Признание

               
   Клара Антоновна -  коммунистка. со стажем. В этой организации она не по партбилету, а по зову души. Она свято верит, что коммунизм - это светлое будущее всего человечества. Она уверена, что гениев на земле было только двое - Ленин и Маркс, а все остальные - Пушкин, Толстой, Бетховен, Моцарт - это следующий ряд. Её любимые герои - пламенные коммунисты и их верные последователи.
   Иногда она, увлёкшись, заявляет, что её назвали в честь Клары Цеткин, хотя хронологически это никак не получается.
   Она всегда старается походить на большевичек двадцатых годов : носит короткуют причёску, не пользуется косметикой, редко улыбается, что по правде сказать, не может скрыть приятности её моложавого лица, пытливого взгляда красивых чёрных глаз, осенённых мохнатыми ресницами.
   Отцом своего единственного сына она избрала такого же верного коммуниста по имени Карл. Наверное, при этом она имела в виду Карла Маркса или, по крайней мере, Карла Либкнехта. Впрочем, с мужем они давно расстались.
   Клара Антоновна уверена, что придёт время, когда летоисчисление будет начинаться не от рождества Христова, а от дня рождения Владимира Ильича. И не вздумайте разубеждать её в этом!
   А по профессии она литератор, сотрудничает в редакции популярного журнала. Пишет публицистические и критические статьи.
   У неё отличная память, она может продекламировать целые главы из "Евгения Онегина", и ко всякой жизненной ситуации у неё находится подходящая цитата из классики.
   Её любимый поэт - Маяковский. Как коммунист, она больше всего любит его "Владимира Ильича Ленина", "Стихи о советском паспорте" и "Хорошо!", а как литератор, несколько стесняясь, предпочитает его раннюю лирику.
   Сына своего она назвала Павлом - то ли в честь Павки Корчагина, то ли в честь Павлика Морозова. Ему уже семнадцать лет, он кончает среднюю школу.
   Это приятный молодой человек, чуть выше среднего роста, с лицом, напоминающим героев Достоевского в изображении Ильи Глазунова - с большими пронзительными глазами.
   В отличие от мамы, он не верит в коммунизм, но старается её не огорчать, и помалкивает на эту тему.Во всём остальном мать для него - непререкаемый авторитет.
 А  пристрастие Клары Антоновны к литературе сын полностью разделяет. С самого раннего возраста Павел неразлучен с книгой.
                -------------------------
   Накануне того памятного дня Павел пришёл из школы в возбуждённом  состоянии. Бросил на пол школьную сумку и плюхнулся на диван.
   - Представляешь,- обратился он к матери,- сегодня вместо нашей заболевшей училки, литературу вёл учитель из другого класса. Так вот он заявил, что Маяковский только и умел варганить коммунистические агитки да рекламу, вроде "Нигде кроме, как в Моссельпроме!"
   Клара Антоновна вскочила с места и бурно запротестовала:
   - Какая чушь! Да у Маяковского масса лирики! Кто ещё сказал такие замечательные слова о любви!
   И она без запинки продекламировала :
   - Кроме любви твоей мне нету моря!
   - Кроме любви твоей мне нету солнца!
   - Мне ни один не радостен звон, кроме звона твоего любимого имени!
   - Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа!
    - А заключительные слова этого чудесного гимна любви! - возмущалась она :
   - Дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг!
   - Это же просто гениально! -от переполнявших её чувств Клара Антоновна подняла вверх обе руки и с силой опустила ладони на крышку стола.
   - А как остроумно и красочно описал Владимир Владимирович отношение к своему творчеству! - продожала она. - Ты только послушай, Паша:
   "И бог заплачет над моей книжкой!
   Не слова - судороги, слипшиеся комом;
   и побежит по небу с моими стихами под мышкой,
   и будет, задыхаясь, читать их своим знакомым.
   - Каково? - Клара Антоновна окинула сына победным взглядом.
   На некоторое время воцарилось молчание, потом Павел взъерошил ладонью волосы и устремив взгляд своих печальных глаз куда-то вдаль, сказал :
   - Знаешь, мама, а мне  больше по сердцу старые классики. Почитай что-нибудь про любовь.
   Клара Антоновна слабо улыбнулась :
   - Ну с Пушкиным в сердечных делах трудно тягаться даже такому гиганту, как Маяковский. Вот хотя бы письмо Онегина Татьяне :
  " Нет, поминутно видеть вас,
   Повсюду следовать за вами,
   Улыбку уст, движенье глаз
   Ловить влюблёнными глазами,
   Внимать вам долго, понимать
   Душой всё ваше совершенство,
   Пред вами в муках замирать,
   Бледнеть и гаснуть...-вот блаженство!"
   - А какой финал! - восторгалась Клара Антоновна :
   "Я знаю, век уж мой измерен;
   Но чтоб продлилась жизнь моя,
   Я утром должен быть уверен,
   Что с вами днём увижусь я..."
                -------------------------------
   А на следующий день весь город обсуждал страшную трагедию : зверски убита девятилетняя девочка. По телевидению издали показали труп девочки и рыдающих родителей. Больше никаких сведений не дали- в интересах следствия. Где убили, как убили, когда убили - ни слова об этом.
   Клара Антоновна смотрела передачу вместе с сыном, Когда показали мёртвого ребёнка, Павел вдруг закрыл лицо руками, и с криком "Не могу смотреть!" выбежал из комнаты. Он долго не выходил из своей спальни, и мать не пошла за ним - она воспитывала сына по- спартански.
   К ужину Павел вышел весь зарёванный. Клара Антоновна сказала :
   - Ты что так переживаешь? Всё в жизни бывает. Она не сестра тебе, не родственница. Такие вещи надо легче переносить, ты не барышня.
   Сын посмотрел на неё долгим взглядом, но ничего не ответил.
   Начиная с этого дня, с Павлом происходило что-то необычное. Он стал хмурым и неразговорчивым, грубил матери, как-то утром, проснувшись, сказал, что нездоров и не пошёл в школу. Все эти дни глаза у него были заплаканные. По ночам из его комнаты доносились рыдания. Он избегал всякого общения, даже с матерью, и всё свободное время проводил вне дома, бесцельно слоняясь по городу.
   К телевизору он больше не подходил: видимо, боялся увидеть новые кадры, касающиеся преступления.
   А в городе всё бродили слухи о новых подробностях трагедии.
   Однажды к Кларе Антоновне зашла соседка и сообщила :
   - Слышали? Бедную девочку ещё и изнасиловали!
   И тут оказавшийся рядом Павел закричал срывающимся голосом :
   - Неправда это! Что вы выдумываете? - и выскочил из комнаты.
   Соседка пожала плечами и удалилась, а Клара Антоновна села и задумалась о странном поведении сына.
   Несколько ночей она слышала рыдания, доносящиеся из спальни Павлика. Наконец, не выдержала и среди ночи вошла к нему. Он плакал, уткнув лицо в подушку.
   - Что с тобой, сын,- она присела на его кровать и погладила юношу по голове.
   А он всё рыдал, сотрясаясь всем телом. Так прошло какое-то время. Мать продолжала успокаивать его.
   И вдруг Павлик поднял голову, бросился на грудь Клары Антоновны, прижался к ней и закричал :
   - Это я убил девочку, мама!
   Мать отодвинулась от него, пытаясь заглянуть в глаза :
   - Ты что, заболел парень?  Ты что это несёшь?
   Юноша продолжал рыдать. Тогда встревоженная мать сказала ему :
   - Успокойся. Не будем сейчас об этом. Я дам тебе снотворного, а завтра поговорим.
   Она всё так и сделала, и Павел заснул тяжёлым сном. Весь остаток ночи он стонал, ворочался, что-то кричал во сне.
   Утром - это был выходной день - мать покормила сына, посадила рядом с собой на диван и сказала :
   - Ну рассказывай, что за фантазии пришли тебе в голову?
   Павел помолчал немного, потом посмотрел в окно и тихо произнёс :
   - Нет, при свете не могу. Вечером поговорим.
   Когда наступили сумерки, Клара Антоновна зашла к сыну, села рядом с ним на кровать и в нетерпении произнесла :
   - Объяснись, Павел!
   Он молчал, наверное, минут десять, а она ждала.
   Наконец, он заговорил :
   -Да, мама, это сделал твой сын.
   Она смотрела на него недоверчиво.
   - Я заманил девочку в безлюдное место и задушил её. Вот этими руками. Она ужасно кричала, - продолжал он,- я заткнул ей рот платком и довёл дело до конца.
   - Ты что мелешь, парень? Зачем ты наговариваешь на себя? - в глазах её появилось смятение.
   - Тебе трудно поверить, но это правда! - повторил сын.
   - Где, когда ты это сделал? - в отчаянии закричала мать.
Павел закрыл лицо рукамии, как бы восстанавливая в памяти картину, и забормотал:
   - Это было поздним вечером, шёл сильный дождь, прямо ливень. Лило ей и мне прямо на голову, под ногами хлюпало.
   Клара Антоновна с ужасом вспомнила, что несколько дней назад сын пришёл домой очень поздно в каком-то взвинченном состоянии. Он тогда объяснил, что задержался у приятеля..
 - Помню. рядом был длинный забор, - продолжал Павел,- с дырами, забитыми жёлтыми досками. Неподалёку виднелась большая красивая церковь, а может, собор. По его куполу громко барабанил ливень. Девочка жалобно скулила  - всё тише, тише, а потом передёрнулась всем телом и замолкла...
   - Что ты выдумываешь, сын? - не своим голосом закричала мать. - Как тебе пришло такое в голову?  Она всё ещё не верила ему.
   И тогда он объяснил :
   - Помнишь, у твоего любимого Маяковского есть такие строчки : "Я люблю смотреть, как умирают дети"?
   - Павлик, дорогой, это же эпатаж эмоциональной творческой натуры. Поэт всю оставшуюся жизнь оправдывался за эту скандальную фразу.
   - И так и не оправдался, - заметил Павел. - Потому что это была правда. У него, видимо, было какое-то болезненное любопытство к картине смерти ребёнка, которое он не мог в себе подавить. И эта же беда постигла меня, - сознался Павел.
   - Не верю! - закричала мать. - Мой сын не мог убить человека!
   - Вот и я об этом задумался, - проговорил Павел. Помнишь Родиона Раскольникова? Он тоже мучился : может он это сделать или нет? Обычный он человек или сверхчеловек? Вот и я задался этим вопросом.
   При этих словах Клара Антоновна обхватила голову руками и с рыданиями убежала в свою комнату. Она с ужасом осознала, что это правда.
   Теперь настала очередь матери проводить бессонные ночи, стонать и мучительно обдумывать : что же делать?
                --------------------------------
   Тем временем по телевизору давали всё более обнадёживающую информацию. Подробности не сообщали , но постоянно повторяли : кольцо вокруг преступника сжимается.
   Клара Антоновна обнаружила, что на их улице, прямо против их дома появился новый пост милиции, и постовой всё время поглядывает на их окна. Потом как-то зашёл участковый. Он сказал, что это обычный обход, но она-то знала, в чём дело.
   Больше ждать было нельзя, и мать снова решила поговорить с сыном.
   - Ты видишь, Паша, что кольцо сжимается? - спрашивала она. - Заметил, как мельтешит вокруг милиция?
   Парень, видно, ничего не замечал, он был в прострации.
   - Что-то надо делать, сынок, - продолжала мать, - время идёт и всё ближе расплата. Ты представляешь, что будет : тебя схватят, посадят в кутузку, начнутся допросы, потащат на то самое место. Опозорят меня, старую коммунистку. И как ты обо мне-то не подумал?
   Сын взглянул на мать с удивлением.
   - Я уж было решила покончить с собой,- сообщила она,- верёвку приготовила - вон на тумбочке лежит, подходящий крючок присмотрела у нас в кладовке. А потом подумала : ну что толку? Я не увижу этого позора, но сына-то всё равно загребут, ославят и меня и его, осудят или на всю жизнь или вообще на казнь... Ты же, мой мальчик, со своей ранимой душой не выдержишь весь этот ужас!
  - Ну что же делать, мама? - жалобно спросил юноша.
   - Ты должен принять ответственное решение, сынок,- набрав воздуха, с трудом выговорила мать, - Вспомни великих людей, которые мужественно находили выход из самых безвыходных положений.
   С этими словами Клара Антоновна стремглав выскочила из комнаты сына, вбежала в свою спальню и бросилась на постель, зарывшись лицом в подушку.
   А Павел остался в состоянии крайнего замешательства : каких же великих людей имела ввиду мать?
   И вдруг он понял : ну конечно, она вспомнила своего любимого Маяковского!...
    Вечером, когда Клара Антоновна вернулась из редакции, она была поражена необычайной тишиной в доме. Она взглянула на тумбочку в прихожей : верёвки на месте не было. Бросилась в кладовку, распахнула дверь и сейчас же головой налетела на свисающие сверху ноги сына...
                -------------------------------
   На похоронах Павла все удивлялись железной выдержке Клары Антоновны. Беда  не согнула её, а ещё больше закалила. Она держалась твёрдо и уверенно, беседовала с соседями, руководила церемонией. Во взгляде её не было растерянности, кое-кто даже заметил в нём что-то вроде гордости.
   - Вот что значит большевичка,- шептали гости, то ли с восторгом, то ли с осуждением....
   Какое-то время после похорон Клара Антоновна была настороже : всё ждала , что придут с распросами или вызовут к себе. Но время шло, а её всё не трогали.
   И вот, словно гром среди ясного неба, по телевизору объявили : поймали преступника.
   Услышав это, Клара Антоновна едва не закричала : "Не может быть!"
   Потом с саркастической улыбкой выслушала сообщение о том, что злодей даёт признательные показания.
   "Опять схватили первого попавшегося,- думала она,- и выбивают из него признание."
   Клару Антоновну, правда, смутило, что девочка была задушена ремнём, а не руками, как рассказывал сын.
   "Опять не разобрались",- злорадствовала она.
   Но после этого сообщили, что убийство произошло на пустыре, возле озера. Ни слова про забор и церковь!
   Клара Антоновна заволновалась :
   - Неужели они так запутались, что и место определить не могут?
   - Что же делать? - мучилась она. - Они же обвиняют ни в чём неповинного человека! Пойти рассказать им всё? Но это значит, опозорить себя и сына. А промолчать - выходит допустить несправедливость, погубить человека. А я ведь коммунистка!
   И вот уже Клара Антоновна сидит в кабинете пожилого военного и, опустив голову, подробно пересказывает признание сына : где, как и что он сделал.
   Военный выслушал её внимательно, потом достал толстую папку и извлёк крупную фотографию. Эту же фотографию показывали по телевизору - место, где обнаружили труп.
   - Посмотрите, - сказал он,- это место преступления. Здесь никакого забора нет и храма тоже. Пустырь и озеро - всё!
   - Но вы же заблуждаетесь! - воскликнула Клара Антоновна. - Поймали не того человека, нашли совсем другое место...
   Военный вышел из-за стола и присел рядом с Кларой Антоновной.
   - Вот что я вам скажу, мамаша : чтобы не убивать окончательно родителей девочки, мы скрыли от них, что она была изнасилована. Вам, по большому секрету, я говорю об этом. Так вот, экспертиза показала, что всё это дело рук именно того человека, которого мы задержали.
   У бедной матери закружилась голова, всё поплыло перед глазами. Она ухватилась за последнюю соломинку :
   - Я вам не верю, покажите заключение экспертизы.
   - Зря вы так, - покачал головой военный, но выложил перед ней официальную бумагу.
   Несколько минут Клара Антоновна ничего не могла понять от волнения, но когда разобралась, то с ужасом поняла, что это правда.
    Какое-то время она сидела молча, низко опустив голову, так что хозяин кабинета принёс ей воды.
   - Так что же, мой Павлик придумал всё это? - упавшим голосом произнесла женщина.
   - Я вам скажу,- сочувственным тоном проговорил военный, - в нашей практике встречалось несколько подобных случаев. Это своего рода болезнь, учёные называют это манией виновности, когда человек считает себя виновным во всех преступлениях. Наверно, таким недугом страдал ваш Павел. Видимо, он был славный мальчик. В таких ситуациях помочь может только доктор. Я вам очень сочувствую...
   Клара Антоновна не помнила, как добралась до дому. Вошла в комнату сына, села на кровать. Подумалось, что подушка ещё хранит его запах... Стала снова и снова вспоминать признание Паши. Как же это он всё так реально описал : мрак, забор, церковь... И вдруг её озарила догадка : ведь эта картинка точь в точь описана в том самом злополучном стихотворении Маяковского, где он так неосторожно сказал о детях. да, да, я помню : "Полночь промокшими пальцами щупала меня и забитый забор, и с каплями ливня на лысине купола скакал сумасшедший собор." Вот откуда Павлик взял это описание! Как же я не догадалась? Могло ведь повернуться всё совсем по другому!
                -------------------------------
   На следующее утро Клара Антоновна появилась в своей редакции.
   Её невозможно было узнать. Волосы стали совершенно седыми, глаза ввалились, и вокруг них легли тёмные круги.
   На ней был ярко красный рваный халат, на голове что-то вроде плетёной мусорной корзины, в руках - сучковатая палка. Глаза светились безумием.
   Женщина весело приплясывала, размахивая палкой, и пела :
                "Ах, он умер, госпожа,
                Умер и зачах;
                В головах зелёный дёрн,
                Камешек в ногах.
                Саван бел, как горный снег,
                Цветик над могилой;
                Он в неё сошёл навек ,
                Не оплакан милой. 
   Женщина высоко подпрыгнула, зашвырнула свою палку в окно, зазвеневшее разбитым стеклом, и пропела уже на другой мотив :
                Он лежал в гробу с открытым лицом;
                Веселей,веселей,веселее;
                И пролито много слёз по нём,
                Веселей,веселей,веселее!
   И в заключение она жалобно прокричала :
   - Прощай, мой голубь!
   - Это песня Офелии, - определил кто-то из дотошных сотрудников редакции.
   А подруга Клары Антоновны бросилась к телефону...