В детстве я проводил летние каникулы в деревне у дедушки с бабушкой – сельских учителей, скромных пахарей на ниве народного просвещения. Их богатая библиотека не помещалась в маленьком деревянном домишке и часть книг хранилась на чердаке, впрочем сухом и чистом. Роясь там, я наткнулся на собрание сочинений некоего Нихо (вероятно, Никколо) Гондони, изданное в конце девятнадцатого века одним питерским евреем. Автор и издатель были мне совершенно неизвестны, но взяв в руки первый же попавшийся мне том, я уже не мог от него оторваться. Это был роман о карбонариях и, надо думать, на их историческом примере обо всех революционерах-подпольщиках. Неплохой стиль, потрясающая наивность русского интеллигента (я сразу понял, что никакой он не итальянец) в вопросах политики и морали в сочетании с абсолютной достоверностью описаний рождали причудливый сюрреалистический мир, который может восприниматься в наше время исключительно как шедевр чёрного юмора – в духе песен Элиса Купера и кошмаров на улице Вязов. Роман нужно читать самому – мне едва ли удастся передать даже впечатление от него – я только попытаюсь кратко изложить сюжет, дабы, заинтересовав, подвигнуть достойных на прочтение сей апологии революционной романтики. Назывался роман по имени главного героя - «ФедорИно ГорЕ» - постановка ударения необходима, чтобы отмести ассоциации с творением Чуковского, которые, признаться, накладывались на моё восприятие романа. Но об этом в другой раз, а сейчас – слухайте сюда!
Федорино с детства мечтал посвятить себя благородному делу борьбы за освобождение народа. Будучи умным мальчиком, он также твёрдо решил, что никогда и ни под каким видом не станет работать – во-первых, труд ожесточает и очерствляет душу, мешая чувствовать нужды и чаяния простых людей; во-вторых, борьба за свободу уже есть тяжёлый и опасный труд; и, наконец, в-третьих, с голоду он не помрёт, ибо народ обязан кормить и одевать спасителя, фактически вкладывая средства в своё грядущее освобождение. Вооружившись этой убойной моралью, Федорино окунулся в полную опасностей и приключений жизнь карбонария. Тёмный плащ, калабрийская шляпа и угольно-чёрная накладная борода надёжно скрывали его от врагов, а любовь и преданность народа должна была обеспечить пара надёжных пистолетов за поясом и острые кинжалы за голенищами высоких сапог.
Враги не разочаровали Федорино – весь роман они ретиво гоняли его по всей Италии, питая к нему положенную ненависть, но вот угнетённый народ не оправдал ожиданий. Федорино знал, что народ тёмен и забит, но никогда раньше не думал, что эти народные качества настолько выходят за рамки приличий, что становятся помехой его освободительной миссии. И примеры этого всё множились. Жители маленького городка, когда солдаты взяли в заложники их жён и детей, пригрозив расстрелять оных, если им не выдадут Федорино, вместо того, чтобы, стиснув зубы, принести эту жертву на алтарь свободы, малодушно уговаривали его сдаться, а когда он гордо отказался, вероломно связали и обменяли на своих стерв и выродков. Позже, сбежав с каторги, он жестоко отомстил предателям, ночью подпалив городок. Крестьяне, долженствующие снабжать его продовольствием, всё более неохотно исполняли эту почётную обязанность, приводя смехотворный довод, что им самим нечего есть. Федорино приходилось брать еду силой, игнорируя их истерики. Женщины, дарившие себя Федорино в знак восхищения его героизмом, рано или поздно заводили тягостные разговоры про каких-то детей, и он свёл своё общение с дамами к однократным романтическим изнасилованиям. Со временем фемины стали убегать и прятаться при его появлении, и Федорино, не решаясь домогаться мужчин, вынужден был удовлетворять свою похоть с мелким домашним скотом. Это и привело его к роковому концу.
Некий пейзанин, разбуженный среди ночи ужасным шумом в курятнике, подкрался к разверстым дверям оного и увидел, как некто в чёрном, сопя, кряхтя и постанывая, овладевает его любимой несушкой. Преисполненный лютой злобы пейзанин схватил прислонённые к стене вилы и с жутким горловым звуком проткнул ими почки насильника. Федорино отшвырнул курицу и, с вилами в спине, торчащим удом, изгаженным куриным помётом и с сатанинской ухмылкой на мертвенно-бледном лице повернулся к мерзкому ревнивцу и жадине.
- А ты знаешь, несчастный, - зловеще прошипел Федорино, - что у карбонариев две пары почек?
- Знаю, - устало ответил несознательный пейзанин, беря вторые вилы…
Так закончил свои дни пламенный борец за счастье и свободу народа, знаменитый на всю Италию карбонарий Федорино Горе.
2007. 06. 26