Сплав всё труднее даётся, возраст своё берёт. Большая вода быстро несёт. Две трети пути за плечами, впереди, после Берети, по правому берегу Маны гусарских биваков больше нет, сплав для пенсионеров. Рыбов не поймали, в лом шаманам возить варган для рыбы, ловят они души человечьи.
Вечер, на остров пристали, там рыбачёк мастерит костерок.
- Куда плывёте люди добрые? Дальше удобистых стоянок мало, по свету до Берети не дойдёте.
На берегу у рыбака универсальное сооружение на все случаи жизни. В его одноместной лодке можно спать, рыбалить, укрываться от дождя. Можно, как орочи отправить рыбака в последний путь по реке, тоже оно подходит.
Откуда же ты замороченный странник.
- Из Советского Союза, - говорит, - плыву начиная с 71 года, и показывает катушку на спиннинге, там написано 71 год. В юности он жил в Киргизии, похож на киргиза, но говорит, что башкир, фамилия Гиляллетдинов, имя вообще не выговоришь, псевдоним Николай.
- Где ж ты служил соколик? На границе?
- На границу с границы не брали. Но служил, брат, при штабе радистом. Место было, видать, блатное и решили «деды» поучить «молодого» бойца. Получили по нескольку ножевых ранений. В таких раскладах, по сути, виноваты офицеры. Рутина их достала, пусть правит дедовщина. Пусть правит, но не все доживают до «дедов». «Дедов» сховали в госпиталь.
- Пиши в партию, радист, - говорят командиры, - или стучи в дисбат.
Видимо, это одно и тоже. Одинаково человека треплет. Николай (псевдоним) выбрал партию. Но по-детски сидит после дежурства, ваяет ню из замазки. Вошёл дежурный офицер.
- Где ты, боец, взял буржуйский атрибут?
- Сваял.
- «Подари».
«Подарил».
- Сможешь оформить красный уголок?
- Смогу.
Боец Гиляллетдинов оформил красный уголок, и тогда офицеры-шаманы увидели (как вживе) трёх главных духов на мозаике из бутылочного стекла. Кадили Беломор, камлали телефон, вызвали бойца «имя не выговоришь» и дали ему пожизненный отпуск.
- Брожу по Мане, жгу костерок, верю в Союз бутылочного стекла.
Доброго тебе пути, освобождённая душа. До встречи на орочонских лодках.