишься. В промышленности, сами знаете, хроническая безработица, того, что зарабатываем, едва хватает на хлеб с чаем. В газетах и журналах то же самое. Не понимаю, как наши профессиональные писатели умудряются жить на такие гонорары. По всем признакам они уже давно должны  быть на «Дойне».
А л е к с а н д р.  «Дойна», по-моему, так называется у молдаван песня?
Т р о п и н и н. Не только песня. Кроме всего, это еще у нас название такой «достопримечательности», как кладбище.
А  л е к с а н д р (смеется). Вот оно что! Теперь я понимаю, почему молдоване говорят: «Дойну курим, дойну пьем и на Дойну попадем».
Т р о п и н и н. Но хватит, друзья, об этом. Садимся за стол, а то я вас своими баснями уже закормил.
 (Все усаживаются за стол. Тропинин наполняет рюмки коньяком, встает, за ним Григорий и Александр).
Ну что, друзья! Прекрасен наш союз, как сказал наш кумир. Давайте выпьем за нас, за нашу дружбу, за то, чтобы наши дороги сходились, как сегодня.
(Чокаются и выпивают стоя, принимаются за трапезу).
А л е к с а н д р.  Так говоришь, Серж, не видать нам твоей книжки, как обещанного светлого будущего?
Т р о п и н и н. По всей видимости - да. Я надеялся, - придет время, когда можно будет написать книгу, потом придти к издателю, показать рукопись и договориться об ее издании. Но вот, вроде наступили такие времена, и я еще в большом отчаянии. Я всегда считал, что если автор приходит с рукописью в издательство, то там на него сразу набросятся: «Ну-ка, покажите, что там новенького в вашем портфеле?» Где там! Такое впечатление, что все там сидят и ждут: вот войдет сейчас Лев Толстой или Василий Гроссман и предложит свой новый роман массовым тиражом. Современный живой писатель издателя совсем не интересует. Исключение бывает лишь тогда, когда у него дипломат заполнен не рукописями, а банкнотами. Найти спонсора - тоже дело  безнадежное. Как-то дал объявление в газету: ищу спонсора для издания сборника. В результате ни одного предложения. Так что никому не нужен сегодня писатель Тропинин со своими проблемами.
А л е к с а н д р.  Да, не позавидуешь. Получается заколдованный круг: чтобы писать и издаваться, нужны деньги, а чтобы иметь деньги, нужно писать и издаваться. А желающих пожертвовать на алтарь культуры, говоришь, нет?
Т р о п и н и н. Тебя это удивляет? Капитализм – вещь жестокая, тем более в таких странах, как наши, где раньше люди всегда испытывали в чем-то недостаток, а сегодня - тем более. Одни торгуют на улице всяким барахлом, чтобы не умереть с голоду, другие зарабатывают на новый «Мерседес».
Г р и г о р и й.  В загоне не только культура, но и наука.  Люди не понимают, что если среди них есть энтузиасты, живущие ради будущего, то их нужно беречь и поддерживать? Ведь человек до тех пор остается человеком, пока создает духовные ценности.
Т р о п и н и н. Коммунистическая идеология, чтобы там ни говорили, сумела воспитать в людях чувство коллективизма и сострадания, но тот ураган, который пронесся через сознание людей в последние годы, смешал в их душах добро со злом, многие не знают, кому верить и во что верить.
А л е к с а н д р.  А ты сам, Серж, во что веришь?
Т р о п и н и н. Прежде всего в добро. Если в мире будет оставаться хоть один человек, делающий добро ради добра, то мир будет существовать и зло никогда не победит добро. Добро распространяется действием, слово - это тоже действие, ибо оно воздействует на главное в человеке - на его душу.
А л е к с а н д р.  Трудно тебе, наверное, приходится на этом поприще. Ты бываешь счастлив?
Т р о п и н и н. А кому легко в этой жизни, Саня? В этом мире легко только тем, кто давно смирился с тем злом, которое существует в жизни, сложил руки и плывет по ней, куда течение принесет. Счастье - это гармония с окружающим миром и со своим внутренним Я. Творец никогда не может быть счастлив, потому что его идеалы и представления о воображаемом им мире недостижимы. В противном случае он перестает быть творцом. Его душа, стремится к идеалу, находится в вечном конфликте с окружающим миром и поэтому счастье для него - это лишь какие-то мгновения удачи на пути к своему идеалу.
А л е к с а н д р (задумчиво, облокотившись на стол и подперев голову руками). Значит меценатов нет… Сколько же тебе нужно, чтобы твой первый сборник стоял вот здесь? (указывает на полку в книжном шкафу).
Т р о п и н и н. Много, Саня, такие деньги на улице не найдешь.
А л е к с а н д р.  И все же.
Т р о п и н и н. Если нашими, то на сегодня тысяч десять.
А л е к с а н д р.  Стало быть, две с половиной тысячи долларов. (Достает из нагрудного кармана пачку банкнот). Прими. Это мой вклад в твою книжку и в русскую литературу. Как только издашь, первый экземпляр пришлешь мне с автографом.
Т р о п и н и н (испуганно, категорично). Нет, ты что, Саня?! Я не могу принять от тебя такого подарка. Откуда у тебя такие деньги? Ты же не миллионер.
Г р и г о р и й.  Бери, бери, Серж, если друзья не помогут, никто не поможет.
А л е к с а н д р.  Ты думаешь, у российского ученого уж и денег не должно случаться? Случается, брат. Я тут недавно свою идею выгодно продал одной фирме, так что, все кстати. Когда услышал твой разговор о поиске спонсора, подумал: почему бы мне не быть твоим спонсором? Так что бери и не возникай.
Т р о п и н и н. Ну, мужики, вы меня огорошили. Не знаю, что и сказать. (Слышится звук квартирного звонка). Извините, кто-то пришел.
А л е к с а н д р.  А ничего и не надо говорить. Бери и издавай книгу.
(Тропинин выходит и входит вместе с отцом. В руках у Ивана Петровича трость).
Т р о п и н и н. Папа, это мои однокашники - Александр и Григорий.
И в а н  П е т р о в и ч. Знаю, знаю. Вот с этим молодым человеком (к Александру) мы, по-моему, виделись.
А л е к с а н д р.  Конечно, виделись. Кажется, на втором курсе в нашем бщежитии, когда вы приезжали к Сергею.
И в а н  П е т р о в и ч. Столько лет пролетело. Вы тогда юнцами были, особенно Сергей, а мне было примерно столько же, сколько вам сейчас.
Т р о п и н и н. Садись к столу, папа, выпьем, повод сегодня уважительный. (Садится к столу).
И в а н  П е т р о в и ч. Нет уж, увольте. Я свое отпил (садится в кресло). Да, как резко время все изменило. Месяц не ездил по городу, еле узнал его. Повыставляли эти нон-стопы, шопы. Не Кишинев, а Шанхай или Сингапур какой-то.
А л е к с а н д р.  Приметы времени.
Г р и г о р и й.  Ваш Кишинев еще отстает по количеству «комков» на душу населения. Посмотрели бы, как это дело процветает у нас в Питере.
А л е к с а н д р.  Или у нас в Москве.
И в а н  П е т р о в и ч. Все бы оно ничего, если бы промышленность работала, а то такое впечатление, что все это пир во время чумы. Производство стоит, а все торгуют. За всю свою жизнь ничего подобного не помню. Не жизнь, а театр абсурда. Никто ничего не покупает, а все хотят что-то продать. Ничего не понимаю. Или я на старости лет с ума выжил, или это весь мир с ума сошел? Почему все так плохо, и когда все это закончится?
Г р и г о р и й.  Все идет своим путем, Иван Петрович. Лучшего способа управлять экономикой, кроме как через рынок, еще никто не придумал. Вы думаете, общество или государство что-то потеряли от этого, что те люди, которые открыли свои «шопы», ничего не производят? Да они никогда ничего и не производили. Сегодня пришло их время, вот они и занимаются тем, чем занимались всю жизнь, только теперь открыто.
И в а н  П е т р о в и ч. Тоже мне новость открыл - лучше рынка ничего нет. Это мы уже слышали. Но почему такие жертвы нужны? Почему, кроме воров, и рабочий человек вынужден стоять на улице с тряпками? Почему люди мрут, как мухи, почему женщины детей не рожают? Кто виноват в этом?
Т р о п и н и н. Потому, что в любом цивилизованном обществе, прежде чем затевать какую-либо игру, создают сначала правила игры, а у нас получилось все наоборот. Сначала затеяли игру, а затем начали писать под нее правила.
А л е к с а н д р.  Вот именно. Изголодавшиеся по свободе люди, вырвавшись на волю, начали городить каждый свой огород. В ход пошли амбиции, корысть сначала в отношениях между личностями, затем между предприятиями и целыми государствами. Все начали ставить друг другу палки в колеса, называя это кто конкуренцией, кто - хозрасчетом. Нечисть вся всплыла наверх, наступило время шакалов. Кто был ближе к кормушке, тот возле нее и остался.
Т р о п и н и н. А иначе и быть не могло. Коль главной заповедью стало: делай деньги, деньги прежде всего, все они сплотились ради общей цели - отхватить кусок пожирнее. Посмотрите, кто сейчас стоит во главе крупных фирм, коммерцбанков? Или недавний заключенный, или вчерашний партийный босс, или комсомольский вожак. Поэтому игра идет по их правилам. Пока депутаты напишут новые законы, все будет скуплено этими лжедемократами, в том числе и сами депутаты, которые напишут законы по их указке.
И в а н  П е т р о в и ч. А заграничные магнаты? Вы что, думаете, что все они такие добренькие, только и мечтают о том, как помочь бедной России или Молдове? Да у них на уме у всех одно: как бы насытить удовольствиями свое тело. И плевать они хотели на наш народ, на его страдания. Вот, полюбуйтесь, что пишет сегодня «Труд» (извлекает из кармана сложенную газету). Охота за ночными бабочками. Как в Чехии иностранцы воруют молодых девушек, насилуют, а потом тайно переправляют в Германию, где охочие до сексуальных наслаждений богатые немцы раскупают товар на корню.
Г р и г о р и й.  А сколько русских женщин работают в японских борделях и на том же западе?
И в а н  П е т р о в и ч. Вот зачем мы им нужны с нашей свободой и демократией - чтобы скупать подешевле нас, наших сестер, дочерей, жен.
Т р о п и н и н (сквозь зубы мрачно). Мразь.
А л е к с а н д р.  Да нет, не все одинаковые и за границей. Многие из них приезжают к нам совсем с другими намерениями, хотя между делом не прочь развлечься с нашими проститутками.
И в а н  П е т р о в и ч. Э, милок, ты мне сказки не рассказывай. Знаю я этих бизнесменов. У них развлечения и наслаждения на первом плане, а все остальное потом, между прочим. Они и капиталы для этого сколачивают, чтобы иметь свободу для своих действий и покупать, что им заблагорассудится.
А л е к с а н д р.  Всего все равно не купят, есть вещи, которые не продаются.
И в а н П е т р о в и ч. К сожалению, есть люди, готовые продать что угодно. Вот и наши паршивые овцы туда же, не успели хапнуть миллион-другой, уже мусорят деньгами за границей на курортах, скупают недвижимость там по таким ценам, что у заграничных толстосумов глаза на лоб лезут.
Г р и г о р и й.  А может, так оно и должно быть? Человек ведь живет для того, чтобы наслаждаться жизнью, а не страдать.
И в а н  П е т р о в и ч. Но не надо же при этом в скотов превращаться, воровать, насиловать, убивать. Надо же помнить, что ты Человек разумный, а не просто животное с инстинктами.
Т р о п и н и н (встает из-за стола, нервно ходит по комнате). Столько пороков в нас, порой страшно становится, и сомневаться начинаешь: действительно ли мы люди, боги-человеки. Страна в жестоком кризисе, народ страдает, недоедает, пенсионеры умирают от голода , безработица, а продажная газетенка публикует  рекламу: наши девочки самые красивые, всего за 10 тысяч рублей в час с доставкой на дом. Надо же дойти до такого кощунства: довести народ до нищеты и вместо того, чтобы думать, как вернуть  народ к достойной жизни, рекламировать  публичные  дома, нагло убеждая при этом, что есть состоятельные люди, которые готовы содержать этих несчастных малолеток или безработных женщин.
А л е к с а н д р.  И это на глазах у всего честного народа, под носом у самой власти. Вот она, наша хвалебная демократия! Приехали. Главная цель достигнута: девочки в постель в открытую, на глазах у миллионов голодных и полуголодных людей.
И в а н  П е т р о в и ч. Такую страну погубить. Нет, за это кто-то должен ответить, непременно должен ответить. Этот Горбачев ненормальный. Столько народа из-за него страдает. Тоже мне - мессия, Михаил Меченый. Да его за это к стенке положено. Такую страну развалить.
Т р о п и н и н. При чем тут Горбачев, папа? Ты уподобляешься тем национал-эгоистам, которые, когда им было выгодно, кричали: «Да здравствует  Горбачев!», а когда он действовал в интересах государства, за которое отвечал как президент, они выходили на площадь с призывами: «Горбачева долой!» 
Г р и г о р и й.  Дело не в одном Горбачеве, дело во времени, которое диктует истории свой ход. Времена сталинов прошли. Страну растащили не потому, что Горбачев был слишком мягким и добрым, а потому, что на одного рассудительного Горбачева пришлось миллион безумцев.
И в а н  П е т р о в и ч. Но как он мог, как он мог допустить до развала страны? Они же знают все законы движения общества, они должны предвидеть, просчитывать варианты. Почему из-за кучки безумцев должны страдать целые народы?
А л е к с а н д р.  Законы движения общества… Блеф все это, Иван Петрович. Нет никаких законов. Жизнь - это не астрономия или математика. Если бы ее можно было описать математическими уравнениями, все было бы действительно проще. Хотя сам Господь Бог не в состоянии учесть миллионы факторов и просчитать бесконечное множество вариантов.
Г р и г о р и й. В мире все взаимосвязано, происходит то, что не может не произойти. Человечество, планеты и космос - это один огромный организм. Судьба человека зависит от времени рождения и эпохи, в которой он живет, в то же время человеческие судьбы определяют события, которые происходят в жизни. Прошлое определяет будущее. Хотим мы того или нет, но без Сталина и Ленина не было бы Горбачева, без Ницше - Гитлера и так далее.
Т р о п и н и н. Горбачев не мог быть Сталиным, хотя его к этому многие подталкивали. Самая главная его ошибка, по-моему, в том, что он слишком рано снял узду со средств массовой информации. Общество слишком быстро пошло в разнос. Впервые в истории  революцию без выстрелов и переворотов сделали средства массовой информации. Горбачев дал шанс народу самому решать свою судьбу, вот как мы этим воспользовались - это уже другой вопрос, и нам самим за это надо отвечать.
И в а н  П е т р о в и ч. Скверно воспользовались, уж слишком много  несправедливости и страданий.
Т р о п и н и н. Ты максималист, папа. Что поделаешь, путь к истине всегда лежал через страдания. Может быть, следующее поколение людей будет чуточку умнее, хотя бы на одного человека.
И в а н  П е т р о в и ч. Да, жизнь, говорят, дураков учит. Но где же она, эта истина ваша, философы? Сколько-то шагать к ней будем?
Г р и г о р и й.  Путь к истине, отец, бесконечен. Истина - это такой же призрак, как и коммунизм, рай на земле. Это идеал, утопия. Но человечество будет искать ее столько, сколько будет существовать. В этом и есть смысл нашего бытия.
Т р о п и н и н. А к чему же вы пришли на своем симпозиуме? Что же все-таки первично: яйцо или курица? И что будет с нашей матушкой Вселенной - начнет ли она когда-то сжиматься или ее постигнет тепловая смерть?
А л е к с а н д р.  Сейчас все больше ученых склоняются к тому, что судьба Вселенной находится в руках человека, вернее, зависит от действий человеческого разума.
Т р о п и н и н. Трудно в это поверить. Человек – песчинка в океане по сравнению с Космосом. Это похоже на очередную гигантоманию.
Г р и г о р и й.  Да, похоже на гигантоманию, но ты же сам говорил, что в мире все тесно взаимосвязано и подвержено взаимовлиянию. От большого зависит малое, от малого зависит большое. Это лишь непосвященным кажется, что каждый человек - букашка, и от него ничего не зависит. Вот, например, взять нашу сегодняшнюю встречу. Сегодня от нее в мире ничего не зависит, это рядовое заурядное событие, но если проследить дальнейшую цепочку наших действий и действий всех других людей, с которыми мы будем сталкиваться, выйдя из этого дома, то через десятки лет наша встреча может сказаться решающим событием в жизни страны или целого человечества.
(Иван Петрович встает с кресла и подходит к окну).
А л е к с а н д р.  Мир нестабилен, все в нем постоянно стремится к равновесию, но малейшее возмущение может привести к взрывам и космическим катаклизмам. Запуская космическую ракету за пределы солнечной системы, мы нарушаем равновесие, как в своем мире, так и в том, куда она прилетит. Не говоря уже о том, что человеческий разум, расселяясь во Вселенной, за время, сравнимое  с жизнью звезд и планет, способен внести большие изменения в космические процессы и оказать влияние  на состояние Вселенной. Вот вам и всесилие нашего разума.
И в а н   П е т р о в и ч (глядя в окно). Сумасшедший мир…Экономический кризис, неработающие предприятия, миллионы безработных, голодных и умирающих от  болезней, малолетние проститутки - и бесконечность бытия, всесилие человеческого разума…
Т р о п и н и н. Да, папа, это и есть вечная игра, называемая жизнью.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Сцена первая

Комната в квартире Тропининых. В кресле за журнальным столиком сидит Тамара и перебирает ворох старых писем. С цветами в руках входит Тропинин.
Т р о п и н и н. Привет, дорогая. С праздником тебя.
(Кладет цветы на столик, наклоняется и целует жену).
Т а м а р а. А я думала, ты забыл, что сегодня годовщина нашей свадьбы. Откуда деньги на цветы? Никак зарплата была?
Т р о п и н и н. Получил гонорар за повесть.
Т а м а р а. О! С тебя причитается. И сколько отвалили?
Т р о п и н и н. Много, на тележке не увезешь.
Т а м а р а. Ну, ну. Давай, может, наконец, разбогатеешь.
Т р о п и н и н. Сегодня сдал свой сборник в издательство и заключил договор. В ноябре должны напечатать книжку.
Т а м а р а. И сколько заплатил?
Т р о п и н и н. Три тысячи в счет аванса. Остальные семь, когда будет напечатан тираж.
Т а м а р а. И сколько тираж?
Т р о п и н и н. Пять тысяч.
Т а м а р а. Это, если продашь каждую книжку по лею, -вернешь ровно половину, а еще минус двадцать процентов торговле за реализацию и получается того меньше. Боже мой, зачем тебе это нужно? На такие деньги можно было за год миллионером стать.
Т р о п и н и н. Бизнесмена из меня не получится. Меня любой сопляк вокруг пальца обведет, потому, что я верю человеку даже, если у него на лбу написано, что он вор. Писать и издавать книжки гораздо интереснее, чем торговать тряпками на «толкучке» или яблоками на рынке. Напрасно ты считаешь это занятие бесполезным.
Пока будут оставаться книги, искусство, до тех пор будут и люди. Каждый должен заниматься тем делом, которое ему по душе. Тогда человек будет чувствовать себя счастливым и частицу своего счастья передаст другим.
Т а м а р а. Ты бы лучше о семье подумал. Что ты думаешь делать с оставшимися деньгами?
Т р о п и н и н. Ничего. Пусть полежат до ноября, целее будут.
Т а м а р а. Слушай, давай их вложим куда-то. Недавно открылся в городе один коммерческий банк, он платит хорошие проценты, больше, чем в других банках. За четыре месяца даже в сбербанке они могут принести процентов тридцать, а это больше двух тысяч лей. Ты на своем заводе за три года столько не заработаешь.
Т р о п и н и н. Не вздумай этого делать. Тебе мало того, что у тебя уже отобрало государство? Не верю я после всего случившегося всем этим банкирам.
Т а м а р а. Не все же мошенники.
Т р о п и н и н. Конечно. Но ты обязательно попадешь на мошенника, по закону подлости.
Т а м а р а. Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Т р о п и н и н. Смотри, доиграешься. Жадность фраера губит. Если что-нибудь случится, и я через четыре месяца не смогу уплатить издательству за книгу, ты представляешь, что будет?
Т а м а р а. Ничего не будет. Я поговорю с Зоей, она знает людей, которым можно верить.
Т р о п и н и н. Ой, смотри, прогоришь ты вместе со своей Зойкой.
Т а м а р а. Не прогорю, не бойся. Ты такой непрактичный. В наше время иметь такие деньги и не пустить их в оборот, это надо быть совсем дурнем.
Т р о п и н и н. Значит я дурак.
Т а м а р а. Только не считай меня дурой. Завтра пойди и заплати за квартиру. Там уже леев двести набежало.
Т р о п и н и н. Хорошо, заплачу, только оставь деньги.
Т а м а р а. Как оставь деньги? Ты же гонорар за повесть получил?
Т р о п и н и н. Ну и что? Вот он весь перед тобой (показывает на цветы).
Т а м а р а. Ты что, шутишь? Букет цветов за повесть в журнале?
Т р о п и н и н. А сколько ты думала? Журнал сейчас бедный, подписчиков мало, существует за счет спонсора, вот они и платят, кому сколько захотят.
Т а м а р а. Нет, ты хоть понимаешь, что это смешно, что это унизительно получить за такой труд несколько леев?
Т р о п и н и н. Понимаю, дорогая, понимаю. И не только это, но и то, что они прекрасно знают, что мне можно и вовсе не платить, все равно я буду писать. Ну, а если во мне возьмет верх самолюбие и я перестану предлагать им свои сочинения или вовсе перестану писать, это еще лучше для них. Баба с воза, кобыле легче. У них там своя компания, и без меня есть, кого печатать.
Т а м а р а. Фу, какой цинизм. Не знала, что писатели могут так рассуждать.
Т р о п и н и н. А ты что думала? Среди писателей, примерно, такой же процент негодяев, как и среди всех остальных.
Т а м а р а (эмоционально). Нет. «Все равно» - не будет. Если ты будешь жить на то, что ты получаешь за свою работу, то ты подумаешь, стоит ли тебе этим заниматься. Иначе умрешь с голоду и тебя свезут на кладбище. И туда тебе дорога, если ты этого не поймешь! Я тебя содержать не собираюсь.
Т р о п и н и н. Это я уже слышал. Не сомневайся, я сделаю выводы.
Т а м а р а (берет в руки письмо). Слушай, а что это за письмо? (Читает).
«Здравствуйте, дядя Сергей! Это небольшое письмо адресовано лично Вам. Пишет Вам дочь Вашего друга, Т а с я. Наверное, да и вообще, Вы должны меня помнить. Прежде всего сразу прошу извинить меня за столь наглую вещь. Честно, все вышло непроизвольно. Вы меня поразили. Это великолепно!!! (Тропинину). Три  восклицательных знака (читает дальше). Ладно, а то я тут какими-то загадками говорю. Случайно, перебирая старые письма, нашла небольшой листочек. Он был без конверта, стояла одна лишь дата - 1971 год. На листочке было написано стихотворение. Извините, но оно - обалденное. Прочитала и поразилась, это так прекрасно! С большим трудом определила, чье это стихотворение. Тут мне пришлось заняться криминалистикой, потом небольшие расспросы, и ответ найден. Автор этих стихов Сергей Тропинин, то есть Вы. «Мечты мои, любимые мечты! Кто вас убил весеннею порою? Я вас растил, как дикие цветы, а лишь одна теперь владеет мною. Мечтаю я о том, как под луной, в благоухающий весенний вечер, мечта моя уж станет  не мечтой - тебя случайно я у моря встречу. Я трону косы с золотом твои и тихо молвлю страстными устами: «Устал я от безмолвной к Вам любви, я так хочу быть вечно рядом с Вами». А ты ответишь также тихо мне, и заглушат слова те шум прибоя: «Я так ждала, ты снился мне во сне, Я каждый вечер жду тебя у моря». И станем рядом мы на берегу. От счастья на груди твоей заплачу. Ох, вы, мечты! Зачем вас стерегу? Ведь в жизни все совсем, совсем иначе!» Боже, Вы не представляете, как это великолепно! Вы только не примите это, как подхалимство или что-то в этом роде, все от души. Серьезно! Да Вы просто молодец. Понимаете, я сама пишу стихи, иногда рассказы. Это мое хобби. Только я ни с кем не делюсь. Боюсь. Прочитала Ваше  стихотворение и поняла, как мне еще далеко до Вас. Вы мне сегодня подняли настроение. На душе сначала кошки скребли (пора экзаменов), а после них стало тихо, спокойно, очень хорошо. Большое Вам спасибо! Извините за мою наглость. Всего Вам доброго! До свидания. Тася. 16 июня 1988 г.»
(Кладет письмо на столик).
Ровно шесть лет назад. Не знала, что у тебя такая поклонница. Почему ты мне ничего не сказал?
Т р о п и н и н. Зачем? Там же сказано, что письмо адресовано лично мне.
Т а м а р а. Мог бы и поделиться.
Т р о п и н и н. Это некрасиво и не в моих правилах. Не все люди любят, чтобы посторонние читали их письма. Подумать только! Когда я написал это стихотворение и послал его на Камчатку Николаю, его дочь только родилась, а когда я получил от нее это письмо, ей было почти столько, сколько мне, когда я написал это стихотворение. Это как дар Божий за мои страдания. Она  вернула мне кусочек моей юности.
Т а м а р а. Это же то самое стихотворение, которое украл у тебя Корнэл Полозок.
Т р о п и н и н (с восторгом). Слушай! Я совсем забыл про это письмо. Это же доказательство! Теперь я смогу им доказать, что это мое стихотворение.
Т а м а р а. Конечно, так тебе и поверят. Скажут: сам написал.
Т р о п и н и н. Нет, не скажут, есть живые свидетели. Тася и Николай подтвердят, что письма принадлежат им (бросается к книжному шкафу, достает с полки книгу).
Слушай, что здесь написано (читает). Доказать случаи плагиата очень сложно. Иногда этому может служить личная переписка, письма, записки, дневники.
Т а м а р а (недовольно). Зачем тебе это нужно? Еще деньги на это будешь тратить.
Т р о п и н и н. Это дело моей чести. Кстати, иски по авторским правам суд рассматривает без уплаты госпошлины.
Т а м а р а. Все ты знаешь, только не летаешь. Если ты  такой умный у меня, почему же тебе так не везет?
Т р о п и н и н. Я же писатель, сочинитель. Вот судьба и играет со мной, подбрасывает мне материал, чтобы было над, чем работать. Я раньше сам удивлялся – почему это происходит именно со мной, почему не с кем-то другим. А потом понял: сначала ты выбираешь судьбу, а потом судьба выбирает тебя.

Сцена вторая

Редакционная комната в Доме печати. Обстановка та же, что и в первом действии. За столом Мирослава печатает на машинке. Наталья Чернова входит с пачкой газет в руках.
Ч е р н о в а. Боже мой, какая духота! Когда кончится  этот зной? (Садится за стол). Сейчас бы где-нибудь у моря прохлаждаться, загорать. Что ты думаешь делать в отпуске?
М и р о с л а в а. Поеду в деревню, к маме.
Ч е р н о в а. Хорошо, хоть у тебя мама в деревне есть, а я не знаю, что буду делать. На даче солнце все выжгло, путевку сейчас на наши деньги никуда не купишь, придется дома загорать (открывает газету, просматривает).
М и р о с л а в а. Слушай, а что наш Корнэл думает себе? Он собирается с нами рассчитываться или нет? Почти за год работы он заплатил нам всего три раза по 14 лей. На кой черт я это ему печатаю, что, мне больше делать нечего?
Ч е р н о в а. Ты права, мне тоже уже надоели его обещания. Если появится, я ему поставлю условие: или плати, или уходи.
(Пауза).
Слушай, что здесь о нем пишут (читает). «Сергей Тропинин, известный как автор   публицистических статей и вышедшей недавно фантастической повести, обратился в суд с иском против автора трех поэтических сборников Корнэла Полозка, которого обвиняет в литературном воровстве. Тропинин хочет доказать, что одно из стихотворений в сборнике «Аист на крыше» Корнэла Полозка, на самом деле принадлежит ему, С.Тропинину. В  качестве доказательств последний   представил письма некой Т., ныне гражданки Канады и Николая В., гражданина России. Чем закончится это необычное дело, покажет суд».
М и р о с л а в а. Вот те на, он еще, оказывается, и вор. На него это очень похоже.
Ч е р н о ва. А помнишь, каким он ягненком показался нам тогда, год назад?
М и р о с л а в а. Кто бы мог подумать.
Ч е р н о в а. В тихом омуте черти водятся.
(Открывается дверь, входит Корнел Полозок).
К о р н э л. Привет, девочки, как дела? Чего приуныли?
М и р о с л а в а. Порадуешься тут от такой жизни.
К о р н э л.. (Открывает дипломат, достает пухлую папку).
Все будет нормально. Смотрите, сколько я вам работы принес. Вот это для «Дайджеста», вот это для «Кактуса» - сатирическое приложение выпускать будем. А это в газету для детей «С миру по нитке» пойдет. Еще немного, и мы сделаем нашу «Молодежную газету» королевой молодежной прессы. Так что за работу, девочки! Время не терпит.
Ч е р н о в а. Корнэл, мы с вами работаем уже без малого год. Вспомните, что вы нам обещали, начиная выпуск своей газеты. Мы делаем свое дело, газета выходит, читатели довольны, но что мы получаем за свой труд? Вам не кажется, что вы нас обманываете, платя за нашу работу гроши?
К  о  р  н  э  л.  Да, да, я понимаю вас, но поймите и вы меня. Дела до сих пор шли очень туго, я еле свожу концы с концами. Постоянные проблемы с бумагой, очень дорогие типографские услуги. Со следующего месяца будет легче, спонсор обещал перечислить на счет газеты…
Ч е р н о в а. Это мы уже слышали не раз. Вы постоянно кормите нас обещаниями, жалуетесь на нехватку денег, а сами устраиваете пышную презентацию газеты с телевидением, певцами и музыкантами.
К  о  р  н  э  л.  Но это желание спонсора, ему виднее, на что давать свои деньги.
Ч е р н о в а. Тогда передайте своему спонсору, что мы больше не будем вкалывать за такие деньги. Забирайте свои материалы и уходите. Мы с вами больше не играем.
К  о  р  н  э  л.  Как хотите, вы еще пожалеете об этом. Не хотите - найдутся другие. (Уходит).
Ч е р н о в а (вдогонку). Лжец!!!

Сцена третья

Комната в квартире Тропининых. На столе посреди комнаты стоит телевизор. Тропинин занимается ремонтом. Тамара входит.
Т а м а р а. Привет монтер. Как дела? Исправил?
Т р о п и н и н. Могила его уже исправит. Лампы менять надо, кинескоп еле дышит. И так, слава Богу, оттрубил 15 лет без единого ремонта. Не зря «Рекорд» называется. А еще говорят: технику мы не умеем делать, вот у японцев гарантия на 12 лет. Хотел бы я видеть, как их «Сони» или «Шарпы» 15 лет без ремонта выдержат.
Т а м а р а. Слушай, что у тебя там на заводе происходит? Почему я все узнаю последней?
Т р о п и н и н. А что ты узнала?
Т а м а р а. Как что? Про твою статью в «Труде».
Т р о п и н и н. Газеты надо самой читать, если хочешь все знать.
Т а м а р а. Есть когда мне твои газеты читать. У тебя, что языка нет? Написал втихую и молчишь, думаешь, не узнаю?
Т р о п и н и н. А что я должен был с тобой еще посоветоваться - писать мне или нет? Я и так знал, что ты скажешь: «Не вздумай этого делать, потому что они тебя съедят».
Т а м а р а. А что, не так, думаешь? Выживут, как пить дать. Или под статью подведут, или сократят.
Т р о п и н и н. Дашков в корпункте меня тоже предупреждал: «После этой статьи будете иметь кучу неприятностей. Так что подумайте, стоит ли печатать. Раньше мы могли своих авторов как-то защищать, а теперь нет такой возможности.
(Пауза).
Не большая потеря. Раз в три месяца получать эту мизерную зарплату и еще бояться слово сказать? Пошли они…
Т а м а р а. Ну так что ты там написал?
Т р о п и н и н. А тебе кто сказал?
Т а м а р а. Жена Степы Довганюка, который у вас  слесарем работает. Знаешь?
Т р о п и н и н. Знаю. Про весь бардак наш написал. И что зарплату не платят, и что людей дурят. Надоело смотреть, как люди злые ходят месяцами без копейки в кармане, а они еще права качают. А когда приходит срок зарплаты, небылицы сочиняют: «Сегодня денег не будет, фирма решила материалы закупить, чтобы нам было чем работать».
Т а м а р а. Это та же фирма?
Т р о п и н и н. Да, «Рога и копыта», собрались все "свои" и дела свои делают. На нашем горбу  в свой рай хотят въехать. Мы их заказы сдаем, а деньги по нескольку месяцев ждем.
Т а м а р а. А рабочие как к этому отнеслись?
Т р о п и н и н. По-разному. Одни говорят: «Правильно сделал, что написал», а другие - зря. Ничего, говорят, ты этим не добьешься, заберут они свои заказы и уйдут на другой завод, а мы без работы останемся.
Т а м а р а. Вот скрутили людей в бараний рог, даже пикнуть не дают.
Т р о п и н и н. Конечно, они же себя благодетелями считают, потому что у них есть деньги, а у нас только станки, руки и пустые желудки.
Т а м а р а. А что начальник цеха ваш, Аранович?
Т р о п и н и н. Рвет и мечет. Позавчера, когда вышла статья, вызвал меня на разговор «по душам». Ты, говорит, чего не посоветовался со мной, когда писал? Ты мог бы написать совсем другую статью. Потому, говорю, и не посоветовался, что не хотел писать другую статью. А он: «Если тебе не нравятся условия нашего договора с фирмой, ищи себе работу».
Т а м а р а. А я что говорила?
Т р о п и н и н. Ты еще не знаешь всего. Аранович собрал рабочих в цеху, чтобы они отреагировали на мою статью. Дали мне слово первому, я и выложил всю правду-матку ему в глаза, почему решил написать в газету. Он потом говорит: «Это он лукавит все, что сам решил написать эту статью. Тут пахнет заговором - на антисемизм  намекая, - я считаю эту статью Тропинина преступной». Последнее слово он произнес подчеркнуто, с ударением, как прокурор на процессе.
Т а м а р а. А рабочие что?
Т р о п и н и н. Никто меня не поддержал, но и против, за исключением двух мастеров, не  выступил. Аранович же рабочим до собрания дал понять, что, если они поддержат меня, фирма может обидеться и забрать свои заказы. А после собрания он устроил мне интервью.
Т а м а р а. Это еще что?
Т р о п и н и н. Пригласил какую-то журналистку, пришли  эти два мастера-прихлебатели, Аранович, конечно,сидит за своим столом, она включила диктофон и начала: «У вас есть доказательства, что администрация прокручивает зарплату, как вы утверждаете в своей статье?» Какие, говорю, нужны еще доказательства, если срок выплаты зарплаты давно истек, а деньги наши остались лежать на счету  фирмы». Целый час пытались убедить меня, что я не прав и выбить из меня, то, что их устроило бы.
Т а м а р а. Ну и что, удалось?
Т р о п и н и н. Журналистка в конце концов выключила свой диктофон и говорит Арановичу: «Все. Мне писать нечего».
Т а м а р а. Не волнуйся, они еще найдут способ, как на тебя наехать и что написать. Ну а зарплату они думают выплачивать?
Т р о п и н и н. Сегодня давали. Кто получил, а кто нет.
Т а м а р а. И кто же не получил?
Т р о п и н и н. Пошел я получать, смотрю в ведомости против моей фамилии вместо ста двадцати леев стоит девятнадцать. Я все сразу понял, но сжал нервы в кулак, получил их и ушел.
Т а м а р а. Ничего не поняла. Как они могут не выплатить зарплату, если тебе начислено?
Т р о п и н и н. Чего тут непонятного? Они играют мне на нервах, хотят сломать меня, засунуть в психушку и сказать, что так и было. Это же старые приемы. Времена другие, а люди-то остались те же.
Т а м а р а. Ты хоть у бухгалтера выяснил, что это все значит?
Т р о п и н и н. Зачем мне бухгалтер? Аранович мне прямо сказал: «Фирма тебе платить не будет. Фирма не платит деньги, когда такие статьи пишут».
Т а м а р а. Я тебе говорила, что ты допишешься, останешься без работы и без всего. Зачем тебе это надо?
Т р о п и н и н. Ну, знаешь, не могу я отмалчиваться, когда такое вокруг творят. Если такие, как я, об этом писать не будут, то кто же? Нет уж, извини, это мой долг - писать о том, что происходит в той среде, где я работаю и живу. Выплатят деньги, куда они денутся, времена не те, что были. Напишу заявление в комиссию по трудовым спорам, если не решат, суд разберется.
Т а м а р а. Надейся, надейся на суд. Купят они твоего судью и все. Ничего ты им не докажешь.
Т р о п и н и н. Есть еще Апелляционная палата.
Т а м а р а. Ты уже забыл, чем закончились твое дело со сбербанком по целевым облигациям? Что ты кому доказал? Как правительство решило, так они и сделали.
Т р о п и н и н. Я довел дело до логического конца и сделал то, что обещал самому себе. Подал в суд, а затем написал статью и показал, кто есть кто.
Т а м а р а. Плевали они на ваши статьи. Убедился, что справедливости, как не было, так и нет?
Т р о п и н и н. Другого ничего не остается, как доказывать.
Т а м а р а. Работу тебе искать надо.
Т р о п и н и н. Пойду сторожем в гараж. Звонил сегодня своему другу, Нистряну. Он говорит место есть, приходи.
Т а м а р а. На сорок леев?
Т р о п и н и н. Тридцать пять на руки. Зато каждый месяц. Что-то в газетах подработаю.
Т а м а р а. Ну, что ж поздравляю тебя с новой должностью. Дописался, сторож-инженер-писатель.
(Валентин входит).
В а л е н т и н. У Вики несчастье. Отец погиб.
Т а м а р а. О, Бог ты мой! Как это случилось?
В а л е н т и н. Телеграмма пришла из Москвы. Мама Вики звонила в Москву, сказали - несчастный случай, упал  с балкона в гостинице.
Т р о п и н и н. Он что, в гостинице жил?
В а л е н т и н. Нет, у знакомых.
Т а м а р а. Конечно - несчастный случай. Не поделили что-то, вот и выбросили с балкона. Бедная женщина, одна с тремя детьми осталась.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Сцена первая

Комната Валентина в квартире Тропининых. За письменным столом сидит Сергей Тропинин. Тамара входит.
Т а м а р а. Ты что, собираешься сегодня снова всю ночь за столом сидеть? Как тебе это не надоест?
Т р о п и н и н (эмоционально). Ну за что мне такое наказание? Почему я должен еще и тебе объяснять, что это мое дело, что я занимаюсь этим уже больше половины своей жизни, что у меня мозг запрограммирован на это - думать и записывать, хочу я этого или нет. Ты же прекрасно знаешь, что у меня нет другого времени, кроме того, что остается после работы.
Т а м а р а. Ну и сиди. А Корнэл Полозок, говорила Вера Ивановна, издал уже третью книжку и купил себе иномарку.
Т р о п и н и н. Да что ты ко мне лезешь со своим Корнэлом? Дался он тебе. Вот, возьми, прочитай, что о нем здесь пишут. Нашла пример для подражания (берет газету и читает). «Мы познакомились немногим более года назад. Робкий на вид паренек зашел в редакцию с тем, чтобы показать свою первую книгу, вышедшую в свет год назад, вторую, увидавшую свет совсем недавно. Нам всем он казался явлением - ведь в неполные девятнадцать у него уже были книги, была семья, он с радостью поделился сокровенным. По словам Корнэла, издатели встречали его с распростертыми объятиями, из чего явствовало, что парень определенно обладает не только талантом, но и гипнозом. Предположения не обманули - вскоре ему удалось «загипнотизировать» несметное количество меценатов, решивших спонсировать новую молодежную газету.
 А еще ему удалось «загипнотизировать» целую армию маститых журналистов, художников, знающих газетное дело не понаслышке, а также творческую молодежь… Набирали и верстали газету лучшие компьютерщики Дома печати, читали грамотные корректора, тоже  «загипнотизированные» необыкновенно удачливым молодым человеком и поэтом. И не только его черными глазами, но и обещаниями нормального заработка. Поэтому и работали все на совесть, допоздна, в выходные…»* (Тамаре). И ты еще сравниваешь меня с этим проходимцем?!
Т а м а р а. А может, твоя газета врет? Разве среди поэтов встречаются такие мошенники? Поэту всегда у нас верят, как Иисусу Христу.
Т р о п и н и н. Да, Иисус Христос, как пел Высоцкий, «тоже был поэт, он говорил: да не убий». Но в том-то и дело, что Христос использовал свой Божий дар для того, чтобы зло превращать в добро, а такие, как этот Корнэл, используют свой талант и знание во  вред другим. Люди в своей массе доверчивы, искренни, наивны, но находится среди них негодяй, который все их лучшие человеческие качества обернет против них же…  (Пауза). Мерзавец молодой, как он лихо играет на психологии людей, на их чувствах…
Т а м а р а. Ты был сегодня в суде?
Т р о п и н и н. Да. Судья выяснил некоторые обстоятельства дела, в частности, интересовался, как мое стихотворение могло попасть к Корнэлу Полозку, если оно нигде не печаталось. Я объяснил ему, что читал его несколько раз публично и также предлагал для публикации в некоторые издания. Он попросил предоставить квитанции заказных писем, имеющих к этому отношение. Теперь ждем, когда приедет из Канады Тася.
Т а м а р а. Да, заварил ты кашу.
Т р о п и н и н. Не я, а мои недруги. Вот пусть теперь и расхлебывают. (Пауза).
Приготовь деньги. Завтра мне нужно пойти в банк и перечислить издательству. Сегодня звонили, что печатание тиража будет закончено на днях.
Т а м а р а. Перечисляй. Сберкнижка лежит в секретере.
Т р о п и н и н. Ты что, отнесла их в банк!?
Т а м а р а. Конечно, там проценты набежали уже на полторы тысячи.
Т р о п и н и н. Зачем ты это сделала? Я тебя просил об этом?
Т а м а р а. А зачем меня просить? Я же не такая, как ты, чтобы иметь деньги и не пустить их в оборот. Лучше бы спасибо сказал.
Т р о п и н и н. Спасибо надо Александру сказать, а не тебе. Раз ты их сама отнесла, сама иди и перечисляй.
Т а м а р а. Ладно, пойду. Что бы ты делал без меня? Оставь номер счета. Семь тысяч перечислю, а проценты оставлю, пусть лежат на «черный» день.
Т р о п и н и н. Все у тебя на «черный» день. Нет, чтобы взять да и устроить себе, хоть один светлый день в жизни.
Т а м а р а. Жизнь такая. Не знаешь, что с тобой завтра будет. Надейся на лучшее, а готовься к худшему.
Т р о п и н и н. К чему готовишься, то и будет. Есть такой закон, вернее, следствие, которое вывел один ученый из своей теории информационного поля: не заглядывай в будущее потому, что усилив его, не сможешь потом изменить.
Т а м а р а. Расскажи лучше, как дела на новой работе?
Т р о п и н и н. Какие дела у сторожа? Ворота открыл, закрыл, территорию подмел, утром смену сдал и все дела.
Т а м а р а. Надо было для этого институт заканчивать?
Т р о п и н и н. Вчера, знаешь, кого видел?
Т а м а р а. Кого же?
Т р о п и н и н. Вику.
Т а м а р а. Ну и что тут такого? Они с Валькой как встречались, так и встречаются.
Т р о п и н и н. Если бы ты знала, где я ее видел. Скажу - в обморок упадешь.
Т а м а р а. Тогда лучше не надо. (Пауза). Так где же ты ее видел?
Т р о п и н и н. Вчера вечером поставил свою «семерку» в гараже Сашка Афганец, приятель нашего завгара. Мы его так называем потому, что он в Афганистане служил. Такой крутой, вспыльчивый, как все «афганцы». Коммерцией занимается. Поставил машину и ушел. Минут через 15, уже темно. стучит в калитку ко мне: позвонить можно?, а сам уже заметно под градусом. Звони, говорю. Он вытаскивает «Маклер» и начинает звонить по этим салонам, что проституток поставляют на дом. Я ему говорю: ты мне тут только бардак не устраивай. А он: «Не волнуйся, все будет красиво». Через полчаса, примерно, приезжает «Жигули» и выходят из нее двое молодых ребят, как наш Валентин, а с ними девица. Смотрю, что-то знакомое. Ба, да это же Вика!!
Т а м а р а. Ну и ну!
Т р о п и н и н. Афганец вышел к ним, минут десять они договаривались. Потом он взял свою машину, и они разъехались.
Т а м а р а. Надеюсь, хоть теперь-то она поймет, что ей не место в нашем доме. Докатилась девка.
Т р о п и н и н. Что посеяли, то и пожинаем.

Сцена вторая

Комната в квартире Селезневых. Скромная обстановка. Перед зеркалом в экстравагантном платье стоит Вика. Подбирает себе прическу. Собирает волосы в пучок, потом распускает их на плечи.
В и к а. Нет, так лучше.
(Кружится, делает танцевальные движения по комнате, останавливается, снова подходит к зеркалу).
Жаль, милый Валичка, жаль. Значит, не суждено нам быть законными мужем и женой. Уеду я заграницу турков ублажать, буду другим раздавать свою красоту и молодость. Что делать ты будешь, козленочек мой, если узнаешь, что Вика твоя проституткой стала? Станешь пьяницей от горя или женишься скоропостижно на первой попавшейся? Что будет с нами через год - два? Чтобы там ни было, мне здесь жизни нет. Поеду, на мир посмотрю. Через годик прикачу дамой на шикарной машине, выйду замуж за богатого старикашку, пусть твоя мама порадуется или лопнет от зависти.
(Кружится по комнате, Екатерина Андреевна входит).
Е к а т е р и н а  А н д р е е в н а.  Все порхаешь, бабочка?
В и к а. Да, мама, я на работу собираюсь.
Е к а т е р и н а  А н д р е е в н а.  Ой, допорхаешься ты. Не нравится мне эта работа твоя по ночам. Лучше бы дома сидела, не хочу я твоих денег.
В и к а. Что ты переживаешь, мама? Работа, как работа. Ночной ресторан, музыка, варьете. Мы танцуем, люди на нас смотрят. Им приятно, нам тоже.
Е к а т е р и н а  А н д р е е в н а.  Не нравится мне и все.
В и к а. Сегодня последний раз иду. Через день уезжаю.
Е к а т е р и н а  А н д р е е в н а.  Куда это еще?
В и к а. Фирма одна набирает девушек до двадцати трех лет, умеющих танцевать, для работы за границей. Я тоже записалась.
Е к а т е р и н а  А н д р е е в н а.  За какой - такой границей? Что ты еще задумала?
В и к а. В Турцию поеду, валюту зарабатывать.
Е к а т е р и н а  А н д р е е в н а.  Ты что, сдурела? Никуда я тебя не пущу. Ты что не слышала, что там с такими, как ты делают? Забирают паспорта и продают, как рабынь. Делают из них проституток и за людей не считают, кто туда попал, тот уже не выберется из ихнего «рая».
В и к а. Ой, мама, перестань. Ты наслушалась всяких сплетен, начиталась наших газет и всему этому веришь. Мне одна девушка, которая туда ездила и приехала, рассказывала, что все это неправда. Очень довольная, там хорошо с ними обращаются и даже хорошо заработала.
Е к а т е р и н а  А н д р е е в н а.  Ты девушку ту хорошо знаешь? Может, она купленная твоей фирмой, чтобы таким, как ты, лапшу на уши вешать.
В и к а. Перестань, мама. Тебе всюду одни обманщики мерещатся.
Е к а т е р и н а  А н д р е е в н а.  Ты же глупая еще, не знаешь, какие люди бывают на свете. А что же ты Валентину скажешь? Вы что, уже рассорились?
В и к а. С ним все как было, так и есть. Ему еще рано жениться. Я же говорила тебе, что его родители против нашей свадьбы. Приеду, потом разберемся.
Е к а т е р и н а  А н д р е е в н а.  Ты что же, ему ничего не сказала?
В и к а. И не собираюсь. Я его знаю, он все равно не поймет. Не хочу сцен  устраивать. И ты тоже ему ничего не говори. Будет допрашивать, скажи что к бабушке в Украину уехала.
Е к а т е р и н а  А н д р е е в н а.  О, Господи, боже мой. Что же
ты себе задумала? Зачем мы тебя с отцом растили, воспитывали, чтобы ты по аграничным кабакам шлялась?
В и к а. А что мне остается делать? Сидеть и смотреть на эту нищету нашу? Нечего было с Украины уезжать. Здесь институт искусств для меня закрыт, потому что
я государственного языка не знаю, а для Украины я теперь иностранка, к тому же и украинского тоже не знаю, так что приходится жить, как могу, а не как хочу.
(Уходит).
Е к а т е р и н а  А н д р е е в н а.  Кто же знал, что так оно получится? Что этот мир такой непрочный, что все разрушится и полетит в тартарары? Один раз живешь на свете, пока поумнеешь, и жизнь заканчивается.

Сцена третья

Комната в квартире Корнэла Полозка. В кресле сидит Аурика, Корнэл входит.
А  у  р  и  к  а. Привет, милый, как дела?
К о р н э л ( ходит по комнате). Неважные дела. Похоже, дело оборачивается не в мою пользу, он действительно может доказать, что это его стихотворение. Заседание суда отложено до приезда свидетельницы из Канады. Это дочь его друга, с которой он вел переписку.
(Извлекает из кармана записную книжку, листает).
Если суд покажет, каким образом это стихотворение попало ко мне, будет грандиозный
скандал.
А  у  р  и  к  а. Что за записная книжка у тебя? Первый раз ее вижу.
К о р н э л.  Это он забыл в суде. Судья ее заметил первый, хотел было подобрать, но я его опередил. В ней могут быть полезные  вещи. (Пауза)… Адреса, номера телефонов. Стихов на целый сборник. Многие не закончены… А вот это интересно (читает). «По голым нервам ходят биотоки, но с напряженьем в сотню тысяч вольт, еще не все иссякли в жизни сроки, чтобы купить на черном» рынке «кольт». (Восхищенно). Сильное стихотворение.
А  у  р  и  к  а. Он что, потенциальный самоубийца?
К о р н э л  Не знаю. Стихотворение написано в состоянии сильного стресса. Неплохо было бы, если бы он действительно застрелился, и чем раньше, тем лучше.
А у р и к а (с иронией). Не собираешься же ты послать ему пистолет по почте? Неужто ты думаешь, что он и в самом деле дурак стреляться. На него это совсем не похоже.
К о р н э л  Да, впечатление самоубийцы он не производит, но любой человек при определенных обстоятельствах может нажать на курок.
А  у  р  и  к  а. Где же ты возьмешь эти обстоятельства?
К о р н э л ( стоит посреди комнаты задумчиво). А вот об этом я и думаю. Как бы на него навалиться. По-моему, зацепка есть. Он издает свою книжку у моего человека. Если хорошо постараться, можно устроить ему такую обстановку, при которой он нажмет на курок.
А  у  р  и  к  а. Смотри не просчитайся. Дело пахнет большими неприятностями не только для тебя.

Сцена четвертая

Комната в квартире Тропининых. На диване сидит Валентин в состоянии прострации. Тамар входит.
Т а м а р а. Что случилось, Валя, чего ты как в воду опущенный?
В а л е н т и н. Вика уехала.
Т а м а р а. До бабушки?
В а л е н т и н. Если бы до бабушки - в Турцию.
Т а м а р а (в сторону). Туда ей дорога, доигралась девка. (Валентину). И что она там будет делать?
Валентин. Фирма завербовала. Набрали девушек и увезли.
Т а м а р а. А мама ее как на это смотрит?
В а л е н т и н. Она до последнего дня ничего не знала и мне не хотела говорить, потом расплакалась и все рассказала. Вика с нее слово взяла, что она мне правду не скажет. Остановить ее не могла. Вика сказала: «не могу я на эту нищету смотреть. Поеду, что будет, то будет».
Т а м а р а. Несчастная женщина. Мужа убили, дочь на панель пошла. Еще сыновья, не дай Бог, в дурную компанию попадут.
В а л е н т и н. Это ты виновата, что Вика уехала. Если бы ты не вмешивалась в мою жизнь, у нас могло быть все по-другому.
Т а м а р а. Валя, сынок, она тебе не пара.
В а л е н т и н. Откуда тебе знать?
Т а м а р а. Знаю.
В а л е н т и н (надрывно). Я же люблю ее, мама! (Уходит.)
Т а м а р а. Боже, что творится на свете? У этого любовь несчастная, там последнюю надежду отобрали. Сплошной обман, никому нельзя верить. Как же я скажу ему про деньги?
(Слышно, как хлопает входная дверь).
 Пришел.
(Входит Тропинин).
Ну что нового?
Т р о п и н и н. Заходил сегодня на завод, встретил Арановича. Говорит: я разговаривал с директором фирмы, он согласен выплатить твои деньги, получишь через две недели, только забери заявление из суда. Нет, говорю, сначала верните деньги, потом посмотрим, вы еще мне за моральный ущерб заплатите.
Т а м а р а. Завиляли хвостами, потому что жареным запахло?
Т р о п и н и н. Конечно, они же чувствуют, что если копнут их, то там много чего вскроется. Ты была в банке?
Т а м а р а. Была.
Т р о п и н и н. Деньги перечислила?
Т а м а р а. Перечислила.
Т р о п и н и н. Ну и хорошо.
Т а м а р а. Нет никаких денег.
Т р о п и н и н. Что значит нет денег?
Т а м а р а. Нет и все.
Т р о п и н и н (смотрит на нее с недоумением). Не понимаю.
Т а м а р а. Нет никаких денег и все!!! (Плачет). Прихожу туда, там совсем другая вывеска, другие люди, другая фирма. Ничего нет. Спрашиваю. Мне говорят: «Вы опоздали, банк не существует уже. Вы не первая, кто их ищет. Здесь уже и полиция была, так что идите туда».
Т р о п и н и н. Это ты, ты во всем виновата! Я же тебя предупреждал: не играйся с этими мошенниками! О, боже мой! (Садится на диван, обхватывает голову руками, качает головой. Молчание). Что же теперь будет? Что я скажу завтра в издательстве? Чем я буду рассчитываться? Еще Александру обещал: как только выйдет книжка, пришлю экземпляр первому. Боже мой, какой я глупец! Почему я не отдал эти деньги издательству сразу, авансом?
Т а м а р а. Сам виноват, нечего было заниматься писаниной. Сколько я тебе говорила…
Т р о п и н и н (пускается на колени). О, Господи! Если ты есть на свете, забери меня отсюда. Я чужой в этом мире! Не могу я здесь, не могу!!!
(Тамара стоит посреди комнаты, смотрит на мужа, крестится).

Сцена пятая

На фоне декорации кабинет в издательстве. За столом издатель. Звонит телефон. Издатель берет трубку.

И з д а т е л ь. Издательство. Да, да. Только за счет средств автора или спонсора, у нас нет денег. Сколько печатных листов? Примерно три лея за один экземпляр.
  (Входит Тропинин, останавливается посреди кабинета. Издатель рукой показывает на стул, приглашая сесть,в трубку).
Заключаем договор, но обязательно с предоплатой, в крайнем случае аванс не менее 50 процентов. Пожалуйста. (Кладет трубку, подает руку Тропинину). Ваш тираж готов. (Берет из стопки на столе книгу, протягивает Тропинину). Вот, полюбуйтесь. По-моему неплохая книжка получилась. Вы уже перечислили нам деньги или хотите заплатить наличными?
Т р о п и н и н (берет в руки книжку, листает, подносит к лицу, вдыхает запах типографской краски. Лицо его бледное). Да… Нет, понимаете, случилось непредвиденное. Я… Я не могу сейчас уплатить вам за книжку…
И з д а т е л ь. Что значит не могу? Что вы хотите сказать этим?
Т р о п и н и н. Дело в том, что деньги у меня находились в банке, который «сгорел», вернее, банкир вместе с деньгами сбежал за границу.
И з д а т е л ь. Да вы что?! Вы понимаете, что вы говорите? Мы отпечатали вам весь тираж, вы должны были уже сегодня уплатить нам семь тысяч, а вы приходите и говорите, что у вас нет денег.
Т р о п и н и н. Поймите меня, я ничего не знал, все открылось только вчера, я вам говорю чистую правду, все как есть.
И з д а т е л ь. Слушайте, меня это не интересует. Мне  нужно завтра заплатить типографии, редактору,  поставщику за бумагу, а вы мне тут сказки рассказываете. Берите деньги где хотите, займите, продайте имущество, наконец. Иначе мы подадим на вас в суд за уклонение от выполнения условий договора.
Т р о п и н и н. Кто мне одолжит сегодня такие деньги? А если я продам даже все свое имущество, я и тогда не наберу такой суммы.
И з д а т е л ь. Ничего не хочу знать. Это ваши проблемы. Вы хотите, чтобы я из-за вас обанкротился?
Т р о п и н и н. Но есть же другой выход. Поскольку тираж готов, дайте его в реализацию и вы вернете затраченные на него деньги, и, может быть, получите еще прибыль.
И з д а т е л ь. Ишь ты, чего захотел. Нужно мне больно с вашей книгой возиться. И не думайте об этом. Мне нужны деньги сегодня, а не через год или два. Так что идите ищите деньги, разговор окончен.
(Тропинин направляется к выходу. Вид у него трагический, поникший).
Лжец!!! (Тропинин вздрагивает). Если через два дня не рассчитаетесь, весь тираж пойдет в макулатуру, а имущество ваше опишут. (Тропинин уходит, издатель берет трубку).  Алло, Корнэл? Все получается как нельзя кстати. Он банкрот. Денег у него нет. Пригрозил ему судом. Ушел еле живой.
(Издатель уходит.Фигура Тропинина появляется на берегу озера, он ходит вдоль берега взад-вперед).
Т р о п и н и н (рассеяно). Тираж пойдет в макулатуру. Имущество опишут. Вот и все. Дописался.
(Останавливается посреди сцены. Страстно).
По голым нервам ходят биотоки, но с напряженьем в сотню тысяч вольт, еще не все иссякли в жизни сроки, чтобы купить на черном рынке кольт. Мне в этой жизни очень мало надо, пусть не кричат злорадно петухи, лишь жизнь была и может быть наградой за боль мою, страданья и стихи. В других мирах, быть может, отыщу я все то, что не досталось на земле, душа моя давно по ним тоскует, неужто сгинет и она во мгле? Где тот Господь, который мне поможет? О, недруги! Нет, я вам не судья - ведь, если совесть никого не гложет, бессмысленна и казнь господняя. Нет званья выше званья Человека. Поэтом быть - не то же, что им слыть….но кто же я? Стою на склоне века и вновь вопрос: так быть или не быть? Мечтатель я, каких на свете много. Судьба моя - мечты не увидать. Не верил я ни в черта и ни в Бога, откуда же теперь мне силы взять? Но черту душу не продам я все же, вперед, вперед! И пусть горят мосты, лишь ты, душа, теперь всего дороже, и  я со смертью перешел на «ты». О, люди-боги, боги-человеки! Любите страждущих, пока они живут, зачтется вам, когда сомкнете веки, или когда на плаху поведут. И не бросайте в ближнего каменья, который тем и был лишь виноват во времена всеобщего прозренья, что был он вам по разуму собрат. Мне в этой жизни очень много надо, и пусть кричат злорадно петухи. лишь жизнь была и может быть наградой за боль мою, страданья и стихи. Еще не все в душе иссякли строки, чтобы купить на черном рынке кольт; по голым нервам ходят биотоки, но с напряженьем в сотню тысяч вольт.
(Садится на пень, обхватывает голову руками.
Слышится звон гитары. Появляется прохожий с гитарой.
Останавливается неподалеку от Тропинина. Напевает под гитару).
П р о х о ж и й. Пока земля еще вертится и не померкнул
свет, Господи, дай же ты каждому, чего у него нет… (Замолкает).
Ты что, дядя, топиться собрался? Вода нынче холодная, простудишься. Купи лучше пистолет.
Т р о п и н и н (вскакивает). Что? Кольт? Где? Мечта поэта…
П р о х о ж и й. Ишь ты, чего захотел, «кольт» ему подавай. «Макаров» советский не хочешь?
Т р о п и н и н (подходит к прохожему). А ну, покажи.
П р о х о ж и й. Купишь?
Т р о п и н и н. Сколько?
П р о х о ж и й. Все деньги с кошельком. Стольник дашь?
Т р о п и н и н. Покажи.
П р о х о ж и й. Покажи, да покажи. Много хочешь, мало получишь. Ты случайно не мент?
Т р о п и н и н. Я писатель.
П р о х о ж и й. То-то ж, я вижу, дописался, на пенечке сидишь.
(Свистит. Из-за дерева появляется подросток). Петря, покажи ему «пушку».
(Петря вынимает из кармана пистолет, дает прохожему, тот демонстрирует его Тропинину).
Т р о п и н и н (достает из кармана бумажник). У меня  всего тридцать леев.
П р о х о ж и й. Что же ты у нас такой бедненький?
(Берет из его рук деньги, кладет в карман)
Часики у тебя, дядя, неплохие, снимай, если хочешь купить «пушку».
Т р о п и н и н. Они стоят больше ста леев.
П р о х о ж и й. Ничего, сойдут. Даешь или нет?
(Тропинин снимает часы, дает незнакомцу).
Бери свою «пушку», только смотри, по воробьям не стреляй, менты увидят
- отберут.
(Уходит вместо с подростком. Тропинин вертит в  руках пистолет, как игрушку. Прикладывает дуло к виску, опускает, оглядывается по сторонам, снова прикладывает к виску. Прячет пистолет в карман. Уходит, скрываясь за деревьями. Слышится бренчание гитары, затем звук выстрела. Появляется прохожий с гитарой).
П р о х о ж и й. Чудак. Неужели в самом деле застрелился?
(Поет под гитару).
«Пока Земля еще вертится и не померкнул свет,
Господи, дай же ты каждому, чего у него нет,
Мудрому дай голову, трусливому дай коня,
Дай счастливому денег и не забудь про меня».

Сцена шестая

Комната в квартире Тропининых. Вечер. Тамар сидит в кресле, вяжет. Тропинин входит.
Т р о п и н и н. Надо что-то предпринимать. Издатель не идет ни на какие уступки. Если через два дня не рассчитаюсь, опишут имущество, делом займется суд.
Т а м а р а. А что ты предлагаешь? Продать все из квартиры? Сейчас. Я всю жизнь пахала, как рабыня, чтобы стянуть эту мебель и теперь должна остаться с голыми стенами? Пусть платят те, кто этот бардак развел в государстве. Что, я виновата, что у меня деньги украли? А власти куда смотрят? Они что, не видят, как у них под носом людей обманывают?
Т р о п и н и н. С государством шутки плохи. Сейчас никто не будет смотреть на то, что тебя обокрали. Частные интересы теперь прежде всего. придут полицейские, вывезут имущество и ничего ты не сделаешь.
Т а м а р а. Конечно, пусть попробуют. Только через мой труп. Забаррикадирую дверь и буду стоять на смерть, сколько сил хватит.
Т р о п и н и н. Это все болтовня. Нужно залезать в долги, искать деньги и расплачиваться.
Т а м а р а. Иди занимай, если у тебя есть у кого. Мне семь тысяч никто не даст. Сам заварил кашу, сам и расхлебывай.
Т р о п и н и н. А ты тут ни при чем? (Уходит).
Т а м а р а. Нечего было ерундой заниматься. Книжки ему захотелось печатать.
(Тропинин входит).
Т р о п и н и н. Куда мои бумаги девались? Где папки все?
Т а м а р а (властно). Нет никаких бумаг. Хватит. Выбросила все на мусорку и подожгла.
Т р о п и н и н. Что?!
Т а м а р а. То, что слышал.
Т р о п и н и н (приближается к Тамаре). Ты - посмела?! Да
кто ты такая, чтобы мою судьбу решать?! Я же тебя предупреждал!
(Хватает ее за горло).
Т а м а р а. Валя! Валя! Он меня убьет! (вбегает Валентин).
В а л е н т и н. Папа! Не трогай маму!
(Хватает Тропинина, тащит. Тропинин хватается руками
за голову).
Т р о п и н и н. О, Господи! Прости меня грешного! (Выходит).
Т а м а р а (встает из кресла. С ненавистью). Злодей! Это писатели так делают?! Боже мой, он чуть не задушил меня.
(Слышится выстрел. Валентин выбегает и возвращается. Тамар стоит в оцепенении).
В а л е н т и н. Мама… там папа в крови… у него пистолет.
Т а м а р а (рыдает) О, Господи! За что мне такое наказание?! (Уходит)
В а л е н т и н. Папа, папа…  Не вынесла душа…  Иссякли в  жизни сроки.

Сцена седьмая

Комната в квартире Тропининых. Входят Тамара и Тася.
Тамара в трауре.

Т а с я. Я не надолго. У меня вечером рейс, уезжаю домой.
Т а м а р а. На Камчатку или в Канаду?
Т а с я. Заеду к родителям на денек, а оттуда в Канаду.
Т а м а р а. Все уезжают.
Т а с я. А кто еще?
Т а м а р а. Валя мой в Турцию собрался, подругу свою
искать.
Т а с я. Слышала. Значит, любит, раз едет искать.
Т а м а р а. Глупый. Нужен он ей. Где он ее там найдет?
Т а с я. Тетя Тамара, кто ищет, тот находит.
(Усаживаются. Пауза).
Папа, если узнает, что дяди Сережи нет, не поверит.
Три года назад, когда я выходила замуж в Киеве, он так рвался к вам в Кишинев повидаться, но так и не получилось.
Т а м а р а. Да, они друзья были с детства, вместе росли.
Т а с я. А Кишинев не изменился после 87-го года.
Т а м а р а. Откуда ему меняться, разве в худшую сторону?
Давно уже не строят.
Т а с я. Я была сегодня у издателя, который издал книжку дяди Сергея.
Т а м а р а. Что ты там делала?
Т а с я. Уплатила за весь тираж. Вот сборник его.
(Достает из сумочки книжку).
Т а м а р а (смотрит книгу). Стихи и проза. Зачем тебе это? Все равно его уже не вернешь.
Т а с я. Это наш долг. Книга должна выйти и ее должны прочесть. Это все, что осталось после него.
Т а м а р а. Ты влюблена была в него. Я читала твои письма.
Т а с я. Он хорошо писал. Папа много рассказывал мне об их дружбе в детстве. Я полюбила его стихи юношеские. В них было столько любви и грусти.
Т а м а р а. Упрямый он был, не хотел слушать меня.
Т а с я. У него была цель в жизни и он стремился к ней.
Т а м а р а. Да… Если бы ты приехала на день раньше, все могло быть иначе.
Т а с я. Могло бы, но не случилось.
(Пауза.)
У меня к вам небольшое дело. (Достает из сумочки несколько листков). Вот, прочитайте и подпишите.
Т а м а р а. Это что же?
Т а с я. Договор на издание книги в Канаде. Вы теперь наследница. К вам переходит по наследству авторское право Сергея Ивановича.
Т а м а р а. Надо же. Наследство. (Берет ручку, подписывает).
Т а с я. Деньги вам переведут, как только выйдет книга в Канаде.
Т а м а р а. Что это так просто там?
Т а с я. Непросто. Но книжка необычная и я сумела заинтересовать в ней издателя.
Т а м а р а. Спасибо тебе. Ты просто добрая фея. Если бы он до этого дожил, он бы умер от счастья.
Т а с я. Может быть, к сожалению, умер от другого.
(Встает. Берет сумочку).
Ну что же, мне пора. Валентину привет от меня. Если найдет свою Вику,
пусть приезжают к нам в Канаду погостить.
Т а м а р а. Спасибо тебе, Тася. Будь счастлива, не забывай нас.
(Тася уходит. Тамара подходит к столу, перечитывает договор. Валентин входит).
В а л е н т и н. Все, мама, я уезжаю.
Т а м а р а. Сынок, может не надо? Чужая страна, где ты ее там искать будешь?
В а л е н т и н. Мама, как ты можешь такое говорить? Там где-то Вика страдает, может быть, помощи ждет, а ты… Я же говорил тебе, что со мной Олег едет. Он все узнал через знакомых в той фирме, что девушек завербовали. Мы знаем, где ее искать. (Подходит к сумке с вещами). Вещи готовы, кажется все взял.
Т а м а р а (со слезами). Я провожу тебя.
В а л е н т и н. Нет, нет, не ходи. Я сам пойду. Времени осталось мало. Олег ждет меня на вокзале.
Т а м а р а. Присядь на дорожку.
(Садятся. Пауза).
В а л е н т и н. Пора.
Т а м а р а (обнимает его). Сынок! Валя!
В а л е н т и н. Не надо мама. Я найду Вику. Мы приедем и заживем по-новому.
(Берет сумку, выходит. Тамара стоит посреди сцены).

З а н а в е с