Первое, что я увидела - огромную корзину роскошных белоснежных роз, полностью скрывавших, державшего их курьера, только две ноги торчали снизу.
Забавная картина… Корзина цветов с ногами…
Роз было не меньше сотни, это точно! Сказать, что я была поражена, значит, ничего не сказать. Осознание того, что столь изысканный букет предназначался именно мне, привело в состояние нескрываемого восторга. Эмоции перехлестывали через край.
Расписавшись за получение, приняла всю эту красоту, вдыхая нежный будоражащий воображение аромат.
- А?.. – мой вопрос повис в воздухе.
Курьер - маленький щупленький, азиатской внешности, оказался весьма предупредительным.
- Моя за все уплачена, - растянулся он в любезной улыбке.
- Хотя бы от кого?
Продолжая улыбаться, он пожал плечами, дескать, ему ничего об этом не известно.
- Тама письмо, - спохватился он.
В самом деле, среди бутонов я нашла небольшой конверт. Он оказался без адреса и без подписи. Мне не терпелось удовлетворить свое любопытство, но распечатать его не удалось. Уж больно тяжелой оказалась корзина и одной рукой не удержала бы её.
Прибывая на пике счастья, я осторожно поднималась по лестнице в офис, сопровождаемая любопытными взглядами и восторженными возгласами. Это было необыкновенно приятно!
Всем сердцем желала, чтобы букет в моих руках оказался от Робера. Нет, не желала, а была уверена в этом. От кого же еще, как не от него? Ведь уже пятница и хотя до восемнадцати часов еще далеко…
«Свою вину за затянувшееся молчание он искупил сполна», - я так решила и с легкой руки справедливо вынесла ему оправдательный приговор.
При моем появлении, коллеги повскакивали с мест. О, да! Когда единственная девушка в коллективе приносит цветы, да еще в таком количестве, мужское любопытство превосходит женское во всех отношениях. Сколько сразу вопросов посыпалось!..
Вроде – «у Макси появился поклонник?», или «Макси, скажи кто этот счастливчик?», «раскрой тайну Макси, он из Монд?»
Честное признание – «сама не знаю», оказалось не убедительным и подлило лишь масла в огонь, расширив и без того бескрайнее поле необузданных фантазий.
И чем мужчины после этого лучше женщин?!
Я поставила корзину на стол и быстренько вскрыла конверт. Извлекла сложенный напополам листок бумаги необычного черно-фиолетового цвета. Раскрыла его и обомлела…
«Мои поздравления, фройляйн Максимилиана!» - было написано по-немецки тисненым серебром, готическим прописным шрифтом. И подпись, в том же стиле: «Конрад фон Дорст».
Не выпуская из рук письма, я прямиком направилась к Годару.
- Что случилось, Макси? – услышала за спиной чей-то встревоженный голос. Вопрос так и остался без ответа.
Я влетела в кабинет шефа, как раз когда он что-то горячо обсуждал с Журденом. При моем столь внезапном появлении, они замолкли, а Годар устремил на меня неодобрительный взгляд.
Вломиться без стука и спроса – означало такое же «тяжкое преступление», как и нарушение знаменитых правил.
Он уже приготовился приоткрыть рот, чтобы излить свой «праведный гнев», за мое нахальство.
Не дав ему опомниться, я подошла к столу и положила перед ним записку.
Он взял её в руки, прочел и поднял на меня не понимающие глаза.
- Что за ерунда?
- Подарок… Вместе с букетом роз, - объяснила я.
- Журден, Вы пока… - Годар не договорил, бросив взгляд на вновь бесцеремонно распахнувшуюся дверь. На пороге остановился запыхавшийся, будто пробежал спринтерскую дистанцию, мсье Морель. Состояние его было крайне возбужденным, а лицо выражало обеспокоенность и растерянность одновременно.
- Мсье Годар!.. Макси!.. Вы должны это видеть! Скорее!
Его голос был на грани нервного срыва, а сам он близок к панике. Переглянувшись, и без лишних вопросов, мы втроем устремились в офис, увидав там коллег, столпившихся вокруг моего рабочего места. Их завороженные взгляды, были прикованы куда-то в одном направлении. Парни роптали вполголоса, а кто-то даже осенил себя молитвенным жестом.
- Пропустите! - Годар растолкал их, протискиваясь вперед, я за ним.
Он вдруг, замер, как вкопанный. Я едва не налетела на его спину. К счастью, удалось вовремя остановиться.
– Матерь Божья! – только и сумел вымолвить потрясенный шеф, не отрывая взгляда от сочившейся между лепестками роз густой красной жидкости.
Алые капли срывались с кончиков лепестков, падали на стол, стекали на пол, соединялись между собой, образуя кровавые лужицы.
Я почувствовала, как предательски начали свое восхождение от копчика к затылку мурашки. Какой-то детский страх холодным слизнем пополз вдоль позвоночника. Стараясь подавить его в себе, пыталась найти хоть какое-то здравое объяснение происходящему.
Внезапно, будто в насмешку над моими усилиями разгадать загадку, лепестки стали менять цвет. Из белоснежных, они превратились в абсолютно черные. Прекратилось и «кровотечение».
- Дьявольская магия, - проронил кто-то за моей спиной, но иронии в голосе не было.
Внезапно, что-то зашипело. Из корзины потянулся слабый дымок. Я почувствовала аромат цветущих яблонь и последовавшее за ним легкое раздражение слизистой и глаз. Все отпрянули назад, на месте остались только мы с Годаром.
Не знаю, кто первым крикнул «бомба!», но это послужило сигналом к немедленному бегству для большинства моих коллег, благоразумно кинувшихся к спасительному выходу.
Я оказалась в числе меньшинства, во главе с Годаром, очевидно полагавшего, что взрыва все-таки не последует. Интенсивность дыма, тем временем, усилилась. Запершило в горле, а из глаз просто «потекло».
- Сейчас сработает пожарная сигнализация! – закашлялся Годар. – Всем вон отсюда и быстрее!
Он призывно махнул рукой - следовать за ним.
- Окно! - остановила я замешкавшегося мсье Фонтэна.
Взглянув с надеждой на дверь, он понимающе кивнул головой и с не свойственной ему проворностью и прытью, преодолел отделявшее его от окна расстояние. Я, с силой выдохнула отравленный воздух, блокировала дыхание, схватила корзину и, не теряя ни секунды, обливаясь слезами последовала за ним.
- Жак!.. Максина!.. Назад! – грозно рявкнул нам в спины Годар.
Нас было уже не остановить. Мсье Фонтэн схватился за ручку, и я швырнула злополучную корзину подобно баскетбольному мячу, в распахнутую им створку.
Мгновенная беззвучная вспышка пламени не оставила от неё и следа. Охватившее нас было оцепенение, прошло сразу, едва до слуха донесся продолжительный колоритный и выразительный возглас Годара. Для меня оказались доступными только слова, – «какого…», «вы…», «стоите?..» и «оттуда!..» Остальное, очевидно, относилось к той части «живописной» лексики, которая не входила в перечень рекомендаций для изучения на филологическом факультете.
Тем не менее, не зная их смысла, сила воздействия на наше с мсье Фонтэном сознание оказалась по истине волшебной. Подстегнутые ими, мы, как угорелые (что, впрочем, было не далеко от истины) рванули прочь из офиса.
«Круто завернутые» перлы Годара не переставали сыпаться из его уст, как из рога изобилия и тогда, когда мы уже спускались по лестнице в холл, борясь с кашлем и резью в глазах. Хотя имя магистра напрямую не упоминалась, я поняла, что все послания и пожелания шефа адресованы именно ему.
Слух о террористической атаке в нашем отделе, успел облететь все издательство. Народ спешно покидал здание, выбегая на улицу.
Мы не стали исключением. Нашли своих коллег, бурно обсуждавших происшедшее.
- Сейчас начнется, - прокашлявшись, недовольно пробурчал Годар. – Полиция… Пожарные… Расчетлив, сукин сын!.. Все равно, вечерний выпуск выйдет вовремя.
Годар повернулся в мою сторону и погрозил пальцем:
- Вам, мадемуазель жить надоело? Что за геройство? Какого дьявола, Вам взбрело в голову хватать эту чертову корзину? Если это ядовитый газ?
- Положим, вовсе не ядовитый, - спокойно возразила я, промакивая платком под очками, продолжавшие слезиться глаза. – Это слезоточивый газ или хлорацетофенон, в малой концентрации не страшен. И, потом, мсье Годар… После Ваших сигар уже никакой газ не представляет опасности.
Кто-то в толпе отпустил смешок на мое замечание.
- А девочка – язва, как я погляжу, - обратился он к стоявшему рядом мсье Журдену.
Он отвел нас в сторонку от остальных.
– Вот, что… Пока тут все утрясется, по адресу Гаспара поезжайте вдвоем. Не зависимо от результата, встретимся в каком-нибудь кафе и обсудим дальнейшие действия. Все понятно?
- Да, Жером, - заверил мсье Журден.
- Тогда возвращайтесь в здание… Ты знаешь… Мобильным не пользуйся.
- Как всегда… Пойдем, Макси…
Полунамеки и заговорчески-доверительный тон Годара заставил меня насторожиться. Неужели он предполагает, что с Гасом произошло что-то серьезное?
- Хлорацетофенон, видите ли…Ха!.. Глаз с неё не спускайте! - донеслось на прощание в след.
Пройдя через холл, мы с мсье Журденом сперва поднялись наверх в отдел, чтобы надеть верхнюю одежду. Я заодно прихватила свою сумку, а мой спутник портфель. Затем спустились в лифте в подземный паркинг редакции, где среди других машин нас ждал, выделявшийся своей черной лакированной поверхностью большой седан с трехлучевой звездой на капоте. Судя по всему, Мерседес был выпущен где-то в середине 80-х годов прошлого века. Несмотря на почтенный возраст, автомобиль выглядел превосходно.
Мсье Журден предупредительно открыл передо мной заднюю дверь. Я уселась на кожаное сиденье.
- Макси, извини, но тебе лучше прилечь.
Я понимающе кивнула головой – конспирация. Сбросила туфли на ворсистый коврик и, положив под голову сумку, устроилась, как можно удобнее. Мой спутник, захлопнул дверцу и, перейдя на противоположную сторону, занял место водителя.
- Поехали… - Журден запустил двигатель и плавно снял автомобиль с места. Покинув паркинг, свернули направо, потом еще раз. Я догадалась, что мы выехали на бульвар и держали курс в восточном направлении.
Журден в отличие от Гаспара вел автомобиль размеренно и двигался не спеша, плавно перестраиваясь в потоке.
- Годар в общих чертах успел посвятить меня в суть проблемы, – сообщил он мне, не отрывая взгляда от дороги. - Но, скажи, Макси, что это за колдовство с розами? До сих пор нахожусь под впечатлением.
- Никакого колдовства, – обыкновенная химия, - отозвалась я.
- Значит у нас любитель дешевых эффектов? Интересно, что он хотел сказать этим спектаклем? Как ты думаешь?
- Не дешевых, если говорить, о стоимости реактивов, - улыбнулась я. – Он таким способом напомнил мне о тленности всего сущего, и в частности жизни.
- Хотел бы я знать, какие у него взаимоотношения с собственной головой.
- Поверьте, мсье Журден, вполне дружеские.
- Тогда это очень опасный тип… Ух, ты! А у нас оказывается «хвостик» вырос! Не поднимай головы, Макси. Держатся на почтительном расстоянии, но следуют, как приклеенные…
Признаться, я мысленно приготовилась к резкому ускорению, но его так и не последовало. Мсье Журден продолжал вести автомобиль, не меняя скорости.
- Ничего, Макси, не волнуйся, сейчас мы их перехитрим, - как ни в чем небывало проговорил он. Его сдержанный, невозмутимый тон успокоил меня, во всем чувствовалось, что за рулем сидел предусмотрительный, хладнокровный, и уверенный в себе человек. Он не старался произвести на меня эффектное впечатление, как это делал сорви-голова Гаспар, а спокойно без лишних эмоций выполнял свою работу.
Предупредив меня, чтобы я ухватилась за что-нибудь, Журден дважды бросил автомобиль в крутой поворот с опасным креном. Затем неожиданно сбавил скорость, притормозил и въехав куда-то задним ходом остановился.
- Немного выждем, а затем поедем дальше. Можешь подниматься, Макси.
Я осторожно приняла сидячее положение, поправила волосы и оглянулась вокруг. Мы стояли в каких-то зарослях.
- Дадим время нашим преследователям, чтобы они поняли, что потеряли нас окончательно, - улыбнулся мсье Журден в зеркале заднего вида. – А пока, послушаем музыку.
Он включил радиоприемник и настройкой поймал волну с классическими композициями.
В ожидании прошло не более пятнадцати, минут прежде, чем мы покинули наше укрытие и продолжили неспешное путешествие.
Еще какое-то время мсье Журден петлял по узким улочкам, убеждаясь, что к нам никто снова не «приклеился». Убедившись, что опасности нет, разрешил мне вновь подняться. Мы, наконец, влились в общий поток на бульваре Периферик, по направлению к двадцатому округу.
На улице Прери, он загнал автомобиль в проходной двор и остановился.
- Приехали, Макси.
- А Вы не думаете, мсье Журден, что за домом Гаспара может вестись наблюдение, спросила я, возясь с непослушной застежкой на туфлях.
- Не думаю, - улыбнулся он, повернувшись ко мне вполоборота. – Убежден, что так и есть. Потому здесь и остановился.
- А как же тогда?..
- Для чего, по-твоему, существуют чердаки?
- Но они могут быть заперты, - возразила я.
- Не для нас.
Мсье Журден достал из своего портфеля, лежавшего на соседнем кресле набор отмычек, и продемонстрировал их мне.
Видя мое опасливое удивление, снова улыбнулся и поспешил успокоить:
- Привыкай Макси, ты работаешь в отделе криминальной хроники… Ну, что пойдем или здесь останешься?
- Не останусь, нужно набираться опыта, - улыбнулась я в ответ.