Охотники рассказывают, что бывают в Сибири волки-выродки, не серые, как большинство представителей этой породы, а черные или белые. Эти «князьки» или чисто белые, как зайцы зимою, или наоборот — совершенно черные. Шкура такого черного волка была у нас на даче вместе с медвежьей, которую дед привез из Кореи.
Дед мой, Александров Николай Евгеньевич, служил во время Великой Отечественной сначала в поселке Красино, что в Приморском крае, а потом в Корее. Медвежью шкуру он скорее всего купил, а вот волчья досталась по наследству от сибиряков, забайкальцев. Держал тайком у себя шкурку прадед, верил, что принесет кусок шерсти богатство роду.
О счастье как-то и не говорили наши предки, потому как достаток в семье это уже больше, чем просто счастье. И велел дедушка «никому не казать, а в кажный чистый четверток вырывать утренней и вечерней зарей по одному волоску и бросать их, чтобы никто не видал, в ту сторону, где зверь добыт был».
Помню я эти две шкуры: одну большую, на целую двухспальную кровать, бурую и жесткую, медвежью, а другой шматок или «лавтачок» шерсти черного цвета, мягкой и пушистой, с одного конца облысевшей, повыдерганной. Блюли мои предки обычай!
Я же, родив в 20 лет («когда мне будет всего 90, тебе уже 70!» - возможно, специфический юмор по отношению к собственному ребенку), про волка как покровителя рода не помышляла, а пела заученную колыбельную «баю-баюшки баю, не ложися на краю, а то серенький волчок схватит Ваню за бочок и утащит во лесок, под ракитовый кусток!»
Оказалось, что отложился этот детский страх в душе сына Ивана на всю жизнь, так стал для него фольклор не источником мудрости, а копилкой страшилок. Даже Иван-царевич с хорошим серым волком не спас репутацию народного творчества. Вот так, ради рифмы, красного словца, пугала и я своего молодца!
Между тем существует легенда о волчице. Сказание об основании Рима связано с весьма симпатичным образом животного. Конечно, скажите вы, в те времена и волки были благороднее!
Опять же, возвращаю вас к свидетельству охотников из Сибири, они рассказывают, что волки, водящиеся в Восточной Сибири, отличались всегда от европейских. Сибирские волки меньше, не так наглы, потому что в необъятных лесах Сибири, наполненных множеством зверей и птиц, они легко утоляли сильный голод и редко подходили к деревням. Не были они такими хитрыми, реже видели человека с ружьем, еще реже преследовались им, и не так были трусливы при встрече.
Наверное, такими же чертами обладала и та древняя волчица, вскормившая братьев Ромула и Рема? Считается, что Капитолийская волчица была тотемом сабинян и этрусков, породнившихся с жителями Рима.
Вот такая сказка про серого волчка получилась у меня: http://proza.ru/2013/08/01/20
Наверное, не случайно вспомнила я про доброго зверя. Говорят же старые люди, что если малыш не может уснуть, надо ему дать подержаться за клок шерсти.
Интересно, а почему детей пугают у нас, в России, еще и бабаем? Кто он такой или такая?
Вот, например, колыбельная песня:
Ай, бай, бай, бай,
Не ходи, старик Бабай,
Коням сена не давай.
Кони сено не едят,
Всё на Мишеньку глядят.
Миша спит по ночам
И растёт по часам.
Ай, бай, бай, бай,
Не ходи ты к нам, Бабай.
У народов Поволжья под этим словом подразумевается ночной страх как в образе старика, так и старухи, бабайки. Вот как раз о бабусе я раскопала следующее.
Мельников написал о весеннем празднике мордвы «бабань-молян» или как его называют в других источниках - «бабай каша». Другой дореволюционный исследователь Орлов, видевший эти самые ритуалы, свидетельствовал, что главным персонажем выступала старейшая и главнейшая женщина, ее называли "imbabaj", что означало «главная бабушка». Умилостив божество, просили старушки спасти их и деревню от лихого человека, желали поставить его вверх ногами и сломать ему правую руку и вышибить у него правый глаз.
Как свидетельствуют этнографы, в этом ритуале сохранились отголоски человеческих жертвоприношений. Собственно, это была имитация ритуального убийства. Зерновский (исследование было сделано в 1869 году) описывал, как в Симбирской губернии участницы ритуала клали на землю женщину лицом вверх. Другая женщина проводила несколько раз ножом по ее шее, произнося заговоры. Потом снимала с лежащей платье и развешивала его на рядом стоящей повозке. Развевающееся на ветру платье, повешенное на оглобли, напоминало снятую человеческую кожу — вот ведь какие страхи!! Ученые усматривали даже пережитки каннибализма в этих ритуалах. Теперь понятно, откуда страх перед бабаем, как и перед упырем, известным персонажем народного творчества.