«Когда же осенью здесь буря,
Пробудит озеро от сна,
Тогда чело своё нахмуря,
Бывает Ладога страшна…»
(стихи неизвестного инока Валаамского монастыря)
После того, как 8 сентября 1941 было замкнуто кольцо блокады, начались попытки эвакуации людей из Ленинграда. Единственной для этого возможностью оказалось морское сообщение по Ладожскому озеру: с запада на восток, от Осиновца до Новой Ладоги, (расстояние около 120-130 км, может и несколько более, по водному пути).
Многие питерцы знают, что к порту Осиновец примыкает железнодорожная станция «Ладожское озеро» (порядка 15км от Всеволожска).
Обратным же маршрутом в блокированный город направлялись продовольствие, топливо и боеприпасы; и ещё подразделения бойцов для защиты города. Все эти действия осуществлялись посредством буксировки многотонных деревянных барж, предназначенных, тем не менее, для перевозки грузов лишь в речных условиях.
Но Ладожское озеро, только по названию «озеро». В действительности же, по большинству географических характеристик, - это небольшое море, поскольку расстояние по длине с севера на юг достигает 230 км, а максимальные глубины превышают 200 метров.
Хотя, знакомые подводники, служившие в своё время на Ладожской флотилии, рассказывали, что существуют ямы и впадины, глубины в которых превышают и 300 метров.
А вот что пишет, к примеру, адмирал В. Ф. Трибуц, в своих воспоминаниях о боях на Ладоге, бывший в годы войны командующим Балтийским флотом:
«На острове Валаам, в библиотеке бывшего монастыря удалось найти сведения о том, что русские монахи начали промер глубин ещё в 990 году нашей эры».
И, практически с первых дней сентября, в Ладоге начинаются лютые штормы, порою достигающие 9-10 баллов с высотою волн с 2-3х этажный дом.
17 сентября 1941 ладожский шторм утопил две баржи, буксируемые курсом из Новой Ладоги к Осиновцу, то есть по направлению к осаждённому немцами Ленинграду. Первая баржа везла боеприпасы, вторая красноармейцев.
На помощь гибнущим бойцам был послан тральщик «ТЩ-122» (по сути переоборудованный в боевой корабль плоскодонный речной буксир).
Из-за огромной волны тральщик не имел возможности спустить шлюпки, и тогда его матросы, обвязавшись страховочными концами (канатами), бросились в бушующие волны и помогли тонущим красноармейцам, кое-как держащимся за обломки баржи, подняться на тральщик.
Таким образом, удалось спасти около 200 человек, но тральщик, от огромной перегрузки и непрекращающегося шторма, стал тонуть. Тогда его командир, старший лейтенант Ф. Л. Ходов, направил корабль к берегу, в надежде посадить его на мель. Но в какой-то момент на тральщик напали немецкие «мессеры». От них тонущие моряки отбивались из единственного 45-ти миллиметрового орудия и ещё из винтовок - «трёхлинеек».
В конце концов, получивший значительные повреждения корабль, затонул на одной из прибрежных отмелей, и люди в течение долгого времени (около 10 часов почти в ледяной воде!), держались за выглядывавшие из воды верхние надстройки и трубу тральщика. А впоследствии, поскольку шторм к тому времени начал стихать, уцелевшие в воде люди были спасены подошедшими к ним шлюпками и переправлены на канонерскую лодку «Нора».
В этот же день случилась и ещё одна беда.
В обратном направлении – из Осиновца в Новую Ладогу, предполагалось буксировать баржу с эвакуирующимися курсантами военно-морских училищ и выпускниками Военно-морской медицинской академии. Многие из них, в основном курсанты Дзержинки, училищ Орджоникидзе и Жданова и военно-морские медики, уже прошли до этого боевое крещение, защищая Ораниенбаумский пятачок.
Но часть военных училищ к тому времени уже эвакуировались, а молодые офицеры-врачи направлялись к местам новых назначений. Некоторые были с жёнами и детьми. Плюс к ним на барже оказались сотрудники гидрографического и транспортного управлений, учащиеся ремесленных училищ, а так же многие «неучтённые» граждане, преимущественно женщины с детьми и старики, эвакуировавшиеся на Большую землю.
Как тогда говорили моряки, называя «Большой землёю» часть нашей территории, не занятой немцами.
Капитан морского буксира «Орёл», которому предписывалось вести баржу, Иван Дмитриевич Ерофеев, узнав о характере транспортируемого «груза», пришёл в естественное негодование.
Ещё бы, ему ли, проплававшему на Ладоге много лет, было не знать, какими бывают штормы в это время года? Да к тому же, наверняка он был осведомлён и о новых метеосводках, сообщающих о резком изменении погоды в ближайшее время. Однако военные приказы, хоть и по сути своей, порою дикие, как известно, не обсуждаются.
К началу второй половины того злополучного дня началась погрузка на баржу под рейсовым номером «752». С учётом крайне вероятной опасности с воздуха, прохождение морского каравана планировалось на преимущественно тёмное время суток. И всего, по неучтённым данным, на палубе и трюмах баржи разместилось от 1200 до 1500 человек.
Первые часы плавания прошли относительно спокойно. Отмечались лишь небольшое волнение на Ладоге и понемногу крепчающий северо-западный ветер, - «подсеверок», как его окрестили балтийцы ещё с незапамятных времён. Караван потихоньку двигался к намеченной цели своего маршрута.
В трюме изрядно пахло навозом, и острословы-курсанты по этому поводу шутили: «Ну вот, ещё вчера на этом броненосце перевозили скот, а сегодня уже наша очередь!»
Затем ветер и качка стали усиливаться, и где-то, уже под утро, в трюмах образовалась течь. Курсанты под предводительством старших офицеров и молодых военврачей пытались откачивать из трюмов воду, однако в их распоряжении, в качестве средств для откачки, оказались лишь вёдра.
В конце концов, осознав бессмысленность своих действий, курсанты бросили эту затею и стали выбираться наверх, поскольку ситуация становилась угрожающей.
Теперь обратимся к имеющимся в нашем распоряжении документам и свидетельствам очевидцев трагедии.
Комментарии вице-адмирала Евгения Шитикова, непосредственного участника тех трагических событий (в 1941 был курсантом ВВМУ им. Дзержинского)
(из архива музея истории ВМФ; комментарии опубликованы в газете "Морская старина" 1991)
«17 сентября на Ладожском озере у маяка Сухо погиб 151 врач из Военно-морской медицинской академии, 460 курсантов и офицеров военно-морских учебных заведений и много других военных и гражданских лиц.
Их эвакуировали из блокированного Ленинграда на Большую землю.
Эшелон ВМУЗов (военно-морских вузов, - примечание Фёдора Дорнова) формировался в Осиновце и для него был выделен конвой и транспорт в составе канлодки «Шексна», буксира «Орел» и баржи №752.
«Шексной» командовал старший лейтенант М.А.Гладких, и у нее на борту находился начальник аварийно-спасательного управления ВМФ контр-адмирал А.А.Кузнецов, убывавший в командировку. На «Орле» старшим среди эвакуируемых был командир учебной бригады подводных лодок контр-адмирал А.Т.Заостровцев».
Вспоминает контр-адмирал А.Т.Заостровцев.
(из архива музея Истории ВМФ)
«Шексна» ушла раньше буксира с баржей, бросив их на произвол судьбы. По-видимому, «конвой» ушел, опасаясь налетов с воздуха.
Караван двигался без огней: дул нордовый ветер 3-4 балла. Ветер крепчал, часам к 6 утра дойдя до 6-7 баллов. Пришлось повернуть против ветра. Была запрошена баржа - ответили, что все благополучно. Так шли против волны до 7 часов, когда с баржи поступил сигнал: в трюм поступает вода.
Все аварийные средства баржи заключались в одном ведре.
Около 7.30 сообщили, что на барже много воды, она изгибается на три части. Был дан сигнал «SOS» в Новую Ладогу, Ленинград и Лодейное Поле. Ответил только Ленинград. Авария произошла у Сухова маяка, в 6-7 милях от него.
Канлодка «Селемджа» проходила в это время недалеко от маяка, но на сигналы с буксира никак не реагировала и вскоре скрылась. Баржу старались буксировать, но она становилась лагом к волне. Шторм в это время достиг 9 баллов. Одна из больших волн захлестнула баржу, снесла домик и разломила судно на три части. Сотни людей оказались в воде.
На буксире обрубили конец и двинулись в самую гущу плавающих людей, стремясь спасти, сколько смогут. Около 200 человек подобрали (в действительности порядка 160 – уточняет Евгений Шитиков). Корма буксира осела, задним ходом вышли из этой «гущи» и пошли к Новой Ладоге».
Комментарии адмирала Евгения Шитикова.
«Так и закончил рассказ А.Т.Заостровцев, санкционировавший уход «Орла». По морским традициям, буксир не должен был отходить от баржи до прихода помощи.
Контр-адмирал А.А.Кузнецов и капитан II ранга В.Шарик письменно доложили об этом переходе следующее.
«На баржу было погружено 1200 человек, 4 машины и ряд других грузов. Деревянная баржа, не имевшая дополнительных креплений, не была подготовлена для плавания в условиях озера (осенью).
Баржу должен был буксировать ледокольного типа буксир «Орел», на котором находился руководивший эвакуацией этой группы контр-адмирал Заостровцев. Ладожский вооруженный пароход «Шексна» предназначался для конвоирования каравана. Но так как погрузка затянулась, то командование, опасавшееся, по-видимому, воздушного налета, решило отпустить буксир с баржей без «Шексны», еще не готовой к отходу. Командир «Шексны» получил приказание догнать караван позже, если же в темноте его не найдет, то самостоятельно следовать в Новую Ладогу. «Шексна» караван не обнаружила и пошла самостоятельно».
Примечание Федора Дорнова.
Налицо расхождения в показаниях адмирала Заостровцева, находившегося на буксире «Орёл» и заявившего, что «Шексна» ушла раньше каравана.
И военных должностных лиц тов. Кузнецова и Шарика, свидетельствовавших, что «командование, опасавшееся налёта, решило отпустить буксир с баржей без «Шексны», ещё не готовой к отходу. Тем не менее, читаем их доклад далее.
«Около 24.00 на Ладожском озере начался шторм, усилившийся к 2-3 часам 17 сентября до 7-8 баллов. Часам к 7 утра «Шексна» пришла в Н.Ладогу и встала на рейд, так как к пристани не могла подойти из-за своей осадки. «Шексна» была вынуждена длительное время ожидать буксир, способный принять и высадить пассажиров – командиров. Только после полудня появился портовый буксир, никого не принявший на борт. Как выяснилось потом, он шел к месту гибели барж».
Примечание Фёдора Дорнова.
Не совсем ясно, к месту гибели каких барж ушёл портовый буксир (без названия) из порта Новой Ладоги. Ведь нам известно, что в тот день погибли ещё две баржи, о которых упоминалось выше: одна с боеприпасами, а вторая с красноармейцами, шедшие в обратном направлении, и которых спасал героический тральщик «ТЩ-122».
И, кроме того, теперь уже совершенно очевидно, почему, якобы догоняющая основной караван «Шексна», «буксир с баржей в темноте не нашла».
Как это так? Ведь и на буксире, и даже на барже №752 имелись радиостанции, по которым можно было попытаться уточнить их координаты.
Так «Шексна» караван и не искала. И даже специально не связывалась с ними по радио. И сейчас станет понятно, почему.
Куда же так спешила «Шексна», по словам контр-адмирала Заостровцева, «бросив караван на произвол судьбы»?
А «Шексна» спешила доставить в Новую Ладогу неких "особо привилегированных пассажиров" и была ими забита «под завязку». Поэтому-то и оказалась «сильно перегружена». И естественно, никого не могла спасти по определению. Вот так: военный корабль, которому, согласно приказу, предписывалось конвоирование, то есть, защита каравана, а перевозил пассажиров.
Из доклада контр-адмирала Кузнецова и капитана 2 ранга Шарика.
«Дважды низко пролетал МБР, летчик что-то показывал, потом стало ясно – направление на место аварии.
Часам к 16.00 подошел «Орел», на котором находились спасенные с баржи 250-300 человек (почти в два раза завышенная цифра!– уточняет Евгений Шитиков). «Орел» забрал часть пассажиров с «Шексны» и пошел к берегу. Затем «Шексна» приняла подошедший буксир, забравший остальных пассажиров. Контр-адмирал Кузнецов приказал «Шексне» идти к месту аварии».
Комментарии адмирала Евгения Шитикова.
«Такова роль «главного спасателя» флота в этой истории, описанная им самим. Канлодка «Шексна» дождалась темноты и ночью вернулась в Осиновец, так как идти к месту аварии было уже поздно – спасать было некого. Справедливую оценку работы штаба Ленинградской ВМБ дал историограф Берков: «Переход был организован чрезвычайно скверно. Достаточно указать на отсутствие конвоя».
Примечание Фёдора Дорнова.
Важную роль в спасении людей с гибнущей баржи могла бы сыграть канлодка "Селемджа", проходившая утром параллельным курсом с караваном, и, наверняка, слышавшая сигнал "SOS". Однако этого не сделала. Она лишь (в течение нескольких часов) маневрировала в отдалении, но не предпринимала никаких действий. Спасал тонущих в Ладоге людей один "Орёл".
Когда "Орёл" принял к себе на борт около 200 человек, и его осадка стала угрожающей, то приблизился к "Селемдже", насколько позволял шторм. Тогда адмирал Заостровцев, под угрозой применения оружия, потребовал срочно предпринять какие-либо меры по спасению.
К тому времени на гибнущую баржу "752" обрушилась новая беда: налетели немецкие "стервятники", сбросившие, по приблизительным подсчётам, на баржу 8 бомб. Правда, не было ни одного прямого попадания, а бомбы ложились от гибнущей в волнах баржи порядка 80-100 метров.
На что командир "Селеджи", капитан 3 ранга Антонов ответил, что канлодка имеет слишком малое водоизмещение и низкую остойчивость, поскольку переделана из... землечерпалки. Тем не менее, подчинился требованию Заостровцева, однако успел спасти лишь 26 человек. К тому времени большая часть людей уже погибли.
Комментарии адмирала Евгения Шитикова.
"Массовая гибель офицеров и курсантов не нашла даже упоминания в мемуарах лиц, которые непосредственно были связаны с перевозками по Ладоге: адмирала В.Ф. Трибуца, адмирала Ю.А.Пантелеева, контр-адмирала А.Т.Караваева – бывшего инспектора по водным перевозкам в Новой Ладоге, а ранее заместителя начальника кораблестроительного факультета ВВМУ им. Дзержинского. Теперь - то, спустя полвека, пора рассказать правду о катастрофе. Наш долг перед погибшими установить истину, определить координаты места гибели ленинградцев и увековечить их память».
Примечание Фёдора Дорнова.
Дабы не быть голословными в некоторых своих предположениях, приведём тезисы из официального доклада полкового комиссара Макшанчикова, являвшегося старшим военным начальником на барже "752".
«Военному комиссару ВМУЗ ВМФ СССР
Корпусному комиссару тов. Лаухину
ДОКЛАД О КАТАСТРОФЕ В ЛАДОЖСКОМ ОЗЕРЕ
17 СЕНТЯБРЯ 1941 Г.
В ночь на 16 сентября от старшего по эвакуации остатков (! так в докладе) ВМУЗ – капитана 2 ранга тов. Кададзе было получено приказание о том, чтобы 16/IX утром отбыть из Ленинграда первым эшелоном в составе:
а.) ВВМИУ имени Дзержинского,
б.) ВВМГУ имени Орджоникидзе,
в.) врачей, окончивших ВММА.
Примерно в 9 часов 30 минут утра все были погружены в вагоны, чтобы следовать по Ириновской ветке Финляндской железной дороги до ст. Ладожское озеро. Дальнейший путь следования был намечен: переход по Ладожскому озеру до Новой Ладоги, от Новой Ладоги до ст.Волховстрой, от Волховстроя до Череповца и дальше.
Наш эшелон на ст. Ладожское озеро прибыл в тринадцатом часу. Нелишне отметить, что наше прибытие совпало с налетом неприятельской авиации, которая за время нашего нахождения на ст. Ладожское озеро налетала раза 3, производя бомбежку места погрузки, наши люди в это время были укрыты в лесу.
По прибытии на ст. Ладожское озеро нами было доложено Начальнику перевозок через Ладожское озеро капитану I ранга тов. Авраамову о том, что прибыл эшелон курсантов, который надлежит переправить на другой берег.
Тов. Авраамов заявил, что баржа, которая будет использоваться для нашей переброски, еще не разгружена и занята батальоном, что она будет свободна часов в 16-ть, и что тогда он даст распоряжение приступить к погрузке.
Действительно, часов в 17-ть капитан I ранга тов. Авраамов дал приказание приступить к погрузке наших людей. Отмечу, что к этому времени предназначенная для нас баржа уже была частично загружена мелкими партиями людей от различных организаций. Тов. Авраамов распорядился погрузить только половину нашего состава (примерно 400 человек), обещая оставшихся погрузить на другую баржу.
Нами было принято решение погрузить гидрографов и выпускников ВММА. Когда это было сделано, тов. Авраамов распорядился на эту баржу погрузить и дзержинцев, обещая их перевести на другую баржу, как только наша баржа отойдет от причальной стенки. Дзержинцы были погружены, затем последовало указание – в интересах устранения демаскировки курсантов Училища им. Дзержинского с верхней палубы свести в трюм, затем были убраны сходни. Как только это последнее было сделано и буксир потянул нашу баржу, капитан I ранга Авраамов заявил, что другой баржи подано не будет и все погруженные будут следовать через Ладожское озеро в одной барже. Таким образом, в нашей барже оказалось не менее 1.100 – 1.200 человек.
Когда еще грузились, было известно, что от стенки нас отведет один буксир, затем подойдет другой, и этот – то другой будет тянуть нас через Ладожское озеро. Так в начале и было: часов в 19-ть нас потащил один буксир, затем взял другой, и у нас была полная уверенность, что он нас поведет до Новой Ладоги, чего не получилось: буксир, подхватив нас, возил у берега взад и вперед. На наш запрос о причине этого капитан ответил, что он имеет распоряжение нашу баржу доставить к другому, более мощному буксиру «Боевой», а где этот «Боевой» находится, он не знает.
Видя эту ненормальность, принимаем решение связаться с берегом, чтобы разыскать буксир. К этому времени на баржу прибыл контр-адмирал Заостровцев с целью следовать с нами до Новой Ладоги. Контр-адмирал тов. Заостровцев и капитан-лейтенант Кижель (начальник эшелона) идут на берег, где устанавливают отсутствие буксира «Боевой» и находят другой буксир «Орел», с которым и возвратились обратно. «Орел», взяв нас на буксир, часа в 23 потащил через Ладожское озеро. Таким образом, из-за неразберихи с буксирами было потрачено не менее 4-х часов времени (от 19 до 23-х часов).
Сначала дул очень небольшой ветерок, который постепенно стал крепчать, а часам к 3-м усилился настолько, что баржа стала сильно изгибаться на волнах, и, видимо, оттого, что разошлись швы, дала течь.
Пришлось пустить в ход местные водоотливные средства, которые оказались неисправными. Ветряной и ручной насосы были отремонтированы и пущены в ход, но по причине ветхости работали недолго, и минут через 30-ть окончательно вышли из строя. Для выкачки воды использовали ведра, которых нашлось только 4. Этими ведрами и выкачивали воду до того момента, когда баржа окончательно была залита водой (часов около 9-ти).
Когда увеличилась видимость настолько, что можно было использовать семафор, передал на буксир, на буксире находились контр-адмирал Заостровцев и капитан-лейтенант Кижель, о том, что баржа заполняется водой, а водоотливные средства отсутствуют, я запросил помощи, на что получил ответ, что буксир не имеет водоотливных средств.
Между тем, положение баржи стало опасней. Я, чтобы сохранить плавучесть баржи, принял решение сбросить 4 автомашины, находящиеся на верхней палубе, что и было сделано. Это облегчило баржу и оттянуло момент ее погружения, но спасти не могло; положение стало еще опасней, о чем и было передано на буксир. Буксир по радио дает «СОС».
Примерно в это время показалась какое-то военное судно. У нас появилась уверенность, что оно подойдет и окажет помощь, но этого не было сделано. Несмотря на тревожные гудки, которые давал «Орел», военный корабль, оказавшийся канонерской лодкой «Селемджа», к нам не подошел. Зажигание факела, махание белыми простынями, выстрелы из винтовок и т.п. так же не побудили капитана III ранга Антонова – командира «Селемджи» приблизиться к нам, чтобы оказать помощь.
Часов около 9-ти, а к этому времени ветер и волны еще более усилились, на баржу обрушились три огромных волны, которые ее и затопили. Залитая водой баржа, сравнявшись с поверхностью озера, сохранила плавучесть и на дно не пошла. Это обстоятельство сохранило уверенность, что удастся до снятия продержаться на воде. Ветер же не только не утихал, но все более усиливался, и сила его дошла до 9-ти баллов.
На нашу затонувшую баржу стали обрушиваться огромные волны, сбрасывающие в озеро людей, сама баржа не могла устоять и стала расползаться: сперва была смыта избушка и люди, находившиеся на ней; затем волнами сняло верхнюю палубу, за исключением небольших кусочков палубы, оставшейся на корме, в носу и в середине у мачты. Вместе с верхней палубой, смытой с баржи, были смыты и люди, которые, отдалившись от баржи, плавали на обломках.
Вот этих – то людей, плавающих на обломках, и стал спасать «Орел», подняв на борт 216 человек. Остальные, кто держался на поверхности воды, постепенно застывали и тонули, или погибали, спасая других. Все это в пределах видимости к/лодки «Селемджа», но она наблюдала и не подходила, чтобы спасти.
Правда, часов в 16-ть «Селемджа» подошла и стала спасать, но и то, только после того, как перегруженный спасенными людьми буксир «Орел» подошел к ней и контр-адмирал тов. Заостровцев угрозой оружием заставил капитана «Селемджи» идти спасать оставшихся. К сожалению, этих оставшихся было уже мало, и за 5 заходов к обломкам баржи «Селемджа» сняла только 24 человека. Позднее командир «Селемджи» объяснил, что он подходить боялся, т.к. его канонерская лодка переделана из землечерпательной машины и по расчетам может выдержать крен не более 16 градусов.
Необходимо отметить, что когда баржа затонула, и люди плавали в воде, показался неприятельский самолет, который сбросив 6 бомб, упавших в 80-ти м., полетел дальше.
В связи с этим переходом необходимо отметить и следующий момент: перед отходом от причальной стенки мы с капитан-лейтенантом Кижель спрашивали у комиссара перебросок через Ладожское озеро – батальонного комиссара тов. Комарова о том, будет ли кто нас охранять в пути. Нам было сообщено, что будет охранять канлодка «Шексна», и это было правдой. Когда мы ходили в поисках буксира, то с «Шексны» шел катер и запрашивал, когда мы пойдем, чтобы «Шексна» могла сопровождать.
К несчастью, на «Шексну» были приняты разные пассажиры, и она, тем самым, была превращена в пассажирское судно. Очевидно, в силу этого, «Шексна» ночью раз или два показалась нам, а затем ушла вперед, и поэтому в период бедствия и бомбежки с неприятельского самолета нам помощи оказать не могла.
В итоге происшедшей катастрофы погибло не менее 900-1000 человек. По отдельным училищам цифры о погибших и спасенных показывают следующее:
Надлежит отметить, что случаев паники, переходящей в животный страх, почти не наблюдалось. Можно отметить только случай, когда выпускник ВММА (Военно-Морской Медицинской Академии) Виноградов стремился сбить ногой своего товарища - женщину, тоже окончившую Академию, которая цеплялась за плот, на котором плавал Виноградов. И этот Виноградов, и женщина – оба погибли.
Гораздо больше было примеров обратного порядка. Так, например, курсант Кузнецов, спасая 3-х женщин, сам утонул. При таких же обстоятельствах погиб и лейтенант Смирнов. Очень хорошо себя показывали курсанты: Бочков, Барабанов, Рабиновский и др.
Из командного состава Гидрографического училища погибли: лейтенант Емельянов, лейтенант Сазонов, лейтенант Смирнов, политрук Щербо, воентехник I ранга Золотов, воентехник I ранга Сорокин, интендант II р. Злобин, интендант III р. Купцов.
Если говорить о причинах столь тяжелой катастрофы, то можно отметить:
1. Начальник перебросок через Ладожское озеро капитаном I ранга тов. Авраамовым была допущена чрезмерная перегрузка баржи. Может быть, если бы баржа не была так перегружена, то она бы и выдержала вышеуказанный шторм.
2. Очевидно, был допущен просчет при предсказании погоды.
3. Отсутствие порядка в речном пароходстве и беззаботность к этому со стороны капитана I ранга Авраамова, благодаря чему было потеряно в поисках буксира 4 драгоценных часа хорошей тихой погоды.
4. Проявлена была халатность в организации охранения баржи в пути следования, благодаря чему канлодка «Шексна» была загружена разными пассажирами, охранение несла плохо, а в момент бедствия баржи и бомбежки ее неприятельским самолетом «Шексны» совсем не было.
5. Командир канлодки «Селемджа» капитан III ранга Антонов до преступности оказался осторожен. Имея полную возможность оказать помощь и спасти людей, он долго не подходил, а когда после угроз оружием подошел и стал спасать, то мог спасти только 24 человека.
6. Считаю так же, что плавучие средства, предоставляемые для перевозки людей через Ладожское озеро, и особенно, в осеннее бурливое время, мало пригодны. В Новой Ладоге, куда мы прибыли после спасения, сообщалось, что в этот день, 17 сентября, помимо нас были разбиты еще 2 баржи, в том числе, одна с пулеметным батальоном.
Военком эшелона
Полковой комиссар __Макшанчиков
8 октября 1941, г. Астрахань».
Примечание Фёдора Дорнова.
В фильме Никиты Михалкова «Утомлённые солнцем 2» (о художественных достоинствах картины, в целом, говорить не будем), - имеется довольно значительная часть о гибели людей на неизвестной барже. Не правда ли, очень напоминает историю о Ладожских караванах? Хотя, похожие трагические события могли иметь место практически в любой другой акватории нашей страны, отбивавшейся в то суровое время от фашистских полчищ.
К примеру, на Волге или на Днепре. Однако на Волге или Днепре не бывает таких штормов, как на Ладоге. Или в Азовском или в Чёрном море. Но там, пожалуй, никому бы и в голову не пришло пускать в открытое море буксируемую деревянную допотопную баржу, заполненную многими десятками сотен людей. А вот кому-то из ленинградских начальников тех лет пришло.
Вот уж действительно, «вчера на барже перевозили скот, а сегодня наша очередь…»
http://flot.com/history/patriotwar/barza.htm