Нянина осень

               
   Блеклое осеннее небо не радовало солнцем, но стояли последние деньки бабьего лета.
   Теплая благостная тишина этого уголка сквера и чудом  сохранившаяся деревянная скамейка со сломанной спинкой создавали иллюзию оазиса, где можно было спокойно отдохнуть и погулять с ребенком.
   Город шумел, лязгал и шуршал шинами мчащихся машин и ритмичным рокотом проносящихся трамваев. За редкими деревьями тополей и кустарниками акаций ,у их подножий, этот шум смягчался и не казался  таким пронзительно давящим, смрадный запах асфальтной гари и газа несколько рассеивался.
Вокруг скамейки жесткая листва, серая и чёрная от грязи и пыли, скрывала прелую, рыхлую от влаги землю, пахнущую лесом и свободой.
    И мальчику здесь нравилось, деятельно и резво возил машинку с кузовом, наполненным листвой,  нагружал камешками и игрушками, высыпал в кучки и тут же рассыпал.
   Это было удивительное создание: с длинными, ниже плеч, шелковистыми кудрями  светлых волос, тонкими чертами лица, с доверчиво распахнутыми  голубыми глазами, опушенными густыми, как у девочки, длинными ресницами.  Дитя, как в сказке, похожее на ангела.
   Няня заботливо  и нежно участвовала в его затеях, иногда  с печалью и досадой  взглядывала на небо – она не любила осень.
   Внешне они  разительно отличались – на фоне изысканной красоты и ухоженности трехлетнего мальчика - няня выглядела, мягко сказать, непрезентабельно: старая одежда, хотя и опрятная, не могла скрыть вызывающую жалость тщедушную худобу. Только грустно-нежная улыбка оживляла её лицо,при взгляде на которое никто бы не подумал, что она  стара.
Казалось, что она не замечет вокруг никого, но иногда пристально вглядывалась вглубь дорожки, ведущей к автобусу. Да, она прекрасно знала, что он не приедет и  не придет никогда, но, вопреки осознанию всего,что произошло, как-то интуитивно ждала...
   Ей нужна была поддержка именно сейчас,когда ей предстояло расставание с тем укладом жизни, к которому она привыкла за эти три года. Еврейская состоятельная семья, нанявшая её-,няню, временно, так и не рассталась с нею, увидев, как преданно заботилась эта слабенькая женщина о их сынишке, в котором они души не чаяли.
   В ближайшие дни они увезут мальчика в Израиль. Их совсем не заботила судьба няни,но видя, как ребёнок привязался и полюбил её, пообещали,после того как устроятся на работу,прислать ей приглашение.
   Мальчик не мог понимать и видеть , как болит душа у его няни Ани,как разрывается сердце от слёз. Ни разу не расставаясь с ребенком , полюбив как родного, женщина не вспоминала о прошлой жизни,отогреваясь душой в доброй семье .Приютив и поверив ей, молодые родители полностью доверили ребенка и не собирались уезжать из России, если бы старенькие родители не попросили помощи в далекой стране.
  Теперь, когда нужно было думать и решать,где жить и какую искать работу, особенно остро почувствовала одиночество.   Конечно, можно было бы поделиться свалившимися делами с сыном, но она не хотела обременять его - знала, ему надо строить свою жизнь. На съемной квартире живет с друзьями, стабильной работы еще не имеет.
  Вот почему она хотела бы поговорить с этим человеком, человеком огромной душевной силы, таким общительным и добрым, что между ним и мальчиком быстро установились доверительные отношения.Судьба подарила ей почти два месяца счастливого общения  с доктором - Сан Санычем, как он называл себя. Говорили, говорили обо всем, и с высоты пережитого в личной судьбе, ценили и бережно относились к каждому часу встречи  в сквере, понимая, что эта встреча может быть последней.
  По своей душевной открытости и какой-то безнадежной отважности сразу поделился бедой: он прооперирован и надежды нет...Показал на спине огромный, страшно-красный  свежий рубец от операции и тут же добродушно- буднично попросил приходить на его могилку,что ему будет приятно...  Родные знали – он обречен, но сочувствие и опека ему тягостны. Хотелось безоглядной радости-напоследок. Так случайно встретились обреченные.
  Его радовало удивительно теплое лето, радовался солнцу, зелени, общению с ребенком-не поддавался болезни и хотел жить- а жить, как уверяли врачи , еще можно. Месяц прошел, кончились теплые дни. Некому помочь ей даже советом, впереди- только безысходность.
  Няня Аня уже энала-он не придет, уже осень всё ниже опускает над городом свои белесые, почти седые, холодные тучи...Он понимал её жизнь, её  смятение от неизвестности, мог как- то успокоить, что- то присоветовать. Не стало человека- единственного, кто понимал её.
   Сопоставляя события,поняла, что осень приготовила очередные перепетии в ее нелегкой судьбе. Она не любила осень.
   Именно в такую же погожую осень закончилось ее счастье: как в страшном сне вспоминает сокрушительный  удар кулаком в висок. Нет, - она не почувствовала боли, но душа и сердце исторгли, неожиданно для нее самой, такой пронзительно тонкий, долго не смолкающий вой- стон, что пятилетний сын от страха  отчаянно закричал и заплакал, увидев под носом матери струйку крови. Да,раз и навсегда
ранена душа и убита любовь, теперь решилась окончательно уйти из дома мужа.
   Как жалела она, что в свое время не прислушалась к советам мамы. Не таким виделся ей муж единственной дочки, не верила в него:
  -Непорядочный он мужчина, если уже бросил первую жену с ребенком.
   Ослепленная первой влюбленностью, красивым ухаживанием сорокалетнего мужчины,  дочка только отмахивалась от замечаний родителей.
  -Ну и что , пусть у него ребенок на стороне, ведь любит – то он – ее.
  -Кое – как дождался, когда она закончит школу. Она свято верила в настоящую любовь, летала на крыльях счастья.  И не верила до последней минуты, что её романтическая любовь растаяла как мираж, что любимый муж так и не стал духовно родным. Изматывающая работа, дом, заботы о муже, беременность приносили такую усталость, что решилась на слабый протест, но получила  холодно – оценивающии взгляд:
 - А ты, что думала, жена – значит обязана .
   Оказывается, обратилась к онкологу практически в последнюю минуту. Тяжелые операции одна за другой лишили всех женских достоинств и даже доказательств. Молодые медсестры не  без горького юмора подшучивали :
  -Теперь Вы у нас - цветочек.
  Было трудно, но теплота родного дома давала уверенность. Была еще долгая холодная осень одиночества, когда одного за другим потеряла родителей. Но была еще  осень, которая принесла еще и бедность : пришлось продать родительскую квартиру.
  За сгоревшую торговую палатку,взятую в аренду, пришлось платить.
  Женщина стояла у Каменного моста и смотрела на лениво катящиеся по каскадным ступеням  мутные волны холодной Исетской воды, такие же тяжелые  и мутные были думы...
 -Главное,- пусть в одиночестве, но искать выход... и не просить...
  Эта осень особенно нехороша : как дождаться приглашения из Израиля, если ребенок её не забудет. Слабая эта надежда. Где работать. Где жить . Долго, долго наступают сумерки... думала том,что было тяжелее.. от такой болезни избавилась.
А как прекрасна жизнь,так влажно - и хорошо дышится.
  Воспоминания о мальчике, похожем на ангела , согревали душу, не так остро ощущался холод, но всё равно тело содрогалось от озноба. Все сильнее хотелось забиться в какой – нибудь теплый подъезд дома. Инвалидность, работы по силам не находилось, поэтому и квартиру снять нельзя.
  Худенькая женщина медленно шагала в город – и никто не мог подумать , что появилась  еще одна почти потерянная душа – только бы не на дно… 
  Если бы жить… Жалостью она сыта. И  просить  - унижение…
  Женщина приняла решение – никогда не будет обузой на неокрепших плечах сына. Именно так посоветовал  бы  тот сильный и разумный человек – она будет жить, пока эта жизнь будет возможна... Смирение и примирение с новым образом жизни. И эта осень пройдет... Она подождет…