ПОСЛЕДНЕЕ ДОПОЛНЕНИЕ.
"В 1950 году Ким Костенко окончил отделение журналистики Центральной комсомольской школы и стал работать собственным корреспондентом газеты "Комсомольская правда" по Сталинской и Ворошиловоградской областям. Он переехал в Москву, где жил на проспекте Мира, недалеко от метро "Щербаковская", и в которой я однажды побывал. Когда он изредка заезжал в Артёмовск проведать свою маму - бабушку Максимовну, сестёр и брата, то видел его и я. Ким всегда интересовался жизнью в городе, спрашивал: "Как дела?"...
В 1959 году в газетах "Социалистический Донбасс" и "Комсомольская правда" стали появляться статьи, затем собранные в книгу, освещающие выводы специальной комиссии, созданной после процесса над В. Подтынным, служившим в краснодонской полиции в 1942-43 годах, в ходе которого были выявлены новые обстоятельства смерти молодогвардейцев. Комиссия установила, что Виктор Третьякевич стал жертвой оговора Г. Почепцова и других предателей, расстрелянных в Краснодоне в сентябре 1943г. по приговору Военного трибунала. Aвтор этих публикаций - Ким Костенко. В те годы такие материалы были редкостью, сенсацией и, безусловно, требовали от автора большого мужества. Он впервые во - всеуслышание сказал: Виктор Третьякевич - не предатель, сняв с него существовавшее 16 лет оскорбительное клеймо. Это был настоящий журналистский подвиг!
Прошло много лет, я уже давно жил в Москве. Юношеские интересы и знакомства затерялись в глубинах памяти, появились новые. Министерство, в котором я работал, находилось на улице Бочкова, однажды во время обеденного перерыва я зашёл в ближайший гастроном и там лицом к лицу столкнулся с Раисой Костенко - сестрой Кима, приехавшей в гости к брату. Мы обнялись и она мне поведала, что брат, после тех знаменитых публикаций имел много неприятностей. Сменил место работы и трудится в газете "Советская культура". С тех пор я его и членов его семьи ни разу не встречал.
И вот - публикация, с которой начался наш рассказ. Она попалась мне на глаза слишком поздно. Знакомая фамилия, печальное известие: в автокатастрофе в Праге погиб специальный корреспондент журнала "Новое время" Ким Прокофьевич Костенко. Круг замкнулся: войну закончил в Праге, весь израненный, но остался живым, а теперь в той же Прпге ушёл из жизни. Судьба…
В память о нём осталась написанная им книга "Это было в Краснодоне".
Виктор ШНАЙДЕР " ЗАРУБКИ В ПАМЯТИ О КИМЕ КОСТЕНКО,
Журналисте, поведавшем правду о молодогвардейцах". (Интернет-журнал "Кругозор")
...Кстати, с Кулешовым связаны многие загадки по делу провала "Молодой гвардии" По большому счёту, полиция почти сразу напала на след - даже не самой подпольной организации, но сотрудника "четвёрки" Любовь Шевцовой.
Судите сами - вот какие убойные факты приводит известный советский журналист и публицист Ким Прокофьевич Костенко:
Тем временем в кабинете Соликовского шел деловой разговор. Вежливо улыбаясь, как бы извиняясь за то, что вынужден отнимать у начальника драгоценное время, Кулешов торопливо рассказывал:
- По образованию я юрист, так сказать, адвокат. Одно время работал здесь в городе в юридической конторе. Но по призванию я журналист. Что касается полицейской службы, то я к ней никакого отношения не имею. Но, как человек, стоящий на разных идейных платформах с большевиками, как сторонник, так сказать, свободного взлета творческой мысли, я готов...
- Мне твои взлеты нужны, как дырка в голове, - сердито оборвал его Соликовский; ему этот благообразный, щупленький адвокат явно не нравился. - Нам нужно выловить подлецов, которые мутят народ, нападают на наших людей, распространяют коммунистические листовки. Вот чем тебе придется заняться! А писаниной заниматься дураков много!
- Да, да, я понимаю, - засуетился Кулешов. - Мне господин Зонс объяснил задачу. Между прочим, имею на этот счет некоторые соображения...
И, наклонившись к самому уху Соликовского, он быстро зашептал:
- Есть здесь в городе одна особа, которой следует заинтересоваться. Из достоверных источников мне известно, что незадолго до вступления армии Гитлера в Краснодон ее вызывали в горотдел НКВД, потом она была отправлена в Ворошиловград. Там работали тайные курсы по подготовке красных разведчиков - один знакомый за преферансом как-то проговорился... И вот недавно эта особа встретилась мне здесь, в Краснодоне. Живет в поселке шахты один-бис. Вызвать ее, допросить - может, от нее ниточка потянется?
Соликовский откинулся на спинку стула.
- Зовут ее как?
- Шевцова. Любовь Шевцова, - поспешно ответил Кулешов.
...Через час Лукьянов ввел в кабинет начальника полиции невысокую стройную девушку в белом пуховом платке и в темно-синем пальто. Скинув платок, девушка тряхнула светлыми кудряшками и сразу накинулась на Соликовского:
- В чем дело? Возмутительное безобразие! Ни с того ни с сего хватают, тянут в полицию! Что ж это вам - царский режим, да?
- Цыц! - рявкнул на нее Соликовский. - Режим... Я тебе покажу режим, партизанская сволочь! Говори сразу - кто тебе дал задание пробраться в тыл?
- Тю, глянь на него! - в изумлении вскинула брови девушка. - Какое задание? Выдумает такое, что и на голову не налезет. И никуда я не пробиралась, а к себе домой пришла. Что же мне, у чужих людей жить, пока вы тут будете хозяйничать?
- Брешешь!
Скрипнув зубами, Соликовский схватил со стола плеть, подскочил к девушке. Но девушка была, видно, не из пугливых. Сердито сверкнув зеленоватыми глазами, они внятно проговорила:
- Попробуй только тронь, кабан недорезанный! Я тебе такой концерт устрою, что своих не узнаешь. Тоже выискался мне крикун поросячий! Чего ты орешь, как скаженный?
Тогда вмешался Кулешов. Мягко, с ласковой улыбкой он заговорил:
- Вы не волнуйтесь, Люба. Так вас, кажется, зовут? Присядьте сюда, пожалуйста...
- А я и не волнуюсь. Подумаешь, есть отчего волноваться! - презрительно передернув плечами, Люба присела на диван.
- Видите ли, нам все известно, - продолжал вкрадчивым голосом Кулешов, - в ваших интересах признаться во всем. Мы знаем, что вы окончили специальные курсы разведчиков в Ворошиловграде и присланы в город для подрывной работы. Мы знаем даже, кто вас прислал, и ждем от вас только подтверждения. Учтите: искреннее признание смягчит вашу участь. Вы еще так молоды...
- Ха! Вот еще новости! - весело всплеснула Люба руками. - Курсы разведчиков! Кто это вам такую чепуху сказал? Скажете тоже - разведчиков! Ну да, училась я на курсах. Только не разведчиков, а медсестер. Перевязки училась делать! Вот разобьет вам кто-нибудь голову - зовите меня. Потом курсы эти распались, я и приехала домой.
- Кто это может подтвердить? - быстро спросил Кулешов.
- Да что ж я, одна там училась? Нас там около полсотни было. Спросите хоть у... - и она, не задумываясь, назвала с добрый десяток фамилий.
- Они здесь живут?
- Зачем здесь? В Ворошиловграде, в Кадиевке, в Попасной... Областные ж были курсы!
Два часа бились Соликовский и Кулешов. То заискивающе улыбались, то угрожали расстрелом, то обещали награду, но Люба твердила свое и на все их вопросы отвечала с непритворным возмущением:
- Да чего вы ко мне пристали? Вот еще новости! Сказала же вам - на медсестру училась!
Так ничего и не добились они от этой бойкой, острой на язык девушки. Наконец Соликовский велел ей убираться вон, и когда Люба, звонко стуча каблучками, вышла из кабинета, устало приказал Кулешову:
- На всякий случай за ней надо будет установить слежку".
Я прошу прощение за столь обильное цитирование. Давайте проанализируем приведённые факты. Во-первых, о подлинности источника. Ким Костенко выполнял, конечно же, откровенный заказ советской системы, когда писал своё документальное исследование в художественном изложении, которое правильнее назвать документальной повестью. Но в советское время даже опубликованное его произведение не особенно распространяли по библиотекам. И я, учась ещё в средней школе, получил его под честное слово - тогда ещё в такое верили! - из рук своей учительницы по литературе и по русскому. Мы как-то разговорились и, узнав, как мне интересна история "молодогвардейцев, она мне и предложила ознакомиться с этой пухлой книжицей в мягком зелёном переплёте... Она же почти сразу и подала мне идею - на дворе стоял 1988 год: ребят скорее всего "подставили" - среди полицаев явно были секретные сотрудники НКВД. Как изменники, так те, кто "наделали делов"... На лексиконе спецслужб это значит - "заигрались", и этим всё сказано.
А теперь - перейдём непосредственно к фактам. О чём же они говорят? Ни автора Кима Костенко, ни его произведение ни разу не уличили во лжи. Оно строго документально и это самый главный факт. И что же следует из приведённого отрывка? А то, что в полиции уже были факты о принадлежности Любы Шевцовой к Лубянскому ведомству. Её липовые отговорки о "курсах медсестёр" вряд ли подействовали на начальника горполиции и его холуёв. Вряд ли подействовали бы и на полевую жандармерию.Люба была подругой многих молодогвардейцев и враги, путём простого составления списков контакта подозреваемого (это делается даже в ходе предварительного расследования или оперативной разработки), могли установить практически всю подпольную организацию. И подтвердить эти данные - путём следки... Но Любу не арестовали сразу именно по таким соображениям - пустить за ней "наружку".
Поразительны её результаты, вернее отсутствие таковых. Зато - налицо результаты у параллельного гитлеровского ведомства в лице Абвергруппы. Их "топтунам" удалось довольно быстро выйти на след Шевцовой и другой девушки из состава резидентуры "четвёрки". В дальнейшем обоими, судя по всему, просто "играли", используя их в "тёмную". Когда же игра принесла желанные результаты, о которых мы до сих пор не знаем, либо только разочарование, Шевцову немедленно сделали "расходным материалом".
Однако, сделаем последний и самый главный вывод в пользу "заигравшихся" сотрудников НКВД. С Шевцовой "бились" начальник горполиции Соликовский и... кандидат в полицейские Кулешов.Компромат на Шевцову предоставил именно он, он же "погасил" попытку провести силовой допрос девушки, когда Соликовский поднял плеть. И "крутой" начальник горполиции мгновенно на это повёлся. И самое главное - информация так и не ушла к жандарским начальникам вроде Ренатуса. Если же ушла и ей не дали ход - это уже другая, ещё более интересная песня...
Но эта же и есть - направленная дезинформация и контролируемая подстава! Шевцову именно что подставили и затем мастерски вывели из-под удара. А так делаю только для того, чтобы убедить напавших на след: всё это - липа. Компромат не заслуживает внимания, так как поступил из ненадёжного источника.Вроде Кулешова, с его солидным стажем в советской печати. и кроме того - с его поразительной осведомлённостью, что в Ворошиловграде действовали курсы зафронтового управления НКВД. И что Любу, оказывается, вызывали в горотдел НКВД. Откуда об этом знает, этот урка-журналист? Неизвестно как оказавшийся в спецкорах бывший белогвардеец? Ведь, чтобы знать такое, нужно либо случайно прочитать повестку, либо иметь свои источники в горотделе. информация о курсах 4-го управления вообще имела категорию совершенно секретно. Уж не сам ли он чекист?..
Мне думается, что не исключён ещё такой вариант. Долгое время предметом полицейской и жандармской разработки являлся и сам Кулешов.Если данные об этом всплывут, это тоже очень серьёзно. Но это - не тема для данного разговора, но лишь предварительное вступление. И мы к нему непременно вернёмся...
2 августа 2013 года, 12:51.