Новый текст. Новый роман, новая повесть – подробности сползаются, мозаика поскрипывает и попискивает, теснясь, выгибаясь чешуёй и поджимая живот, из текста выпирает, выпучивается тусклая, потная жизнь, настоящая – ЗНАК ЗВЕРЯ, угрюмая и ёмкая, как афганская долина, правда души, правда, которая есть – зло. Привыкнув к прямому восприятию слов, организм сопротивляется правде и пружинисто отбрасывает её – соответствий не надо! Но наркотическая цепкость текста не даёт отвести взгляд, текст выдавливает из себя правду, немытую правду духоты человеческой, гибкости аорт и грязи закоулков, и трепетности слипшихся скруглений души, такой же, как плоть, нечистой, которая и есть та же плоть, только измеренная иначе, которая встаёт, покачиваясь, из текста на призывный свист, на унылое гудение вечности над горлышком пустого кувшина.
... которая, ухватив ногтями за самый-самый краешек, вытягивает, выкручивает визжащего и дёргающегося человечка в дурацком колпачке из флакона с дерьмом и мочой – не спи, морда, дыши, вытягивайся ещё хоть на миллиметр, ещё глоточек настоящего воздуха!.. Чтобы дети твои, может, ещё на миллиметр выползли!.. Как же ещё вас, идиотов, – к божьему виду?..
Зачем это? Ведь человеку надо всё время работать! Часы не должны останавливаться. Ни на минуту. Ему надо целый день пересчитывать и высматривать, ремонтировать и подносить, подносить, подносить чёрт его знает какие тяжести, храповые колёса и приводные рычаги, устанавливать валы и противовесы, насаживать, отлаживать, злиться и переделывать. А вечером, отмыв руки и физиономию, плюхнуться на диван и, положив на колени миску со щами, упереться полумёртвыми глазами в дурацкий ящик: дж-ж-жах!.. чвак!.. вау-вау-вау!.. три выстрела, четыре трупа, гора мышц, ломающая бетон и металл, у спасаемой принцессы под футболкой нет лифчика, а тщательно вымытый автомобиль с разгону – в лепёшку, и обязательно округлый, красиво взметающийся цветным пламенем взрыв... Хорошо!
А тебе, вместо всего этого, – колеблемый призрак души человеческой, запахи пота и выгребных ям, Афганистан, оккупанты, спёртый стыд – это мы, и я бы так же, а, может быть, и хуже, гораздо хуже!..
Зачем это нужно? Ведь это, помимо всего прочего, ещё и новая смерть, поскольку в какой-то мере оно было жизнью только что. Не знаю... Я устал от смертей.
Наверное, правы молодые, не читающие настоящих книг. Флакончик – не такое уж плохое место! Во всяком случае, в нём можно отдохнуть.