См.содержание РоманЭ
http://www.proza.ru/2013/08/08/68
Я УЖЕ ЛЮБИЛА…
(музыкально-поэтический РоманЭ)
под Грифом "особой важности"
Приложение №6 к роману
«Записки медведя или По ту сторону реала»
см. роман: http://www.proza.ru/2013/12/13/1795
КНИГА ТРЕТЬЯ
ПОВЕСТЬ О РОМАНЕ …
ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ
Третья книга – конфетти из романов, повестей, рассказов и сказок известных и неизвестных писателей.
Песни прилагаются, и Вы их можете слушать, а можете не слушать, хозяин - барин. Но я бы всё же Вам настоятельно рекомендовала ПОСЛУШАТЬ и ПОСМОТРЕТЬ видео!!!
- Где?
- Есть такой сайт – «Изба-Читальня»
Часть седьмая
СОБАЧЬЕ СЕРДЦЕ - @
Глава 24
Хочешь БЫТЬ счастливым – БУДЬ им!
***
- Я художник,
Я тобой живу и дышу,
Цветущим алым лепестком,
Я художник,
Я твоим вдохновеньем пишу
О тебе, о тебе…
Будь всегда со мной,
Будь моим стихом, песней
Будь всегда со мной,
Будь моей поэмой – мы вместе,
Ярким солнечным лучом
Будь со мной…
***
Учиться читать совершенно ни к чему, когда мясо и так пахнет за версту. Тем не менее, ежели Вы проживаете в интернете и хоть какие-нибудь мозги у Вас имеются, Вы волей –неволей выучитесь грамоте, и притом безо всяких курсов. Из множества интернетовских собак разве уж какая-нибудь совершенная идиотка не сумеет сложить из байт слово «колбаса».
Неизвестный господин, притащивший собаку к дверям своей роскошной квартиры, помещавшейся в бельэтаже, позвонил, а собака тотчас подняла глаза на большую, чёрную с золотыми байтами карточку, висящую сбоку широкой, застеклённой волнистым и розовым стеклом двери. Три первые байта она сложила сразу: «Пэ-ер-о - Про». Но дальше шла пузатая двубокая дрянь, неизвестно что обозначающая. «Неужто пролетарий?» - подумала Шарик с удивлением… «Быть этого не может». Она подняла нос кверху, ещё раз обнюхала шубу и уверенно подумала: «Нет, здесь пролетарием не пахнет. Учёное слово, а бог его знает – что оно значит».
- Пожалуйте, госпожа Шарик, - иронически пригласил господин, и Шарик благоговейно пожаловала, вертя хвостом.
Великое множество предметов загромождало богатую переднюю. Тут же запомнилось зеркало до самого пола, немедленно отразившее вторую истасканную и рванную Шарик, страшные оленьи рога в высоте, бесчисленные шубы и калоши и опаловый тюльпан с электричеством под потолком.
По снятии шубы господин оказался в чёрном костюме английского сукна, и на животе у него радостно и неярко засверкала золотая цепь.
- Погоди-ка, не вертись, фить… да не вертись, дурачка. Гм!.. Это не парши… да стой ты, чертовка... Гм! А-а. Это ожог. Какой же негодяй тебя обварил? А? Да стой ты смирно!...
«Повар-каторжник, повар!» - жалобными глазами молвила собака и слегка подвыла.
- Юля, - скомандовал господин, - в смотровую её сейчас же и мне халат.
Женщина посвистала, пощёлкала пальцами, и собака немного поколебавшись, последовала за ней. Они вдвоём попали в узкий, тускло освещённый коридор, одну лакированную дверь миновали, пришли в конец, а затем попали налево и оказались в тёмной каморке, которая мгновенно не понравилась собаке своим зловещим запахом. Тьма щёлкнула и превратилась в ослепительный день, причём со всех сторон засверкало, засияло и забелело.
«Э, нет… - мысленно завыла собака, - извините, не дамся! Понимаю, о чёрт бы взял их с их колбасой. Это меня в собачью лечебницу заманили. Сейчас касторку заставят жрать и весь бок изрежут ножиками, а до него и так дотронуться нельзя!»
- Э, нет, куда?! – закричала та, которую называли Юлей.
Собака извернулась, спружинила, и вдруг ударила в дверь здоровым боком так, что хрястнуло по всей квартире. Потом отлетела назад, закрутилась на месте, как кубарь под кнутом, причём вывернула на пол белое ведро, из которого разлетелись комья ваты. Во время верчения кругом неё порхали стены, уставленные шкафами с блестящими инструментами, запрыгал белый передник и искажённое женское лицо.
- Куда ты?.. – кричала отчаянно Юля, - вот окаянная!
«Где у них чёрная лестница?...» - соображала собака. Она размахнулась и комком ударила наобум в стекло, в надежде, что это вторая дверь. Туча осколков вылетела с громом и звоном. Настоящая дверь распахнулась.
- Ба…Батюшки, вот так собака!
Ещё шире распахнулась дверь, и ворвалась ещё одна личность мужского пола в халате. Давя битые стёкла, она кинулась не к собаке, а к шкафу, раскрыла его и всю комнату наполнила сладким и тошным запахом. Затем личность навалилась на собаку сверху животом. Тошнотворная жидкость перехватила дыхание собаки, и в голове у неё завертелось, потом ноги отвалились, и она поехала куда-то криво и вбок. «Спасибо, кончено, - мечтательно думала она, валясь прямо на битые стёкла:- Прощай, Интернет! Не видать мне больше сайтовской колбасы. Иду в рай за собачье долготерпение. Братцы, живодёры, за что же Вы меня?».
И тут она окончательно завалилась на бок и издохла.
***
Когда она воскресла, у неё легонько кружилась голова и чуть-чуть тошнило в животе, бока же как будто не было, бок сладостно молчал. Собака приоткрыла правый томный глаз и краем его увидела, что она туго забинтована поперёк боков и живота. «Всё-таки отделали, сукины дети, - подумала она смутно, - но ловко, надо отдать им справедливость».
- Ты у меня одна… словно в ночи луна…словно в степи сосна…словно в году весна…, - запел над ней рассеянный и приятный голос.
Собака удивилась, совсем открыла оба глаза и в двух шагах увидела мужские ноги.
- Ты зачем стекло разбила? А?
- У-у-у, - жалобно заскулила собака.
- Ну, ладно, опомнилась и лежи.
- Как это Вам удалось, Филипп Филиппович, подманить такую нервную собаку? – спросил приятный мужской голос. Запахло табаком, и в шкафу зазвенели склянки.
- Лаской-с. Единственным способом, который возможен в обращении с живым существом. Террором ничего поделать нельзя с животным, на какой бы ступени развития оно ни стояло. Это я утверждал, утверждаю и буду утверждать. Террор совершенно парализует нервную систему. Юля! Я купил этой прохвостке сайтовской колбасы на один мегабайт. Потрудитесь накормить её, когда её перестанет тошнить.
Захрустели выметаемые стёкла, и женский голос кокетливо заметил:
- Сайтовской! Господи, сайтовскую колбасу я сама лучше съем.
- Только попробуй. Я тебе съем! Это отрава для человеческого желудка. Взрослая девушка, а, как ребёнок, тащишь в рот всякую гадость. Не сметь! Предупреждаю: ни я, ни доктор Борменталь не будем с тобой возиться, когда у тебя живот схватит… «Нету другой такой…ни за какой рекой…нет за туманами…дальними странами…»
Филипп Филиппович перед зеркальцем на стене расправил пушистые усы и окликнул собаку:
- Фить, фить. Ну, ничего, ничего. Идём.
Собака поднялась на нетвёрдые ноги, покачалась и подрожала, но быстро оправилась и пошла следом за развевающейся полой Филиппа Филипповича. Опять собака пересекла узкий коридор, но теперь увидела, что он ярко освещён сверху розеткой. Когда же открылась лакированная дверь, она вошла с Филиппом Филипповичем в кабинет, и тот ослепил собаку своим убранством. Прежде всего он весь полыхал светом: горело под лепным потолком, горело на столе, горело на стене, в стёклах шкафов. Свет заливал целую бездну предметов, из которых самым занятным оказалась громадная сова, сидящая на стене на суку.
«Нет, это не лечебница, куда-то в другое место я попала, - в смятении подумала собака и привалилась на ковровый узор у тяжёлого кожаного дивана, - а сову эту мы разъясним…»
См. продолжение: РоманЭ.кн3 ч.7 гл.25 "БЫТЬ или НЕ БЫТЬ? – вот в чём вопрос…"
http://proza.ru/2013/08/04/22