«Река дружбы» прошлых лет, сегодня Дунай стал местом преткновения интересов, погряз в территориальных претензиях, политических разборках и экономических санкциях. Некогда международные территориальные воды, свободные для плавания судов всех стран и типов, кроме военных, ныне свободны для военных действий стран друг против друга. Всё больше по берегам стоит военных катеров, всё чаще голубое воздушное пространство над голубыми водами барражируют военные «голубки» НАТО.
Европейский транспортный коридор, заброшенный и невостребованный Украиной, плавно сместился на несколько сот метров в сторону. Тихо и аккуратно, без лишнего шума, но и не сбавляя темпа, Молдавия, со свойственной ей строительной сноровкой, даже не «прорубила», а «вырезала», и не то чтобы окно, а скорее форточку в Дунайский бассейн, став неожиданно для всех десятой придунайской страной. Пятьсот метров берега, которых, при наших-то аппетитах и размахах и для установки одного понтона маловато, позволили сопредельному государству развернуть на Дунае не только грузовой терминал с полным комплексом от зерна и контейнеров до топлива, но и наладить международные туристические пассажирские перевозки. С завистью и тоской теперь провожают взглядом проходящие мимо суда безработные докеры некогда одного из крупнейших в бывшем СССР портов. Говорят, что территория Бессарабии давным-давно поднялась со дна Чёрного моря. В наши дни, по-видимому, этот процесс в Рени и всём украинском Придунавье, пошёл на попятную.
Членозеки одного социалистического лагеря, Румыния, СССР и Болгария, так дружили, что их соединяло лишь по одному мосту: переход от нас в Румынию в Джурджулештах и «Мост дружбы» между Джурджу и болгарским Руссе. Сегодня уже готов новый мост между членами ЕС, болгарским Видином и румынским Калафатом, но вот уже почти двадцать лет, как ведётся якобы строительство паромной переправы из Украины в Румынию. Очень дружные в прошлом, Венгрия и Словакия, только вступив в Евросоюз, наконец, отремонтировали разрушенный ещё во время войны мост в районе Эстергома, но по прежнему ждёт вступления Сербии в ЕС «скелет» моста между Румынией и Сербией у верхнего входа в Катаракты.
В наши дни «братская дружба» на Дунае так крепка, что некоторые участки уже официально отмечены как потенциально опасные в плане пиратских нападений. Румыны, болгары, сербы, не желая отставать от сомалийских пиратов, на лодках совершают налёты на проходящие мимо или стоящие на рейде караваны, таща на берег всё, что «плохо лежит» на палубах. Говорят, что в Болгарии завелись цыганские пираты, которые аналогичным образом совершают нападения на железнодорожные составы.
Вы знаете, в какой стране живёт больше всего цыган? Если думаете, что в Румынии – ошибаетесь, это всеобщее заблуждение. Самая большая цыганская община – в Болгарии. Ромы, одновременно, одна из самых больших проблем, как этой страны, так и ЕС в целом. Видин, Оряхово, Никопол – эти и другие небольшие посёлки по берегам Дуная, где значительную часть населения составляют цыгане и потомки турок, с натяжкой можно отнести к европейским городам. Безработица, разруха, нищета – вот «визитная карточка» этих мест, где ситуация в нынешнее кризисное время усугубляется день ото дня. При виде этих селений, так и хочется перефразировать поэта: «И дыра с дырою говорит…»
Километр 597 Дуная – Никополь. На противоположном берегу старается разукрасить серые будни всеми цветами выхлопов химический комбинат Турну-Магуреле. По одним источникам он производит химические удобрения, по другим – тяжёлую воду. Но жителям Никополя всё равно – когда ветер дует из-за реки в городе разве что противогаз надевать. Хотя в последнее время (не «зелёные» ли из ЕС постарались?) на заводе установили новые фильтры и загазованности поубавилось.
Никополь - место героических сражений русской армии. Иду знакомиться с турецким гамбитом в натуре. Над городом, на высокой белопесчаной скале стоит стела русским освободителям. Свора бродячих собак не подпускает подойти поближе. Что-то нас здесь уже не привечают, даже собаки. Жаль!..
Отсюда туристов везут по новой, построенной на деньги Евросоюза, дороге в Плевен. Там события русско-турецкого противостояния запечатлены в грандиозной панораме. По пути, если есть время, можно завернуть и в Белоградчик – очень живописное место, но и очень опасное. Руины крепости, некогда примостившейся между скалами, коварны и поныне, так и норовят скинуть кого-нибудь со своих бастионов или придавить камнем. Я всегда удивлялся, как наши туристы, скажем прямо не первой молодости, умудрялись забираться на такую верхотуру и, что удивительно, благополучно оттуда спускались. Полазив по горам с протезами, бостонами, инвалидными колясками – они, как ни в чём не бывало, возвращаются вниз к своим автобусам и к преждевременно поседевшим от переживаний гидам.
Здесь же, на болгарском участке, находится и самый труднопроходимый при низком уровне воды отрезок Дуная. Верхний и средний Дунай, по большей части, уже отрегулирован шлюзами и плотинами. Там самое напряжённое время – начало таяния снегов в Альпах, водяным валом заливающее не успевающие сбрасывать воду водохранилища. А вот нижний Дунай, после Катаракт, вольно и раздольно чувствует себя на бескрайней равнине. После обычно засушливого в этих местах лета, где-то в августе-сентябре, его поверхность в нижнем течении начинают «украшать» проплешины песчаных отмелей. Настаёт новый напряжённый период для судоводителей. Временами судоходство на этом участке останавливается полностью, и лишь отчаянные смельчаки, на свой страх и риск, вопреки официальным запретам и предупреждениям, при поддержке судов сопровождения, рискуют в такие дни «форсировать» Дунай. Как мы порой шутливо отвечаем на вопросы туристов, при осадке в 155 сантиметров и воде в 150 сантиметров надо просто дать «полный ход вперёд» и «перепрыгнуть через песчаную банку».
Недавно услышал ещё одну хохму по этому поводу: Стояли как-то лагом наше судно и иностранное. Штурмана на вахте разговорились, иностранец спрашивает нашего: «Как вам удаётся ходить даже тогда, когда нет воды и судоходство остановлено?» Наш подумал, сделал умный вид и «продал военную тайну»: «У нас есть секретная конструкция, на днище судна установлены выдвижные колёса – и мы просто переезжаем через отмели». Не прошло и четверти часа, как капитан иностранного судна уже пытал нашего, ничего не подозревающего и не понимающего, упрашивая показать чертежи секретного устройства.
Вы можете спросить, а на каком языке общаются моряки столь многонационального региона? Официальный язык Дунайской комиссии – французский, но на нём здесь никто не говорит, разве что румыны. Штурмана для связи используют русский (на нижнем Дунае) и немецкий (на верхнем). А вот рядовой состав, особенно на грузовых судах – тут язык совсем особенный, «дунайский»: всевозможная смесь из славянских, германских и угро-финских корней, приправленная русским матом и жестами и, после …надцатой рюмки понятная всем.
Хотя и тут «знатоков перевода» подчас поджидают опасности и не совсем приятные моменты. Например, рассказывали, как один баржевик пошёл в тогдашней Югославии на базар покупать курицу и еле унёс ноги от разъярённых сербских парней. Где ж ему было знать, что «курица» в сербско-хорватском восприятии созвучна тому слову из трёх букв, что у нас обычно пишут на заборах.
Немцам, в свою очередь, не понять, почему им в Румынии постоянно предлагают «половину пива» (на румынском языке «разливное пиво» почти идентично этому немецкому выражению). На пассажирах туристы уже не удивляются, когда вместо кофра получают кофе, когда кто-то предлагает «священный» (heilige-) массаж вместо «лечебного» (heil-), или спрашивает нуждающегося в чём-то что он курит, перепутав слова «курить» и «нуждаться» (rauchen-brauchen).
Но привычнее всего (и проще, чего скрывать), наши чувствуют себя в Болгарии. Где-где, а здесь языковых преград почти нет. И не потому, что шрифт везде наш (вернее, ИХ), и не потому, что язык похож (а среди южных хохлов много и «прибившихся» болгар), и не потому, что они все ещё недавно учили в школе русский. Просто чисто психологически мы по-прежнему считаем их самыми близкими нам, чуть ли не шестнадцатой республикой. И пусть портовые власти строят козни нашим судам, а в городах заливают красной краской памятники советским войнам – болгары, и это уже почти на генетическом уровне, никогда не забудут, что именно русские освободили их от турок.
Правда, турок от этого в Болгарии меньше не стало. Иду по Руссе. Город с «русским» названием, лежащий напротив румынского Джурджу на 495 дунайском километре, ничего русского в принципе не имеет. Конечно, если не считать дорог, как у нас, магазинов, как у нас, да и многого другого. Красивые центральные улицы, парки, фонтаны, пешеходные зоны. Вокруг «загорелые» девчата болгарско-турецко-цыганского разлива. Вдруг в этой смуглой толпе резко бьют по глазам своей белизной стройные ножки, торчащие из-под короткой юбчонки. «Белоножка» в компании парочки «настоящих» болгарок сидит в кафе за соседним столиком. Наша мужская компания, поражённая контрастом, не может оторвать глаз и начинает втихаря обсуждать прелести соседки. Альбиноска, нисколько не смутившись, поворачивается, оценивающим взглядом «примеривает шапку на нашего Сеньку», кривит губки и на чистейшем русском даёт «от ворот – поворот».
Вот так – наши девчата за заработком добрались уже и сюда! Руссе становится русским!