Сменив однообразие красного на трехцветие национальной независимости, вдруг выяснилось, что получив свободу - надо ее купить. Имея деньги, можно считать себя свободным, не имея, надеясь, что угостят. В любом случае есть повод для зависти. Этакая змея, пожирающая себя за хвост.
Саня (иногда я зову его Сассь) вывалив меня, как мешок картошки, в джакузи, уехал. Дочка уже не плакала, благоверная оставила в покое. Ждали "нашего" доктора, и он приехал. Осмотрев мою ногу, больше похожую на свинцовую чушку, Гусев сказал: - Пила не потребуется, и без рентгена ясно, что кости целы, возможна трещина, но вот связки ... дзынннь. Гипс и, как минимум, на месяц.
Отпуск в семье - невиданная роскошь. Но нет. Это не устраивало. Уже на следующей неделе меня ждали в Лугано.
- Тогда компресс, фиксация и никакой гарантии, что не будешь хромать всю оставшуюся... Машина у тебя с автоматом, одной правой управишься. Принесу из больницы фирменные шведские костыли... Эй! Жена директора! Чего стоим? Бегом в магазин за водкой, не слышала, компресс будем делать.
Через полчаса, я, уже не замечая уханья колокола в туго забинтованной ноге, по-астрахански черпая пальцем из миски черную икру, пытал доктора: - Гусев, ты не просто хороший доктор, ты умный доктор, значит еврей. Ковровский еврей, признайся! Тот уже был готов предъявить доказательство, но зашла жена и жалобно попросила: - Вы хоть две рюмочки оставьте. Для компресса.
***
Что случилось?
***
Приезжая в Астрахань, можно утешить себя. Хорошо, что не зимой, когда колючий снег несется параллельно земле, а мороз натягивает телеграфные провода в воющие дурным голосом струны. Хорошо, что не весной, когда мошка, забивая воздушные фильтры, караулит вас за кабиной, заставляя дышать через щели в зубах. Лето? Что делать, приходилось приезжать и летом. На базу завернули уже к ночи, навстречу выскочила целая свора мелких дворняг во главе с огромным, мохнатым кавказцем. Их стало еще больше после того, как Сассь набил морду сторожу за жаркое из "братьев наших меньших".
Собаки помнили нашу машину и, конечно, ждали Сасся, который никогда никого не забывал. По-южному выпуклую Луну и россыпь маршальских звезд на небе, заставил вздрогнуть мощный сигнал нашей "Scania". Ответом был далекий гудок неизвестного судна с Волги. База принадлежала татарам, и это не то, что вы подумали. База - это крепость, где наконец можно расслабиться, достать свою водку (та, что продавалась вдоль трассы, годилась только в бaчок омывателя), угостить сторожа и беглых от войны чеченцев, которые жили там же, арендуя бойню. Не наше дело, кто был за Дудаева, кто против. Мы были - гости, значит "в законе", и нас не интересовало, что за КАМАЗы с дагестанскими номерами приезжали и уезжали по ночам. Нас не интересовало золото в коробках из-под обуви, и не нужны были лимонки и калаши, которые нам ненавязчиво предлагали купить, не отвлекая от истинно мастерски приготовленных шашлыков.
В гостиницу я не поехал, и не потому, что номер для нас стоил сто баксов, а потому, что в кабине был кондиционер и не было перебоев с водой. Утром приехал Амир, исполнив брежневский "теплый прием", сразу уехал с документами на таможню. В фуре была норвежская, страшно соленая и жесткая селедка из Бергена. Зачем в Астрахани селедка? Не знаю, проще было, конечно, в наличных долларах, но бартер был на тот момент единственно законным способом увильнуть от госграбежа. Обратно я планировал взять шкуры. Амир приезжал и уезжал несколько раз, всякий раз вскрывая одну из синих бочек для контролирующих чиновников, пока последний, ветврач, не увез в прицепе личной "Волги" целых две на ... экспертизу. Про него Амир сказал вслед: - Вот богопротивная нация. При чем здесь нация, дело в должности.
Тогда было достаточно по телефону сказать: - Да. Доллар двадцать четыре. Что означало, все остальное можно обсуждать и, главное, надо контролировать. Целый день, по жаре за сорок, когда даже тень прячется вам под ноги, мы сортировали, взвешивали и грузили вонючие соленые шкуры. Это вам не медь, самый популярный тогда товар. Шкуры товар скоропортящийся, теряющий, высыхая, килограммы-доллары. Подсунуть могли все что угодно, без зла и настойчиво. Приходилось контролировать, перепродавая их потом в Швецию, Швейцарию, Норвегию и даже в Индонезию. Присланный таможенник прятался в спасительной прохладе кабины, потягивая пиво и не рассчитывая на большее, на этот раз, все было по-честному.
Производственная тема, самая скучная тема. Спустя неделю каждодневной битвы за свою прибыль и ежевечерние деловые попойки, машина была загружена, запломбирована, ждали только документы. Я попивал водочку с летчиками-истребителями с расположенного рядом аэродрома, которые приехали "выпрашивать" субпродукты для своих солдат и у которых мы не раз парились в бане. А Сассь, совершенно трезвый, ходил вокруг машины. За ним, с причитаниями, ковылял на кривых ногах сторож (когда мы узнали, что этому деду всего тридцать два, долго не могли поверить).
- Чего он хочет?
- Компенсации.
- За что?
- Да хотел солярку в баке замерить, сорвал, ободрал листья, а это ... конопля-бля ... элитная, его посадки.
- Дай ему доллар, чтобы отстал - посоветовал майор Леха, не раз предлагавший доставить меня за час в Таллинн, если заправлю керосином его МИГ. Жаль, я потом узнал, что разбился он, не сбросив скорость на своих "Жигулях" перед поворотом. А разве для него это была скорость?
- Скат ему драный, а не доллар, - зло ответил Саня, делая очередной виток вокруг машины. - Он мне в прошлый рейс пачку "Беломора" всучил. Я выкурил две подряд, а потом целый час на подножке сидел, между небом и землей. Набил гад папиросы своей коноплей ... подарок. Из-за него курить бросил.
Наконец приехал Амир, голодный, злой, но с документами. Летчики, получив для своих и пожелав нам "Чистого неба", уехали. Стартовать было поздно, и после бутылочки "Белек" (говорят, на Каспии видели тюленей, отсюда и название) решено было поехать на день рождения второй жены его друга. Конечно, жена была неофициальная, но по рейтингу - вторая. В театры тогда гостей не водили, "Лебединое озеро" вызывало икоту, но спектакли были еще те...
День рождения праздновали в кафе, по-свадебному сдвинув столы буквой "П", заставив их ведрами с охапками двухметровых роз, из-за которых с трудом можно было разглядеть крашенную хной, миленькую именинницу. Музыканты в лиловых с блестками костюмах закусывали, вытирая жирные пальцы о брюки. Гостей было человек пятьдесят, и встретили нас, словно только и ждали. Мне тут же вручили приличных размеров хрустальный колокольчик с холодной водкой. Следовало сказать поздравительный тост, и в доказательство искренности позвенеть. Импровизация на заданную тему, что может быть проще? А вот водка уже вошла с трудом, мешал, как его ... язычок.
Посадили за стол. Слева сидел какой-то господин, которого я не успел запомнить, а вот справа, "уже" симпатичная женщина.
- Меня зовут Антенна Ибрагимовна, мой папа служил связистом, поэтому у меня такое редкое имя, - представилась она и тут же задала вопрос: - А как вам понравилось у нас, в Советском Союзе? (Ничего удивительного, меня так и представили - наш гость из-за границы, из Эстонии). Пока мы знакомились, сосед слева наливал фужер, и снова водки, но грянул ансамбль, причем совершенно не кабацкое танго "Утомленное Солнце" Это именно то, что было необходимо. Тебя будут уважать, пока ты не напился. Не дожидаясь предложения слева, я сам сделал предложение соседке справа ...потанцевать. Она охотно согласилась и как-то медленно стала вставать, все увеличиваясь в размерах. Боже! ... Скажу просто - полная женщина.
Танцы, это то, что роднит нас с животными, птицами, это то, чего мы не стыдимся. Это тысячелетние традиции, темперамент, как у нас, поднимая по очереди ноги, или кружение смерча в лезгинке, не знаю, может не такой уж я и эстонец. Танго невозможно танцевать, лениво прикидывая, задержаться до кофе с тортом или познакомиться вот с той... Антенна Ибрагимовна оказалась азартной женщиной, и невероятным образом то удерживaлась только мизинцем, то буквально впечатывала меня в свои выпуклости. В танце, все как в жизни. И когда показалось, что вот-вот обрушатся аплодисменты и можно будет разбежаться по туалетам приводить себя в порядок, когда уже прозвучало: "... что нееет любви", центробежная сила, раскрученная нами самими, унесла нас под стол.
Энергия массы на тело, сверху Антенна. Раздался хруст, и словно выключили свет. Нас достали из-под стола, моя нога болталась легко, в разных направлениях. Уже не помню, как, но на такси привезли на базу и вручили Сассю. С трудом взобравшись на верхнюю полку, я, не раздеваясь, заснул, подумаешь, ногу вывихнул. Саня какое-то время пытался по телефону вызвать скорую, но у неотложки не было горючки для выезда за город, да и вообще, были другие, более больные пациенты. Утром стало ясно, что танго мне танцевать теперь не скоро, нога распухла и имела ужасный цвет, любое движение вызывало острую боль. Но делать нечего, надо было ехать. Соорудив из подушек гнездо, я приспособил ногу на торпеду, надеясь перетерпеть три тысячи километров советских дорог.
Рыкнув в четыреста сорок сил, "Scania" легко сдернула с места двадцать четыре тонны груза, я заскрипел зубами. Сассь был не просто классный водила, он был моим другом, поэтому ехал медленно, осторожно, объезжая ямы, переваливаясь через кочки, но даже воздушные подушки кабины не спасали от жуткой боли. Я стирал зубы, а он отвлекал меня разговорами. Только к вечеру мы подъехали к блок-посту ГАИ на Черный Яр. Здесь начиналась Калмыкия, получившая по Хрущевскому указу доступ к Волге, противоестественный аппендикс, пиявка к реке. Усталый, с медного цвета лицом капитан в каске, не глядя в документы, спросил: - Эстонцы?
- Да.
- Что везете, шерсть?
- Нет, шкуры.
- Оружие есть?
Причем вопрос этот прозвучал не дежурно, а совершенно по делу.
- Нет, только вот воздушка.
- Знаете ребята, ночуйте здесь, поставьте фуру за БТР, так будет спокойней.
И он ушел. Я таких капитанов в возрасте уважаю больше, чем генералов не по возрасту. Он знал, что советовать, и думаю, дал бы в морду, предложи ему деньги. Торговцы, хоббиты с банками черной икры толпились поодаль, боясь подойти к собранному из бетонных блоков милицейскому посту, где за прикрытием БТРа, встали и мы.
Интересно было наблюдать, как фрагментами возвращалась цивилизация вдоль дороги. Михайловка, где порядок держали казаки, и где в шалманах уже можно было помыть руки, платный сортир на пригорке. Потом Волгоград, по протяженности не многим уступающий Эстонии. Дорога на Москву с пыльными стоянками и даже банями. Кому невтерпеж, девушки, воняющие турецким парфюмом. Сама Москва, с чисто столичным хамством на дороге и заоблачными ценами за несъедобные котлеты. На этот раз мы не поехали на Питер в сплошной колонне порожних контейнеровозов, а пошли на Псков, на Лухамаа, там постов меньше, значит, и тормозить будут реже, всегда с одним и тем же первым вопросом: "Что везете"?
Сознание от боли я не терял, помогало обезболивающее, но вот нога вид имела ужасный. Кроме того, не в силах привеcти себя в порядок, я и сам напоминал вонючее чудовище, крайне отвратительное в зеркале. Наконец мы прибыли на границу. Отстояв свое, дождались, когда в кабину к нам залез россиянин в форме: - Сейчас загоним в ангар, будете разгружать, посмотрим, сколько вы там меди напихали, - Начал, было, он, но, увидев меня и оценив страдания, оборвал: "Ладно, дайте чего-нибудь и можете ехать".
Как все просто. Я никогда не психовал по поводу славянского подхода: создать проблему и тут же предложить выход из нее. Другое дело - наши. Сассь вернулся в кабину с документами и крайне расстроенный.
- Ветврач зарубил, сказал, что вышло распоряжение главного на запрет ввоза из России. Мол, в Амурской области зафиксировали сибирскую язву.
У меня было разрешение и, пройдя уже российскую таможню, даже теоретически нельзя было вернуть все обратно. Конечно, дело не в заразе в Амурской области, до которой как до Алжира, а в наших соседях, которые подсуетились развернуть поток на себя.
- Сходи к нему еще раз, покажи разрешение и попроси показать документ с запретом.
Я страдал в кабине, Сассь бегал туда-сюда, а вот ветеринар сидел в кабинете, его интересовали только бумажки.
- Он говорит, что пропустить не может, что распоряжение подписали месяц назад, просто нам его не сообщили. Может, ну его, позвони бандитам.
Конечно, бандюки решали любые проблемы, но, как правило, решение проблемы часто стоило дороже самой проблемы, да и не их это огород.
- Спроси этого Айболита, за прошлый месяц прошло три наши фуры, почему он их не тормознул?
- Он говорит, что нас теперь пропустить не имеет права.
- Тогда скажи ему, что мы бросаем фуру здесь, а я еду в Таллинн с документами, подтверждающими, что, несмотря на запрет, он пропустил три машины. Пусть!!! Но и его, (пиии - пии - пии) нахрен, уволят!
- Ура! Он поставил печать и сказал, что в последний раз, надеется, что и ты будешь молчать.
Действительно ... богопротивная должность. Но таможня, она для того и создана, чтобы легко не было. Далеко ли до Таллинна?
***
...Саня, вывалив меня, как мешок картошки, в джакузи, уехал. Дочка уже не плакала, благоверная оставила в покое...