РоманЭ. кн3 ч7 гл25 БЫТЬ или НЕ БЫТЬ? вот в чём

Ирина Лианова
См.содержание РоманЭ
http://www.proza.ru/2013/08/08/68


Я УЖЕ ЛЮБИЛА…
(музыкально-поэтический РоманЭ)

под Грифом "особой важности"

Приложение №6  к роману
 «Записки медведя или По ту сторону реала»
см. роман:   http://www.proza.ru/2013/12/13/1795



КНИГА ТРЕТЬЯ

ПОВЕСТЬ О РОМАНЕ …


ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ

Третья книга – конфетти из романов, повестей, рассказов и сказок известных и неизвестных писателей.

Песни прилагаются, и Вы их можете слушать, а можете не слушать, хозяин - барин. Но я бы всё же Вам настоятельно рекомендовала ПОСЛУШАТЬ и ПОСМОТРЕТЬ видео!!!
               - Где?
               - Есть такой сайт – «Изба-Читальня»




Часть седьмая

СОБАЧЬЕ СЕРДЦЕ - @


Глава 25

БЫТЬ или НЕ БЫТЬ? – вот в чём вопрос….


***
- Закрой глаза,
Позволь тебя любить.

Что с тобой?
Я не могу понять!
Где теплота твоя?
Куда ушла любовь?
Пойдём со мной,
Пойдём со мной опять,
В мой волшебный рай,
В страну волшебных снов…

Закрой глаза,
Пусть это всё обман,
Пусть это только сон,
И яд мы будем пить.
Укроет нас
Серебряный туман,
Позволь сейчас,
Позволь тебя любить…

Отпусти себя,
Забудь на миг печаль,
И перестань играть
Заученную роль.
Голос твой –
Надтреснутый хрусталь,
Дай же излечить
В душе тупую боль…



***
Юля внесла серебряное крытое блюдо, в котором что-то ворчало. Запах от блюда шёл такой, что рот собаки немедленно наполнился жидкой слюной. ««Epsylon_GR» или «Танцующий в ночи»»! – предположила она и застучала по клавишному паркету хвостом, как палкой.

- Сюда их, - хищно скомандовал Филипп Филиппович, - Доктор Борменталь, умоляю Вас, оставьте икру в покое. И если хотите послушаться доброго совета: налейте не английской, а обыкновенной русской водки.

Красавец-напарник – он был уже без халата, в приличном чёрном костюме – передёрнул плечами, вежливо ухмыльнулся и налил прозрачной.

- Ново-благословенная? – осведомился он.

- Бог с Вами, голубчик, - отозвался хозяин. – Это самогон, Дарья Петровна сама отлично готовит водку, и вышвырнул одним комком содержимое рюмки себе в горло, - …мм…доктор Борменталь, умоляю Вас, мгновенно эту штучку, и если Вы скажете, что это… я Ваш кровный враг на всю жизнь. «В инии провода…в сумерках города…вот ведь взошла луна…чтобы светить всегда…» На, получай.

- Собаку в столовой прикармливаете, - раздался женский голос, - потом её отсюда калачом не выманишь.

- Ничего. Бедняжка наголодалась, - Филипп Филиппович на конце вилки подал собаке закуску, принятую той с фокусной ловкостью, и вилку с грохотом свалил в полоскательницу.

Собака сидела в тени скатерти с видом часового у порохового склада.

-Еда, Иван Арнольдович, штука хитрая. Есть нужно уметь, а представьте себе – большинство людей вовсе есть не умеют. Нужно не только знать – что есть, но и когда и как. (Филипп Филиппович многозначительно потряс ложкой.) И что при этом говорить. Да-с. Если Вы заботитесь о своём пищеварении.

- Но,…сетевая разруха, Филипп Филиппович, - заикнулся было красавчик-напарник.

- Нет, - совершенно уверенно возразил Филипп Филиппович, - нет. Вы первый, дорогой Иван Арнольдович, воздержитесь от употребления самого этого слова. Это – мираж, дым, фикция. Когда кричат: «бей сетевую разруху!» - я смеюсь. Клянусь Вам, мне смешно! Это означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку! И вот, когда он вылупит из себя всякие галлюцинации и займётся чисткой сараев – разруха исчезнет сама собой. Двум богам служить нельзя! Невозможно в одно и то же время подметать сайтовские пути и устраивать судьбу своего сарая! Это никому не удаётся, доктор!

Филипп Филиппович вошёл в азарт. Ястребиные ноздри его раздувались. Набравшись сил после сытного обеда, гремел он подобно древнему пророку, и голова его сверкала серебром.

В течении месяца собака сожрала столько же, сколько в полтора года  последних голодных лет на улице. Но, конечно, только по весу. О качестве еды у Филипп Филипповича и говорить не приходилось. Если даже не принимать во внимание того, что ежедневно Дарьей Петровной закупалась груда обрезков на Сайтовском рынке по 25 мегабайтов, достаточно упомянуть обеды в 7 вечера в столовой, на которых собака присутствовала, несмотря на протесты изящной Юли. Во время этих обедов Филипп Филиппович окончательно получил звание божества. Собака становилась на задние лапы и жевала пиджак, собака изучила звонок Филипп Филипповича – два полнозвучных отрывистых хозяйских удара, и вылетала с лаем встречать его в передней. Хозяин вваливался в черно-бурой лисе, сверкая миллионами снежных блёсток, пахнущий мандаринами, сигарами, духами, лимонами, цветами, масляными красками, одеколоном, сукном, и голос его, как командная труба, разносился по всему жилищу.

- Зачем ты, свинья, сову разорвала? Она тебе мешала? Мешала, я тебя спрашиваю? Зачем математика Эудженио Калаби на плоскости разодрала?

- Её, Филипп Филиппович, нужно хлыстом отодрать хоть один раз, - возмущённо говорила Юля, а то она совершенно избалуется. Вы поглядите, что она с Вашими калошами сделала.

- Никого драть нельзя, - волновался Филипп Филлипович, - запомни это раз и навсегда. На человека и на животное можно действовать только внушением. Мясо ей давали сегодня?

- Господи, она весь дом обожрала. Что Вы спрашиваете, Филипп Филиппович. Я удивляюсь – как она не лопнет.

- Ну и пусть ест на здоровье…Чем тебе помешала сова, хулиганка?

- У-у! – скулила собака-подлиза и ползла на брюхе, вывернув лапы.

Затем её с гвалтом волокли за шиворот через приёмную в кабинет. Собака подвывала, цеплялась за ковёр, ехала на заду, как в цирке. Посредине кабинета на ковре лежала стекляноглазая сова с распоротым животом, из которого торчали какие-то красные тряпки, пахнущие нафталином. На столе валялся вдребезги разбитый портрет.

- Я нарочно не убрала, чтобы Вы полюбовались, - расстроено докладывала Юля, - ведь на стол вскочила, мерзавка! И за хвост её – цап! Я опомниться не успела, как она её всю растерзала. Мордой её потычьте в сову, Филипп Филиппович, чтобы она знала, как вещь портить.

И начинался вой. Собаку, прилипшую к ковру, тащили тыкать в сову, причём собака заливалась горькими слезами и думала: «Бейте, только из квартиры не выгоняйте».
На следующий день на собаку надели широкий блестящий ошейник. В первый момент, поглядевшись в зеркало, она очень расстроилась, поджала хвост и ушла в ванную комнату, размышляя – как бы ободрать его о сундук или ящик. Но очень скоро собака поняла, что она – просто дура.
«Ошейник – всё равно, что портфель», - сострила мысленно собака.

Оценив ошейник по достоинству, собака сделала первый визит в то главное отделение рая, куда до сих пор вход ей был категорически запрещён – именно в царство поварихи Дарьи Петровны. Всякий день в чёрной и сверху облицованной кафелем плите стреляло и бушевало пламя. Духовой шкаф потрескивал. В багровых столбах горело вечной огненной мукой и неутолённой страстью лицо Дарьи Петровны.

См. продолжение: РоманЭ.кн3 ч.7 гл.26 "Нет повести печальнее на свете, чем повесть о любви в инете…"
http://proza.ru/2013/08/04/23