Как возродить традиционные ценности в мире, в котором не осталось ничего традиционного? Существует три точки, три центра силы на которых держится традиционное общество: это государство, это церковь и это культура. И в тоже время это все одно, система, устремленная в небо, к богу: церковь не отделима от государства, а культура выходит из монастырей.
То есть, чем бы мы не собрались заниматься: политикой ли, искусством ли – мы начинаем с похода в храм. Но современная Православная церковь настолько погрязла в гуманизме, что в ней самой сложно отыскать точку опоры, некий рычаг, при помощи которого можно запустить традиционные процессы в обществе. Выход из всех этих проблем я вижу в реабилитации юродства.
И тогда мы можем смело заниматься политикой, не участвуя в демократических выборах, потому что консерватор не демократ. А просто гнать демократов в шею вместе с гражданским обществом, игнорируя законность, потому что наш закон выше, «наши нравы продиктованы великим принципом насилия» (У.Берроуз).
И тогда мы можем заниматься искусством. Но не писать картины и книги, а радостно, безо всякой злобы, бить постмодернистов, да и вообще всех подряд пока сдачи не дадут. Добиться ответной адекватной реакции, добиться пробуждения человека – в этом состоит задача искусства. А какой реакции может добиться современное искусство? Оно только зевоту нагоняет.
Тогда можно заниматься экономикой. Философ Александр Дугин считает, что Китай выбрал очень интересную модель экономики: как только либеральные процессы в экономике начинают угрожать национальным интересам, вся демократия тут же сворачивается. Но намного раньше Китая Чингисхан выбрал еще более интересную модель экономики – он крышевал Китай.
Тогда можно будет заниматься даже религией, но, не размахивая кадилом, а размахивая дубинкой над головой недалекого попа. Юродство – это лучший способ заинтересовать религией и властью наиболее интеллектуальную, наиболее творческую молодежь, которая сейчас ищет себя в маргинальных духовных учениях или находится в состоянии «внутренней эмиграции».
Принятие закона о защите прав верующих – это хорошо. Это значит что у нас не только церковь с государством, но и государство с церковью, государство как инструмент насилия. У православия вырастают зубы, вот к чему я веду. Но это еще не те зубы. Церковь хочет действовать законными методами, находиться в правовом поле, а должна бы беззаконными, то есть юродивыми.
Когда я говорю о юродстве, я постоянно акцентирую на совершении преступлений, потому что законность – это религия гуманистов. Находясь в конфронтации к современному богооставленному миру, юродивый делает все наоборот: они добры – мы злы, они мир – мы война, они жизнь – мы смерть, они белое – мы черное, они гуманисты – мы христиане.
Запрет на ношение хиджаба тоже хорошо. Потому что государство у нас хоть и светское, как постоянно подчеркивает президент, да только свет то у нас православный. То есть исповедовать ты можешь все что угодно, и тебя никто не тронет, если ты не лезешь в политику. Свет – это политическая область.
Принятие юродства – это момент истины для Русской Православной Церкви. Момент по важности превосходящий строительство Храма Христа Спасителя. И если церковь признает юродство – мы победим, а если нет – мы победим и церковь. Умный человек в наше время в церковь не пойдет, а стараниями «людей в коврах» и благоглупостных баб церковь не устоит.
До сих пор просто не было идеи, на основании которой можно было бы что – то делать с церковью. Удар юродством по церкви – это то, что в восточных единоборствах называется «удар из пустоты», вне концепций, вне смыслов. Юродство церкви не враждебно и поэтому бороться с ним будет крайне затруднительно. Если юродивый приходит к жирному попу и кидает говном в его новенький джип, что ты тут поделаешь? Юродство – это совесть клерикалов.
Ситуация в России сейчас напоминает ситуацию столетней давности: полная никчемность власти с одной стороны и небольшая группа пассионариев, носителей актуальных дионисийских идей с другой. И эта небольшая группа носителей может в одночасье изменить все, потому что там, где все сгнило, только пни и все развалится.
Но где находится та точка, то "тонкое" место, по которому нужно пнуть, чтобы все современное русское общество не знало, куда ему прятаться? За что они все так держатся? На что надеются? Чего они все хотят? Они хотят, чтобы все было разумно. Разум – это бог гуманистов. Таким образом, акт немотивированного чистого безумия становится актом философским, творческим и политическим.
Необходимо ввести культуру безумия. Современному человеку жить очень скучно, новые айпады уже никого не радуют. Люди чувствуют что в их жизни чего- то не хватает, возможно чего- то самого главного, но что это – объяснить не могут. Они говорят о деньгах, свободах, законности, но это все не то. Бывает, у человека все есть, а он вдруг уходит в запой или еще чего похуже.
Только идиот в наше время скажет, что наличие денег делает человека лучше, чем те, кто без денег. То есть сами, успешные в финансовом отношении люди не считают деньги чем- то значительным и стремятся узнать что – то большее, хотят окультуриться и одухотвориться. Конечно, как правило, это стремление носит досуговый характер с йогой в хорошем фитнес – центре или китайским чаепитием в соответствующей обстановке, но как бы там, ни было, быть тупо богатым уже не модно.
Некоторые с тоской посматривают назад в СССР, потому что советский строй содержал в себе элемент безумия, он заключался в героическом самопожертвовании ради дела коммунизма. Советское безумие всех объединяло, потому что безумие разрушает границы. Почему людей так сближает алкоголь? Потому что алкогольное опьянение – это простая форма безумия. Опьяненный человек счастлив, потому что он един с миром и людьми. Безумие создает народы, а разум их разрушает.
В романе Достоевского "Братья Карамазовы" есть эпизод в котором Федор Карамазов удивляется тому, что Иван тоже его сын, как - будто впервые об этом слышит. Так происходит, потому что в личности Федора, Алеши и Мити есть элемент юродства, а в иване его нет. И Достоевский, конечно осуждает и Федора, и Митю, и Алеша далеко не святой, а просто наивный юнец, но все - таки основное зло идет от гуманиста Ивана, это он научил Смердякова вседозволенности.
У американцев во второй половине ХХ века было свое безумие национального масштаба, оно называлось ЛСД. Мало кто знает что наркотик ЛСД сначала продавался легально и только когда государственная машина оценила масштабы "бедствия", его запретили. К ЛСД нет привыкания, по своим свойствам он напоминает знаменитый пейот, который американские индейцы применяют в культовых целях. При помощи пейота они путешествуют в иные миры и получают знания.
Но советское героическое и американское наркотическое безумие было профанное. Необходимо заразить общество настоящим юродивым безумием, ради строительства Рая на Земле или на Небе, да и не важно где, ведь для безумца везде Рай. Давайте безумно любить или безумно сражаться за правое дело, не важно что – важно само безумие. Давайте мыслить безумно!
Тогда наступит тотальный хаос, который будет к тому же всем по душе и тогда власть покажет свою полную несостоятельность, потому что можно привлечь человека к ответственности, если он нарушает закон. Но его нельзя привлечь, если он бросает семью и высокооплачиваемую работу и уезжает на Северный полюс медитировать на тюленей.
Истосковавшийся русский народ жаждет безумия и его ему нужно дать. Пусть все повалится, пусть всю страну утянет в безумный водоворот. Безумное общество станет неуправляемым и тогда во власти будут востребованы совершенно новые люди, специалисты по управлению хаосом, а кто лучше всех понимает хаос, если не агенты хаоса, те самые, которые его и запустили.