В Коми крае у Синего озера и Белой реки жил богатырь Сим. Избушка у него была без дверей, потому что Сим просто поднимал избушку, заходил внутрь и закрывался ею. Такой он был сильный. А если ему надо было выглянуть наружу – то он просто головой поднимал крышу избы.
Сим был рыжий. Ну не то, чтобы совсем рыжий, скорее его можно было назвать блондином, но с густой рыжинкой прямо по краю волос и на бакенбардах. От того он казался цвета золотистой соломы. Глаза же у Сима были даже не синие, и даже не голубые – они были почти белые. «Чудо-чудь ты моя белоглазая!» - звала Симку мама, когда он был ещё маленьким.
Отец у Сима был маленьким и тощим, и всегда удивлялся – в кого это уродился у него такой сын. А мама Симки, смуглая и черноокая, смеялась – говорила, что родила Сима от солнца – больно уж солнечным и нежарким был тот год пятьсот лет назад, когда было много морошки, много белки, много солнца и одуванчиков. И вот среди всего этого родился Сим.
Силу свою он стал показывать рано. Ещё в младенчестве.
Сим и печка
Как-то растопила мать у Симки баню. Она прогрелась , но не сильно. Надо было дрова ещё набросать. Но кинулась мама, а мелких дров, чтоб в проходе не торчали из печи , нет вовсе. Щепками же баню не прогреешь. Она кинулась по округе хворост собирать, но хворост тоже сильный огонь не дает. Решила она тогда все-таки крупные поленья в печь напихать. А они торчат и дымят, и толку от их слабого горения из-за дыма тоже мало. Симка, которому тогда было около трех лет, понял печаль мамы. Подошел и потолкал все поленья вглубь печи. Да только так потолкал, что они с другой стороны все выскочили. Чуть баня не сгорела…
Сим, овраг и береза.
Когда Симка подрос, то он запросто бегал в гости к бабушке на Весляну. Летом просто бегал с собачками, которых у них в семье было целых три – рыжая, белая и черная. А зимой – на лыжах.
И вот весь путь до бабушки, целых двадцать пять верст он пробегал за один час… ну, может, чуток больше одного часа. А потом целый час оббегал вокруг одного вредного-превредного оврага. Летом тот овраг был крутым и скользким во время дождя, а зимой слишком рыхлым и сыпучим от снега. Поэтому его в любом случае было легче обойти. Но обходить далеко. И Симка придумал сам для себя рогатку из двух берез, которые стояли на краю оврага. Он привязал к их верхушкам концы веревки, а сам вместо камушка, опираясь попой на веревку отходил так далеко, что верхушки берез натягивались вместо резинки. Симка же, чтоб не дать березам выстрелить раньше времени, цеплялся руками за кусты, за траву, за корни других деревьев. И когда березы сгибались уже так сильно, что могли его бросить, Сим отпускал руки и деревья, как рогатки, выпуливали его на другую сторону оврага.
Когда это произошло в первый раз, три собаки чуть с ума не сошли. Они стояли и смотрели на улетающего Симу, потом на приземлившегося. Рыжая завыла от испуга, а черная и белая стояли, вытаращив глаза, как будто они и не собаки, а какие-то совы. Но потом они радостно визжали и вприпрыжку бежали вокруг оврага, чтобы догнать Симу.
Но время шло. И Симка рос себе, рос и вырос уже в красивого парня с бакенбардами. Однажды, когда он шел к бабушке и хотел так же перелететь через овраг, одна из берез не выдержала и сломалась. Сим улетел в овраг. Мало того, что грохнулся с большой высоты, так обломок березы ещё сверху ударил его по голове. Ох, и разгневался тогда Сим – ругался и плевался от песка, попавшего ему в рот. Чесал громадную шишку прямо на макушке. И что вы думаете стал делать Сим? Он стал ломать березы, как маленькие кустики. Наломал в гневе этих берез. Успокоился. А потом подумал и сделал из них мостик через овраг.
Теперь собаки не смотрели на его полеты, а бежали по тому мостику рядом с ним.
Сим и половодье.
Однажды снега выпало много премного. Всю зиму шел снег. И так было его много, что, говорят, даже медведи весной ходили от берлоги к берлоге, чтобы помогать друг к другу вылезти.
Но пришла весна. И стал весь этот снег таять. Было так много воды, что рыбу можно было, как грибы собирать, потому что вода стала и в лесу, и в оврагах, и все ей не было конца и края. Весь лес был в воде.
Дом Симы-богатыря стоял на высоком берегу, но даже он оказался по самые окна в воде. А Сим и не ночевал дома уже несколько ночей — все ходил по лесу и животных спасал. Свалит несколько деревьев, свяжет плот, усадит на них волков, медведей, зайцев и говорит им: «Сидеть тихо! Слабых не обижать! Беда у всех общая...». Но понял Сим -богатырь, что всех не спасти, что надо что-то другое делать. А что? Никак ведь со снегом и водой на тысячу верст одному человеку не справиться, хоть он и самый распрекраснейший богатырь. И подумал тогда Сим: «Надо смотреть то место, куда вода течь должна. Почему же нынешней весной она не уходит? Может, надо там канаву больше сделать? Русло расширить?».
Пришел он у тому месту, где и Белая река, и Весляна, и Едва в реку Емву впадают — смотрит, а там оказывается из-за льдов берега разрушились и засыпали выход воды. Да ещё и льдины нагромоздились одна на другую — получились громадные пробки, которые и не давали воде из леса утекать. Вздохнул Сим, и ка-а-ак давай разгребать эти завалы. Целый день трудился. Вода как хлынет из леса. А Сима устал и спать лег на высоком камне. Просыпается, а вокруг него лисы стоят и медведи задумчиво сидят. «Что случилось?!» - подумал Сим. Повели его звери домой — назад, к Синему озеру. А оказалось, что по всему лесу звери на деревьях сидят и слезть не могут. Вода-то ушла, а плоты зацепились за верхние ветки деревьев и висят, как будто большие скворечники на втором и третьем этаже леса.
Эх! Ещё целый день трудился Сим, снимая с высоких деревьев зайцев и волков, медведей и лисиц. Ну правда же — не сидеть же зайце рядом с вороной или синичкой на дереве — ему же надо по земле кругами с друзьями бегать.
Сим и ярмарка невест
Почти пятьсот лет назад каждое село на севере, которое имело церковь, имело и сложившиеся праздники, которые соответствовали всему календарю в году. Например, на Благовещение и на Пасху съезжались в Усть-Выми и покупали друг у друга семена растений перед весенней посадкой огородов это было очень важно. Когда охотники с добычей мяса ехали на торговлю, они встречались в Отле у Введенской часовни — и не удивительно, потому что 4 декабря уже морозы и, уже лег снег для саней, и мясо не портится в пути. На Успенье Божьей Матери - в конце августа и на Покрова Богородицы в октябре сбор был в селах Княжпогост и в Турье. Тогда же и ярмарки проводились с продажей всего вкусного, а так же и домашней утвари, инструмента и вышивки. Нарочно никто не говорил, но негласно в народе эти дни в конце августа и в середине октября считались Ярмарками Невест. В августе знакомились в Княжпогосте, а к октябрю на встрече уже и предложения руки и сердца звучали, сваты друг к другу в гости ходили.
Собрался в Княжпогост на смотрины невест и Сим с мамой. Отец, говорят, у него к тому времени уже помер от простуды — на озере сильно застыл, когда удил рыбу. И вот Сим по совету матери вместе с нею пошел на Успенскую ярмарку в Княжпогост. Взял он с собой два мешка жирных сушеных и вяленых ершей из Синего озера. Больше им торговать было нечем.
Ярмарка была красива и весела. Громадные качели развлекали молодежь. Цветастые сарафаны мелькали в хороводах и на торжище, по всему берегу у Княжпогоста ходили коробейники из Усть-Выми со сладостями, пуговицами и платками. Наверху, в самом селе недалеко от деревянной церкви — от неё и до самой мельницы в Удоре- стояли торговые ряды со снедью, мешками с рыбой и репой, мехами и ножами, металлическими штырями...Да-да, тогда это была особая ценность, потому что металлическое оружие у простого крестьянина было редкостью. А уж просто хозяйственный нож был почти так же дорог, как сегодня, например, телевизор. Вот можете себе представить, что на одной такой ярмарке мужик обменял шесть овец и жеребенка за двухведерный металлический чан и за сковородку.
И вот ходит Сим по ярмарке, выше всех на голову — люди расступаются. Девки в стороне хихикают: «Экий верзила!». А тут ещё и лошадь с дровнями оступилась на крае берега и завалилась, встать не может, хомут с супонью душат. Мужики пытаются поднять её, собрались уже ремни резать, а Сим подошел, взял её рукой подмышку, как щенка какого-то, и на ноги поставил.
- У-у-у-у! - гудела от удивления толпа.
А потом молодежь начала силой меряться — бороться да бревна на плечах таскать.
Были в Княжпогосте пять братьев-силачей. Вот двое из них решили пошутить над Симом. Когда Сим стоял в сторонке и с любопытством смотрел своими белыми глазами на чудных взрослых людей, балующихся с тяжестями и хватающих друг друга за грудки, тогда двое братьев, сговорившись, взяли большое бревно с двух сторон и кинули Симу на грудь: «Лови!» - крикнули они богатырю, думая, что он сейчас от удара упадет. А он поймал и спрашивает: «Куда складывать?». Засмеялись люди... Братья-силачи смутились, удивились, переглянулись и схватили ещё одно бревно. Снова кинули - «Лови!». Сим поймал и второе, и третье, и четвертое бревно...Люди уже не смеялись. Сим с бревнами стоял, как громадный мальчик с дровами в охапку. Будто просто дровишки собрал. Тогда один из братьев, который злой и завистливый был, сказал:
Неси их к речке. Они нам там нужны.
Сим подумал, что это тоже веселье такое и отнес целых четыре бревна одновременно к речке. И злой из братьев подумал, что Сим дурачок. Решил шутить дальше.
Ой, я передумал — неси их сюда наверх обратно! - крикнул он с высокого берега. И рассмешил других людей. Но Сим понял, что это его дразнят. И крикнул снизу:
- А давай я тебе их напинаю?
- Как?!!! - хором крикнули несколько человек.
- А вот так...
И тут люди увидели чудо чудное , которое никто никогда не видел. Богатырь Сим пинками, как простые палочки, стал по берегу запинывать бревна наверх. Вниз на руках унес, а наверх ногами затолкал. Этого никто и никогда сделать бы не смог. И поняли люди, что перед ними великий богатырь и силач. Только злой из братьев все угомониться не мог, и предложил бороться. Он даже не понимал, что опозорится тут же. Так и произошло — кинулся злой на Сима, а Сим его просто рукой к земле прижал и не отпускает. «Ой-ей-ей!» - закричал злой брат. Кинулись ему на помощь остальные братья, но Сим их горкой так и сложил одного на другого, а третьего сверху, а четвертым и пятым сбоку горочку припер. Хохотала вся ярмарка. Но невесту Сим так и не нашел. Испугались его все румяны девки. Страшным он показался — невероятным и диким. И родители у девок поняли, что это будет ужас, а не зять.
С тем и уехал Сим с мамой своей с ярмарки. Только девочка одна маленькая ему красный пояс подарила. Подошла маленькая такая — лет десяти, своими синими глазами взглянула в белые очи Сима. Да Сим так смутился и покраснел, что его волосы на фоне красного лица совсем белыми стали.
А красный пояс той девочки Сим вокруг иконы повесил. Дорожил подарком.
Одинокий богатырь
Говорят, что Сим никогда так и не женился. Говорят, что сначала ждал, что вырастет та маленькая девочка, а потом однажды зимой, когда стояли лютые морозы, он обнаружил на лесной дороге замерзший обоз. Две семьи не только сами замерзли, но даже лошади их остекленели от мороза. Стал Сим их складывать под елками, чтоб потом весною похоронить и узнал вдруг в одной молодой маме ту девочку, что красный пояс в Княжпогосте ему дарила. Понял тогда Сим, что Тайга ему сказала, а сказала она ему: «Замерзла твоя любовь, Сим. Жить тебе одному...».
И жил он один. Как у отца, было у него три собаки: рыжая, белая и черная и больше никого. Иногда старая медведица в гости приходила, и они вместе рыбу ловили. Её даже собаки не боялись.
Сим строил мосты через лесные ручьи. Не потому, что мосты ему были нужны — просто он видел, что людям тяжело перебираться по ручейным оврагам , и он так облегчал жизнь своим землякам. А ещё он зорко следил, чтоб в ловушки охотников не попадали медведицы или лосихи , у которых маленькие детеныши. Он тогда подходил и отпускал их.
В сильные снегопады зимой он протаптывал по нескольку верст санных дорог, а ещё рубил проруби в Синем озере, чтобы рыба могла дышать.
Такой был Сим — одинокий богатырь, живший у Синего озера.
Сим и рыбалка.
Однажды Сим в конце лета пошел на Тобысь — это речка такая есть рядом с волоком на Печору. Волок этот Ухтой у народа коми называется. А само слово означает место, где волочат лодки по суше от одной речки до другой. Пришел на Тобысь, чтобы петли поставить и дров заготовить на зимнюю охоту, потому что зимой Сим сюда приходил, чтоб петли на птицу и ловушки на соболя и лося ставить. Жить приходилось в другой избушке, которую топить тоже надо. Но она была без печки — просто, как шатер. И посреди шатра Сим-богатырь жег костер. Вот для будущих зимних костров и пришел в августе Сим заготавливать дрова. Пришел и видит — возятся на берегу Тобыся две семьи — несколько взрослых и с ними много детей.
- Что-но делаете? - спросил у них Сим. А они увидели такого здорового мужика, испугались, и говорят.
- Не делаем, сил нет. Шли далеко, устали. Надо через речку переправляться, а покушать нечего, чтоб сила появилась. Вот решили рыбу ловить.
- Ну ловите-да! - сказал Сим и сам сел смотреть на детишек и рыбаков.
Ветер дует. На Тобысе волны ребрышками скачут. А рыбы все нет, как нет. Солнце уже к закату клонится, вот- вот скроется за гребнем берега, за макушками елок. А костры все впустую горят, котлы заполнить нечем.
Снял тогда Сим свой пояс, зашел с ним в воду и давай камни волоком поперек реки складывать. Быстро плотину сложил. А потом отошел шагов на пятьдесят и ещё одну сложил.
-Что ты делаешь? – спрашивают у него взрослые мужики.
- Зову рыбу к камням прижаться. Если рыба по руслу двигаться не может, то она будет искать выход. Тут она сама к нам и выйдет.
И точно! Уже в сумерках рыбьих голов и хвостов стало столько у камней появляться, что даже дети бросились её руками ловить и на берег выбрасывать. Много наловили. Все покушали. И даже собаки от сытости урчали и на спине катались от удовольствия.
А ещё Сим помог семьям по тем самым плотинам, которые он из камней соорудил, перейти на другой берег. И пошли коми люди дальше – на Ижму и Печору. Даже там сказывали ненцам-оленеводам про богатыря Сима – про силу его и смекалистость.
Сим и росомаха.
У Сима было несколько избушек в разных концах леса и на озере. Была избушка на Пожеге, была на Коине, была на Тобысе, была ...Вобщем, много было избушек. Бывало, что заблудившиеся охотники ночевали в его избушках и лакомились запасами Сима. Так было принято. Но и сами охотники щедро делились с богатырем, если им в охоте везло. Они тоже оставляли в избушках для Сима и часть туши лося, и битую куропатку. Летом, конечно, только копчености можно было сохранить, или если рыба, то только на ледниках под избушкой, укрытых крапивой и мокрицей. Да и то — на один-два дня. Иначе испортится, только собакам тогда на прокорм, или медведям — они любят тухлятину.
Но вот однажды зимой пришел Сим в свою избушку на левом берегу реки Емва-Вымь и видит невероятное — избушка вся распотрошена. Рыба разбросана и разодрана, будто её не ели даже, а покусали каждой рыбешки понемножку. Мясо разодрано и вываляно в в шерсти. В рыжей такой шерсти, плохо пахнущей. «Что такое?! Что за негодяй такое сделал?!» - подумал Сим. Он был уже опытным охотником и точно знал, что ни один знакомый медведь, ни одна лисица или волк такое не сделают. Он подумал, что может быть, это рысь заходила, и не сама она, а её маленькие дети по глупости тут баловались. И вызвал тогда Сим рысь...Так громко мяукнул на всю Парму, что прибежала даже не одна, а целых шесть рысей, и одна даже двух своих котят привела.
Пришли они — эти ушастые кошечки тайги с кисточками на ушках, расселись на ветках деревьев вокруг Сима и его избушки , и смотрят с удивлением на бардак вокруг. «Кто баловался?!» - строго спросил Сим.
Кошки молчали. Старшая рысь спрыгнула с дерева, обошла вокруг разодранной рыбы и рваного мяса, понюхала рыжую шерсть и стала загребать её задними лапами. Так кошки делают после туалета... «Фу! - так было написано на мордах рысей, - Мы так никогда не сделаем...».
Тогда это может сделать только один зверь — ваша троюродная сестра росомаха, - сказал, все ещё сомневаясь, богатырь Сим.
«Да, - грустно закивали головами рыси, - Может быть...» - но и они не были уверены до конца, что такую подлость или глупость могут делать аккуратные лесные кошки.
Тогда Сим мяукнул по-другому, по-росомахински. Звал росомаху для разговора. И не пришла, испугалась росомаха...Потому что знает кошка, чье мясо съела. И не просто съела, а ещё и по-хулигански нагадила, испортила все.
Тогда дал Сим приказ всем кошкам тайги: «Чтоб духу росомахи на этом берегу не было! Гнать её отсюда взашей!».
С тех пор нет на левом берегу Емвы росомахи. На правом её ещё можно встретить, а на левом за сто верст не найдешь.
Сим и гости
Симу и тридцати годов не исполнилось, а молва о его силе и смекалке уже шла от Печоры до Вычегды. Стали к нему гости хаживать. И так часто и так много ходили, что надоели они Симу хуже горькой редьки. Не знал он, как от них избавиться.
Придумал он плот, большой –пребольшой. Сделал его из громадных бревен, погрузил на него собак, лодку, построил на плоту дом и отплыл на середину озера. Но тут просыпается однажды утром Сим, а вокруг его плота, похожего на остров, лодки с гостями стоят. И гости уже от плота его удочки закинули и сети ставят. «Ничего себе! - подумал Сим, - Без спросу во двор залезли!». Ох, и рассерчал Сим на такое бескультурье. И как давай ногами топать- плот качать. Так сильно качал, что волны поднялись, а гости подумали, что землетрясение.
Попросили гости у Сима прощенья, потому что поняли, что не на острове находятся, а на плоту, который Сим своими руками создал. Но прощение прощением, а когда их Сима на берег отправил, то гости повели себя снова так, будто они не в родном лесу, не на родном озере – стали везде сорить, сетями все мелкие речушки перекрыли, рыбу всю распугали, и даже старая медведица от шума голосов человеческих ушла плакать далеко на болото.
Тогда снова осерчал Сим. Собрал мусор гостей и кинул им в сети – все запуталось, да так запуталось, что ни рыбу поймать, ни сети свернуть. А ещё Сим вытащил все лодки на берег так далеко, что обратно тащить их ни у кого сил не было. «Убирайтесь вон, грабители! - кричал рассерженный Сим, - Ненасытные вы и безжалостные, не жалеете ни малька, ни берег, ни воду!».
«Дурак какой-то, - подумали удивленные гости, - А ещё ,говорят, что Сим умный… Как это – «воду и берег не жалеете»? Как их можно жалеть? Воды ведь вон сколько, а берег же без чувств и мозгов!». Но спорить с Симом он побоялись и ушли прочь с той добычей, которую могли унеcти.
Сим и Царь-Лось
В одну из зим пришли на Вымскую землю волки с Печоры. Оголодали у себя на севере, и устремились разбойничать вокруг Белого озера и вдоль Синей реки и вдоль Емвы – на правом берегу, и на левом берегу. Манси угнали свои стада оленей за Большой Камень – Урал, ненцы ушли к Холодному Океану, а земляки Сима – коми люди с печалью смотрели на свое разорение. Как тают овечьи стада, как грызут волки коров; все чаще встречались в парме разбросанные кости лосей и диких оленей.
Тревожно было даже Симу и его трем лайкам. Они у него были крупные и храбрые. Медвежатниками зовут таких собак, потому что они не боятся даже медведя. Но волчьи стаи насчитывали по три десятка и больше серых разбойников. Попробуй справиться? Так что Сим в ту зиму старался не ходить на охоту слишком далеко. Это была единственная зима, когда он не стал проверять свои ловушки на Тобысе. Понимал, волки все равно доберутся первыми, пожрав все, что в эти ловушки попалось. Да и собак было жалко. В дальнем походе они непременно схватились бы с волками, и погибли. Что могут сделать три дружных и сильных собаки против волчьих дюжин - сплоченных и отчаянных? Только задорого расстаться с жизнью в бою.
Но однажды метельным вечером пришлось все-таки Симу поднять своих собак и сказать им: «Прилетела сорока с Рыжего Болота. Там живет Царь Лось. Вы его знаете. Сорока сказала, что Царь-Лося окружают волки….». Собаки вздохнули. Они уходили в ночь, в метель от теплого очага Сима предчувствуя, что обратно можно уже не вернуться.
Царь-Лось был таким и так его звали, потому что это было необычайно громадное животное. Вот представьте себе - только одна половина рога была шесть шагов в длину, а ещё ведь и вторая такая же. Ну а теперь можете вообразите себе шею, которая такие рога носила! На одной половинке своего рога этот Царь-Лось принес как-то в деревню раненного охотника. Когда деревенский бык Васька увидел этого великана, да ещё с охотником в ковше рога, то он, говорят, тут же напрудил со страха и удрал куда-то далеко за деревню.
И вот вышел Сим со своими лайками на Рыжее болото, которое нынче Шошецким зовут, и слышит рев Царь-Лося за сизой дымкой снежного тумана. Там шел бой, и понял Сим, что едва успел. Набрал в грудь воздуха и рыкнул на весь лес – так рыкнул, как только львы могут. Но на севере у нас нет львов, у нас человек есть, богатырский человек – Сим. Даже собаки его легли наземь от рыка хозяина. И ещё снял с головы шапку Сим, надрал в неё моха со старого дерева и поджег тот мох кресалом кремневым. Задымилась, вспыхнула шапка. И побежал богатырь с этим факелом на волков! Собаки следом.
Страшное это было зрелище… Дым факела тянулся за Симом, как громадная борода, свет факела освещал гневное лицо Сима, а блики огня сверкали, отражаясь в снежных макушках сосен. Собаки не отставали и сознавая важность важность события, бежали в ряд, как воины в атаке.
Но волки - это хищники, они бесстрашны и жестоки по своей природе и особенно опасны в стае.
Что увидел Сим, когда выскочил на поляну? Царь-Лось кружился, отбрасывая и сшибая, налетающих на него волков. Двое из них лежали неподвижные, видать, с перебитыми спинами, ещё один уползал с разбитой челюстью. Но оставшиеся хищники продолжали кружить вокруг Царь-Лося. Одни отвлекали его внимание, другие заходили сбоков, чтобы изловчившись запрыгнуть на спину. С оленями у них так всегда получалось, но вот с этим громадным лосем сладить пока не могли. Наверное, потому что он не убегал, а сам атаковал, ловко используя в битве деревья. То ринется между сосен, то резко развернется и прижмет всем своим громадным телом волчицу к дереву, то в кустарнике согнул длинные хлысты, а потом отскочил, и ветки захлестали, как плетки, веером исполосовав все вокруг. Но слишком много было врагов, и окрасился снег волчьей и лосиной кровью на сотню шагов.
Волки услышали сначала крик Сима, а потом увидели его самого и это им не понравилось. Богатырь бежал на своих широких лыжах с копьем в одной руке и огнем в шапке в другой. Увидели волки и собак. Больше всего их испугал запах! Горел ведь уже не только мох в шапке, но и сама шапка, сделанная, кстати, из волчьей шкуры. Но испугавшись человека, волки все же решили напасть на собак. И теперь уже не Царя-Лося надо было защищать, а лаек, в схватке с которыми завертелась волчья свора. Но прямо в этот клубок волков и собак кинул Сим-богатырь горящую и дурно пахнущую жженым волком шапку. Двух волков она обожгла, и третий отскочил , задымившись. Сим ударил его копьем, и уже раненного ещё раз ударил дымящейся шапкой… Как по волшебству отскочили волки и от собак и от Царь-Лося, некоторые бросились наутек, а другие, отбежав, скалились в сторонке. Раненые собаки зализывали раны и жались к Симе, а богатырь быстро-быстро драл бересту и мох с соседних берез и елей.. Теперь он поджёг уже их – это был яркий костер.
Надо сказать, что Царь-Лось сначала и собак принял за волков, да и Сима счёл врагом. Развернул рога на человека и его спутников, но вдруг остановился, тяжело дыша и выпуская клубы пара из широких ноздрей. Начал догадываться, что помощь пришла. А волки всё кружили и скалились поодаль…
-Вместе! Мы с тобой вместе! – сказал Сим, глядя в глаза Лосю. И Лось, встав на колени, склонил голову. Громадные чаши рогов легли к ногам Сима, как костяные ладони, как маленькие крепости. Но Сим залез не в чашу, а перелез по чашам на шею Лося. Громадный факел продолжал гореть в его руке.
- Туда! – махнул рукой Сим. Он подсказывал Лосю и собакам направление к Кривому Ручью. Там на неровных склонах волки не смогут атаковать вместе, а если какой-то глупый волк и нападет, то будет просто раздавлен или сброшен вниз.
До Кривого Ручья мчался Царь-Лось с человеком , держащим факел в руке и собаками слева и справа от себя – зрелище было фантастическим. Настолько необычным, что волки, бросившись было в погоню, остановилась в нерешительности. Наверное, почувствовали силу дружбы настоящих царей Тайги, что победить это странное братство Человека, лося и собак - невозможно.
Говорят, что на том самом Рыжем Шошецком болоте есть три острова с сухими соснами. Там и сегодня еле видна просека насквозь от Синдора до Едвы, а по той просеке студеными зимними вечерами проносятся клубы синего тумана, который светится ярким светом изнутри. Это призраки Лося и человека с факелом остались в памяти Тайги.
Сим и фузея
Когда Сим был уже совсем пожилым человеком, он встретился с охотником из Онежья. Они знали друг друга давно, с детства. Их угодья были рядом, когда-то они даже вместе ходили вниз по реке на плотах, потому что пушнины набили за зиму много, мяса накоптили вволю, так что волокушами утащить все это было невозможно.
После этого не виделись богатырь и онежский охотник восемнадцать лет. У онежца уже и сыновья стали на охоту ходить, а Сим, как известно, все жил один-одинешенек.
Вечером уселись они за общим вечерним костром, похлебать ухи. После трапезы онежский охотник решил удивить Сима и показал ему невиданное доселе оружие – кремневое ружье. Показал металлические и каменные шарики, которые вылетают из ствола и так сильно способны ударить, что насквозь пробивают лося с двадцати саженей. Сим качал недоверчиво головой, но чтобы не обидеть, попросил показать, как стреляет это ружье.
Договорились, что испробуют его утром, потому что уже опустились на землю густые сумерки, а пулю в темноте терять не хотелось.
А на заре Сим показал пенек, на котором сделал затесину. Дескать, посмотреть хочу, как глубоко пуля войдет. И с любопытством наблюдал, как онежец засыпал в дуло какую-то черную золу, а потом толкал мох, и, наконец, закатил в ствол пулю…
- Лось-то ведь убежит, пока ты все это делать будешь, - начал посмеиваться Сим.
Взял да и кинул копье в пенек, а потом еще две стрелы выпустил. Все они сочно ушли в дерево.
Но вот земляк-онежец все-таки стрельнул. Пуля так глубоко в пень вошла, что пришлось рубить его пополам. Но не это удивило Сима-богатыря. И даже не грохот, который был неожиданным и немного испугал его.
- Откуда такая сила у этого оружия, что оно дерево, как трухлявый гриб, прошивает?! Ты и плечом-то не пошевелил, и оружием не махал, откуда же сила взялась? Да ещё такая быстрая, что я не видел пулю, когда она летела….
Тогда онежец достал кожаный мешочек с порохом. И рассказал, что это смесь тертого древесного угля с серой и особой солью. Но сколько нужно смешать первого, второго и третьего, он и сам не знает. «Пробовал делать – шипит, вспыхивает, но почему-то не так быстро горит, как у этого. Какой-то секрет мастера знают… Может, там ещё чего-нибудь? Пух Иван-чая, например… Не знаю», - онежец пожимал плечами.
- Есть у травы и тайги много секретов…, - рассуждал Сим-богатырь уважительно качая головой и признавая богатырскую силу природы. - Кто внимательный – тот знает. Вон знахарки-старухи ивовую кору парят да сабельник варят, а от них почему-то кровь быстро и весело течет, и ноги-руки быстрые становятся…
- А зачем из железа трубку такую делать? - спросил он. - Из дерева не выдержит грохота что ли? Ту вот и начертано что-то. Что? Не знаешь?
- Дерево не выдержит, - отвечал онежский охотник. - Ствол из него после двух или трех выстрелов расколется или сгорит. Вспыхивает сея «черная зола» быстро и жарко. Порохом она называется… А начертано тут даже совсем не по-русски что-то. Мне почтовый дьяк сказывал, что это шпанское оружие – фузея по ихнему зовется.
- А кто ж это такие – шпанцы? Умный, видно, народ… Ишь, что придумали.
- Гишпания – это южная такая страна есть, там черные люди живут. Говорят, что при Государе нашем Иоанне Васильиче целая ватага есть таких умных черных людей, которые охоронку Его власти делают…
У богатыря Сима никогда до самой смерти и не было ни фузеи, ни ещё какого-то «шпанского» оружия. Из металла вообще только нож да топор. Да и топор-то из металла чугунного, сковородного - то окалину ему сольщики с Серегово подарили, и он её под топор приспособил. Больно уж крепкая и вострая получилась. А копья и стрелы он костяные носил. Кость – штука тоже крепкая и острая. И её много – каждая добыча – это кость. Только правильно её сделай. Но про шпану царскую и про оружие сильное и тайное Сим теперь знал. Хотя грохота ружейного его ухо за всю жизнь особо не слышало. Может быть, три или четыре раза где-то далеко грохотали выстрелы. Но Бог знает – может это была просто гроза?
Х Х Х
Мало где даже на северных реках осталось нетронутых берегов рек и озер. Мало где есть живая вода. А вот в угодьях Симы и сегодня можно найти и то, и другое… Даже речка его имени Сим-ва и озеро Синее, которое стали звать люди по-коми Сим-дор («у Сима»), сохранили и берега и воду чистую, как слеза оленя. Теперь уже многие забыли, что заповедность этих мест начиналась от Сима – коми богатыря. И озеро немного иначе стали называть – Синдор, потому что кто-то из гостей неправильно услышал и одну букву неправильно на карте записал. За пятьсот-то лет, конечно, всяко случалось. Но вот сказ про Сима жив.