Как просто все: лучи, земля, вода.
Как фантастично это сочетанье!
За сотни миль и дней, чтоб увидать
Как пасмурный закат гноится раной
Не слишком ли достойная цена?
Нет, верен счет: не много и не мало –
За этот пляж уплачено сполна,
И шхуна сдачей брякалась о скалы.
Меж рифов – как сквозь строй зубов гнилых,
И айсберги похлопывать по крупу,
Истерику унять сороковых,
И тут…
Да, Бог с ней, с шхуной, хоть и глупо.
Он здесь,
Он видит, как удобства для,
Бесцеремонно океан раздвинув,
Лежит обетованная земля,
Хребты, как ногу на ногу, закинув.
Иллюзия восстала во плоти,
Лениво миру шлет свои приказы.
Каких друзей оставил он в пути!
Вот им бы показать, авось не сглазят.
Тем, кто поверил собственным словам,
Когда слова в чужие лезли уши,
За эту землю принял острова –
Кусочки мнимой, но прекрасной суши.
Тем, кто каприз пустынь рискнул обжить,
Решив, что от добра добра не ищут,
И тем, кто просто умер и лежит,
И тем, с кем та же штука, но почище.
Ведь начинали все судьбу ломать,
У всех на языке одно вертелось,
И всем хотелось землю отыскать,
Но после понемногу расхотелось.
Он не спускал удачи рваный флаг
И знал, что от него-то не убудет.
Фамилия ему была – чудак,
А впрочем, победителей не судят.
Через достатка труп перешагнул.
Кто приласкал им брошенную славу?
Но сам он здесь, он всех нас обманул,
Вот только белый, да немного слабый.
Свой рот залив от горечи кривил,
Тень сосен обещала отдых сладкий:
Земля обетованная любви
Ему принадлежала без остатка.
Желанное, ненужное ему,
Неторопясь растет, цветет и зреет.
Теперь он знает, где и почему,
Но вот обратно вряд ли он успеет.
Узнал, как эту мерить глубину,
Сквозь толщу чувств своих, чужих шагать к ней
И овладеть, но только одному,
Чтоб было тяжелее, но понятней.
1984 январь