Приключение

Владимир Пясок
...Ой, дяденька, вы такой умный, вы такой культурный, вы даже член, как сигару держите!

Они познакомились в кафе, где она, виновато взглянув на него, по-русски извинилась за пролитый кофе. Согнав кофейные капли как ртуть в одну большую лужицу, она заспешила за тряпкой, а он с удивлением для себя, даже в мыслях не позволяя себе пошлости, отметил, что у нее весьма ладная задница.

В его жизни приключения были столь же редким явлением, как снег в Эмиратах, поэтому, когда она оказалась в его постели, он даже и не понял, как это могло произойти. А теперь вот эта ее фраза... Вроде похвалила, вроде бы подбодрила, но "бодрости" не было. Накинув на себя пятнистый, ягуаровой расцветки халат, подарок тещи, он подошел к окну и закурил.
 
Курил он красиво, почти как Траволта. У него все было "как", своего - почти ничего. Мысли и цитаты от известных, жесты и походка знаменитых, позиции общепринятые и вкусы неоспоримые. В его серых глазах читался ум, который так и выпирал, делая лоб большим и выпуклым. Ко всему - подкрашенные благородной сединой волосы, уши человека внимательного и эффектный, в профиль, нос. Немного портила общий вид нижняя губа, чересчур отвисающая и неприятно блестевшая, но он и ее научился прятать в солидную академическую бородку, что соответствовало имиджу человека представительного.

За окном, где дождь размывал силуэт города, в сером небе метались черными крестами вороны. Конечно, они были единственными свидетелями его несостоятельности, и теперь долго будут каркать.
- Ну и пусть каркают, - с раздражением подумал он, умело умертвив сигарету в пепельнице, - Пусть себе каркают, в жизни всегда найдутся желающие каркать.

До этого ему не приходилось бывать в Лондоне, но ходить, бродить сейчас там, где он и без того знал все, да еще под этим дождeм, желания не было. Фраза "Разве о таком ... мы мечтали?" торчала гвоздем в стене, на которую он потом повесит свое мокрое пальто. Нет. Но и оставаться здесь, с этой ..., с этим... Память услужливо засуетилась заготовками из классики и мягкой беллетристики, подбирая эффектный вариант для прощального поцелуя.

- Надо дать денег, - как приговор, прозвучал внутренний голос. Сколько? Но теперь в нем боролось уже два голоса, и второй, который был сильней, не соглашался. Пересиливая себя, хотя за окном был только дождь и вороны, он обернулся. Она, не стесняясь своих длинных ног, лежала на розовой, скомканной простыне, листала гостиничный буклет и, как видно, не собиралась уходить.
- Я хочу мороженое и шампанскоe, - колокольчиком прозвенел ее голос и огромные, зеленые глаза метнули искры, от которых по ляжкам вверх пробежали мурашки. "Ананасы, ананасы" - застучала кровь в висках, а оба внутренних голоса отвернулись, словно не желая видеть гибель их автора.

Вот все в его жизни было предсказуемо и запланировано. Даже студенческие оргии, в которых он участвовал всего три раза за пять лет и которые всегда заканчивались выдавливанием из себя портвейна и шпротин. Его женитьба на младшем научном сотруднике, которая была еще и девушкой, и дочерью академика. Рождение наследника, которого планировали с градусником и, как советуют книги, с любовью. Его карьерная лестница с перилами и дача, которая до миллиметра соответствовала советским стандартам. Даже круг общения всегда подвергался фильтрации, дабы избежать нежелательных соринок. А теперь на тебе... приключение, которое потом можно осудить, или одобрить, и не с кем-то, а именно с ним.

- Дяденька, вы о деньгах, жене и Блоке не думайте, лишнее это сейчас. Вам может водочки заказать?
Что-что, но о жене он сейчас и не думал, он о ней вообще не думал. Младший научный сотрудник, это как прапорщик в армии, навечно. Что о ней думать? А может, в самом деле, упростить все? Взять водочки, расслабиться и посмотреть, чем все кончится? Удивительно, как это может происходить не со стороны.

В его чемоданчике лежала аккуратно упакованная бутылка водки, купленная, нет, кем-то подаренная ему и предназначенная для взаимных любезностей. Не заказывать же водку за фунты?
- Водки? Это с превеликим удовольствием, - соврал он чью-то фразу, уже и не вспомнить чью.
- Мороженое в шампанском оставим недорезанным буржуям, а мы с тобой водочки, настоящей... - и он замолчал, вспоминая, какая такая этикетка была приклеена к бутылке. Но пауза получилась весьма эффектной, подчеркивающей, что водка настоящая и какая разница, какая из них. Поэтому он не стал больше напрягать память, а, привычно заслонившись, защелкал кодовыми замками чемодана.

- Можно и водочки, если спирта для дамы нет, но тогда надо еще и пива взять.
Да, конечно, если свечи и рояль отсутствуют, то непременно потребуется пиво и в этом своя романтика, ведь в финале все будет... Дальнейшее, как в советском кино отсутствовало, но имелось в виду. Наконец золотые пряжки на чемодане распахнули свои хитроумные пасти, и он сделал то, что до него не делал никто (так ему казалось). Он, вдруг распрямившись, вывалил содержимое чемодана на ковер. Вываливать было что, все имело свои известные лейблы, было свежим и пахло тщательно подобранным парфюмом. Литровая бутыль мягко покатилась под кровать...

- За что будем пить?
- А вы, дяденька, своими словами скажите.
Как своими? Когда на эту тему столько сказано, что можно собрать целую библиотеку на CD. Она сидела на кровати, совершенно равнодушно воспринимая облизывающий ее голое тело взгляд. Ни тени смущения, ни намека на характерное поведение красивой женщины, восторгающейся собой в отражении мужских глаз.
- А ведь она восхитительна! - уже совершенно честно признался он сам себе.
- Выпьем за вашу неземную красоту, вы как..., как.... Маргарита!
- Куда мне до Маргариты, я только Наташа. Но за это можно выпить, быть Наташей тоже хорошо.

Он давно не пил водки, и это оказалось не только просто, но и приятно, словно сотни классиков, до этого тщетно пытавшихся достучаться до его сомнений, вздохнули с облегчением. Рюмашка была тем катализатором, после которой тлевшее естество запылало уже полной страстью. Нижняя губа предательски вывалилась из бородки и заблестела, ноздри раздулись фанфарами, а весь он вдруг покраснел, отчего стал напоминать пляжника.

- Вы, дяденька, можете потом пожалеть, поэтому выпейте еще одну и постарайтесь сами ... Я дяденька ребенка хочу, сегодня мне можно, но вы подумайте.
- Ребенка? Какого ребенка? Словно ушат холодной воды после парилки. Тут и восторг, и моментальное охлаждение.
- Я, я, я ... Но это невозможно!
- Возможно, и обязательно возможно. Есть такой один день, когда это возможно.
- А почему я? Ведь можно иначе ...
- Иначе нельзя, или так, или никак. Это долго объяснять, здесь две силы, два полюса.

Водка, побродив где-то внутри, вдруг попросилась наружу, и он впервые подумал о жене. Что скажет она и все ее многочисленные родственники, когда узнают, что у него есть еще один претендент на наследство?

- Я ведь вам советовала не думать о жене, лишнее это сейчас. Никто не будет знать, да и вы дяденька потом, потом, пожалеете, что не хотели знать.

Водка стояла где-то на полпути, ожидая его окончательного решения. В своей жизни ему много раз приходилось принимать решения, но они всегда были согласованы с уже принятыми. Пожалуй впервые ему подсунули ситуацию, где его подпись будет первой. Напротив сидела она и ждала, ее кошачьи глаза попеременно то вспыхивали янтарем, то уходили в астрал философа. На столе стояла, уже налитая с крышечкой, рюмка водки, и времени на раздумья не оставалось.

Оно ведь как? Если признаться, то подобные приключения и вовсе не приключения, а закономерность. В такой ситуации, опытный ты или только считающий себя опытным, выбор всегда не за тобой. И какая разница, улетит она в форточку, или уедет на трамвае, она свое всегда получит.

- Этого не может быть! - завопил он сaм себе, а из груди вырвался рык дикого рычуна. Холеная рука с перстнем "Картье" на пальце, решительно потянулась за рюмкой.

***

Вороны в своей жизни видели всякое, но то, что сейчас проиcходило в номере 666 гостиницы Palac, даже их поразило.