Пока Августин вел меня по запутанным коридорам двадцать второго этажа, которые напоминали мне больничные, я вертела головой во все стороны, стараясь увидеть хоть что-то необычное или интересное, но не смогла отметить ничего, кроме тяжелых дверей с золотыми табличками и светло-бежевых стен.
- У вас всегда так…многолюдно? – мой голос эхом отбился от стен, и я нервно сглотнула, отметив про себя, что нужно говорить тише.
- Сейчас обеденный перерыв, - мужчина пожал плечами, - на самом деле, на других этажах всегда бурлит жизнь, а здесь у нас начальство – их по пустякам не беспокоят.
- Спасибо за комплимент, - я хмыкнула, - но, может, не стоит отрывать главу от такого важного занятия, как прием пищи? Я согласна подождать дома несколько дней.
- Это как на экзамене, - Августин дружелюбно улыбнулся, - отмучаешься за полчаса, а потом можешь идти домой с чистой совестью.
- Сравнил, - я закатила глаза.
- Мы пришли, - мужчина остановился перед дверью, спокойно постучался и вошел внутрь первым. Я, опустив голову, последовала за ним, понимая, что не могу его подвести и сбежать, пока он повернулся ко мне спиной. Во-первых, он мне доверяет и, по крайней мере, считает человеком, поэтому я не могу его подвести. К тому же, далеко бы я не убежала: охрана комитета работает исправно.
- Добро пожаловать в гости в наш офис, Кристина, - глава комитета, который выглядел именно так, как его описала Мелисса, чуть привстал с кресла в приветственном жесте, но уже через секунду опустился обратно, обращаясь к Августину, - можешь идти.
Мужчина молча кивнул и вышел, чуть задев мою руку своей ладонью. Как ни странно, этот жест придал мне смелости, и я смело подняла глаза, чтобы встретиться с главой взглядом.
С первой же секунды стало понятно, что мои несмелые надежды на то, что глава окажется добрым старичком, который напоит меня чаем с печеньем и отнесется как к внучке, которой ему всегда не хватало, обратились в прах. Я с опаской сделала еще два шага к его столу, после чего застыла на месте, не в силах двинуться даже на сантиметр.
- Присаживайся, - мужчина указал на кожаное кресло, исследуя меня взглядом.
- Спасибо, - я выдавила из себя подобие улыбки, заставила себя сделать еще несколько шагов на негнущихся коленях и потом сделала огромное усилие, чтобы неловко плюхнуться в огромное черное кресло, которое оказалось ужасно неудобным.
- Могу предложить тебе чай или кофе, - он довольно приятно улыбнулся, хотя это и было всего лишь проявлением вежливости. Я же поймала себя на мысли, что чаем меня здесь все-таки напоят, поэтому мои глупые мысли отчасти подтвердились.
- Чай, - надеюсь, меня здесь не отравят, но я готова была рискнуть. От волнения в горле пересохло, и каждое слово давалось мне с большим трудом.
Глава вопросительно посмотрел на меня, и я поняла, что мне стоит уточнить свои предпочтения:
- Черный без сахара.
- Отлично, - мужчина удовлетворенно кивнул и попросил секретаршу принести два чая, после чего снова обратил свое внимание на меня, - приступим к делу.
Все это время он держал в руках небольшой зеленый мячик, который сейчас начал перекатывать по столу, напоминая разыгравшегося кота: сначала отпускает свою жертву, дает ей надежду сбежать, но в последний момент снова ловит и направляет в другую сторону.
- Я думаю, вы догадываетесь, какой вопрос я хотела бы вам задать, - я напомнила о своем присутствии сразу же, когда поняла, что глава не собирается начинать разговор первым.
- Прости, это хорошо успокаивает нервы, - подняв глаза на меня, но все еще продолжая перебрасывать мячик из руки в руку, мужчина пожал плечами, - работа не сахар. А вы, бунтари, поразительные люди, никогда не догадаешься, что у вас на уме.
- Я покажусь вам самой банальной бунтаркой в мире. Почему мне выпала честь поприсутствовать в вашем кабинете? Вы могли просто перевернуть вверх дном мою квартиру.
- Что же, - глава хмыкнул, - я не стремился поймать тебя. Но раз уж мои люди сами привели тебя ко мне, я не смогу удержаться от соблазна воспользоваться этим.
Дверь медленно открылась, и в кабинет с ослепительной улыбкой вплыла красавица-секретарша с подносом. При виде ее длинных ног, высоких шпилек и красного платья, сидевшего на ней так, словно оно было сшито под заказ, я на несколько секунд лишилась дара речи. Никогда бы не подумала, что кому-то могут приносить кофе такие девушки.
Еще больше меня поразило то, что глава даже не посмотрел на нее, проследив только за тем, чтобы одна чашка оказалась у меня в руках, а другая – у него на столе.
- Спасибо, - кивнув, мужчина дождался, пока дверь закрылась, и продолжил делиться со мной своими рассуждениями, - согласись, это глупо отпускать тебя. Я рассчитываю на то, что твой лидер, наконец-то, поймет, что от меня не стоит прятаться, и не станет проводить свою гонку, пока ты находишься здесь.
- Почему? – мне захотелось приобнять себя: настолько беспомощной и беззащитной я себя чувствовала, но пришлось сдержаться, чтобы не показывать свою слабость так явно. Он понял мой вопрос, в котором заключалось сразу несколько:
- Пока я глава комитета, у вас не состоится ни одной гонки. Хотел бы добавить, что в этом нет ничего личного, но, увы, не могу. Я вижу, что ты хорошая девочка, и мне бы очень хотелось, чтобы ты забыла о гонках. Ради собственной счастливой жизни и своих родителей. Когда-то ты пожалеешь, что была такой глупенькой.
Мужчина говорил со мной по-отечески искренне, без тени насмешки или презрения, словно он был моим давним наставником, и я невольно начала чувствовать к нему расположение. Он все еще внушал опаску, но я не думала, что он может причинить мне вред, скорее, побаивалась его, как человека, умудренного опытом и занимающего такую высокую должность.
- Почему именно гонщики?
- Тебе это интересно? – глава чуть усмехнулся. – У нас много времени и, если хочешь, я могу рассказать тебе одну историю. Она может многое прояснить.
- С удовольствием ее выслушаю, - ощущение того, что я сижу на иголках, начало постепенно отступать, и мне даже удалось устроиться чуть удобнее.
- Начало банально до невозможности, поэтому его можно укоротить до одного предложения - мужчина почти не смотрел мне в глаза. То ли просто вспоминал события своей молодости, то ли не хотел быть таким откровенным передо мной, но все же что-то заставляло его говорить, - парень полюбил девушку, они поженились, у них родилась дочь, но девушка поняла, что не хочет, чтобы ее жизнь превратилась в обычную серую рутину и сбежала, оставив ребенка мужу.
Когда глава остановился, чтобы перевести дыхание, я поспешно сделала несколько глотков горячего чая, чуть не закашлявшись. Похоже, он не ждет моей реакции, но я не понимала, почему он вообще рассказывает мне об этом, и к чему ведет, поэтому молчание, повисшее на эти несколько секунд, показалось мне слишком напряженным.
- Все эти годы мужчина растил свою дочь, радовался ее первым шагам, первым слова, успехам в школе и объяснял, почему ей стоит выбирать тщательней своих парней. Девочка, которая стала смыслом его жизни, незаметно выросла. Когда ей исполнилось девятнадцать, она пришла к папе и сообщила, что начала дружить с бунтарями, и уйдет из дома, если ее отец, который работал в комитете, запретит с ними общаться.
Теперь глава забыл о моем присутствии. Он все еще катал шарик по столу, но ни в одном его движении нельзя было рассмотреть те охотничьи жесты, которые еще больше насторожили меня в начале. Я видела, что на самом деле его прошлое терзает его, каждое воспоминание давалось мужчине с трудом, но он тщательно восстанавливал в памяти картины, которые проносились перед его глазами, отрывал от своего сердца, и, зачем-то, делился со мной.
- Я любил дочь настолько, что не мог ей этого запретить. Она была для меня всем, поэтому родительская любовь была слепа: вместо того, чтобы обезопасить ее и закрыть в комнате, я всего лишь обнял ее и сказал, что поддержу ее увлечение. Мне всего лишь было страшно. Страшно, что из-за этих свободолюбивых врагов мы поссоримся, она соберет сумку и захлопнет дверь. Не вернется никогда, как ее мать, на которую она становилась похожа все больше. Иногда я боялся задумчиво-отчужденного взгляда, который появлялся у нее, когда она читала конспекты или книги, время от времени смахивая волосы с лица. Те же привычки были и у моей бывшей жены.
Слушая главу, я мысленно начала перебирать девушек-бунтарей, с которыми была знакома. Пусть он был немного старше моих родителей, я была уверена в том, что встречалась с ней, но за все время, пока я была с гонщиками, в наших рядах побывало больше пятнадцати девушек, и мне не удалось предположить, кто же из них рос без матери.
- Я сам подарил ей машину, - мужчина горько усмехнулся, - сам подтолкнул к вашей компании. Сам пожимал руку этому мерзавцу, которого она привела ко мне в дом, светясь от счастья. Она называла его другом, но я пожил в этом мире чуть больше, и было несложно заметить, что она надеется на то, что скоро сможет обращаться к нему иначе.
Не отдавая себе отчета, я напряглась и сжала губы, догадываясь, кто же этот мерзавец. Такими нелицеприятными эпитетами чаще всего одаривали именно нашего лидера. Хотелось крикнуть главе, чтобы он прекратил говорить, заставить его замолчать, но еще сильнее хотелось услышать конец.
- Последние два дня моя девочка была похожа на сгоревшую свечу – от яркого огонька осталась лишь растекшаяся восковая клякса. Конечно же, она ни о чем мне не рассказывала…А потом просто вылетела на автомобиле с моста в реку, - голос мужчины дрожал, он встал с кресла и подошел к окну.
Я знала, о ком он говорит. Это была наша Элин, участница нашей пятерки, которая распалась сразу же после того, как исчезло одно звено. Мы все знали, что она разбилась, но не знали обстоятельств, и не могли даже придти на похороны, понимая, что там нам не будут рады. Нам оставалось только вспоминать о ней в баре Тима, пытаясь догадаться, что же произошло.
Не удержавшись, я встала с кресла и подошла к главе. Не знаю, откуда у меня взялось столько смелости, но я крепко обняла его, так, как обнимала бы своего отца. Мне не было неловко из-за того, что он занимал такую высокую должность, а я, вообще-то, была здесь врагом.
Мужчина тихо рассмеялся и неловко приобнял меня в ответ:
- Девочка, знала бы ты, как давно я не позволял никому к себе прикасаться. Ты очень добра, поэтому я попрошу тебя еще раз подумать, и сделать правильные выводы.
- Почему вы назвали его мерзавцем? – я проследила за тем, как глава присел на край стола, и решила все-таки выяснить интересующий меня вопрос. – Это был несчастный случай.
- Последним, кто с ней говорил, был он. Это ты можешь мне объяснить, как можно так поговорить с человеком, чтобы потом оказаться в больнице. Моей дочери не повезло больше.
- Поэтому вы пытаетесь уничтожить его дело, зная, что это станет для него ударом?
- Да, - мужчина пожал плечами, - если бы не было бунтарей, дочь была бы жива… Я хочу сохранить жизнь и всем остальным, неужели ты еще не поняла, что играешь с огнем? Ваши гонки…Думаешь, завтра все останутся невредимыми?
- Мы знаем о том, как рискуем, - я растерялась, и не знала, как подобрать слова так, чтобы не причинить главе боль, но была в полной решимости до последнего защищать наши интересы, - ваша дочь…Она была счастлива. Мы все были счастливы. Но сейчас приходится прятаться, как каким-то крысам. Ребята бояться даже голову поднять из-за комитета.
- Почему? – мужчина поднял голову, посмотрев на меня усталым взглядом. – Для вас это как наркотик. Если мы боремся с ними, то нужно искоренить и эти глупые развлечения.
- Наркотики не дарят самых верных друзей. Мы все любили Элин, точно так же, как и она нас, - я не заметила, как мои глаза наполнились слезами, но как только почувствовала слезинку, покатившуюся по щеке, быстро провела ладонью по лицу, - я прошу вас, дайте нам воздух, позвольте дышать. Я понимаю ваше желание отомстить нашему лидеру, сама бы еще месяц назад помогла вам с этим, но за ним стоят еще десятки людей, которые ни в чем не виноваты.
Глава не сводил с меня взгляда, а я пыталась угадать, что за решение пытается он принять. Лишь бы не решил за такие высказывания и хамское поведение в тюрьму засадить.
- Элин…
- Хватит, - мужчина встал, серьезно глядя на меня, - ты утверждаешь, что она была счастлива. И вы счастливы. Я даю тебе двое суток. Если за сорок восемь часов ты сможешь убедить меня в том, что это действительно так, я встречаюсь с вашим лидером, и мы обсуждаем условия, - глава сделал над собой усилие, - выгодные обеим сторонам.
- Спасибо, - я прижала ладони к губам, не в силах поверить в его слова, - спасибо большое.
- Поблагодаришь себя, если тебе это удастся. И я бы не хотел, чтобы о нашей встрече и договоренности знал кто-то из твоих друзей. Сделай это сама.
- Обещаю, - я кивнула, пытаясь взять себя в руки. Казалось, что глава просто хочет обмануть, придумал какую-то уловку, но в то же время, я была уверена, что он не лгал. Хотя бы из-за своей дочери.
- Иди, - мужчина снова сел в кресло, превратившись в грозного главу комитета, - прошу прощения за беспокойство, Августин отвезет тебя на работу.
- Спасибо, - не переставая благодарить, я кивнула на прощание и вылетела из кабинета.