Мы давно называемся взрослыми
И не платим мальчишеству дань,
И за кладом на сказочном острове
Не стремимся мы в дальнюю даль.
Александр Галич.
В детстве мы с братом были очень любопытными детьми, а может быть, и любознательными. Все интересующие нас штучки домашнего обихода нашей бабушке-бабе Кате, приходилось убирать повыше и подальше.
В углу зала стояла деревянная кадка с большим фикусом. Во время уборки я бережно протирала красивые тёмно-зелёные толстые листья. За фикус можно было спрятаться, представить себя в тропическом лесу. Но брат был младше и никаких джунглей ещё себе не представлял. Кадка была широкая и он понимал её как песочницу и норовил всё время туда залезть поиграть. Бабушке надоедало вытаскивать из кадушки перепачканного внука и оберегать цветок. Наконец, она нашла средство от напасти. В землю воткнула куриные перья. Вроде по логике атрибут индейцев в джунглях фикуса. Но на брата этот куриный огород произвёл ужасное впечатление и опасаясь перьев, он стал обходить цветок стороной, искоса поглядывая на бабушкино заморское творчество.
Мама была директором сельской школы, день и ночь пропадала на работе, иногда мы укладывались спать не дождавшись её прихода. Наша баба Катя, мамина мама, как мне казалось, была очень строга в нашем воспитании. И, бытовало выражение, что дома надо ходить по одной половице, не заглядывая на другую и не творить недозволенное. Но узнать непознанное очень хотелось.
Косметика в доме отсутствовала, не до неё, видно, было. Хотя незабвенный крем "Снежинка" фабрики "Свобода" и его нежно-приятный запах помнится до сих пор.
А мне очень хотелось накрасить губы. Я достала акварельные краски, запаслась водичкой и разные оттенки красного цвета наложила себе на губы. Процесс был длительным и осторожным, чтобы бабушка не запеленговала новоиспечённую красавицу. Краска постепенно засыхала и в конце концов превратилась в неприятную жёсткую корку, стянувшую губы в сухой красный бантик.
Надо было аккуратно пробираться к умывальнику. Аккуратно не получилось, на моём пути встретилась баба Катя. В одно мгновение нам обеим стало плохо - мне от страха возмездия за свой изуродовавший меня макияж, а бабушке- от вида маленького размалёванного под африканский стиль чудовища. Баба была почти в обмороке. Сообща едва отмыли меня, истратив изрядный объём воды.
Высоко на шкафу стояло чёрное, радио-тарелка. Говорило оно не всегда, а тоже- когда положено ему было в нашей простой семейной жизни. Помню очень много песен, романсов и музыки, которые транслировались. Песни я подпевала, все слова знала наизусть. Особо нравилась мне песня со словами "На крылечке вдвоём мы стоим и подолгу расстаться не можем на миг. Я люблю тебя так, что не сможешь никак ты меня разлюбить никогда-никогда" Мелодичные и душевные песни согласовывались с деревенской природой, колхозными трудовыми буднями. Тем повествований из городского репертуара я не припомню, а уж тем более, последних известий.
Ведь это были времена правления Хрущёва, когда колхозы были на передовой социалистического труда и кукурузу требовали садить от Украины до Камчатки. Если и рассказывали по радио, то сколько посадили, какой урожай сняли, сколько выплавили стали. А не так, как сейчас: сколько народу погибло, сколько денег очередной мэр или министр украл у государства. Воровать некогда было, дела, работа не давали.
По радио звучало много классической музыки и я впервые в жизни из этого чёрного круга-динамика услышала фамилии Римский-Корсаков, Глинка, Даргомыжский. Транслировали оперы. Народ невольно приобщали к высокому искусству. Что такое песня - мне было понятно, а что такое опера, не совсем понятно.
Решила спросить у своей учительницы в начальной школе- Лопатиной Клавдии Петровны. Она -стройная, изящная идеал интеллигенции в сельской среде. С трогательной сединой каким-то нежным кренделёчком были уложенны её негустые волосы...
И пока я свой вопрос несла из дома в школу, опера у меня трансформировалась в опЕру. Не знаю почему, я так удивительно поставила ударение в этом слове. Учительницу своим вопросом я привела в замешательство и безмолвное состояние.
- Ну, то что по радио играют, уточнила я.
Немая сцена постепенно превратилась в радостную. До Клавдии Петровны дошёл мой вопрос и я утолила жажду своей музыкальной любознательности.
Брылуновы и моя подруга.
Фото автора.