У подлинного художника, чувствующего сцену
и ее законы, владеющего высокой живописной
культурой, эскиз всегда является законченным
произведением.
В. Рындин
-Какое убогое жилище, - Диас сплел пальцы на затылке и медленно повернулся к Ольмедо. Его точеный профиль в обрамление смолисто-черных волос с проседью можно было назвать эталоном мужской красоты, если бы ... Если бы не слабовольный женоподобный подбородок. Увы, давая одно, Господь лишает чего-то другого. В случае с Диасом - это твердость. Увы!..
Ольмедо поднял голову с каменного ложа. Вопросительно вздернул брови, несомненно, являющиеся украшением его через-чур плоского по местным меркам лица. Больше не дрогнул ни единый мускул. Брови, казалось, жили самостоятельно, вспорхнули, точно потревоженные мотыльки, и застыли в ожидании.
-Откуда это?
-Спятил, - обрадовано захлопал в ладоши Ольмедо. Рывком сбросил ноги на пол и, уткнувшись лицом в колени, оглушительно захохотал.
Диас поправил и без того безукоризненную прическу и шагнул от узкой, не более двух ладоней, щели, заменяющей окно. Горестно вздохнул. Раскаты хохота метались по неуютной клетушке. На шум, распахнув тростниковую занавеску, заглянул Феррера. Темно-лиловые зрачки полоснули из стороны в сторону. Прищурился. Капризно поджал губы. В труппе "Небесной совы" у него было амплуа комика и по совместительству директора - распорядителя. И то ли в силу занимаемого положения был он не в меру любопытен, то ли, наоборот, в соответствии со своим характером получил это место. Но где бы, что ни происходило он тут как тут.
-В чем дело?
Слегка завивающиеся волосы Феррера кокетливо зачесывал за уши. Лоб его украшала расшитая бисером кожаная повязка. Дополнял картину шейный платок с серебряными колокольчиками на концах.
-Ну, так в чем дело? - нетерпеливо поинтересовался он вновь. И даже притопнул ногой.
-В нем, - Ольмедо ткнул пальцем в сторону Диаса. И новый взрыв хохота потряс его крепкое жилистое тело.
-Мы показали представление семь раз по пятнадцать в Тикале, Ишкуне, Колане и Киригуа, а он никак не может запомнить реплику. И два раза в месяц и шесть раз в году спрашивает у меня: "Откуда это?"
Диас одернул белую, расшитую совами рубаху. Пожал плечами и легко согласился:
-Может быть, но у этого зрелища такое длинное и незапоминающееся название...
-Ясно. С ума сходите от безделья. Лучше бы текст учили. В прошлый раз так заикались, что чуть финал не завалили. Артисты тоже мне... Впрочем, это мелочи. Вы еще не знаете, а в город вернулся Куаутемок.
На лице Диаса промелькнул интерес. Менее сдержанный Ольмедо, вскочил с ложа и пустился в пляс, отбивая голыми пятками тарантеллу.
-Наконец-то, наконец... Наконец-то, наконец... Мы получим разрешение, - подпевал он себе приятным бархатистым голосом. Вот только со слухом у него было плохо. Совы на подоле рубахи так и норовили упорхнуть.
-Это как посмотреть. Я слышал, что жрецы Змеиного храма намеренно препятствуют доступу в пирамиду Луны. Нашему доступу, - подчеркнул Феррера последнюю фразу.
-Как? - в один голос воскликнули приятели.
-А вот так! Пойдемте, а то пропустим церемонию въезда. Поговорить можно и по дороге.
Уговаривать Ольмедо не пришлось, а вот Диас некоторое время колебался. Ему вообще это было свойственно. Окинув взглядом крохотную комнату с небольшим отверстием в стене, в которое даже голову не просунуть, закопченные стены, затянутые паутиной углы, он кинулся догонять. Белая с огненными попугаями рубаха Феррера уже мелькала у спуска на нижний уровень.
Духота, как пылкая любовница, накинулась на актеров, едва они покинули каменные своды своего временного жилища. Благо оно находилось неподалеку от Большого Теакалле. Диасу совсем не улыбалось тащиться в центр города. Раскаленные плиты мостовой не располагали к неторопливым пешим прогулкам. Слегка запыхавшись, Диас догнал догнал Ольмедо с Феррерой. К ним к тому времени уже успели присоединиться Эрнандо и Мигель. Один воин. И только воин! Другой - бывший корабельный столяр, а ныне исполнитель женских ролей. Бог иногда выкидывает такие коленца , но Мигель не в претензии на него за это.
-...ты думаешь, это возможно?
Что возможно, Диас не расслышал.
-Вполне. Скажи спасибо, что вот уже к"атунам* в праздник Шипе Тотеха жрецы перестали сдирать с чужестранцев шкуру, - на ходу бросил Феррера.
-А что? Неплохой из тебя получился бы барабанчик,- заискивающе хихикнул Мигель. Он питал необъяснимую тягу распорядителю. И тот временами отвечал ему взаимностью.
Вскоре стало не разговоров. Улицы, как потоки тропического ливня, заполнили горожане. Немалую часть из них составляли рабы. Жители Майяпаа боготворили своего правителя. Куаутемок снизил подати. Излишки маиса и прекрасные дороги положили начало обширной меновой торговле. Империя Майяпана крепла и расширялась, как можно не любить такого правителя. Вот только ущемление интересов альмехенообов* и жрецов отнюдь не порадовала последних. К слову сказать, Диас не раз удивлялся странной особенности расширения территории государства не вовне, а внутрь континента. До сих пор ему не приходилось сталкиваться с подобного рода экспансией. Ни в жизни, ни единой строкой в книгах.
Протолкнуться в первые ряды глазеющих стоило немалого труда. А вовремя! Диас увидел большую группу людей в пестрых ярких одеждах; она медленно двигалась к храму Солнца. Жрецы различных культов не преминули показаться во всей красе и богатстве. Следом гордо вышагивали три сановника с золотыми жезлами в руках, олицетворявшими светскую власть. За ними плыл сверкающий золотом и бирюзой паланкин. Лишь особо приближенным вельможам оказывалась честь нести его. Над паланкином возвышался украшенный перьями балдахин. Вкупе паланкин и балдахин образовывали Священного Пернатого Змея.
За паланкином правителя шла колонна дворцовой стражи. На фоне белоснежных хлопчатых панцирей рядовых воинов резко выделялись предводители отрядов. Их расшитые бисером и украшенные перьями одеяния вывязывали у толпы едва ли не больший восторг, чем роскошные наряды знати. Ведь право стать воином правителя можно было заслужить , а вот быть тем, "кто имеет отца и мать" можно только по рождению.
жрецы побаивались Куаутемока, но не смели роптать и жаловаться открыто, хотя втихую ненавидели и проклинали его. Но пока жители города и воины боготворили своего правителя, они ничего не могли поделать. Сама эта мысль уже доставляла муки для тщеславной, высокомерной, привыкшей повелевать знати.
Маленькая труппа актеров чувствовала себя в Майяпане, как птаха в клетке. В любой миг ей могут свернуть шею. Без покровительства правителя в один "прекрасный день" можно оказаться в каменоломнях или на вырубке леса, но лишь жрецы способны дать ответы на интересующие их вопросы.
Диас протолкнулся к Ольмедо. Тут же стояли Эрнандо и Альварадо. Как в такой сумятице он смог разыскать товарищей, осталось загадкой.
-Где Мигель и Феррера?
-Ушли во дворец.
-Есть новости?
Из-за плеча Ольмедо выглянул Альварадо. Высокий, стройный, с волосами цвета спелой кукурузы он разительно отличался от жителей майяпана, в силу чего пользовался огромной популярностью у городских красавиц, падких на диковинки.
-С Куаутемоком прибыли послы Чичен-Ица и Ушмале.
-То есть, как это? Что это значит?
-Это значит, что Топильцин и Хунак Кеель выдвинули ультиматум Куаутемоку. Назревает война, - озираясь, понизил голос Ольмедо.
-А еще это значит, что пора сматываться.
-Пресвятая Дева, но как ?
Все понимали, что при сложившихся обстоятельствах пешие прогулки меж городами приведут прямиком на жертвенный камень или в сеноту*. Любая из сторон примет путников за лазутчиков.
Хотя шествие закончилось, жители не торопились расходиться по домам. они собирались мелкими группками на ступенях теакаллей и бурно обсуждали последние новости. Видимо, слух о посланцах уже разнесся повсюду. Стараясь не привлекать к себе внимания, что было практически невозможно, имея в компании Альварадо, трупа "Небесной Совы" двинулась к храму Воинов. Ждать ходоков решили у змееподобных колонн, поддерживающих крышу храма. Далее их не пустила стража в шкурах леопардов и с обсидиановыми мечами.
Диас оперся спиной о раскрытую пасть извивающегося гада. Он лихорадочно искал выход. Уже не первый хааб*. Даже мысленно он почти разучился счтать годами.
...В год 1519 от Рождества Христова Диас со товарищами под командованием Кортеса вошел в столицу Монтесумы Теночтитлан. Вскоре за отрядом Кортеса, объявленным изменником короны , была снаряжена эскадра. Под предводительством Нарваэса находилось 80 всадников, 80 самопальщиков, 150 арбалетчиков и множество пушек. Невиданная по тем временам сила. Отряд Кортеса разделился. Сам он ушел навстречу Нарваэсу, а в столице оставил гарнизон во главе с Педро Альварадо. Оставшимся больше не суждено было увидеть отряд Кортеса.
Жители Теночтитлана не преминули воспользоваться подвернувшимся случаем. В день, посвяенный богу войны ***цилопочтли, на ступенях Большого Теакалли развернулась бойня. Кровь ручьями стекала к подножью. Горы трупов мешали сражаться. Раненных почти не было. За короткий период гарнизону Альварадо удалось уничтожить более шестисот горожан и воинов, но и сам он понес тяжелые потери. Отбиваясь от наседаюего врага, Альварадо отвел своих людей к Обсерватории. Высшая точка пирамиды - идеальная позиция для обороны. Только не том случае, когда штурмующим нет дела до потерь. Сотни рабов, подгоняемых воинами, гибли раз за разом, отнимая, тем не менее, метр за метром, успев прихватить с собой то одного, то другого солдата Альварадо.
К ночи, окруженные со всех сторон воинами Монтесумы, остатки гарнизона готовились подороже продать свои жизни и молили о чуде.
И оно не замедлило явиться!
Со всех сторон к Обсерватории слетелись, целыми роями, огромные светлячки-кукупо. Через узкие щели в куполе они проникали внутрь, образуя светящуюся сферу. Нападавшие застыли в священном ужасе. Отовсюду слышались возгласы: "Эк, Чуах! Эк, Чуах!" Кукуйо тем временем заполнили все помещение. От мелькания светлячков кружилась голова. Стрекот стоял такой, что даже в шаге друг от друга нельзя было разобрать ни слова. В какой-то миг Диасу показалось, что уже не чем дышать... И вдруг все кончилось.
На улице царила ночь и звенящая тишина. Ни криков атакующих, ни грохота барабанов. Еще перед штурмом Диас успел заметить, что отверстия в куполе прорублены таким образом, что в них видно определенное созвездие. Так вот теперь все было другим: и окна, и звезды. Напряжение нарастало. Казалось, рассвет не наступит никогда. Неизвестность мучительнее смерти...
С первыми лучами солнца в обсерваторию явились храмовые служки. За ними - воины. Следом жрецы. Жалкая горстка бойцов Альварадо сдалась. Неизвестно кому, неизвестно зачем. Просто не было сил сопротивляться. Внутренних сил, дарованных Господом. Как ни странно, но их приняли как дорогих гостей. То был иной город, иное место, иное время...
-О чем задумался?
Диас очнулся. Появление Мигеля явилось для него полной неожиданностью. Именно Мигелю пришла впоследствии мысль организовать театральную труппу. И как показали дальнейшие события достаточно удачная. Ну, почти...
-Сколько мы уже в этом... - последнее слово никак не давалось, - Зерне?
-Полцикла, сам знаешь.
-Выходит: два года. Помнишь, сколько нас спаслось после Ночи печали.
-А то!.. - лысеющий толстяк скорчил подобие улыбки. Редкие гнилые зубы придали ей вид оскала.
Мигель хлопнул Диаса ладонью в грудь. Панибратски. От чего Эрнандо сморщился. Он втихую симпатизировал Диасу, и его коробило подобное поведение.
-Да, что с тобой?
-А сколько нас осталось? У меня дома невеста, старуха - мать... Осточертело мне здесь, прости Господи. Чужой я здесь. Чужой!
Страстная тирада привлекла внимание воинов, хотя они ни слова не поняли. Приблизились Ольмедо и Альварадо.
-Кончай ныть. У всех кто-то остался дома, - огрызнулся обычно добродушный Ольмедо.
-Ты знаешь, сколько в Початке Кукурузных Зерен?
-Нет. Много, наверное...
-Так будь проклят Кецалькоатль! Сколько нам еще бродить? Как нам найти свое Зерно? Я хочу домой!..
-Да, ну! Ты помнишь, как мы опали в Вашактуну? Ты рыдал от счастья, избежав ножей дикарей.
-Да...Да...Да... Потом три хааба в одном Зерне, цикл в другом, полцикла здесь...
-Ну и что?.. Мы живы, а насчет Зерен жрецы тебе голову заморочили. Господь создал Землю. Одну. Других нет. Смотри, еретиком прослывешь.
Из ворот храма Воинов быстрым шагом появился Феррера. Даже слепой разглядел бы , что его лицо не сияет от радости. Споры смолкли.
-Плохи наши дела, - с ходу заявил Феррера, - Чимальпахин требует нашей выдачи Хунак Кеелю.
-Жрец Храма Солнца?
-Именно. Правителю нет нужды накануне войны ссориться с жрецами. Он еще не дал согласия, но это лишь вопрос времени.
Предчувствие беды охватило труппу. Пот обильными ручейками струился по спине Диаса. И он не был уверен, что причиной тому палящее солнце. Он исподтишка огляделся по сторонам. Суровые лица Храмовых воинов искажала злобная ухмылка. Или это разыгралось воображение? Захотелось все бросить и бежать сломя голову в джунгли. Вот только долго ли он продержится в духоте, среди тучи москитов. Насколько он знал, за чертой города, в одном дне перехода начинаются болото. Жара и влажность плюс кровососы - прямой путь к лихорадке. Нет, бежать бессмысленно. Нужно искать другой выход.
-Сколько мы заработали? - вопрос Альварадо застал Диаса врасплох.
-Немного. Большая часть ушла в оплату за жилье и стол.
-Вам не кажется, что это не лучшее место для разговоров, - встрял Ольмедо, - да и жрать хочется, будто черти кишки на вертел наматывают.
Возражений не последовало. Всю дорогу Диас не отрывал взгляда от мостовой. Одним из неудобств, постигших их за последние годы, он считал отсутствие обуви. Она не полагалась им по сословию. Те сапоги, что бродячие актеры позволяли себе носить в дороге, в городе приходилось прятать в мешок.
Память унесла Диаса в Вашактуну. В столице Монтесумы у него не хватило времени осмотреться. Сражения сменялись гарнизонной службой, и вновь сражения. Лишь когда горстка беглецов очутилась в ином Зерне, Диас уделил немало времени и внимания культуре тотельков. она поражала воображение. В жизни этого мира случайности не осталось места. Эстетика была подчинена математике. Казавшиеся на первый взгляд бессмысленным нагромождение каменных ликов со временем приобрело четкий смысл. Каждое строение являлось окаменевшим календарем. Звероподобные лики изображали либо цифру, либо целую календарную схему. Знаки, обозначающие месяцы, дни, циклы были на фасадах, колоннах, фризах храмов и дворцов. Архитекторы группировали здания по времени их строительства, располагая их в хронологическом порядке. Диас пытался сопоставить христианское летоисчисление с местным календарем... И потерпел крах. Частенько между выступлениями он бродил по улицам того или иного города и пытался проникнуться духом этого народа. Он не мог не восхищаться колоссальными строениями - Пирамида Солнца вздымалась ввысь на двести футов. Недоумение вызывало то, что жрецы превратили народ в рабов календаря. Великолепные сооружения строились не тогда, когда они были необходимы, а тогда, когда им "приказывал" календарь. Иначе говоря, воздвигались каждые пять, десять, двадцать лет. Иногда вокруг уже готовой постройки возводили вторую пирамиду, если новый цикл требовал ее увековечить.
Тем не менее, цивилизация, достигшая таких высот, практиковала человеческие жертвоприношения. В одном из храмов Диас с товарищами обнаружили помещение, до потолка заполненное черепами бесчисленных жертв. Смрад стоял там хуже, чем на живодерне в Кастилии, а на алтаре лежало сердце. Диасу показалось, что оно еще трепетало. Стены помещения, обильно залитые кровью, смердели. Потоки наслаивались один на другой десятилетиями. От ужаса Диас едва не потерял сознание. Ольмедо, прижавшись лбом к колонне, блевал. Долго. Надрывно. Эрнандо все порывался "пошинковать" дикарей, пока на него не навалилось несколько человек. Наконец, не сговариваясь, все скопом ринулись наружу. Никогда еще воздух не казался таким чистым и пьянящим.
Но все это - в прошлом. В Копане жрецы культа Жемчужной пчелы схватили Берналя и двух католических священников. Их принесли в жертву богу дождя, спасая город от засухи, а затем сбросили в Священный колодец. Это была официальная версия. Правда, у Диаса была своя - избыток усердия. Отец Доменик так рьяно принялся обращать заблудшие души в истинную веру, что у жрецов иссякло терпение. И... в колодец, чтобы, так сказать, "не мутили воду". Глупый получился каламбур. Остальным членам отряда пришлось поспешно ретироваться в соседний город и просить покровительства у жрецов конкурирующего культа. Да, мало ли еще чего произошло за годы странствий... И вот вновь предстоит бежать. Вот только как? И куда?
-Нам придется сделать это...
-Ни за что! - Ольмедо резко обернулся и схватил идущего сзади Мигеля за горло.
Феррера поспешил вмешаться в назревающую драку:
-Немедленно прекратите!..
Но точно так же он мог приказать водопаду обратиться вспять.
-У нас нет ...- попытался Альварадо воззвать к благоразумию обоих.
Длительное пребывание в одной тесной компании не всегда благоприятно влияет на отношения между людьми. Ольмедо часто называл булкотрясом, а то и еще похлещи. В ответ Мигель звал его мужланом и грубой скотиной. Вряд ли предложение вызвало бы столь бурную реакцию Ольмедо, исходи оно от кого другого из труппы. Диас присел на парапет фонтана и с грустью наблюдал за перепалкой. Он хоть и пропустил предыдущий разговор, погрузившись в воспоминания, но тем не менее быстро сообразил что к чему.
-Мы вынуждены...
-Заткнись! - оборвал Альварадо Ольмедо. - Ты больше не командир.
Фактически это соответствовало истине, но...
Истина в том, что жалкая горстка христиан затерялась на просторах чуждой им цивилизации. Нужно выпутываться, но как?..
Куда бы судьба иих не заносила, никто даже не слышал о Европе. Никто не видел лошадей, пороха, стали. Никто не верил в Христа.
Жрецы храма Луны в Тиакалле изложили Диасу свой взгляд на мир. Великий Пернатый Змей - бог воздуха и ветра, изобретатель письменности и покровитель наук. Он открыл избранным тайну мироздания. Тайна заключена в единстве многообразия и форма его - Початок, а те или иные реальности - лишь зерна в том початке.
-Ольмедо, тебе придется подчиниться большинству.
-Господь свидетель, я готов на многое, но только не на это. Мы губим свои души, пользуясь сатанинскими штучками.
-Тогда оставайся. И пусть из тебя набьют чучело. где тогда будет маяться твоя душа?
Мигель в сердцах сплюнул. Трансформацию из столяра в актеры он воспринял легко. Ольмедо же жутко переживал, что по возвращению домой кто-нибудь узнает, как ему приходилось выходить на подмостки. Это, а вовсе не языческие ритуалы, являлось истинной причиной его недовольства. Нет большего позора для мужчины, чем кривляться перед публикой, считал Ольмедо.
Вдали возник рокот барабана, его ритм подхватил другой, затем еще один, и вот уже кажется, воздух вибрирует от глухого набата.
-Куаутемок собирает вождей и жрецов на совет.
-Ох, не нравиться мне все это, - Альварадо метнул взгляд на вершину Пирамиды Солнца, с которой густой белый столб дыма устремился ввысь
-Это по наши души.
-Почему ты так решил? - Ольмедо еще не мог поверить, что время, отпущенное им Господом, истекает.
-Время споров кончилось. Хватаем веи и встречаемся у храма луны, - Диас рванулся к жилищу. но окрик Эрнандо заставил его замереть:
-Стойте, - самый рассудительный из всей компании тот редко вмешивался в беседу. И уж если заговорил, то стоило послушать.
-Возвращаться нельзя. Чимальпахин хочет выдать нас, чтобы избавиться, но не это главная причина. Ему нужно оружие. Сталь - вот причина наших несчастий.
-И дернул тебя черт, Ольмедо, хвастаться им толедским клинком!..
Возразить было нечего. Виртуоз-фехтовальщик Ольмедо особенно после кубка-другого любил блеснуть мастерством.
-Нет смысла рисковать всем, - Ольмедо решительно отмел все возражения, - встречаемся в Обсерватории. А я попытаюсь забрать наше оружие. Без него нам крышка.
На том и порешили. Остатки серебряных украшений, полученных за выступления, Диас всегда носил с собой. Альварадо с Эрнандо взяли по яшмовой броши и отравились запастись провиантом. Остальное серебро отдали Феррере, который должен был договориться со жрецами храма Луны. Единственным выходом могла послужить Обсерватория. Диас в глубине души лелеял надежду, что именно в этот раз им повезет, и они попадут на место высадки Кортеса на побережье. И уж кощунственная мысль посещала его в часы отчаянья: "А что если вдруг однажды Господь сделает так, что они очутятся дома, в Каталонии?.."
Солнце склонилось к верхушкам деревьев, когда вся труппа собралась на ступенях храма Луны. Все прошло без сучка и задоринки, даже у Ольмедо.
-Может, мы порем горячку? - был первый его вопрос. С оружием в руках он чувствовал себя намного уверенней, чего нельзя было сказать о Диасе. Монах и летописец, он чувствовал комфортно только в тиши кельи, наедине с книгами.
Потянулись томительные часы ожидания. Ближе к полуночи жрец приказал всем собраться в центре Обсерватории. По затянувшимся приготовлениям было очевидно, что он не уверен в результатах вычислений. Однако кроме Диаса, казалось, никого это не взволновало. Выждав одному ему известное время, жрец с помощью хитроумного механизма сдвинул каменные блоки на крыше Обсерватории. Звездный узор в тот же миг изменился. "Небесных сов" окутала мгла, нахлынуло головокружение, и ... в отверстия хлынул солнечный свет.
Диас зажмурился. Мигель попытался взглянуть на товарищей из-под козырька ладони. Размазывая слезы по щекам, что-то бормотал себе под нос Феррера.
-Кровь Господня!.. Куда нас занесло?!..
-На побережье, - уверенно заявил Ольмедо.
-Ты не иначе как ясновидцем заделался. Может, еще скажешь на какое?..
Подначка не достигла цели. Отмахнувшись, как от москита, Ольмедо ткнул пальцем в кончик носа:
-Вдохни поглубже... Чувствуешь?
-Точно, морем пахнет, - подтвердил Альварадо. - И еще жареным мясом.
После его слов у кого-то громко заурчало в животе.
-Будем выходить?
-А ты что, жить здесь собираешься?
Перепалка Мигеля с Ольмедо начала раздражать Эрнандо. Он вытащил из-за пояса стилет, взвесил другой рукой меч и решительно шагнул наружу. Остальным ничего не оставалось, как последовать за ним. Спор прекратился сам собой.
-Далеко же нас забросило на этот раз, присвистнул Феррера.
Солнце сияло в зените. По правую руку шумела невидимая полоса прибоя. А далеко на востоке виднелись заснеженные вершины гор. Их вид прибывших в шок. Там, откуда они прибыли, и холмов-то крошечных не было. Между тем, у подножья храма собралась толпа любопытных. Испуга на их лицах не было, а вид незнакомцев вызывал жгучий интерес. Диас ткнул кинжалом в стену храма:
-Не знаю , где мы, но строят здесь из сырцового кирпича. Раскрашенные рельефы...
-О чем он толкует, Господи?!.. - в бешенстве воздел руки к небу Альварадо.
-Там, откуда мы пришли, строили из каменных блоков...
-Прекратите орать! - потребовал Ольмедо.
-Спаси нас, Господь, - смиренно устремив взор к небу, произнес Феррера. Он размял губы. Примерил на лицо добродушную улыбку. Осуществление контактов входило в его компетенцию. И глядя на приближающуюся толпу, никто эту привилегию оспаривать, не собирался.
-Ты глянь, как они вырядились : перья, черепаховые панцири!..
-Ну... а раскрасочка!..
-Ох, парни не нравятся мне их рожи.
Диас тем временем огляделся о сторонам, его взгляд вернулся к процессии.
-Боже правый!
-Ну, что еще? - откликнулся Феррера.
-Взгляни вон туда, на гору. Видишь?..
-Нет, - не оборачиваясь, ответил Феррера. Показать спину у некоторых народов считалось кровным оскорблением, и он не собирался рисковать понапрасну.
-Это плавильня.
-Ну и что?
-А то, идиот, что у этих парней бронзовое оружие.
Теперь к разговору прислушались и остальные. Дело принимало дурной оборот. Похоже, они оказались не только в ином месте, но и в ином времени.
Впереди процессии выступило несколько трубачей.
-С виду кларнет, а вот звук...
-Мороз по коже.
-Может у них праздник? - робко предположил Мигель. - Костюмы, музыка...
-Конечно, вот несут выпивку, - усмехнулся Ольмедо.
Когда из толпы показался коренастый, обвешанный амулетами старик, шум оборвался. Никто из вновь прибывших не смел даже глубоко вздохнуть. Одна из женщин приблизилась и протянула Феррере глиняный кувшин и костяную плошку:
-Чича.
-Что она говорит?
-По-видимому, угощает. Не стоит их обижать отказом.
Феррера понюхал жидкость, но запах ее был незнаком. Он перекрестился и залпом опустошил плошку. С шумом выдохнул и подмигнул Ольмедо:
-Выпивка - так себе, а девица - ничего.
Вождь или жрец между тем сделал красноречивый жест, в миролюбии которого сомневаться не приходилось.
-Кажется, пронесло, - выдохнул Диас.
***
-Очень вкусная рыба.
-Да, а вчера была оленина.
-Мне тут нравится, - заявил Ольмедо, отбрасывая рыбью голову.
В стороне, вертя между пальцами цветные шнурки с узелками, задумчиво сидел Диас.
-Ты чего приуныл?
-Не могу прочесть кину.
-Не понял?
-Узелковое письмо. Его на днях принес гонец- часка.
-Передай лучше кувшин с пивом... Ну и брось его, - легкомысленно отнесся к этому Ольмедо.
Более опытный Феррера отодвинул от себя глиняную чашку. Вытер о рубаху руки. Он тоже заметил с прибытием гонцов необычное оживление в городе.
-Выкладывай, что у тебя на уме, - потребовал Эрнандо.
-Земля, куда нас занесло, называется "Четыре стороны света". У них верховное правление.
-У них что, есть король?
-Нечто похожее, но храмы играют огромную роль в структуре государства...
-Эка невидаль!
-Как ты не поймешь!.. Религиозные праздники и обряды стоят у истоков театра. Племя делится как бы на посвященных, то есть жрецов, и непосвященных зрителей. Жрецы изображают духов и богов, используя маски и костюмы...
-Ага, а еще раздают листья коки. После них поверишь в кого угодно.
-Да пойми ты, что здесь как "зрители", так и "актеры" верят в подлинный приход духов, так как убеждены в мистической связи между маской и духом, которого она изображает. Красочные церемонии удовлетворят, как эстетическую, так и религиозную потребность членов племени. С одной стороны - нисхождение благословения духов, а с другой - наслаждение своего рода театральным действом.
-И все же я не улавливаю связи...
-Постой-ка, не хочешь ли ты сказать, - Феррера как всегда раньше всех сумел ухватиться за кончик мысли.
-Вот именно. Мы со своими выступлениями, выражаясь фигурально, "перебежали жрецам дорогу". Покусились на их привилегию.
На миг все звуки смолкли, даже Ольмедо перестал чавкать. Что ни говори, а горький опыт у труппы уже имелся. Встреча с голодным ягуаром оставляла надежду на спасение, с оскорбленными жрецами - никакой.
-Бросьте паниковать, - не выдержал Ольмедо, - мы тут уже второй год. Нас кормят, поят, одевают...
-Поросят тоже сначала откармливают. Что бывает потом, тебе не надо рассказывать, - хмуро отозвался Эрнандо.
-Приближается праздник Уапьяхью.
-Ну и ...
-Это древний господин всех богов. Ягуароподобный людоед.
-Ты специально нас пугаешь?
-Нет надобности, выгляни на улицу.
Ольмедо, Феррера, Альварадо кинулись к глиняному окну. У входа в усадьбу сидели два воина и гонец. Со стороны могло показаться, что они увлечены игрой в камушки.
-Ее вчера их не было, - подтвердил Эрнандо.
Стук барабанов оповестил о начале "танца духов".
-Этой ночью старейшины отправятся к склепу, где захоронен первопредок, потом обряды и ...
-Довольно, - взвизгнул Мигель.
-Какое убогое жилье, - пробормотал Диас.- Откуда это?
-Не сейчас, Диас.
На улице появилась процессия женщин с глиняными сосудами, расписанными фигурками первопредков и богов. Кто-то просто нес на руках , некоторые пританцовывали, иные несли их на голове. С другой стороны показались мужчины в масках.
-В какое, черт возьми, дерьмо мы опять попали?!..
-Не чертыхайся. Не дерьмо, а зерно. Я даже склонен предположить - Початок. Маленькая злая шутка жрецов Майяаны.
Танцоры слились в единую массу и, повинуясь невидимому режиссеру, устремились на центральную площадь. Следом, подражая взрослым, повизгивая от восторга, припустила ребятня. Исчезла и стража.
-Я же говорил, - самодовольно заявил Ольмедо, хотя с ним никто не спорил, - кое у кого кишка тонка. И поджилки трясутся по любому поводу.
-Сейчас и у тебя затрясутся. Ты знаешь, что у наших хозяев нет культа Луны. Нет и Обсерваторий. Ничего похожего нет!.. - сорвался на злое шипение Диас.
-Как? Ты же утверждал: более цивилизованное общество... развитая технология...
-И, тем не менее - это факт.
-Господь не оставит своих детей на поругание дикарей. Раз мы сюда попали, значит, сможем и уйти.
Оптимизм Альварадо подействовал не на всех. Во всяком случае, Диас имел некие соображения, которыми не спешил делиться с остальными. Слишком от них, мыслей, несло ересью. А вдруг? Вдруг Господь создал мир ... Ведь сказано: по образу и подобию... А вдруг Кукулканс тоже создал мир по своему разумению?.. Но тогда выходит... Создатель не один?!.. Или все же - Един? Тогда почему они до сих пор не могут найти дорогу домой? Или в этом мире ее просто не существует?
Незаметно для себя Диас покинул жилое помещение и, не разбирая дороги , пошел на шум прибоя . Временами его движение замедлялось, он застывал в задумчивости, затем вновь продолжал свой путь. Пробегавшая мимо девушка окликнула его, но, скользнув по ней отсутствующим взглядом, Диас погрузился в свои думы. В другое время он вряд ли оставил бы без внимания призывный взгляд симпатичной горожанки. Но не сегодня. Он вдруг почувствовал, что достаточно близко подобрался к разгадке происходящего. Еще чуть-чуть ... Еще шаг и ... Мысли путались и переплетались, как лианы в джунглях. Продираться сквозь них было не менее трудно, чем среди настоящих.
...По образу и подобию...
Диас запнулся, шагнув в полосу прибоя. Соленые брызги, словно смыли пелену с его мысленного взора. Он задрожал от нетерпения, но боялся вспугнуть миг откровения. Океан! С него все началось... сюда инстинктивно и привели его ноги. Желание попасть на побережье к исходному моменту их путешествия исполнилось. Вот только не в полной мере. Не хватило веры. И знания. В тот первый переход всеми владело лишь одно желание - оказаться как можно дальше... Не важно где! Лишь бы подальше. Обсерватория Теакали, культ Луны - первоначальные исходные прочно засели в голове, и в дальнейшем группа старалась соблюсти их. Это и было главной ошибкой. так они могли передвигаться лишь в пределах данного мироздания. В пределах данной религиозной концепции.
Если принять за гипотезу существование других богов, то они должны быть тем сильнее, чем сильнее в них вера людей. Эта вера как облако окутывает Землю. Выходит вера помогает Диасу с друзьями путешествовать, но не сможет вернуть домой, поскольку никто кроме них не верит в существование иного мира. Христианского. Или все же Бог Един? Просто называют его везде по-разному.
Ему не нужно имен - он должен быть в душе каждого.
Просто - Б О Г , и тогда все получится?..
Шальной от постигшего его озарения, Диас вбежал в комнату. От бега и распиравшей его радости он никак не мог вымолвить ни слова.
-Что? Что случилось? - подскочил к нему Феррера.
Эрнандо потянулся к спрятанному под покрывалом мечу.
-Да говори же!.. - не выдержал Мигель.
-Какое убогое жилье, - только и смог выдавить из себя Диас и расплылся в идиотской улыбке.
-Я давно предупреждал, что он сошел с ума, - с удовлетворением констатировал Ольмедо.
-Я, кажется, нашел путь домой.
-Что?
-Где? Когда?..
-Да заткнитесь вы все!..
-Он пролегает через наши сердца.
-Придурок!
***
В Каталонии есть маленькая деревушка, где стоит церковь Святых Диаса и Альварадо. В году 1540 от рождества Христова среди бела дня на центральной площади вдруг появились двое странно одетых мужчин. Услышав речь жителей деревни, они кинулись к ним в объятия и , рыдая от счастья вознесли хвалу Господу. Явление двух мучеников и послужило в дальнейшем поводом для их канонизации. Святой Диас до конца жизни посвятил себя поискам подобных случаев. Но, увы, безрезультатно.
Ноябрь 2000 г.