ТЕМА ОГНЯ В ГРЕЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ ДОСОКРАТОВСКОГО ПЕРИОДА
ГЛАВА 2. ПИФАГОР И ПИФАГОРЕЙЦЫ
Пифагор был ионийцем по рождению. Есть сведения, что он учился у Анаксимандра. Около 530 до н.э., уже в зрелом возрасте, он переселился в Кротон, греческую колонию в Южной Италии. Там он основал посвятительское общество, которое в котором соединялись черты философской школы, религиозного братства и политического движения. Общество носило замкнутый характер, обряды и само учение были тайными. Известно, что пифагорейцы практиковали суровую нравственную дисциплину, упражнения в гимнастике и музыке, занятия математикой и общие трапезы. Полагают, что пифагорейство было движением дорийской аристократии /1/ и было связано с культом Аполлона, который доминировал в Спарте, и жрецом которого, возможно, был сам Пифагор. Общество удерживало власть в Кротоне, пока не было свергнуто насильственным путем политическими противниками. Оставшиеся в живых пифагорейцы продолжали развивать принципы своего учителя и поддерживать само общество, которое стало малочисленной сектой, рассеянной по греческому миру.
Несмотря на то, что его имя известно каждому школьнику, Пифагор остается загадочной и полу-легендарной фигурой. От него не осталось никаких сочинений. Основные концепции пифагорейства стали известны из произведений его последователей, наиболее значительным из которых был Филолай. Пифагорейство оказало значительное влияние на Платона, Аристотеля и вообще практически на всех последующих греческих философов.
Основой мироздания Пифагор считал число. Эта мысль кажется созвучной современной науке, которая стремится формулировать все сведения о мире в виде цифр или количественных соотношений. Пифагорейство, однако, шло гораздо дальше использования числа для счета и измерения. Оно провозглашало число творящей силой природы, а также приписывало отдельным числам особый качественный смысл, благодаря которым разные числа приобретали особый характер и назначение. В качестве первичных, «основных» чисел фигурировали только целые числа до десяти. Остальные числа рассматривались как их производные, не представляющие самостоятельный интерес.
Наше сознание хорошо научилось отличать материальное от абстрактного и прочно поместило числа, как отвлеченный результат процесса счета, в категорию абстрактного. С этих позиций утверждения о том, что число является сущностной основой мироздания, выглядят наивной мистикой. Нам представляется, что числа отвечают только за один, а именно за количественный аспект мироздания. Однако пифагорейцы не были однобокими мыслителями, они просто иначе понимали, что такое число. Они видели в числе целостную мирообразующую категорию, примерно в том же смысле, в каком Анаксимен видел её в воздухе, а Фалес в воде. Эти представления кажутся странными, но они обладали определенной законченностью. Вода и воздух милетских философов – это не то же самое, что вода и воздух для нас.Так же и пифагорейское число было особой метафизической категорией, полностью прочувствовать которую с позиций современного мышления довольно трудно. Основная черта досократовского мышления – стремление к созданию «живых» сущностей, в которых вещь не отделяется от идеи, а замысел от реализации. Если для нас вода материальна, а число абстрактно, то в эпоху досократиков и то и другое можно было представить себе как конкретно-живущее и действующее первоначало, своего рода порождающий прото-организм, наделенный живой душой /2/.
Пифагорейское учение называют «метафизикой числа». Возведенное в степень всеобщей догмы, это учение становится легкой мишенью критического анализа. Однако оно настолько верно и глубоко схватывает фундаментальную роль числа в мироздании, что пифагорейские концепции возрождаются в новых формах и под новыми названиями и продолжают влиять на умы. Первоначальное видение пифагорейцев порой «просвечивает» через совершенно иные мыслительные конструкции. Так, использование чисел как символов или аллегорий, как в библейской нумерологии, имеет мало общего с мышлением пифагорейцев /3/. Действительно, число, выступающее символом чего-то, от этого чего-то явно отделяется и просто на это что-то указывает. В пифагорейском же мышлении само число было сущностью и душой вещей; оно не входило в символическое соотношение с вещами или понятиями, а их порождало, сливаясь с ними в едином явлении примерно так же, как в человеке душа сливается с телом.
В качестве примера того как «работает» метафизика числа, рассмотрим пример числа Три, которое пифагорейцы называли созидательным миротворческим началом и первым явлением Единого/4/. Это понимание триады звучит как предвестник Святой Троицы христианского богословия, которая также возникает как открывшаяся миру реализация Сверх-Сущего. Фундаментальная важность числа три следует также из факта трехмерности нашего пространства. Задумаемся над вопросом: а могло ли наше пространство вообще иметь другую размерность, скажем быть двумерным или четырехмерным? Независимо от того, как мы подойдем к ответу на этот вопрос, ясно, что число три играет здесь какую-то особую, избранную, «магическую», роль. Мы видим, что на наших глазах число три возвысилось до роли мирообразующего фактора, причем именно само число три, а не какая-то конкретная тройка предметов или понятий.
В учении пифагорейцев число не просто творит мир, но и создает гармонию мироздания. Особые числа и их отношения определяют гармонию в пространстве (например, золотое сечение) , в звуках (музыкальная гармония, строение октавы) и даже в космогонии: гармония небесных сфер мыслилась как музыка, которую нельзя услышать, но можно уловить душой. Гармония космоса, основанная на числах – стержневая концепция всего учения. Гармония вселенского космоса должна найти отражение в микрокосмосе: в порядке, справедливости и возвышенности человеческого мира.
Пифагорейская космогония изложена в трактате Филолая, и в ней значительную роль играет огонь. Её некоторые моменты удивительно созвучны современным научным представлениям. Филолай утверждает, что мир начал образовываться из единого центра/5/. Этот центр космоса есть центральный огонь, который Филолай называет Гестией. В греческой мифологии, Гестия – это богиня домашнего очага. Подобное родство центрального «очага» вселенной и домашнего очага подчеркивает известное издревле символическое отождествление дома с космосом /6/. Из центрального огня родились боги. При сотворении мира центральный огонь расширился, и часть его отодвинулась «наружу», за небесный свод (как и в системе Анаксимандра). Таким образом мир заключается «между двух огней» - центральным и небесным. Земля, Солнце, Луна и планеты, все вращаются вокруг Гестии. Сама Гестия, однако, нам не видна, так как Земля все время повернута к ней «тыльной» стороной/7/. Орбита Луны разграничивает низшую зону временного бытия, называемую «подлунной» областью, и высшую сферу вечного небесного бытия, называемую Олимпом и окруженную сверхнебесным огнем. Зевс объемлет весь этот мир: Олимп – его жилище, а Гестия – его жертвенник.
Огонь Гестии – это не просто источник энергии и материи, но и мировая душа. Отдельные души суть искры божественного огня. Отраженные от Солнца, попадают они на Землю и одушевляют косную материю (не отсюда ли пошло выражение «искра Божия»?). Таким образом, душа у пифагорейцев имеет не духовный или материальный, а астральный характер. Будучи частицей гармонически устроенного космоса, душа стремится обустроить свое земное бытие в соответствии со стандартами небесной гармонии. Поэтому мудрый освобождает душу от беспорядочных страстей и стремится воспитать в себе гармонию посредством музыки, гимнастики, науки и религии. Он подчиняет себя строгой иерархии и дисциплине, прообразом которых является небесный порядок. Он стремится познать вселенскую гармонию, поклоняться ей и осуществлять её. Смерть освобождает душу, которая, облегченно сбросив телесную оболочку, устремляется наверх, в область Олимпа, если только не окажется перехваченной эфирными токами и не попадет обратно на Землю для нового воплощения/8/.
Сочетание огня с числом в учении пифагорейцев выглядит странным нарушением числового монизма, однако оно было необходимо для построения убедительной картины мира. Если число обеспечивало телесность и форму, то огонь обеспечивал движение, развитие мира/9/. Эта функция огня получила в дальнейшем необычайно сильное выражение в системе Гераклита.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Дорийцы – одна из четырех основных наций, составляющих древнегреческий этнос (дорийцы, ионийцы, ахейцы и эолийцы). В Греции наиболее крупными дорийскими городами были Спарта и Коринф. Все основные греческие колонии в южной Италии (т.наз. Великая Греция) были также основаны дорийцами. Однако во времена Пифагора не-дорийское население уже преобладало и в Кротоне и в других городах Великой Греции. С политической точки зрения организацию общества пифагорейцев можно рассматривать как попытку старых дорийских родов удержать власть в италийских колониях и сохранить аристократическое правление. Их противники совершили переворот под демократическими лозунгами.
2. Если нашему аналитическому уму хочется провести разграничение между реальной водой и прото-водой творения, а также между чисто арифметическим числом и числом как качественным понятием (мы различаем три и триаду), то интуитивно-наглядному мышлению современников Пифагора, воспитанных на гомеровской поэзии, было легче соединить эти понятия в единых образах, который хочется назвать поэтическими. Впрочем современное прилагательное «поэтический» будет в данном случае слабым описанием в силу того, что мы сейчас отделяем поэзию, как форму знания, не только от науки, но и от мифологии. Все эти разделения в то время еще не сложились, и мыслительные конструкции древних философов можно представлять себе как некие прото-философские категории, соединяющие аспекты поэтического образа, научного понятия и религиозной догмы.
3. Библейская нумерология рассматривает числа как своего рода тайный алфавит, набор знаков, кодирующих истину, скрытую от непосвященных. Однако на первом плане здесь само тайное знание, а цифры лишь играют роль кода.
4. С. Н. Трубецкой пишет, что «пифагорйцы утверждали, что всё и вся определяется тремя» и далее: «троица есть ... существенное, коренное проявление единства». Согласно Аристотелю «Как говорят пифагорейцы, Вселенная и все вообще определяется тремя, ибо число всего имеет конец, середину и начало, и то же самое относится и к числу троицы». См. С. Н. Трубецкой. Метафизика древней Г реции. М., «Мысль», 2003, с. 192-193.
5. Развитие мира из центра, как из яйца, описано также в Риг-Веде (Х, 149).
6. М. Элиаде пишет, что жилище с очагом в центре мыслилось древними как imago mundi (образ мира), причем через дымовое отверстие в центре крыши проходила мировая ось связывающая дом с небом. Храмы и святилища были устроены по тому же принципу, а роль очага играл незатухающий жертвенный огонь. См. M. Eliade. The sacred and the profane. Harcourt, 1987, 56-60. Родство домашнего очага и жертвенного огня явствует уже из того простого факта, что Гестия была богиней их обоих. Возвышение Гестии до роли центрального огня вселенной подчеркивало как космичность человека, так и разумность и своего рода «домашний уют» в устройстве вселенной. Древняя идея соединения разных уровней мироздания подкреплялась в пифагорействе опорой на число, как внеразмерный мирообразующий фактор, одинаково «работающий» на всех уровнях. В этом можно усмотреть черты глубокого сходства с современной физикой, в которой аксиоматически принимается тождественность всех основных числовых соотношений и законов в микро- и макромасштабе.
7. Мы видим лишь отражение Гестии в Солнце, которое представляет собой отражающий диск. Пифагорейцы поклонялись Солнцу, но не Солнцу как таковому, а как видимому проявлению, своего рода иконе мирового огня Гестии.
8. Древнегреческие представления о загробной жизни отличались плюрализмом. Вера в царство теней Аида соседствовала с верой в переселение душ (метемпсихоз), напоминающей индуизм.
9. Мы опустили в этом кратком очерке описание того, как именно пифагорейство описывало динамический процесс творения при доминирующей роли в нем статичных чисел. При этом использовались понятия предела и беспредельного, причем последнее близко к апейрону Анаксимандра. Мир дышит в беспредельности, вдыхая её как воздух и из неё втягивая в себя пустоту, образующую промежутки между своими частями. Центральный огонь – первый телесный результат этого дыхания. Продолжая вбирать беспредельное, огонь созидает мир.См. С. Н. Трубецкой, с. 208.
Единый пдф-файл, соответствующий полному содержанию данного сборника, можно скачать здесь
ДОПОЛНИТЕЛЬНОЕ ЧТЕНИЕ
Фрагменты ранних греческих философов. А.В. Лебедев. М., 1989. http://www.nsu.ru/classics/plato/vorsokratiker.htm
С. Н. Трубецкой. Метафизика древней Греции. М., «Мысль», 2003
А. Ф. Лосев. История античной философии в конспективном изложении. http://psylib.org.ua/books/losew01/index.htm
P. Kingsley. Ancient philosophy, mystery and magic: Empedocles and Pythagorean tradition. Oxford Univ. Press, 1995.
Diogenes Lаertius. Life of Eminent Philosophers. http://en.wikisource.org/wiki/Lives_of_the_Eminent_Philosophers
R. Parry. Stanford Encyclopedia of Philosophy. http://plato.stanford.edu/
J. Burnet. Early Greek Philosophy. http://www.classicpersuasion.org/pw/burnet/
Internet Encyclopedia of Philosophy www.iep.utm.edu/category/history/ancient/