Часть 17. «Поэзия. Он мёд и ложка дёгтя в нём»
Афоризмы:
* Не гаси свечу, которая тебе освещает...
* Если знаешь, что будет дождь, возьми зонт...
* Не руби дерево, на котором ты сидишь...
* Сохрани то, что считаешь на всю жизнь...
* Не обижай того, от которого зависишь...
* Не порть отношение с тем, с которым всё равно быть вме-
сте...
***
Вся наша жизнь – философия,
Родились, выросли, живём...
Учим детей правильно жить:
Не обмануть, не воровать....
Если есть возможность,
Всегда пополняться знанием...
Учиться никогда не поздно...
Хорошо менять профессию...
Хотя бы каждые семь лет...
Или дополнять её новшеством...
Труд облагораживает...
Делает тебя счастливым...
В том, что ты нашёл себя...
Ты нужен обществу....
Ты занят...
Ты просто живёшь этим...
Ты не обижаешь старших...
Не обижаешь родителей,
Не обижаешь того,
С которым ты должен общаться...
Поэзия – это вдохновение, выложенное на чистый лист бумаги,
это крик души в любви или в отчаянии, это боль, которую не мо-
жешь ты терпеть в себе, это любовь, ворвавшаяся в тебя, это одино-
чество и обида за себя, за бесцельно прожитые годы. После смерти
Петеньки я не работала и даже не думала больше работать, утратила
интерес к жизни, мне не хватало ещё полтора года до первой пен-
сии в шестьдесят два года, не буду ждать полноценную в шестьдесят
пять. Я жила с сыном, которому и так было трудно погашать свои
расходы. Ведь он один работал в семье. Так как я не платила уже за
все свои дома, продали по рыночной стоимости, а на остальное мне
пришлось объявить банкротство. Списалось всё, остались только две
машины и мебель, и дом у сына, где я жила с мужем. Он пенсионер,
его пенсия достаточно велика, если жить в России или в Грузии, но
мы здесь, и это прожиточный минимум. И в один день я была в силь-
ном стрессе и выложила всё, что я о нём думаю, о муже своём.
Я просто не знаю, как случилось, что у меня и дети есть, ведь
виделись мы редко?! Мы были просто молодыми, наверное. А мо-
жет, после моей третьей. Да, вспоминаю, после Куйбышева, мне
было только двадцать три года. Он полностью, как женщину, из
«списков» выбросил меня, но я тогда крепка была. И не обращала
внимания. Моею целью было вырастить детей, поставить правильно
их на ноги. Я орлицею была над ними. И всегда прикрывала я их
своими длинными орлиными крыльями. Они немного подросли и
больше мне забот давали. А он всё гордился ими... Чем гордился?
Он их только создавал, а я заботилась. И жадности предела у него
не было. Все тратил там на «девок», зарабатывая. Их летом раски-
дывая туда-сюда, а на меня и на детей всё жалел. Подарков даже не
привозил и не покупал....
А если денег привозил, то больше брал. При этом одна видимость
была. Лишь только я могла позволить так содержать и воспитать де-
тей в то время. Так одевать их на выбор, как захотят. В питании ни
в чём не ущемляя. И даже приданое для детей я успевала собирать.
Я просто была настоящая мать! Не думала я о себе никогда, всё уте-
шалась, что успею. А думала только о детях я своих всегда. А он, не
принося копейки в дом, всё хвастался, что он их в дом приносит. От-
куда, видно было, кто!? Ведь я всегда молчала, как рыба, наполнив
побольше воды в рот, чтобы не дай Бог что– то не вышло за пределы
моего дома.
Но вот другой уже и поворот. Он стал нахалом, требовательным
даже. И это только знала лишь подруга моя. Вы можете спросить при
встрече, она расскажет правду вам. Всё заставлял меня денег ему
дать. Принёс немного, больше взять. То на дорогу, то на подарки.
Хотя он в дом их привозил. То он должен забрать бригаду. Он рвал
меня просто на части. Когда он приезжал, откроет холодильник, до-
станет кастрюлю полную чёрной икры, которую детям покупала. Но,
если б он себе покушать!? Несёт в подъезд, а там соседи, такие же,
как он, уже собрались. За бутылкой водки, а там ещё вино. Потом за-
ходит снова, выносит и закуску тоже. Потом ещё, что-то он опять. Он
так себя ведёт!? Как-будто наш король привёз икру и всё, что вынес
из дома. Он просто занимался показухой. А сам и не всегда с базара
принесёт. Я с завистью могла смотреть на его старшего брата, как
пчёлка, он был в их семье, тащил домой хоть что– то...
Брат его никогда домой пустым не приходил. Но этот только хва-
стался перед родственниками и соседями, как будто бы в доме до-
бытчик он!? Конечно, они так и думали о нём. Молодец, снабжает
свою семью хорошо. Домой заходит после таких сборов, пока но-
женьки стоят. Повалится он на кровать, а там ему и туфельки сни-
май, и брюки стягивай с него, а там он «рига-лету»(вырывал), спу-
стил и обрызгал совсем новенькое белье, а я же рада дать ему и на
билет, и на расходы, чтобы дети не видели пьянства в доме. Он знает
это, потому себя и так ведёт. Приезд его состоял лишь в том, чтобы
побольше забрать у меня денег и уехать...
Подарков тоже не привозит. Правда, только раз привёз он туфель-
ки родной дочке. А туфельки на размер больше, чехословацкой фир-
мы, старой моды, совсем, как для пожилых они. Привёз и хорошо, а
сколько раз он их заставил примерять!? Кто не зайдёт, похвастаться
ведь хочет: «Дочка, принеси туфельки, одень. Какие? Хорошие!? «
Он просто надоел, а доченька никогда даже не надела их, наверное.
Спросите вы у деточек моих, а сколько раз он с ними отдыхал? А
сколько раз куда-нибудь вывозил, не говоря уже обо мне. Не отды-
хали вместе ни на море, ни на океане, ни в горах, ни на рощах. А
сколько всего было вокруг! Куда ни посмотришь, везде курорты.
Все едут только к нам и отдыхать. А он, обратно...
Он только знал одну дорогу – «работа». Но это неправда, раз-
гульная жизнь там была... Женой по паспорту была, и сейчас я тоже
жена. Но в жизни он давно мне не муж. И это только с виду тихо.
Всё как у людей, но нет, смотреть, как кушает он, наш «король», я
просто не могу. Стараюсь не смотреть, когда он ест и часто не сижу
я рядом. Не знаю, с детства к нему прилипло бескультурье такое, но
вы только посмотрите на его родного брата. Нет, видно работая по
деревням, там и культуру для себя он собрал. Разбрасывает он носки,
где попало. А туфли раздевает, где сидит, а если у телевизора и мы
рядом, ему же всё равно,... разденет, там же носки бросит и туфли
тоже. Ещё в добавок начнёт в ногах он ковыряться, свои пальчики
чесать. И вонь пошла уже давно. Он никогда не посчитается с чужим
мнением. Все делает назло. И громко чавкает за обедом, а крошки
вокруг его. Привычка, как закончит обедать, облизать два раза ложку.
Залезет к соседу за столом в тарелку со своей ложкой, как будто бы
шутя. Ему всё равно, кто там сидит, «попробовать»... так говорит.
Меня это раздражало, но сдержано я только головой мотала. Ведь
после болезни мог и поменяться разум. Лишь только с туалета вы-
шел, держа там что-то, и с не помытыми руками, без вилки и тарел-
ки, арбуз хватает.
А сколько раз я говорила, а сколько раз я подавала то тарелку,
то вилку, ему же всё равно. Мне кажется, он делает нам всем на-
зло, чтобы скорее отделиться. В лицо он вам не говорит, а меня всё
пилит. Он думает, что просто придираемся к нему. Но мы и вправду
смотреть уже не можем, а сколько раз набрасывается взглядом он на
женщин!? Как будто он петух уж тот, одни лишь сыплются перья, а
он всё туда же.
Уехать из страны решила, думала всё – я навсегда его покидаю.
Не знала я тогда, чего хочу больше... Наверно, всё таки его покинуть.
Бежать куда глаза глядят. Уже и дети взрослыми стали. Забрать хоте-
лось по согласию и их. Услышал он, что я уезжать собираюсь.
А кто же будет там его содержать. И возвращается домой с Украины
он навсегда. А я ему уже не рада. Совсем подсел здесь на меня. И он,
зная, что кризис, инфляция, совсем даром там машину свою прода-
ёт, а за деньги, вырученные за машину, через неделю он мог купить
только пару туфель. Так по приезду меня и обанкротил. И машину
заставил покупать – РАФФ.
Приехал голый, как сокол, всё требовал с меня денег, что я копила
для детей, заставил потратить себе на бизнес он. И знал, что я соби-
раюсь уезжать, и спорить не хотелось. Он просто достаёт из сейфа.
А я готовлю документы? Скорее бы улететь. А он всё тратит, тратит
деньги на новый бизнес там. Хотя, если и не тратить на бизнес, не
вкладывать, работать, собирать, а просто купить чего-нибудь. Как,
например, ещё одну машину. Растут деньги с каждым днём, не надо
даже и работать. Я, как экономист, стала объяснять ему. Кому!? Он не
поймёт. Давно он вышел из такой игры, и был далёк он от всего…
Не знаю, с чем был связан тогда мой отлёт!? Но и от него хоте-
лось просто мне уехать. Ведь обижал он меня всегда. Не смог он
с тем смириться, что закончила я институт, а он на первом курсе
провалился. На высокой должности по тем временам работала. А он
никто передо мной, пустой он звон и больше ничего. И он хотел всё
наверстать, что упустил за эти годы. Но всё прошло. Любовь ушла,
остались только дети у меня. Лежали вместе, как брат и сестра, и
никому об этом даже не рассказала. Наверно, средний брат его до-
гадывался тоже. Ведь он работал с ним и знал он больше. В колхозах
сплетни распространяются быстро.
А сколько бранных слов он говорил при всех... А сколько раз он
бил меня в присутствии других. Топтал ногами, швырял в меня пред-
меты, что только в руки ему попадёт. Доченьки мои не помнят. На-
верно, помнит только сын, он старше был. А сколько раз он защищал
маму. И только он расскажет вам всем правду. Нет, больше не могу
терпеть его я. Вчера при наших внучках, и хорошо, что не замети-
ли они, а может не подали вида, он бранным словом вслух кричал.
За что спросите вы!? Лишь только за то, что я подставила тарелку
правильно покушать. Достал он вами привезённый торт и начал его
резать. Отрезал он большой кусок и положил поверх торта. И начал
сверху обливать всё вместе кремом, белым «спреем». И белая пена
стала разливаться не только на кусок его торта, а уже везде, на кухню
и на поверхность контро тап (Kontro Tap) и на всё, что там лежало.
Он нецензурно закричал в присутствии детей. Сегодня с ним не раз-
говариваю я. Сказала, чтоб ко мне не обращался больше. И, если раз
позволишь то, позвоню в полицию я сразу. Терпеть я больше не со-
бираюсь. И зачем?
Ведь только на бумаге я жена. А, как жена, давно я не жена. Из
всех прожитых лет, может только пять лет была женою, может
меньше. А остальное вычеркнуть можно. Пусть увезут подальше
от меня. Если не может жить он в обществе вместе. Всё сглаживала
я, но нет уж больше сил у меня. Простите, дети, вы меня, но, если
отделяться, помогите мне, пожалуйста, и с ним наконец, отделиться
тоже. Мою давнишнюю мечту осуществить! А, если вы не верите
мне? Пусть расскажет, вспомнит каждый, что сделал он, как отец,
для вас!? Не считайте вы последние годы. Он иногда обслуживал
машиной вас или детей ваших, или жарил шашлыки для вас, кривя
носом. А знаете ли вы, сколько шашлыков он там, под видом работы,
делал. А сколько я упрёков и за эту малость получала. Всё говорил
мне, залили хоть бы один раз машину бензином. Хотя, вы знаете, что
он больше десяти лет здесь не работал. А я крутилась, как белка в ко-
лесе. От его жадности кругом голова у меня идёт. Два дня стоят пу-
стые бутылки на столе от лекарства для меня. Не хочется ему даже
тратить доллар на меня. И говорит мне: «Зачем ты пьёшь лекарство,
если умирать хочешь?» Я так устала от него. И правда хочу умереть,
но хотя бы успеть распечатать для вас всю мою тяжёлую жизнь с ним
в стихах, хотя я знаю, что нет времени у вас, чтобы прочесть хотя бы
стих за вечер. Так и пропустите вы и этот... О чём ты пишешь там,
родная мама…
А ты, средняя дочь моя, расскажи, как он меня избил ни за что у
вас дома в присутствии супруга и детей твоих. Он только с виду та-
кой хороший кажется для всех, а что он делал, где подарки!? Мною
прикрывался он всегда. Лишь только десять месяцев не работаю я. А
сколько раз он давал мне на парикмахера или на педикюр. Он даже
сандвича для меня жалеет. Он только с виду такой хороший, повто-
ряю, дети, вам опять. И это показуха тоже, а на самом деле он мёд и
ложка дёгтя в нём.
Nansy Ston USA 08/04/2013
Продолжение романа http://www.proza.ru/2013/08/06/89
Начало второго тома романа http://www.proza.ru/2013/04/27/1518
Начало первого тома романа http://www.proza.ru/2011/03/16/208
© Каменцева Нина Филипповна, 2013
Свидетельство о публикации №213080401437
http://www.proza.ru/2013/08/04/1437