Через четыре дня Алекс улетала обратно, успешно справившись со всеми делами. С одним чемоданом в руке, свеженькой визой на три месяца и почти на неделю повзрослевшим малышом.
В Аэропорту в «Tax - free» она купила бутылку дорогого коньяка «Hennessy» для Ричарда и пару баночек крема фирмы «Shiseido» для себя.
В самолете Алекс немного подкрасилась. Замазала консиллером темные круги под глазами и у переносицы – где усталость от длинного перелета положила свои отметины. Подумала о маленьком, как он-то справится с этим? Ничего, ничего. Сейчас Ричард их встретит, отвезет домой. Они хорошо отоспятся и пойдут купаться в море. При мысли о Ричарде у нее затеплилось, закрутилось на сердце. Алекс, глубоко вздохнув, откинулась на спинку сидения, и счастьем затопило по самую макушку. Она так по нему соскучилась. Так хотелось в его заботливые сильные руки. И ни о чем не думать. Просто любить.
Потом катила чемодан на колесиках, выглядывала высокую фигуру Ричарда. Они договорились встретиться на выходе номер три. Его не было пока. Наверное, пробки на дороге. Не будет ему звонить, дергать, он все-таки машину ведет. Она огляделась. Даже присесть толком негде. Она примостилась на краешке чемодана, проверила телефон. Все в порядке, работает.
Люди сновали туда-сюда. Целеустремленные, с вытянутыми шеями и крутящимися в разные стороны, головами. Куда-то торопились, кого-то искали, кого-то ждали. Всем кто-то нужен. Улыбка не сходила с ее лица...
Время шло. Это начинало беспокоить. Что случилось? Если его что-то задерживает, то почему он не позвонит? Она бы тогда хоть нашла место поудобнее, тяжело беременной стоять в такой сутолоке. Он ведь так о ней заботится... Смутная тревога скользнула в сердце юркой змеей, и начала вертеться в нем, располагаясь поудобнее. Алекс стало труднее дышать. Нет, надо звонить самой, это ожидание – невыносимо. Она набрала его номер и долго слушала длинные гудки. Почему он не отвечает? Что это? Не бросил же он ее за это время? Она отошла подальше, пряча тревогу.
Резко зазвонил телефон. О Боже, наконец-то! Она судорожно, влажной рукой вытащила из кармана телефон.
- Алле!
- Алекс! Это – Крис, шеф Ричарда. На каком ты выходе, уточни...
- А где Ричард? – Алекс растерялась.
- Он не может сейчас тебя встретить. Я приехал вместо него. Не волнуйся, где ты?
- Я на выходе номер три.
- О кей, - я сейчас тебя заберу.
Странно. Может, у Ричарда какой-то выгодный клиент, и он не хочет отказываться от денег?
- Привет! – улыбнулся Крис. – Давай чемодан.
- А что, Ричард занят? – она расстроилась. Алекс столько раз прокручивала в мыслях их встречу, а теперь все не так...
В машине сидели молча. Она не хотела больше ничего спрашивать. Усталость медленно стащила ее в глубокий сон.
Когда машина остановилась, Алекс очнулась.
- Ой, я уснула, - улыбнулась она, как извинилась. Выглянула в окно. – А где это мы? – И вдруг она узнала. Это же тот самый госпиталь, куда они с Ричардом ездят проверять, как протекает беременность. Где обследовались...
- А почему мы здесь? – спросила она Криса. Сердце барахталось так, будто хотело вырваться из груди.
- Алекс, - Ты только успокойся, - Крис шумно выдохнул. – Ричард попал в аварию.
- И что? – Алекс в ужасе впилась в него глазами.
- И сейчас он лежит в этой больнице.
- Так что мы сидим?! - она уже отдирала от себя ремень безопасности. – Он в порядке? – Она выпрыгнула и побежала ко входу.
Крис бежал за ней.
В вестибюле она обернулась к нему:
- Где его палата? Крис! – она взяла его за плечи и затормошила.-
Где он?!
Крис опустил глаза.
- Он в морге, Алекс.
Прошли длинные секунды осознания... И она зарыдала. Громко, страшно. И только мотала головой и кричала: «Нет! Нет! Нет! Этого не может быть! Это невозможно! Нет! Нет! Нет!! Этого не может быть! Невозможно!»
Она судорожно, до боли сжала его плечи:
- Крис! Миленький, скажи, что это шутка, розыгрыш. Жестокий розыгрыш! Не молчи, Крис!! Только не мо-олчи, - рыдая и цепляясь за рубашку, она сползала по нему вниз.
Крис смотрел на нее, изо всех сил сдерживая слезы. Понимая, что убивает сейчас эту женщину, а, может, и ее ребенка. Хотя он был всего лишь невольным гонцом плохих вестей, которым, на самом деле отрубали головы. И он бы охотно сейчас подставил свою.
К ней уже бежала медсестра с мензуркой успокоительного. Алекс выбила ее у нее из рук.
- Что это?.. Ой, простите!.. Нет! Этого не может быть! Ричард! Я хочу к Ричарду! Ричард!
- Алекс! Подумай о ребенке.
- Какой ребенок? Зачем теперь ребенок?! Мне ничего не надо! Ричарда! Ричард!! Где ты?! Нет! Нет!!
Вокруг нее уже крутилось трое. Кто-то держал ее за руки, другие насильно вливали в рот успокоительное. Потом сидели с обеих сторон, удерживая на скамейке. Пока она еще билась и мотала головой, задыхаясь в рыданиях. Слезы заливали лицо, как дождь, и стекали с подбородка. Мир терял очертания и смысл. Жизнь теряла смысл.
Она все всхлипывала и повторяла, вздрагивая: «Нет. Нет. Нет.» Утихомириваясь постепенно. Лекарство начинало действовать.
Смотрела перед собой, бормотала что-то, будто помешанная. Сидела, как тряпичная кукла, и руки ее висели вдоль тела.
Долго так сидела...
Потом подняла глаза на Криса и сказала:
- Я хочу посмотреть на него. Про.. – Наверное, она хотела сказать «проститься», но не смогла.
Они пошли. Крис попросил у нее телефон. Она дала, не глядя на него и не спрашивая зачем. Если б так же легко можно было отдать жизнь!.
Крис нашел контактный телефон ее врача, предупредил, что в любой момент тот может понадобиться.
Алекс долго не могла войти в холодное бездушие этого страшного помещения. Не место здесь ее Ричарду. Такому молодому и сильному, с энергией, бьющей через край. Только начавшему жить.
Она опять задохнулась. Крис обернулся к кому-то, наготове уже стояла очередная медсестра с мензуркой.
Алекс вцепилась в руку Криса.
- Пожалуйста, пойдем со мной.
Мужчина, одетый в робу, подошел к одному из металлических квадратов, взялся за ручку и резко выдвинул жесткую доску, на которой лежало тело, накрытое белой тканью.
Алекс подошла поближе.
Она смотрела на белую ткань, под которой угадывалось знакомое тело. Вот ноги, мощная грудная клетка, широкий раскат плеч. Да, его тело. Такое любимое. Она снова задохнулась.
Крис протянул ей мензурку.
Она даже не взглянула.
- Откройте его лицо, - попросила служащего.
Как. Это. Страшно.
Когда вместо живого, теплого и любящего лица, лежит просто снятая с него безжизненная маска.
Вот они, маленькие ямочки на гладкой бледной коже. Любимые губы, теперь плотно сомкнуты и бледно-синие. Никогда они больше не откроются для поцелуя. Крутой высокий лоб. Она наклонилась, и прикоснулась к нему губами. Холодный, почти ледяной. Поцеловала губы – холодные.
Да, это тело, которое она безумно любила.
Но в нем не было больше Ричарда.
Гладкое, равнодушное тело – все, что от него осталось.
Но хотя бы это!! Она отогреет его своими поцелуями, оттает слезами! Алекс обняла мощную, еще недавно такую горячую грудь и тихо завыла. Капая на его лицо слезами, проводила пальцем по контуру губ, целовала в маленькие ямочки и умоляла: «Ричард, милый, любимый, открой глаза, посмотри на меня, вернись. Ричард! Ричард!!Ричард!!!Очнись!!!»
Ее оттянули, потащили к выходу. Она не сопротивлялась.
- Ты еще его увидишь, Алекс, - сказал Крис.
Она только отрешенно качала головой.
- Я больше никогда не увижу его.
В машине ехали молча. Крис вез ее домой. Она смотрела перед собой невидящим взглядом.
- Как это случилось? – спросила бесстрастно.
- Его задержал клиент. Очень выгодный. Он показывал ему квартиру. А потом позвонил прямо оттуда и сказал: «Я погнал. Не хочу, чтобы она стояла и ждала. Там даже присесть негде, она же беременная». Видимо, он очень торопился... А потом мне позвонили в офис и сказали... что он уже в морге.
- А как произошла авария?. Нет!! Не рассказывай!.. Потом...
Алекс отвернулась. Она только хотела бы, чтоб он умер сразу. Не мучился.
Все, что видел Ричард перед смертью, это было лицо Алекс. Она старалась удержать его по эту сторону. Изо всех сил старалась. И он так сильно любил ее в тот момент, что, действительно, испытал мощный оргазм. Последний.
- Алекс, - сказал Крис. – Пока все будет готовиться к похоронам, - Он видел, как она вздрогнула. – Тебе нужно быть дома. Подумай о ребенке. Продукты привезут. И помни о контактном телефоне с врачом.
Когда Алекс вошла в квартиру, новая волна боли захлестнула ее.
Во всем был он. Еще не остыли его следы. На столе в гостиной стола ваза, наполненная красными розами. На кухне - недопитый кофе и недоеденный бутерброд. Торопился. Весь день торопился. Поскорей увидеть свою Алекс. Холодильник был полон. И об этом заранее подумал.
Она встала под душ, взялась за мочалку. Она была еще влажной... Алекс пошла в спальню, легла на его место, лицом на его подушку, вдыхая мучительно родной запах. Он еще с ней. «Ричард, где ты? Может быть, ты рядом?» Она даже подняла голову и осмотрелась. «Ричард, не оставляй меня. Если твоя душа сейчас свободна, то пусть она будет со мной. Милый, любимый, не покидай меня.» Она обняла подушку и, заливая ее слезами, все всхлипывала и умоляла: «Ричард, любимый, не уходи, вернись ко мне, я не смогу без тебя жить, я не хочу без тебя жить...»
Сон постепенно сломил измученную Алекс.
Алекс еще не знала, что когда она проснется, боль с новой силой набросится и будет безжалостно истязать ее. И все предстоит пережить заново. И снова. И снова. Потому что человеческий организм так устроен, что он долго не может поверить в страшную потерю. Он как бы бежит и прячется от правды. А она его настигает и бьет в лицо, в грудь, в живот. И задыхаешься от боли. И сердце самой хочется вырвать из груди, чтобы так не мучиться. И - заснуть и никогда больше не просыпаться, чтобы не сталкиваться с чудовищной реальностью.
2.
Однажды позвонил Крис и сообщил, что в два часа за ней заедут. Сегодня будут похороны.
Было еще рано. Алекс спустилась вниз и вошла в воду. И висела в ней, слегка покачиваясь. Ей хотелось смыть кровь. У нее было ощущение, будто от нее отрезали часть, а оставшаяся все-время кровоточила. И еще эта тоска - такая острая и глубокая, что мешает дышать. Может быть, море в конце концов как-то и ее вымоет? Тогда станет немножко полегче. И будет не так больно думать о Ричарде. И - не так непостижимо страшно его отсутствие.
Если бы она хоть кому-то могла рассказать, как смертельно она по нему тоскует! Что иногда хочется отплыть подальше в море и отпустить себя в глубину. Ей больше ничего не надо в этой жизни.
Но маленький! Как она может убить его? Ричард никогда не простил бы ей этого. Это же – его продолжение.
Похороны проходили как в бреду. Помнила только, что было очень жарко, ее брали все-время за руку, куда-то вели. Вокруг были какие-то люди. Они заглядывали в лицо и что-то говорили. Но она не слышала, как будто рыбы в аквариуме рты разевали. А потом она увидела гроб. Закрытый. Она вдруг осознала, что в нем лежит тело ее любимого Ричарда. Но очень холодное.
К ней подошли и спросили, не хочет ли она проститься. Она только покачала головой. Она с ним уже простилась.
И не простится никогда.
А когда гроб опустили в могилу и стали засыпать землей, Алекс вдруг закричала: «Нет!!!», и бросилась к нему, к своему любимому телу, пусть и холодному - только не в землю, не засыпать, не убирать так далеко!!
Ее перехватили чьи-то сильные руки. И она только билась в них и рыдала: «Нет! Не надо! Это невозможно! Это невозможно!!»
Дома сидела на террасе, отрешенно вглядываясь в черное море. И оно упрямо и жестоко нашептывало ей, что Ричарда больше нет на этой земле. И никогда уже не будет.
И только думала, а что тогда она здесь делает?
3.
В Алекс выключилась жизнь. Как выключается электричество. Вся палитра чувств и эмоций. И даже слезы больше не текли, видно кончились. Она просто перемещала себя с места на место, как неодушевленный предмет. Ела, когда надо было кормить маленького, вырывала, потому что желудок отторгал пищу. И снова ела через силу, потому что ребенку нужны белки. Пила, когда ему надо было пить. И снова вырывала, и опять пила. Купала его в море. Все-время вглядываясь в манящую даль. Ах, как она звала, тянула на глубину!..Но Алекс отворачивалась упрямо и шла из воды на берег, с трудом разводя ослабленными коленями тугие воды. Иногда проскальзывала мысль: «А вдруг он уже тоже умер?» А она все что-то делает, как заводная кукла. Если это окажется так, то тогда она просто уплывет в море...
Вскоре ей позвонили из больницы и напомнили, что нужно приехать, сделать УЗИ, проверить, как протекает беременность. Возил ее Крис.
Оказалось, малыш был жив-здоров. Как ему удалось пережить весь этот ужас? А главное, это был мальчик. Алекс впервые за последние два месяца улыбнулась - «Маленький Ричард». И жизнь, незаметно для нее, стала приобретать смысл.
Как-то Крис сообщил, что хозяин намерен продавать квартиру. Алекс спросила, сколько он хочет, и пообещала перезвонить через пару часов.
Она вышла на улицу, остановила первую же машину и поехала в банк. Денег хватало, но после покупки останутся лишь жалкие крохи. Марк, действительно, как и говорил, выслал ей деньги на «среднее жилье» - квартиру с одной спальней. Но зато она была на самом море. И Алекс полюбила ее. А главное - здесь жил Ричард. И здесь они были счастливы. Ей казалось, что оставшись в этой квартире, она останется с ним. Под его невидимой опекой.
Но нужно еще два месяца провести в больнице. Роды. Вряд ли продажа всех драгоценностей покроет эти расходы.
Она попросила Криса о встрече.
Они сидели в том же кафе, в котором она когда-то призналась Ричарду, что влюбилась. Было больно и в то же время тепло. Как-будто он был где-то рядом.
- Я хочу купить эту квартиру, - сказала она. – Оформишь сделку?
- Конечно, это моя работа.
- Еще один вопрос. – Алекс помолчала. - У меня есть кое-какие драгоценности, которые я могу продать. Но все-равно не знаю, хватит ли мне этих денег на больницу и роды. – Она перевела дыхание. – Я знаю, что формально была Ричарду никем, но во мне его ребенок. Он копил какие-то деньги..., - было трудно об этом говорить.
- Денег нет, Алекс, - сказал Крис.
- Как нет? А куда же они делись?
- Их забрала семья.
- Какая семья? – в ее глазах застыло недоумение.
- Его семья, - вздохнул он угрюмо. – Отец и мать. Они были на похоронах. Пойми, они имели на это право. Прямая родственная связь.
- Они знали, что у него будет ребенок?
- Да, - он опустил голову.
Он не стал, конечно же, ей рассказывать, как умолял их этого не делать. Что беременность сложная, что понадобятся немалые деньги, что вообще еще непонятно, чем все кончится. Именно это и определило их окончательное решение. Неизвестно, родит или нет, будет ребенок или не будет. И вообще, им не понравилась эта умалишенная красотка, которая и знакомиться с ними толком не стала.
Алекс сидела и опустошенно молчала.
Как они могли так поступить? Ведь это ребенок их сына. Сердце ее замкнулось.
- Мне очень жаль, Алекс, - Крису почему-то было стыдно. За родителей Ричарда, за то, что сам не в состоянии помочь. Бедная женщина.
Алекс подняла на него глаза.
- Ничего, как-нибудь. Бог поможет.
Что, очевидно, означало, что она намерена пустить все на самотек. В надежде на помощь Бога.
В этот вечер он отправил Марку на электронную почту письмо, в котором подробно рассказал обо всей сложившейся ситуации.
Это единственное, чем он мог ей помочь.
Ровно через день он получил на счет офиса крупную сумму. С единственным комментарием-просьбой – чтобы она не знала, от кого эти деньги.
4.
Алекс понемножку обживалась в свой квартире. С которой ее никто никогда не попросит. В которой теперь она сможет все сделать по собственному вкусу.
Сразу после покупки квартиры она продала все драгоценности, оставив себе лишь нательный крестик. Деньги положила в сейф в доме.
Носить ребенка становилось все тяжелее. На исходе был шестой месяц. Малыш уже вовсю давал о себе знать, толкаясь то ручками, то ножками, то головкой. Ему наверняка было там мало места. «Папина неуемная энергия», - улыбалась Алекс, легонько поглаживая по животу, усмиряя.
Она до сих пор потихоньку плакала, натыкаясь невольно на какую-нибудь из вещей Ричарда. Сначала это причиняло нестерпимую боль, и Алекс все убрала подальше от глаз. Потом опять постепенно достала, определила на прежние места. Джинсы, майки и белье – на полки, брюки и рубашки – на плечики. Так создавалось ощущение, что он продолжает с ней жить. Просто подолгу отсутствует. То, что не успели постирать, она и не стирала. Убрала в отдельное место. Вынимала, когда начинала безумно по нему тосковать. Прижимала к лицу, внюхивалась в уже едва уловимый, неизбежно уходящий запах.
Как было тоскливо и одиноко длинными черными вечерами! Когда она уже точно знала, что он не вернется с какой-нибудь вечеринки с друзьями. Не ворвется в дом, молодой и сильный, как свежий ветер. Не замкнет ее в своих жадных и нежных объятиях. Не согреет ее пустую постель.
Как она по нему скучала! Голодала! Это был страшный голод – голод по любимому человеку, который никогда больше не утолить.
Если б ей дали еще хоть один раз его увидеть! Обнять в последний раз. Сказать слова, которые сказать не успела. Как жестоко жизнь растаскивает любящих людей по разные стороны мироздания, даже не дав им проститься? Или ей нет до этого дела?
Алекс постоянно задавалась вопросом: «Почему?» Почему все произошло так, как произошло, и был ли в этом какой-то высший смысл? .. Конечно, она осознавала свою вину перед Марком, но ведь любовь не выбирает... Значит, надо было отказаться? Но разве любовь, как и сама жизнь – это не дар Божий? .. Как можно возвращать Господу его же дары?! ..
Крис постоянно присылал ей продукты.
Возил в больницу на контроль.
Однажды, когда они возвращались домой, она спросила его, почему он с ней так возится. Он просто ответил:
- Потому что Ричард был отличным парнем. И если бы я был рядом с ним в тот момент, он бы наверняка попросил меня о тебе позаботиться. И потом, наверное, я просто любил его, - и он смахнул предательскую слезу, засмеявшись. – Старый хренов романтик.
Оформить очередную визу Крис возил ее сам.
Пригнал к дому огромную машину, где кресла раскладывались в кровать, и гнал ночью по четвертой полосе, чтобы ей меньше было мучиться.
Она лежала под теплым пледом, смотрела ему в затылок.
- Крис, - сказала вдруг Алекс.
- М-м? – А он думал, что она спит.
- Будешь крестным отцом у маленького Ричарда? – спросила она.
И он почувствовал, как в носу опять предательски защипало.
Удивительная женщина. Рассчитывает только на благополучный исход. А может, просто так держится.
5.
Недели через две Крис приехал ее навестить.
Сидели на террасе и смотрели на закат.
Она была уже практически на исходе седьмого месяца беременности.
- Что думаешь делать? – спросил он.
- Ничего. Буду ждать. Если почувствую, что что-то не так, возьму все оставшиеся деньги и поеду в больницу. А там видно будет.
- Тебе надо ехать в больницу уже на днях.
- Я не могу. Роды важнее. На все у меня не хватит денег.
Он молча достал толстый конверт и положил перед ней.
- Что это?
- Деньги. Большие деньги. И на два месяца в больнице и на роды. И на потом...Там разберешься.
- Что это за деньги? Я не могу взять.
- Считай это спонсорской помощью.
- От тебя?
Он покачал головой.
- От добрых людей.
Она молчала. Думала, от кого же?
- Не об этом тебе сейчас надо думать, - сказал, как прочитал ее мысли. – А о ребенке.
- Спасибо тебе, Крис, - только тихо ответила она.
Это был особый вечер для Алекс.
Завтра Крис отвезет ее в больницу.
А потом...
Потом они либо вернутся вдвоем с маленьким Ричардом, либо она не вернется вообще. Ей не было страшно. Ну, разве что совсем чуть-чуть. Жаль только, что Ричарда не будет с ней рядом, как он хотел. Но он учил ее ничего не бояться. «Так легче жить. И умирать.» И она постарается не бояться.
Если она останется жить, то посвятит себя тому, чтобы продолжить его жизнь, оборвавшуюся так рано. В виде маленького Ричарда.
А если ей предстоит умереть, то она очень скоро встретится с ним. Во всяком случае, очень хочется в это верить.
Ах, какой была бы встреча! И они кружили бы во вселенной между планет, крепко взявшись за руки. Все втроем.
В черном небе мерцали миллионы звезд. Как тающий салют. Может, где-нибудь среди них затерялся Ричард? А может, он где-то рядом, за ее спиной. Дышит неслышно ей на ухо. Или даже целует легонько, как он любил это делать. Алекс поправила выбившуюся прядь волос и, улыбнувшись сквозь слезы, подумала: «Все будет хорошо. Даже если хорошо не будет.»
Эпилог
Меньше чем через два месяца в Бангогском филиале госпиталя Паттаи родился мальчик. Как врачи не бились, мать спасти не удалось.
Ее похоронили рядом с Ричардом.
На кладбище было всего несколько человек. Двое мужчин плакали. Это были Крис и Марк, полностью поседевший.
Когда ребенок окреп, Марк забрал его с собой в Европу.
Он назвал сына Александр. Алекс.