«Мама»
И вот Рома снова в раздумьях.
Мама не вечная. Мне нужно надеяться только на себя. Только на себя. Сейчас она может работать, покупать продукты, готовить пищу. Какой же тунеядец! И ещё хрень всякую пишу, снимаю и осмысливаю.
Хоть бы курьером пойти. Развозить бы книги, журналы, документы.
Хоть продавцом-консультантом в магазин игрушек. Я же до сих пор играю в «лего» и солдатиков. А мне уже двадцать три года.
А мне хлеб насущный надо уметь добыть и приготовить. Я же мужчина. Искусства не могут развиваться паразитически. Бродский подметал улицы. Надо в поте лица работать. А о работе и написать можно.
Бедная моя мама. Нет надежды у неё. Не на кого опереться. Скоро пенсия...
Ром! Ты маму-то пожалей. Я мусор выношу, в кошачьем туалете убираю экскременты, чищу ковры от шерсти по пятницам. Этого мало! Всё равно на шее сидишь. Я приготовить могу гречневую кашу, картошку в любом виде. И этого мало. Ты должен зарабатывать! Считай, что ты живёшь один. Ради любви представь.
Ты же хочешь жениться?! Тогда надо работать. Жене нужен работящий муж. Бездельники никому не нужны. Себя даже одного прокормить должен, а ещё жена, и дети пойдут. Надо как-то вертеться.
Есть у меня одна идея. Точнее две. Позвонить отцу, что скажет. И пойти попробовать себя в массовке. Я же люблю кино, сам снимаю свои игрушки. Отец у меня не дурак.
Работать, работать и ещё раз работать. «Труд — дело чести». Стыдно, Роман, стыдно! Стыд и позор. Нахлебник. В советские времена таких в тюрьму сажали...
...А ведь мама — мой лучший друг. Когда родители разводились, мать плакала, а я — маленький ребёнок — её утешал. Она желела меня, когда я страдал от первой любви. Мы очень привязаны с мамой друг к дружке. Сепарация проходит медленно.
Ладно. Будем у меня работа, будет жена, будут дети и книги будут выходить. Маме обеспечим достойную старость. Всё будет, борись, Рома, борись!
6 августа 2013. Москва.