Последний прокол

      

   Марина позвонила в пятницу днём:
- Здравствуйте, Римма Петровна. Я сегодня получила диплом! Защитилась на 12 баллов!
- Поздравляю тебя, Мариночка! Ты молодец! Спасибо, что позвонила.
Обычно Марина звонила только тогда, когда ей что-нибудь было нужно. Так было и в этот раз. После небольшой паузы Марина продолжила:
- Теперь я собираюсь поступать в архитектурно-строительный институт, но в училище нет моих сиротских документов. Может быть они в школе?
- Все твои документы должны быть в училище. Пусть поищут хорошо! Успехов тебе, Марина! – настроение у меня было отличное.

 Мы собирались ехать в Одессу. В тот вечер сестра с мужем, гостившие у меня в приморском посёлке, уезжали домой, в Россию. Мой сын согласился нас повезти и покатать по городу. Сидя на заднем сидении в старом «жигулёнке», я рассказывала сестре о Марине. Четыре года назад в июне-июле я устраивала сирот из интерната на дальнейшую учёбу  и очень гордилась собой. В ПТУ шли только двое самых слабых по учёбе. Зато в техникумы поступили шестеро. Марина очень хорошо сдала вступительные экзамены и поступила в художественное училище имени Грекова. Такое в сорокапятилетней истории нашего интерната было впервые.

 Я тогда работала в школе-интернате социальным педагогом. И в мои обязанности входило устраивать на учёбу детей-сирот. Марина всегда была в интернате тихой, незаметной. Отца своего она не знала, а маму, которая окончательно спилась, мы лишили родительских прав. Марина училась средне, но любила рисовать, и у неё неплохо получалось. Куда она могла поступить после школы-интерната? Мы с ней говорили о профессии ландшафтного дизайнера, которую можно было получить в аграрном колледже. Но в начале учебного года в 9 классе судьба её изменилась.

  Ко мне подошла Леся Валериевна – наш новый главный бухгалтер – и попросила:
- Подскажите, кто из ребят хорошо рисует. Мне нужно оформить альбом.
Я посоветовала ей поговорить с Мариной, так как видела её  рисунки на школьной выставке.
Марина, конечно, согласилась, нарисовала всё, что нужно, причём хорошо. Тогда Леся Валериевна предложила записать её в поселковую музыкальную школу, в секцию изобразительного искусства. Мало того, она сама три раза в неделю возила Марину на занятия за два километра на своей машине.

  Преподаватель «изо» Алла Николаевна обратила внимание на девочку, которая, несомненно, проявляла талант, но, главное, была очень трудолюбивой и целеустремлённой.  Когда мы с Мариной сдавали документы    в художественное училище, она предъявила в приёмную комиссию большую папку со своими рисунками. Эксперты особенно отметили её удачные работы по композиции и посоветовали поступать на отделение керамики.

    Теперь я вспоминала, как сидела рядом с Мариной, пока она писала заявление, как секретарь снимала копии со всех документов. Потом мы долго разглядывали расписание экзаменов. Оказалось, что кроме трёх экзаменов по специальности ещё надо будет сдавать украинский язык и историю. В начале июля Марине исполнилось 16 лет, и мы с ней поехали в  далёкий райцентр оформлять паспорт. Через неделю я уже одна, без Марины, снова съездила в этот райцентр и получила паспорт с местной пропиской.  Помню, как наш дребезжащий автобус ехал мимо пустых деревень с развалившимися хатками и незасаженными огородами. Это оставляло гнетущее впечатление. Но тогда, думая о Марине и её судьбе, я надеялась, что жить здесь ей не придётся.
 
   Десять дней Марина жила в общежитии училища и сдавала вступительные экзамены. Запомнилось, как мы тащились по городу с тяжёлыми сумками, как я покупала Марине бумагу, краски и всё, что нужно для экзаменов, как отдала ей свои деньги и переживала, как она проживёт десять дней на мои 50 гривен.
 
   Потом было зачисление. Мы обе стояли в толпе студентов и родителей, гордые и счастливые. После так называемой линейки я подошла к завучу и сказала:
- Марина не сможет остаться на практику (приведение  в порядок учебных комнат перед занятиями), так как у неё нет денег. Кто её будет кормить целую неделю?
- А кто её будет кормить полтора месяца до середины октября, до того, как она получит первую стипендию? – не без сарказма спросил завуч с богатой каштановой шевелюрой и интеллигентной бородкой.
Тут мне пришлось задуматься. Я ответила:
- Что-нибудь придумаем в интернате, дадим ей продукты.

   До конца лета Марина вместе с другими сиротами жила в интернате. А к началу занятий классный руководитель отвезла её в училище. Я уволилась в конце августа и уехала в Киев. Позже мне рассказали, как все учителя собирали деньги, чтобы дать Марине на первое время.
 
  Так как я уже не работала, то решила написать личную жалобу президенту. Выпускник-сирота получает подъёмные в сумме 42 грн 50 коп (смешные деньги, которых едва хватит на десять буханок хлеба). Тем, кто идёт в ПТУ, хотя бы обеспечено трёхразовое питание. А как жить тем ребятам, которые поступают в техникумы?! С этой проблемой я сталкивалась и раньше. Чаще всего помогали какие-нибудь родственники. У Марины их не было. Но ей повезло. Свою помощь предложили  члены Партии Зелёных.

 Марине купили всё, что нужно для занятий. Её поселили в новое, благоустроенное общежитие. Началась учёба. А я в октябре получила ответ из Министерства социальной политики. Чиновники из Министерства сообщили мне, что сейчас такие нормы, что все выпускники школ-интернатов получают кроме одежды подъёмные в сумме 2,5 не облагаемых минимума и что эти нормы будут пересматриваться. 
За четыре года пока ничего не изменилось.
   
    Марина мне позвонила тогда в ноябре. Сообщила, что у неё всё хорошо, что получает приличную стипендию и купила себе мобильный телефон. После этого она долго не звонила и на мои звонки не отвечала. Оказалось, что телефон у неё украли.  Больше двух лет мы не общались. Прошлой осенью Марина позвонила, чтобы поздравить с Днём учителя. Голос её звучал бодро и оптимистично. Она сообщила, что получила заказ на оформление интерьера в каком-то частном доме. Один такой заказ она уже выполнила раньше очень успешно и получила за него хорошие деньги. Конечно, я была очень рада за неё. Звонила она снова не без причины. Узнавала, нельзя ли ей как-то получить жильё в Одессе. Это было совершенно нереально, о чём я ей сказала.
 
   И вот теперь она окончила училище, собирается поступать в институт. Я сразу же сообщила эту приятную новость её воспитательнице, которая всегда была неравнодушна к судьбе Марины. Воспитательница взяла у меня номер телефона Марины, а вечером того же дня позвонила мне:
- Не всё так хорошо у Марины, - с волнением в голосе говорила Анна Дмитриевна. – Она может никуда не поступить, потому что пропали её сиротские документы!
 
    Я пообещала разобраться и помочь. Сначала надо было выяснить, куда Марине лучше поступать. Для этого я в субботу утром разыскала Аллу Николаевну. Она была в своей студии, очень обрадовалась успеху Марины и сразу начала задавать вопросы:
- Тестирование Марина прошла? Что и как сдала? Почему она решила поступать в архитектурно-строительный? Почему она мне не позвонила?
- А Вы куда советуете поступать?
- В Педагогический университет на художественно-графический факультет.

  Все эти вопросы и совет Аллы Николаевны я сообщила Марине.
  Через несколько дней Марина снова мне позвонила:
- Что мне делать? У меня есть только копии сиротских документов, которые мне выдали в училище. А для поступления в вуз нужны оригиналы. Наверное, придётся ехать в райцентр восстанавливать документы.
- Подожди, -  сказала я – В понедельник я постараюсь поискать твои документы в школе-интернате. Но, может быть, они всё же у тебя где-нибудь в общежитии?
 
   В понедельник я подошла к директору интерната с Марининой проблемой. Он был уверен, что документы сданы в училище. На всякий случай мы посмотрели оставшиеся личные дела выпускников, но там не было даже копий. Днём мне снова позвонила Марина из учебной части училища и дала трубку секретарю:
- Это вы  сдавали документы четыре года назад?- услышала я строгий голос. – Теперь вспоминайте, куда вы их подевали. У нас их нет. Мы снимаем копии, а оригиналы возвращаем родителям или опекунам.
 
    Я мучительно вспоминала, но ничего не вспоминалось. Одни учебные заведения все оригиналы документов детей-сирот оставляли у себя. Таких случаев у  меня было много. Если же документы оставались у меня, я отдавала их родственникам. В случае с Мариной отдавать их было некому. Значит, они где-то лежат. Но где?
 За эти четыре года сменилось четыре социальных педагога. Где теперь искать?

   Оставался последний шанс – связаться с Людмилой Викторовной, молодой девушкой, которая теперь работала социальным педагогом и находилась в отпуске.
На мои звонки её телефон деревянным голосом отвечал: «В данный момент вы не можете связаться с абонентом». Я продолжала звонить и, наконец, дозвонившись, узнала, что ключ от кабинета социального педагога есть в бухгалтерии. А на нижней полке в её шкафу есть какие-то старые документы. Поздно вечером снова позвонила Марина:
- Что мне делать? Ехать с утра в райцентр?
- Подожди до завтра, поищу ещё сама.
-  Знаете, у меня ещё одна большая проблема, - голос Марины прозвучал сквозь слёзы. – У меня с карточки украли все деньги, всю летнюю стипендию. Я уже ходила в банк, в милицию. Всюду писала заявления. Но мне ничего не обещают.
«Вот невезучая» - подумала я.
   Всю ночь мне снились почему-то кучи грязного белья, которое мне предстояло стирать. Утром я поехала в интернат. Директор был на месте.
- Можно мне посмотреть ещё в шкафу у социального педагога злополучные документы Марины? - без особой надежды в голосе спросила я.
- Конечно, ищите.

  Я взяла в бухгалтерии ключ от кабинета, где стояло два стола и два шкафа, и где работали секретарь и социальный педагог.  В левом нижнем углу лежали на боку голубые коробки со старыми документами. В одной, которую я помнила ещё по своей работе, были старые свидетельства о рождении детей, давным-давно выбывших из школы-интерната. Я добросовестно просмотрела все. Естественно, документов Марины в этой коробке не было.
 
   Из второй, тяжёлой коробки я вытащила толстую пачку различных документов и стала их перебирать по одному, почти ни на что не надеясь. Вдруг среди бумаг показался синий краешек смутно знакомой грамоты. Я достала эту грамоту и прочла фамилию и имя Марины. Не веря своей удаче, я достала ещё две Марининых грамоты и тут увидела зелёную книжечку её свидетельства о рождении. Там же нашлись и все остальные документы, подтверждающие статус сироты. Меня охватило чувство необыкновенного счастья.
   Так счастлива я была всего несколько раз в жизни. В первый раз это было, когда у меня родилась дочка. Потом я смеялась и плакала от счастья, когда узнала по телефону, что моя дочка поступила в институт в Киеве, отлично сдав один единственный экзамен – сочинение. Так же  радовалась я, когда у моей дочки родилась первая дочь. И вот теперь мне снова хотелось одновременно смеяться и плакать от счастья! Я сразу же позвонила Марине:
- Я нашла! Приезжай сейчас! Жду!
- Нашли! Я уже выезжаю, - обрадовалась Марина.

  Через два часа она входила в прохладный школьный вестибюль с радостной улыбкой на приятном круглом лице. Мы обнялись. Я вручила ей файл с документами. В ответ на её благодарность я сказала:
- Да за что мне спасибо? Это я виновата. Я тогда уволилась на пенсию, а твои документы оставила в отдельной папке в шкафу. Как я об этом забыла?! Никому ничего не передала. И вот, теперь,  сколько мы все переволновались!
-  Спасибо Вам! Сегодня же сфотографируюсь, а завтра отнесу документы в институт. Теперь у меня есть все оригиналы, без которых документы не принимают.
 
  Мы сидели с Мариной в актовом зале. За прошедшие четыре года она чуть-чуть выросла, похорошела, сделала новую сложную причёску. Но осталась такой же миловидной и скромной. Марина рассказала мне, что проходила преддипломную практику на заводе керамики в Хмельницкой области. Там она делала свой дипломный проект «Табу».  Это было большое круглое керамическое панно,  с ладонями в центре,  держащими цветок. А по краю был изображён Зодиак – круг животных и ещё один растительный орнамент.
- Представляете, - улыбаясь, говорила Марина, - как я сажусь в поезд с четырьмя тяжёлыми коробками, в которых везу в училище свою дипломную работу!
На месте уже всё собрали, и моё панно в защиту природы, нашей флоры и фауны, оценили на 12 баллов.         

  Я слушала Марину, радовалась её успеху, а в голову снова и снова лезла мысль о моей непростительной ошибке. Как я могла забыть о том, что получила документы Марины? Почему никому не сказала о них? Кажется, такого со мной никогда не было. Утешало только главное, что документы не пропали, что нашлись вовремя и что это был последний «прокол» в моей работе – я ведь уже не работаю, и больше такое не повторится.
   В начале августа Марина позвонила мне и радостно сообщила, что поступила в институт. 
Послесловие.
  Марина успешно окончила художественно-графический факультет педагогического университета, но не пошла в школу обычным учителем изобразительного искусства. Теперь она работает в одном из курортов Египта аниматором. Под её руководством, пока родители отдыхают, их дети учатся рисовать, лепить, клеить, делать маски и орнаменты, интересно и весело проводить свой досуг. На этой работе Марина нашла своё призвание и счастлива.