Под утро Николая Болтова разбудил мощный удар церковного колокола. Зажав голову руками, он вскочил с постели. Жена Лида и дочка Оленька сладко посапывали в своих кроватях. В квартире было тихо-тихо.
- В башке, что ли, у меня бухнуло? Пить надо меньше, - пробубнил себе под нос Николай. И направился в кухню выпить 150 граммов коньяку. Войдя в кухню, он щёлкнул выключателем и чуть было не заорал от страха, поскольку увидел следующее: за столом сидел незнакомый волосатый детина. На нём, кроме рваных цветастых семейных трусов, ничего не было. Громко чавкая, незнакомец что-то наворачивал прямо из кастрюли:
- У-у-й, ****ь, картофанчик ништы, с укропчиком!
- Ты кто такой будешь? - осмелился спросить Болтов и тут же осёкся. За плечами незнакомца он увидел пышные белоснежные крылья.
- Простите… вы…
Незнакомец повернул к нему усатое лицо. Его чёрные цыганские глаза прожигали насквозь.
- Я?.. Ангелочек… А нарекли меня Николаем… - голос его был хриплым и располагающим к застолью.
Болтов осенил себя крестным знамением и, доставая из холодильника бутылку коньяку, осведомился дрожащим голосом:
- Вы… мой ангел-хранитель?
Благородное существо ничего не ответило на этот глупый вопрос.
- У-у-й, ****ь, коньячок, что ли? Наливай! Сыпь, сыпь в кружку.
Из приоткрытой двери спальни доносилось злое попукивание Лидии Ивановны.
- Ну, будя, дружбан! - торжественно объявил ангелочек.
Они выпили.
- И как же ты, дружбан, свою жену переносишь? Это же мясокомбинат какой-то, да и к Рождеству не зарежешь, грех. Вот дочурка у тебя просто чудненькая!
- Да… - Болтов поник головой. - Ненавижу я её всем сердцем, лярву эту! Пердит, срёт, жрёт… в общем, противная она у меня.
- Наливай ещё!.. Я тебе щас, братишка, всё распишу: как быть и как жить.
В этот момент что-то вспыхнуло в руках ангелочка фиолетовым пламенем, и Болтов узрел на столе пергамент и чернильницу. В пальцах ангелочек держал обгрызенное гусиное перо.
- Не тужи, друг, с этой свиноматкой мы разберёмся. А вот девчушка твоя заслуживает райских благ.
- Каких-таких?
- А и будем мы с ней ручка об ручку блуждати по кущам райским. А там у нас всё-всё есть! Будет девка твоя парить в небеси голубех, аки снежинка рождественская, да ещё и кушати виноград с вареньем.
- Она что же, помрёт, что ли? - удивился захмелевший Болтов.
- Не-а!.. - успокоил его Николай. - Я, братишка, тебе всё-таки не ангел смерти, я перевозчик.
«Уж не сплю ли я? Потусторонний мир, рай, ангелы», - подумал Болтов. Николай, тут же прочитав его мысли, добавил:
- А диавола никогда не было, нет, и не будет вовеки. Всё это россказни глупых бабушек да выдумки неуравновешенных больных людей. Аминь.
- Слышь, Николай, - запросто обратился Болтов к собутыльнику, - а моя жена нас, случаем, не слышит?
- Не-а! Мы с тобой, братишка, буробим в параллельном миру…
Друзья налили по третьей…
- А вот вам, ангелам, не страшно летать по небу? Высоко ведь, - спросил захмелевший хозяин.
- У-у-й, ****ь, ты чё говоришь, ещё как страшно! Вон дедушка мой так о землю наебнулся, что до сих пор хромает.
Ангел Коля придвинул к себе пергамент, помусолил пальцы и стал писать, скрипя пером, выражая писанное вслух:
- И пойдёшь ты посему вверх по служебной лестнице, и будут те кланяться большие начальники, и будет жён и баб у тя во множестве неслыханном, аки у царя Соломона! Завистники твои подавятся, а враги твои удавятся от зависти, и говорю те: мы по повелению и хотению, тя и так далее говоря…
Болтов взглянул на часы. Было четыре часа утра. Он достал ещё одну бутылку коньяку.
- Ну, чё, Коль, не захмелеешь?
- Не-а! Мы этому не обучены.
- Неужели ангелам пить позволяется?
Ангел пожал плечами:
- Не всё, конечно, но… позволяется.
«Я, наверное, самый счастливый человек на свете, - думал Болтов, - рассказать кому - не поверят».
- Распишись, братишка, - шёпотом произнёс ангел и пододвинул к Болтову густо исписанный какими-то иероглифами документ.
Болтов расписался и вопросительно поглядел на ангела:
- Господи, да чем же я смогу отблагодарить тебя?
Цыганские глаза ангела сверкнули ярким пламенем:
- Я тебе уже битый час намекаю, а ты так и не понял… Девочку свою отдашь?
- Да, конечно, бери, бери её! Только вот ребёнок она - врагу не позавидуешь! Дрянь девчонка!
- Блажен тот отец, кто пожертвует дитятей своим… Да ты не беспокойся, в раю у нас все дети ласковые и мудрые.
- Вот жена моя только… - начал было Болтов.
- Жену твою вскорости инфаркт обширный ****ёт… Где дитя?
Болтов повёл гостя в спальню и указал на уютную кроватку. Ангел нежно взял в свои волосатые ручищи пухленькую белокурую девочку.
- Ой, чученька ты моя масенькая! Ольгусенька ты моя холёсенькая! Пошли-ка… У-у-уй!
Оконные створки открылись. Ангел плавно выплыл в окно, болтая в воздухе грязными пятками. Он нежно прижимал к себе спящего ребёнка.
Внезапно в дверях спальни появилась Лидия Ивановна. Она дико заголосила:
- Ай, дитятко, дитятко ты моё! Ты что, супостат…
Голос её оборвался на этой фразе. Она изогнулась дугой, схватилась за сердце и всей тушей рухнула на пол, сбив при этом со стены икону Спасителя.
- Ты придёшь ко мне, Коля? - восторженно крикнул Болтов.
- В этом можешь не сумлеваться, - отозвался ангелочек.
Поднялся невероятно сильный ветер. Семейные трусы ангела захлопали как паруса. Болтов глянул и обомлел: в предрассветных багровых красках ангельские крылья застлали собой небеса. И были они уже не белыми, а чёрными как уголь.
Ангел набирал высоту, взлёт его был подобен подъёму тяжёлого стратегического бомбардировщика В-52. Он поднимался всё выше и выше. А Болтов, улыбаясь, смотрел ему вслед. Но было в его улыбке что-то прескверное.