Почему мы так уверены, что живем в просвещенное время?
Наличие интернета в минувшую пару десятилетий, мобильных телефонов и прочих «квадратных примочек» нас так в этом убедило? Отсутствие глобальной войны? Ну да, тут, пожалуй, пока прогресс. Двадцатый, двухкрестовый принес целых две мировых. Явный перебор. Обольщаться, впрочем, не стоит… Противоречия между трудом и капиталом, как учил некий Ульянов, вычитав у Маркса, нарастают, равно, как и пропасть между усилиями бедняка заработать на хлеб насущный и банковской человекообразной, гуманоидной формы жизни заработать на яхту. Мне не жалко, отнюдь. Строя эту яхту, сотни нормальных людей обеспечивают существование себе и своим семьям. Смешно то, что существу одной яхты мало и даже двух, нужна новая размером больше чем у … и чем у …, а в идеале, – настолько большая, чтобы не помещалась в море. Это будет круто!
Ладно, пусть строят на здоровье, мне нравятся лодки, особенно на расстоянии. Парус на фоне бирюзового внушает приятные чувства, побуждая к прекрасному, нежирному, можно с лимоном…
По-настоящему плохое, точнее, зло заключается в том, что существу мало всего, чем он обладает, ему надо больше. Чтобы осуществить цель, а он именно так и воспринимает действительность – в качестве постановки целей и достижения последних, ему необходимо отнять у слабого большинства ту самую добавочную стоимость, которая возникает в результате любой осмысленной человеческой деятельности в сфере создания продукта или сервиса. Мораль существу не нужна, она избыточна, значит, следование ей излишне. Именно все они вкупе, серое царство примитивных организмов, живущих и развивающихся подобно вирусам, и привели мир к недавнему, но отнюдь не последнему экономическому кризису. Их приучили воспринимать жизнь как игру, в которой можно и нужно выигрывать. Это не вполне так, дорогие бактерии…
Экспансия – штука продуктивная на определенном этапе, но как форма и суть постоянного существования – может привести к пандемии. Привет чуме…
Аскеза, самоизоляция – тоже не выход. Надо бы вспомнить о золотой середине, а не стремиться к золоту, как таковому.
Может, гармония не только к музыке применима, а, сапиенсы? В быт пробовали ее имплементировать? Трудно, знаю. Так хочется всем владеть, все контролировать… Трудно, но можно.
Вернемся к среднему: умам, векам, чему угодно, даже арифметическому. Именно оно заставило меня по-иному взглянуть на условное деление времени на отрезки и попытки формализовать историю, загнав ее в рамки определяемого и навесив соответствующие таблички. Интересно, как именовали свое время люди, жившие в нем, то бишь, современники? Вряд ли они говорили, обращаясь один к другому примерно следующее:
«Вот скажите, достопочтенный Гилберт, может ли существовать просвещение в наши темные века?»
«Непременно, многоуважаемый Херевард, всенепременно. Я, когда секу ремнем своих сынков, именно так им и говорю. Просвещаю, то есть…»
Человек всегда воспринимает себя в контексте времени, он плывет вместе с ним. Для него, в принципе, времени не существует вовсе, по меньшей мере, в сравнительном аспекте. Относительно далекое прошлое покрывается некой таинственной дымкой, романтизируется, будущее представляется сплошной надеждой на улучшение, впрочем, с настолько размытыми формами, что рациональной оценке не поддается вовсе. Настоящего в принципе не существует, а если несколько изменить систему оценок, вернее, угол зрения, то однозначно оформленным в сколько-нибудь прочную структуру может быть только недавнее прошлое. Именно его пытаются трактовать, изменять, манипулировать им все, кому не лень… Особенно приятно заниматься спекуляцией прошлого политикам, поскольку сие всегда связано со шкурными интересами. «Нас ударили кинжалом в спину!» – орал бесноватый. Кто? Да кто угодно, хоть «пархатые большевистские казаки», хоть свои социал-демократы, все одно – сплошные красные и жиды. Или симпатизируют. Ну, или у них можно что-нибудь отнять. На благо «великого Рейха», партии, дела, мировой революции, а пока пусть у нас с Хильдой полежит…
В юности мне очень хотелось понять, как и кем ощущали себя немцы покроя тридцатых годов прошлого века, или продолжатели наделавших дел в ЭсЭсЭре большевиков. Я слегка повзрослел, и понимание пришло само собой. Они ощущали себя правыми. Не с точки зрения стороны, а уверенности в своей правоте, даже осознанно участвуя в злодеяниях. Какие это были века? Темные, средние? Темные точно. Черные. Это когда ты сотоварищи прав, а кругом враги и их непременно необходимо уничтожить.
Так что, здравствуй, беличье колесо или лента Мёбиуса? Круги ада, превратившись в спираль, сложились в вечный самозаводящийся механизм. Прямо, гангрена какая-то, а не человечество.
Теперь о важном, нащупанным почти интуитивно, иррационально, явившим свою истинную суть бинарной беспощадностью. Не столь давно, мир был относительно прост. Его история фиксировалась на прочных, прошедших проверку временем, носителях: камне, дереве, бумаге, пленке… Мир был в доску аналоговым. Ровно до тех пор, пока не началась эпоха цифрового всего. Великое деление на нолики и единицы. Оно революционизировало сам мир, взгляд на и отношение к нему со стороны его жителей, простите, пользователей…
Собственно, и человечество разделилось именно по этому признаку: на аналоговое и цифровое. Одни еще сохраняют наивную веру в мир материальных вещей, предметов и фактов, в историю, как таковую, для других реальность – лишь проблема смены интерфейса. В новой, цифровой реальности, человек вполне может перезагрузиться, добрать дополнительных жизней, энергии, сделать архивную копию, забэкапиться, одним словом. Можно легко и в удобной форме получить информацию, пререпихнуться смсами по-быстрому, соскайпится, послать мыло, заглянуть в фейсбук, проверить твиттер, что-то купить, забронировать, снова пообщаться. На бегу, на ходу, в машине, в поезде, в сети, главное, чтобы не разрядился аккумулятор, я взял с собой мобильный? Я – это я или уже не совсем? Мне хочется купить что-то, что я видел в рекламе, по мутному глазу, у меня оно есть в принципе и неплохо работает, но то, другое – новое, значит, оно лучше. И есть touchscreen, то бишь дисплей. Плей, бой, плей… и жизнь станет лучше, возможно, даже, веселей. Где-то я это уже слышал. Так говорил Заратустра? Нет, как его, дьявола, этот, «успешный менеджер», – Сталин. Сколько он миллионов человек успешно истер в пыль?
Цветочки кончились, ягодки же – это когда возникает желание отформатировать жесткий диск реальности. Гитлеру, Пол-Поту с Иенг-Сари, Ленину-Сталину и прочим людоедам, в какой-то исторический миг, удалось обнулить винчестер реальности. Деяния вождей калечат и перемалывают целые поколения. Результаты, как правило – ужасают современников и потомков, уроков из чужих исторических катастроф, как ни печально, практически никто и никогда не извлекает. Прописные и избитые в отбивную истины, даже как-то неловко о них упоминать.
Слышал, Волгоград собираются переименовать в Сталинград. Хотят очень. А почему не в Царицын, был же он им триста с гаком лет. Все-таки в Сталинград хочется. Тогда уж и Паулюса вернуть надо. Война, так сказать, и немцы. Марш советский вернули. Пипл схавал. А слабо, Российскую Федерацию, скажем, в Великий Мордор переименовать? Неплохо звучит – Нью-Мордория. Из-за бугра она сейчас именно такой и представляется, увы…
Мы, похоже, сами уже не остановимся, чтобы отдышаться, успокоить пульс, попробовать немного прийти в себя, а то далековато ушли, почти как Сусанин. Но тот хоть врагов в чащу завел, а мы кого?
Жизнь – не Windows Vista, скажет „Hasta la Vista baby“ и – привет горячий.
Цифровое человечество обладает повышенной устойчивостью к морали. Последняя – стала весьма относительной, применяется редко и большей частью к себе-любимому.
Категорический императив превратился в презерватив. Его используют лишь в случаях крайней необходимости и удовольствия при этом – чуть. Незаметно и брезгливо выбрасывают. Относительность морали приводит к радикальному изменению системы ценностей. Выбор, который, по словам Декарта, человек совершает по сто раз на дню, превращается в выбор из двух или более зол, не более того. Каждый последующий – хуже предыдущего, точка невозврата затерялась на горизонте, а сам невозврат превратился в подобие фитнес-центра: спертый воздух и бег на месте вместо свежести леса. Причем, горизонт почему-то представляется нам всегда находящимся впереди, но может очутиться и позади – не надо было к нему спиной поворачиваться…
Похоже, мы слегка заигрались. Немного пресытились. Нам уже не «хочется странного», значит, нам не совершить невозможного. Мы стоим часами в автомобильной пробке и похожи при этом на запор, но думаем, что являемся личностью. Мы перемещаем зад из одних кресел в другие, мы общается с гаджетами, гладя пальцем не щеку любимой, а стекло телефона. Римляне тоже неплохо начали, но оргии подвели, декаданс, если кратко. Вы давно писали письмо другу? Не цифровому, виртуальному, из мировой паутины, а настоящему, аналоговому. То-то. Я недавно попробовал, но не смог – заболела с непривычки рука.
Вот и получается, что время, история, разделились на два основных фронта-этапа: аналоговый и цифровой. Да и само человечество стремительно двоится, словно инфузория-туфелька, на левых, аналоговых, и цифровых, правых. А если они правы, то нас, аналоговых, по их железной бинарной логике, быть не должно вовсе, мы излишни, то есть не нужны. Хотя, перефразируя одну мудрую гусеницу, замечу: «это смотря с какой стороны посмотреть»…
Waedenswil, 13 Февраля 13 года
©murmann-ge.org ©Georg Murmann