Путевые зарисовки -4
И С П А Н И Я
ХОЛИДЭЭЙ !
Мы приехали в испанский Коста дель Соль в самом начале жаркого октября. Мы - это две московские дамы в возрасте, который некогда жеманно назывался возрастом элегантности, то есть, можно сказать, две вполне себе пожилые дамы. Однако, приехав на отдых, мы обе мгновенно воспарили, забыв на время и о своих летах, и о своих подрастающих внуках. Я тут же облачилась в легкомысленно молодежный белый брючный костюм, поскольку, как мне казалось, в нем я выгляжу существенно моложе, а моя приятельница Ада принарядилась в очень смелую, по-цыгански яркую юбку, которая при каждом ее движении волнующе подчеркивала ее пышные формы. Нас обеих сразу наполнило радостью давно забытое ощущение абсолютной свободы от наскучившего московского быта, и погрузило в восхитительную атмосферу ничегонеделания. Каждый наш день, с утра и до обеда, неизменно был отдан обморочному одурению пляжа, во второй же половине дня мы обычно отправлялись в какие-нибудь познавательные экскурсии, ну а по вечерам, когда уже начинали гореть пережаренные за день на солнце плечи, мы с наслаждением погружались в кондиционированную прохладу своего отеля, с его нехитрыми развлекательными программами.
Так вот, в начале второй недели нашего прибывания на Коста дель Соль нам вздумалось посетить соседнюю Марбелью, модный курорт, пользующийся славой популярного места отдыха у наших "новых русских". День выдался жаркий и, несмотря на то, что дело шло к вечеру, дневной зной и не думал спадать, а долгожданная вечерняя прохлада медлила приходить. Лениво бродили мы по улицам курорта, с утомленным любопытством разглядывая богатые особняки. В какой-то момент, правда, мы слегка встрепенулись, с изумлением наткнувшись на целую аллею скульптурных шедевров Сальвадора Дали (разумеется, копий, но совершенно неотличимых от оригинала), а потом наше любопытство и вовсе завяло, и мы решили собираться восвояси. И вот тогда...
Неожиданно Ада увидела на нашем пути какой-то магазинчик, и вспомнив о чем-то неотложном отправилась туда, оставив меня дожидаться ее в маленьком сквере напротив. Обрадованная возможностью, наконец, присесть, я охотно плюхнулась там на первую же попавшуюся мне скамейку. Правда, эта скамья сразу показалась мне какой-то странной. Во-первых, она была неоправданно пышно декорирована, вся такая белая, с цветочным рисунком, а во- вторых, она отличалась неестественно твердой, скользкой и холодной поверхностью. Проведя по ней рукой, я с удивлением обнаружила, что скамья эта отлита из керамики, подобно тарелке. Сидеть же на тарелке, даже очень красивой, было нелепо. Поэтому, оглядевшись по сторонам, я остановила свой выбор на нормальной деревянной скамейке, видневшейся на противоположной стороне сквера. Однако, скамья эта, к сожалению, уже была занята. На дальнем ее конце сидел молодой человек, вероятно, тоже кого-то ожидавший. После некоторых колебаний, я, за неимением другого варианта, все же решилась пересесть туда, сожалея, впрочем, о необходимости нарушить одиночество молодого человека.
С извиняющейся улыбкой я подошла и опустилась на свободный конец скамьи. Молодой же человек без всякого интереса скользнул по мне взглядом, не выразив, впрочем, никакой враждебности. Это был худощавый темноволосый испанский юноша, лет двадцати с небольшим, то есть примерно в возрасте моего старшего внука. Расположившись на скамье, я, первым делом, сдернула с головы стягивающую мои волосы шелковую повязку, и, освободившись от нее, с наслаждением встряхнула волосами, распушив их при этом рукой. Наблюдавший за моими действиями молодой человек шутливо повторил мой жест, проведя рукой по собственным волосам, и понимающе улыбнулся. А я снова ответила ему улыбкой, поблагодарив тем самым за сочувствие. Возможно, эта последняя моя улыбка была уже лишней...
На этот раз, оглядев меня более внимательно, молодой человек обратился ко мне на примитивном английском: "Мадам...Холидэй?" Я любезно попыталась ему ответить, правда,на более близком мне французском, что, мол, да, я на отдыхе, и сейчас жду здесь свою приятельницу, которая ушла в магазин напротив и вскоре должна вернуться. Пауза. Он ничего не понял, и стало ясно, что беседы у нас не получится. Однако, немного подумав, молодой человек неожиданным жестом шагающих по воздуху пальцев дал мне понять, что он приглашает меня на прогулку! Я слегка растерялась. Но молодой человек, непринужденно кивнув в сторону моря, произнес далее с улыбкой: "Променад... Ресторан..." В недоумении я подняла плечи, при этом с раскаянием подумав, что должно быть зря я нарядилась в такой молодежный костюм, введя тем самым молодого человека в заблуждение. И я снова принялась объяснять ему, правда, опять же по-французски, свою историю про приятельницу и магазин, и про то,что она вот-вот должна вернуться. Он, конечно, снова ничего не понял, однако, настойчиво повторил свой вопрос: "Мадам... Холидэй?", делая при этом особое ударение на слове "холидэй". Но когда я в третий раз сделала попытку рассказать ему свою историю про приятельницу и магазин, он, уже с нескрываемым раздражением взглянув на меня, резко поднялся и, не оборачиваясь, ушел, оставив меня в замешательстве. Что все это может значить?
Вскоре вернулась Ада и я, первым делом, поведала ей о своем приключении. "Господи,- рассмеялась Ада,- ты что, такая наивная, что ничего не поняла? Да это же обыкновенный жиголо. Он по ошибке принял тебя за богатую скучающую иностранку на отдыхе, и предложил тебе свои платные услуги! Ведь, в конце концов, ты же сама к нему пересела. А у него рабо-о-ота такая". Тут мы с Адой так развеселились, что хохотали потом всю обратную дорогу! Хо-ли-дэй!