КАЗАКИ: ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ НЕБЫТИЯ
О чём молчали спецхраны
Последние годы о казачестве довольно много и разноречиво пишут и говорят в средствах массовой информации. Одни - с интересом и надеждой на пробуждение сознания и памяти народа, его самоорганизацию в период хаоса и смуты. Другие - с нескрываемой иронией и раздражением, усматривая в движении казачьего возрождения скрытые переформирования коммунистических рядов для удушения победившей, но сомневающейся в своей силе демократии. Большего абсурда не придумаешь - гонители казачества десятками тысяч рядятся в одежды гонимых. Воистину - у страха глаза велики!
В 1989 году вместе с группой единомышленников мне посчастливилось создавать Московское казачье землячество, а позже на его базе - всероссийскую организацию Союз казаков, разрабатывать устав и программу этого самого массового ныне общественно-патриотического объединения, готовить и проводить Учредительный и Второй круги (съезды) Союза казаков. Суть проблемы казачьего возрождения знаю не понаслышке, поэтому мои заметки могут быть полезны для читателей, серьёзно интересующихся данной темой.
Прежде всего, о 1989 годе. Он явился своего рода плацдармом для начала движения по возрождению исторической памяти народа. А причиной тому послужило открытие так называемых спецхранов в библиотеках и архивах, где по «высочайшему» указу больше семидесяти лет скрывали литературу, рукописи и документы, не вписывавшиеся в теорию строительства казарменного коммунизма, в те умозрительные конструкции классиков марксизма-ленинизма, в которые нас скопом загоняли воспитанники «Краткого курса ВКП(б)» с диктаторскими замашками.
С появлением «освобожденной» литературы на заинтересованных читателей половодьем хлынули произведения «непопулярных» в прошлом историков и философов, не издававшиеся за годы Советской власти сочинения классиков русской словесности, записки и мемуары лидеров Белого движения, свидетельства эмигрантов, политзаключенных, диссидентов, выбившихся из «общей колеи» учёных... И подобно утреннему туману под порывами свежего ветра, стала рассеиваться пропагандистская пелена перед глазами. Многие люди, не доверяя комментариям газетно-телевизионных посредников и политических лжепророков, сопоставляя пережитое и вновь прочитанное, составили независимое мнение о своем прошлом, настоящем и желаемом будущем. Тогда-то и открылось Иванам, по злой воле не помнившим родства, кто они, чьи они, в чём их cила и надежда.
Открылось много малоизвестного и казакам, точнее - их потомкам, развеянным вихрями революции, гражданской войны, расказачивания и коллективизации по всей Руси великой и далеко за её пределами.
Так, многие с изумлением прочли строки из «Древней истории казачества» Е.П. Савельева, изданной в 1915 году, о том, что казачество, как лихие конники, с копьями и саблями - на суше и отважные мореходцы - на море, было известно, под тем или другим именем, в глубокой древности, за много веков до Рождества Христова; что оно обитало почти в тех же местах, которые занимает и ныне.
На основании свидетельств историков древности - греческих, римских, арабских, армянских, турецких и иных, изучив консульские донесения XI-XV веков, хранящиеся в архиве монастыря Святого Марка в Венеции, серьезно познакомившись с археологией Дона, берегов Чёрного и Азовского морей, Евграф Петрович Савельев создал увлекательный трёхтомник о предках казаков донских, днепровских, рязанских, мещерских, северских (севрюков), непомерно раздвигая, а порой и ломая рамки устоявшихся представлений о казачестве.
Помимо истории Савельева на суд и разумение потомков из спецхранов предстали исследования А.Д. Нечволодова, И.Е. Забелина, А.А. Гордеева, В.Д. Сухорукова, П.Н. Краснова, В.X. Хазина, И.Е. Гулыги, Б.Р. Хрещатицкого, К.И. Арсеньева, Н.Г. Устрялова, Е.Ф. Зябловского, В.К. Шенка, И.Д. Попко, Н.Н. Завалишина, А.Ригельмана. С. Герберштейна, Г. Миллера, И. Бреэре и многих других отечественных и зарубежных исто¬риков, общественных деятелей, полководцев, путешест¬венников, засвидетельствовавших факты истории, куль¬туры и быта казаков. И это оказались не примитивные россказни о беглых крепостных крестьянах, безродных разбойниках и царских опричниках, а научно обоснован¬ные, хотя порой и несколько противоречивые из-за отда¬лённости исследуемого материала, взгляды на казаков, как самобытную народность, начавшую формироваться на Северном Кавказе и в Приазовье много веков назад путём метисации южных славян с аланами (черкасами -трансформация слова царкасы, то есть царские асы, -предками осетин), с танаитами (Танаис - древнейший город в устье Дона, основанный греками); позднее - с половцами. Следовательно, казаки - коренное население Великой Степи. К подобным выводам пришёл и извест¬ный современный историк Л. Н. Гумилёв в своей книге "Древняя Русь и Великая Степь".
Прародители казачества оспаривали право на неза¬висимость, что по тем временам означало не быть данни¬ками, в битвах с сопредельными народами (хазарами, персами, аварами, печенегами, монголами, поляками, русичами, литовцами, крымцами, турками) в разное вре¬мя состояли в племенных союзах с некоторыми из них или являлись военно-служилым сословием в разнонародных объединениях, как, например, черкасы в Хазар¬ском каганате, бродники-казаки у половцев. Это приво¬дило к взаимопроникновению культур, обычаев, тради¬ций, изменениям языка. Особенно зримо это проявилось в период монголо-татарского нашествия, когда оказав¬шиеся в эпицентре событий разрозненные праказачьи племена "азов", «чиков или чигов», "черкас, в более поз¬днем написании - черкасс", "роксалан, или россалан", "черных клобуков" были объединены в Орде по религи¬озным воззрениям вокруг христианской Сарайско-Подонской епархии и значительно пополнены русичами, вы¬водимыми как "дань кровью".
По сведениям А.А. Гордеева, в Золотую Орду было вывезено около 450 тысяч русских юношей, расселявшихся вместе с братскими по вере и отчасти - по языку казаками. Именно этот людской сплав, а не беглые крестьяне, хотя были позже и таковые, составил основу будущих казачьих республик на Дону, Днепре, Тереке, Яике (Урале).
Родовая аристок¬ратия из-за потери независимости утратила былую власть над соплеменниками, её место заняли назначае¬мые ханом военачальники. С распадом Золотой Орды казаки стали выбирать исполнительную власть, таким образом, избавившись от кастовости: законодательные функции вместо ордынского курултая перешли народно¬му собранию - казачьему кругу.
Голландский вице-адмирал Крюйс, побывавший в XVII веке на Дону, писал о казаках в выпущенной в Амстердаме и переведённой на русский язык книге:
"Они любят вольность и свое правление, в котором каж¬дый казак имеет участие; по сей причине нет у них родо¬вого дворянства и подчиняются одному только начальни¬ку, который выбирается ими единогласно. Они называют его войсковым атаманом, под ним участвуют в управе старшины и есаулы. Сии так же, как и войсковой атаман, избираются и нелегко могут отказаться от поручаемой им должности: часто случалось, что таковых, почитая изменниками или недоброжелателями общей пользе, казнили смертно.
Когда избранному объявляют его чин, он благодарит собравшихся на круг за честь, кланяется братьям (иного названия казаки друг другу не дают) и клянётся до исхо¬да души своей не щадить жизни для общего блага и быть верным исполнителем возложенного на него поруче¬ния".
Неплохо бы сегодняшним атаманам и членам прав¬лений в погонах генералов и старших офицеров крепко помнить и дру¬гим разъяснять, что именно поразило голландского ад¬мирала в казачьем общежитии и чем пуще жизни доро¬жили наши предки.
Один из исследователей истории казачества за рубе¬жом Б. Самсонов так сформулировал духовные основы казачьего мира: "Основным началом казачьей жизни и их общественного идеала является - прежде всего - вера в Бога, вера в миропорядок и непреложные законы бы¬тия, вера в абсолютную ценность неповторимой челове¬ческой личности. У казаков личность духовно свободна, не подавлена ничем, а лишь условиями жизни и традици¬ями, лишена своего буйства, эгоизма, возможности па¬разитического существования".
Традиции истинного народовластия, свобода челове¬ка, не связанного по рукам и ногам диктатом государственных структур и сословной аристократии, возмож¬ность свободно жить на земле и пресекать посягательст¬ва на свою независимость - вот те главные особенности казачьего бытия, которые, подобно магниту, притягивали в степь угнетаемые слои населения из Московской Руси и Речи Посполитой, из удельных княжеств и ханств Кав¬каза, тиранимых Османской империей и насаждаемым исламом.
Верных Христовой вере казаки принимали в свои юрты. Национальность повёрстанного принципи¬ального значения не имела, главное - чтобы он по лич¬ным качествам подходил казачьему братству и органич¬но вжился в общину. Так появились в казачьих областях распространённые ныне фамилии: Ляховы, Грузиновы, Калмыковы, Грековы, Литвиновы; Кострюковы и Богаевы (древнейшие осетинские роды); Евреиновы и Юдины; Немцовы, Латынины (от католиков-"латинян"); Болдыре¬вы (сын казака и калмычки) и многие другие выходцы из разных народов, жаждавшие найти и нашедшие в казачестве воплощение Христовых наущений о свободе, ра¬венстве и братстве. Наверное, такое понимание роли и значения островков свободы в бывшей Российской им¬перии выплеснуло из сердца великого Льва Толстого слова: "Народу любо казаками быть".
Сегодня на обломках социализма как-то по-особому остро видится не придуманная творцами "измов" искус¬ственная коммунистическая перспектива, а та модель справедливого, приближенного к христианскому идеалу человеческого общежития, которая была выработана ка¬заками на протяжении веков и являлась для всего мира притягательным образцом, чем-то вроде чистых паров для добрых всходов свободного человечества.
Предвижу саркастические улыбки критиков и их эки¬воки на казачьи нагайки, разгоны рабочих маёвок и де¬монстраций, на неравноправие переселенцев последне¬го периода (конец XIX - начало XX века) и имущественное расслоение самого казачества. Да, было и такое. Однако порождено это явление не столько самим казачеством, сколько его гонителями - антиказачьей политикой госу¬дарства.
Расказачивание
Разложение Золотой Орды, ханские междоусобицы, участившиеся набеги на христианские поселения разбойничьих банд, не признававших ни слабой власти, ни законов предков, вынудили казаков сначала встать на сторону Московского князя во время Куликовской бит¬вы, а затем оставлять свои городки и переселяться от преследователей в малодоступные места верхнедонья, мещерские и рязанские леса, уходить в горы Кавказа и Урала. В этот период и появляются первые упоминания о них в русских летописях, хотя народная память сохра¬нила более глубокие источники - героические былины о казаках Х века и их атамане Илье Муромце, противосто¬явших хазарам. Азовские и крымские казаки дольше ос¬тавались на своих местах исконного расселения, но и они, после перехода Крыма в XVI веке под власть турец¬кого султана, откочевали на днепровские пороги и к братьям Белгородской общины.
У разнонародных летописцев, переживших и засвидетельствовавших исчезновение с политической карты империи монголо-татар и появление России, не оказалось достаточного внимания к отложившимся от Орды казакам, хотя и род¬ственным славянам, близким по христианской вере и языку, но заметно разнившимся с ними системой управ¬ления, образом жизни, быта, обычаями, традициями, одеждой, даже своим видом (антропологией). Но именно этим лихим всадникам, не привязанным к земле кресть¬янскими заботами (до XVIII века они не занимались зем¬леделием), предстояло пройти встреч солнцу путь чингисидов и принять самое активное участие в создании из разрозненных русских княжеств и инород¬ных племен великой Российской империи, протянуть по азиатским её окраинам цепь своих автономных образо¬ваний, обжить почти необитаемые земли, сделать их обо¬ронным поясом Руси.
Отход казаков к русским украйнам (окраинам), добро¬вольное несение службы на засеках, на переправах, а после ослабления ордынцев восстановление казачьих городков на нижнем Дону, Яике, Тереке, Днепре, вполне устраивало Московское государство. Казаки не были подданными, поэтому не требовали больших расходов казны. Но они являлись союзниками, прикрывали от кочевни¬ков, и тем самым избавляли Московского князя от необ¬ходимости держать большую рать на юго-востоке, позво¬ляли направлять главные силы против Литвы и Польши - главных соперников за сферу влияний в регионе, а также - против шведов, Казанского, Астраханского и Сибирско¬го ханств.
Нет необходимости говорить о вкладе казачества в освоение Сибири и Дальнего Востока, в избавление Мо¬сквы от польских захватчиков, в избрание на российский престол Михаила Федоровича Романова, в победы Рос¬сии во всех многочисленных войнах. 0б этом написано достаточно много. Важнее, на мой взгляд, проанализи¬ровать хитросплетения политики самодержцев по отно¬шению к казакам, зарождение, развитие и финал траге¬дии расказачивания, ошибочно или преднамеренно при¬писываемой сегодня только большевистскому режиму. На самом же деле истоки длящейся и по сегодня траге¬дии значительно глубже и начало их - в царских палатах Московского Кремля. Чем сильнее и обширнее станови¬лась Россия, чем большие услуги оказывало ей казачест¬во, тем в большее противоречие входила казачья вольни¬ца с самодержавием и крепостничеством.
Российское дворянство, часто нерусского происхож¬дения, как например, Борис Годунов (из рода татарского мурзы Чета), окончательно закрепостивший крестьян, не усматривало ничего постыдного в узаконен¬ном рабстве, в возможности обменять, скажем, кучера на лошадь, а озорничающего ребёнка на борзого щенка. Зато оно вельми гневалось, если оскорбленный роди¬тель обменянного отрока пускал "красного петуха" свое¬му "благодетелю" и ударялся в бега к казакам, становил¬ся там полноправным членом их общины, более того, мог стать атаманом и на равных с отпрысками элитных родов держать себя в присутственных местах и получать цар¬ские милости. Этого знать допустить не могла. И требо¬вала вернуть беглецов, и добивалась царских указов, и, возглавляла карательные экспедиции.
Если Михаил Фёдорович Романов ещё как-то мирил¬ся с беглецами, лишь удлинял сроки возможной поимки и возврата, так называемые "урочные годы", от пяти до пятнадцати лет, то Алексей Михайлович совсем лишил беглых возможности стать свободными людьми, даже за давностью лет "открепощения". Начались массовые сы¬ски и возвращения крестьян их владельцам. Царские грамоты запрещали принимать в казачьи юрты "Велико¬го государя сёл беглых крестьян". У казаков такое попра¬ние свободы человека и игнорирование их святого присуда "с Дона выдачи нет", вызывало резкое неприятие, волнение, выступления против самодержцев.
Урезая казачью вольницу, царь в то же время всяче¬ски обласкивал атаманов и старшин. Отмечал их щедрым жалованьем за "помощь" и "верную службу", гостепри¬имно принимал в своих палатах "зимовые станицы" - послов, задаривал подарками, посылая обозами "всевеликому войску" оружие, порох, сукно, вино, хлеб. Так укреплялась связь казачьего правления с Москвой, поя¬вились особо заслуженные "домовитые" казаки - элитар¬ное звено, база для расслоения казачества, превраще¬ния его из вольного народа в зависимое служилое сосло¬вие.
Процесс этот не мог быть безболезненным и не был таковым. Народные войны под руководством Степана Разина, Кондратия Булавина, Емельяна Пугачёва, уход казаков-некрасовцев и "неверных" запорожцев в чуж¬дую их православной вере мусульманскую Турцию - ис¬торические свидетельства активного сопротивления ка¬зачества политике закабаления народа, уничтожения де¬мократических принципов самоуправления.
Памятную доныне кровавую главу в истории расказачивания вписал Пётр I. По его приказу карательный кор¬пус князя Василия Долгорукова сжёг 44 казачьих город¬ка по Бузулуку, Калитве, Деркулу, Айдару, Хопру, Медве¬дице, верхнему Дону, казнил тысячи сподвижников Кон¬дратия Булавина, осмелившихся выступить на защиту своих прав и свобод, на защиту братьев, принятых в казачью семью из крепостнической Poссии. Земли Вой¬ска Донского в верховьях Дона и Xoпра были отданы ряду российских губерний, а население верховых город¬ков отправлено в крепостническую неволю.
У казачьих общин, никогда не знавших частной собственности на землю, были отняты значительные территории на сред¬нем Дону, Северском Донце, Иловле, Хопре и Бузулуке и дарованы дворянам под личные имения с дворовыми холопами. Пётр лишил казаков главнейшего права - вы¬бирать войсковых атаманов, стал, для начала, утверж¬дать избранных кандидатов, а потом назначать - "нака¬зывать". Его повелением Войско Донское перешло из подчинения Посольского приказа (по современному - Министерство иностранных дел) в ведение Сената, а через пять лет - Военной коллегии. Казачьи территории были включены в состав России. Лишь меркантильные соображения принудили великого реформатора оста¬вить за казаками некоторые права автономии, местного самоуправления, традиционного формирования и содер¬жания воинских подразделений, ряд льгот - свободу от подушных и земельных податей, чтобы казаки были в состоянии содержать себя за собственный счёт на царёвой службе и не проявляли заинтересованности в попол¬нении своих рядов пришлыми элементами.
Последовате¬ли Петра закрепили эти начинания. Указом 1799 года войсковые старшинские чины были уравнены с армей¬скими, что положило начало казачьему дворянству и по¬селению на войсковых землях крепостных крестьян.
С 1835 года крестьянам стали нарезать по 15 десятин зем¬ли. Таким образом, вместо казачьего народа появились три сословия: казаки, дворяне и крестьяне. В XIX веке казаков, заставляя отрабатывать "сословные привиле¬гии", стали всё чаще привлекать к выполнению полицей¬ских функций, против чего они неоднократно выступали, в том числе и в Государственной думе. Верх цинизма - использовать вольнолюбивый народ на подавление стремлений к свободе других народов. Но самодержцы шагнули дальше - они стали даровать "права" казачест¬ва, как сословный статус, другим народам: калмыкам, башкирам, бурятам, нанимая таким образом и их на службу себе. Собственно же казачий народ постоянно подвергался притеснениям.
Особенно резко это прояви¬лось в отношении Екатерины II к запорожским и реест¬ровым днепровским казакам. Ликвидировав опасное своей независимостью казачество после подавления пу¬гачёвского восстания, великая государыня даровала не¬которым старшинам дворянские титулы, а большинству рядового казачества - рабскую долю, сделав их государственными крестьянами. При этом гневалась, что "неверные" запорожцы предпочли союз с турками за Дунаем, чем неволю на родной земле.
Героя русско-турецкой войны 1768-1774 годов, по¬следнего кошевого атамана запорожцев восьмидесяти¬пятилетнего Петра Калнишевского императрица заточи¬ла в Соловецкий монастырь, где его замуровали заживо в каменный мешок и только через девять лет перевели в одиночную камеру, в которой старый рыцарь провел еще шестнадцать лет.
Но это отдельная тема для серьёзного разговора, Екатерина II хоть что-то сделала для сохранения казаче¬ства, возвратив часть запорожцев на древние земли праотцов-"черкасов". Финал же трагедии казачества разыг¬рался в XX веке, в послеоктябрьский период. Вожди большевизма постарались окончательно вычеркнуть ка¬зачий народ из бытия как историческое недоразумение, пережиток прошлого, явно мешающий строительству счастливого и справедливого бесклассового общества.
Сначала, после развала армии, Ленин и его сподвиж¬ники нейтрализовали казачество, как основную органи¬зованную силу, святыми для казаков декларациями "о свободе, равенстве и братстве", вынудили их разъехать¬ся по станицам. Было обнародовано обращение Ленина "Ко всему трудовому казачеству", создан Казачий отдел ВЦИК, даже рабоче-крестьянские Советы хитро подпи¬рались дополнением и "казачьих депутатов". Советская власть обещала землю не отнимать, прав не урезать, "принимать во внимание местные условия и голос трудо¬вого казачества". Было даже обещано отменить обяза¬тельную военную повинность и заменить её краткосроч¬ным обучением при станицах.
Казаки принялись восстанавливать попранную неког¬да царским самодержавием справедливость. Они сами, без диктата из Петрограда, собирали Войсковые круги, подыскивали и выбирали достойных атаманов, членов правлений, намечали планы, собирались поверстать в казаки желающих иногородних, чтобы уравнять их в пра¬вах.
Но выполнить намеченное не удалось. Декларации и посулы большевиков оказались не более чем маскиров¬кой новой, ещё более жестокой тирании. Но понятным это стало не сразу, а только после бессмысленных крово¬пролитий, учинённых эмиссарами нового правительства над наивными казаками, не поддержавшими своевре¬менно высокочинных, а потому отпугнувших бедноту, лидеров Белого движения. Запоздалое отрезвление и организация отпора свердловско-троцкистскому произ¬волу и насилию только усугубили трагедию казачества.
Из четырех с половиной миллионов казачьего народа большая его часть полегла в родную многострадальную землю. Тех, кто не смог эвакуироваться за границу, в ту же, извечно враждебную, но принимавшую не единожды казачьих беженцев, Турцию, ждали нечеловеческие му¬чения расказачивания, изгнания из родных станиц и ху¬торов, раскулачивания, инсценированного наркомом Ка¬гановичем голода 1932-1933 годов, раздачи казачьих территорий (вплоть до 1957 года) новоявленным хозяе¬вам положения, уничтожения самого звания "казак", уп¬разднения казачьих автономий, их административная реорганизация.
До 1935 года казаки, уже вычеркнутые в 1923 году из перечня народов СССР, по глупости чиновников юриди¬чески признавались существующими; по закону того пе¬риода им отказывалось в праве служить в Красной Ар¬мии. Угроза второй мировой войны уничтожила этот закон. Не реабилитировав казачий народ, не возвратив ему отнятых прав, Сталин (между прочим, торжественно повёрстанный в почётные казаки) спекулятивно использовал любовь рыцарей вольницы к службе Отечеству и создал из казаков специальные ударные части и соеди¬нения, которые мужественно сражались на многих фрон¬тах до Победы, а после неё были расформированы.
Верховное командование гитлеровской Германии, и свою очередь, тоже разыгрывало казачью "карту" на ок¬купированной территории. Десятого ноября 1943 года германским министром "по делам Востока" Альфредом Розенбергом была опубликована декларация, определявшая цели казачьей борьбы с большевизмом как "восстановление независимых казачьих республик, полно¬правных членов Новой Европы под главенством Германии". После поражения группировки Паулюса под Ста¬линградом вермахт сформировал в Новочеркасске 1-й Донской казачий полк, пополненный позже беженцами с казачьих территорий и превращённый в полувоенную многотысячную организацию "Казачий стан".
В польском городе Млава генерал Хельмут фон Панвиц в 1943 году сформировал из казаков-эмигрантов 1-ю казачью дивизию, развернутую в 15-й кавалерийский казачий корпус, насчитывавший до 40 тысяч бойцов.
И то и другое казачьи объединения отступили в Австрию, где были разоружены англичанами в городах Юденбурге и Лиенце и переданы вместе с семьями на распра¬ву подручным Берии. Подавляющее большинство каза¬ков погибли в застенках ГУЛАГа или по пути в Сибирь, а оставшиеся в живых дерзнули в 1953 году организовать восстание в концлагерях Воркуты, жестоко подавлен¬ное, как и последний всплеск казачьей непокорности в Новочеркасске девять лет спустя.
Многим казалось после этого, что закатилась звезда казачества окончательно, - отсветила всем униженным и угнетённым, что славный и мужественный народ, не ¬знавший никогда рабства, вывелся подчистую, раство¬рился, как и другие самобытные народы, в единой и безродной советской общности.
Что возрождают казаки
Давно уже нет ни в каких анкетных данных упомина¬ний о казачьем происхождении. Но песни о казаках есть, почитай, каждая вторая в России и на Украине, вся Евро¬па слушала после войны "Едут, едут по Берлину наши казаки"; книг и различных документов - пруд пруди, не все хутора и станицы забыли свои исконные названия, историю, культурные традиции. А вот в политической и социальной жизни народов бывшего СССР казаков до последнего времени не было видно, пока не появилась в упомянутом уже 1989 году в Москве инициативная груп¬па по возрождению казачьей истории и культуры, пока потомки расказаченных родов не решили сами разо¬браться - кто мы такие и как нам свою судьбу править в общенародной семье.
Так возникло Московское земля¬чество казаков, появились первые публикации в цент¬ральной прессе о его деятельности, о трагедии расказачивания и, подобно взрывной волне, покатилась по стра¬не молва: "Живы казаки". Знать, не случайно родилась народная поговорка: "Казачьему роду нет переводу". Движение возрождения ширится с каждым днем и охватывает уже не только бывшие территории двенадца¬ти казачьих войск России, но и все места исторического прожи¬вания казаков на Украине, в Молдавии, Казахстане, на Ставрополье. Если Учредительный Большой круг (съезд) Союза каза¬ков, проходивший в Москве с 28 июня по 1 июля 1990 года, собрал 263 делегата от 72 807 избравших их членов казачьих организаций, то на Второй Большой круг через год в Ставрополь съехались уже около 600 посланцев от более чем 500 тысяч казаков. И это ведь только активисты. За ними стоит многомиллионный народ.
Такую социальную силу "на мякине" не проведёшь и плясать под чужую дудку не заставишь. Хотя недалёкие, суетящиеся у политических кормушек, репортёры и пы¬тались оболгать движение, усматривая в нем то направ¬ляющую "руку Москвы", то козни местной бюрократии. И в самом деле, кое-где в станицах и округах пытались пробраться в руководители быстро перестроившиеся бывшие "аппаратчики", да проку от того мало - "подстав¬ного" казака дела его выдают, а другой проверки истин¬ных человеческих качеств станичники не признают, так им Христом завещано: "По делам их узнаете их". Все случайно затесавшиеся в "вожди" рано или поздно отшелушиваются, как плевела от зерен, остаются только те, кто выстрадал правду казачью и видит в движении воз¬рождения, может быть, единственную сегодня возмож¬ность народной самоорганизации для противостояния в наше смутное время новым бедам и испытаниям.
За что же выступают казаки, чего добиваются в хаосе сегодняшней действительности, зачем в дедовской униформе ходят по коридорам правительственных учрежде¬ний, пикетируют парламентские заседания, выступают с газетных и телевизионных трибун?
А требуют они немногого - восстановить попранные права, доброе имя народа, бывшие административно-территориальные образования, народное самоуправле¬ние, общинное землевладение; возможность служить в традиционных иррегулярных казачьих войсках, защи¬щая свои пределы и мирный труд всей страны.
Поясню кое-что шире. Например, вопрос о земле. У казаков, до введения дворянства в 1799 году, частной собственности на землю не было. Земля являлась собст¬венностью всего войска, распоряжалась ею община, а на каждого родившегося мальчика (у казаков-калмыков - и на девочку) нарезался надел в пользование временное или пожизненное, с правом передачи по наследству, сдачи в аренду, но продажа земли запрещалась. С 1799 года, когда казачью старшину уравняли в правах с ар¬мейскими чинами, было сделано исключение для новояв¬ленного дворянства - разрешена частная собственность на получаемые наделы. Их очень скоро стали перекупать толстосумы, никакого отношения не имевшие к казачест¬ву. Чтобы прекратить разбазаривание земли, войсковая казна вынуждена была выкупить их за двойную цену. Сегодняшнее казачество, учитывая историческую ошиб¬ку, выступает только за общинное землевладение.
Или взять вопрос о казачьих иррегулярных частях. Во все века своей ратной истории казаки сами формирова¬ли сотни и полки из одностаничников, содержали войска за казачий счёт, со своим уложением о прохождении службы. Подобного не было ни в одном государстве ми¬ра, хотя многие желали иметь такие войска и пытались их создавать, но безуспешно. Россия же, по данным, опуб¬ликованным в 1899 году, получала от казаков 910 конных и 107 пеших сотен, 336 конных орудий со штатным соста¬вом, 177 тысяч нижних чинов, что вдвое превышало со¬став регулярной кавалерии (266 эскадронов). Не нужно быть специалистом в военном деле, чтобы понять, какой это был ценный и неиссякаемый источник подготовки первоклассных военных кадров, дававший огромное превосходство русской армии над вооруженными сила¬ми соседних государств. Не случайно во Франции в се¬рии "Элитные войска мира" вышла книга Ива Бреэре "Казаки", дающая самую высокую оценку великолепным боевым качествам, выучке, сметке и дисциплине каза¬ков.
Казалось бы, сегодня, когда мало кто желает служить в армии, почти повсеместно срываются планы призыва, а вчерашние союзные и даже некоторые автономные республики создают свой собственный оборонный по¬тенциал, здравый смысл заставляет оперативно отреаги¬ровать на предложенную Союзом казаков программу возрождения казачьих частей в Вооруженных Силах и погранвойсках. Министерства обороны и внутренних дел Российской Федерации, согласно Указу Президента и Постановлению Верховного Совета РФ "О реабилита¬ции казачества", внесли свои предложения правительст¬ву России о порядке и особенностях прохождения воен¬ной службы, охраны Государственной границы и обще¬ственного порядка представителями казачества, но практических шагов, по сути, сделано мало. А ведь опыт свидетельствует, что казаки правы.
В 1990 году бывший министр обороны предпринял робкую попытку проверить на практике действенность таких частей. Двум мотострелковым полкам присвоили наименование казачьих и призвали туда подготовленных в станицах новобранцев. Инспекция, проведённая в полках через полгода, показала, что там нет ни дедовщины, ни других грубых нарушений дисциплины, и по профессиональной выучке вчерашние призывники не уступают опытным специалистам. После известных августовских событий сменилось руководство Вооруженными Силами. Казачьи полки проверили вторично, и вновь они были признаны одними из лучших в Сухопутных войсках. Так, значит, есть выход из затруднительной ситуации по реформированию армии? Как явствует из приведённого примера, выход есть, но, видимо, и опасения имеются: "А что как вдруг казачки-землячки повернут оружие не в ту сторо¬ну?.."
Для тех, кого мучают подобные вопросы, скажу так:
"Казаки всегда поворачивали оружие только в сторону врагов, а не радетелей Отечества". После революции они не оставляли без приказа боевые позиции на русско-гер¬манском фронте, как другие части, не убивали своих офицеров, не бросали вооружение и военное имущество, не дезертировали. Это общеизвестные факты. И если сегодня, в момент ослабления армии, особенно в Рос¬сии, не опереться на инициативу казаков, то невольно напрашивается мысль: "Кто же тогда заинтересован в развале оборонной мощи страны?"
И наконец, о казачьем самоуправлении. Вроде бы подвижки к этому сделаны. Законодательный акт, даю¬щий право на "установление территориального обще¬ственного самоуправления в местах компактного прожи¬вания казаков в традиционных для казачества формах", есть - уже упоминавшееся постановление Верховного Совета Российской Федерации от 16 июля 1992 года "О реабилитации казачества", а также указ Президента Рос¬сии "О мерах по реализации закона Российской Федера¬ции "О реабилитации репрессированных народов" в от¬ношении казачества", но с претворением их в жизнь дело обстоит весьма сложно. Причин тому несколько.
Во-первых: в сегодняшнем, условно управляемом, об¬ществе реальную власть и силу имеют только деньги и те лица, которые правдами и неправдами владеют ими: без жёсткого контроля за соблюдением законности для них любой закон - "филькина грамота". Мало ли распоряже¬ний и указов президента, постановлений и законов пар¬ламента оказались холостыми выстрелами? Было, на¬пример, распоряжение Б.Н. Ельцина Генеральному про¬курору РФ В.Г. Степанкову "в месячный срок провести расследование фактов насильственных действий в ряде районов Северной Осетии и Чечено-Ингушетии, в том числе станице Троицкая".
Напомню - 7 апреля 1991 года, в день светлого Хри¬стова Воскресения, ингушским экстремистом был звер¬ски убит атаман Сунженского отдела Терского казачест¬ва Александр Ильич Подколзин, а через двадцать дней нападению и разгрому подверглась станица Троицкая. Погромщиков не нашли. Такова действенность правоохранительных органов на местах. Ничего не изменило и распоряжение Ельцина. А безна¬казанность, как известно, стимулирует преступников.
Можно без натяжек утверждать, что неогеноцид про¬тив сунженских казаков, разбой, учинённый ингушами в Осетии, подхлёстнут слепой политикой российского пра¬вительства, беспомощностью милиции и прокуратуры. Именно по этой причине в казачьих областях и районах создаются дружины охраны общественного порядка для противодействия уголовному беспределу, который в на¬стоящее время не контролируется никем, кроме самих преступников, особенно в национальных республиках.
Но инициатива казаков наталкивается не только на лю¬тую ненависть мафиозных структур, противятся ей и многие представители местной администрации, частью коррумпированные, частью безграмотные в вопросах ка¬зачьей истории и не понимающие задач возрождения, частью не желающие терять тёплые кабинеты, персо¬нальные автомобили и возможность поворачивать кран на источнике изобилия. Вот и затягивают такие "князь¬ки" практическую работу по реализации принятых доку¬ментов о возрождении казачества.
Вторая причина пробуксовки казачьего возрождения заключается во внутренних противоречиях в среде само¬го казачества. Полным единомыслием станичники не от¬личались даже в период "казарменного социализма", а уж нынче на казачьем кругу и подавно всяк свою правду гнёт: молодым максималистам подавай монархию и службу в императорском конвое; хуторяне за землю ра¬туют, чтобы была она в традиционном общинном владе¬нии и пользовании; третьим надоело многовластие, они требуют немедленного введения атаманского правления; родители призывников ратуют за старинный поря¬док службы казаков, объединявшихся в сотни и полки по территориальному признаку; живущие честным трудом призывают оперативно избавиться от паразитических элементов с помощью казачьей нагайки... Словом, у кого что болит, тот и считает это первоочередным, неотлож¬ным. Понять других не всегда хватает выдержки и жела¬ния, а уж если не по местному присуду поступает войско¬вое или центральное правление, то "репьями закидают" - не оберёшь.
По этой причине возникают недовольства, расколы, альтернативные организации, фракционная борьба. Так, Министерством юстиции Российской Феде¬рации помимо Союза казаков в республиканском масш¬табе зарегистрирована другая организация - Союз ка¬зачьих войск России и зарубежья, представители которого называют себя "белыми" и создают предпосылки для нового размеже¬вания собираемого этноса по идеологическим ориентациям. Минюстом зарегистрированы и другие общественные организации с казачьими названиями. Такое сосуществование разных казачьих струк¬тур, конечно же, ведёт к конфликтным ситуациям, к борь¬бе за первенство, ненужным разборкам, отвлекает от последовательного и дружного решения насущных про¬блем. Видимо, кому-то из сегодняшнего российского ру¬ководства на руку использовать старый римский способ удержаться у кормушки: "разделяй и властвуй".
Слава Богу, казаки, разведённые в разные лагеря политическими страстями, понимают, что их больше объ¬единяет, нежели разъединяет. Если посмотреть внима¬тельно программы разнокалиберных союзов, то станет ясно, что цели и задачи казачьего возрождения в них принципи¬ального расхождения не имеют. Разница только в такти¬ческих вопросах, приоритетности их решения, выборе союзников. А это, хотя и вызывает определённые разно¬гласия, но к антагонизму не ведёт. Я не склонен драма¬тизировать ситуацию с расколом и среди «реестровых» и «общественных» казачьих формирований, наоборот, верю в ско¬рое избавление казачества от "детских болезней" роста и от тех хитроумных или недалёких поводырей, которые вставляют "палки в колеса" движению возрождения ка¬зачества. Разум и добрая воля большинства пересилят страсти и амбиции.
Как правило, разногласия существуют в так называе¬мых тыловых казачьих областях - на Дону, в Оренбуржье, Сибири. В "пограничных" районах бывшего СССР у каза¬ков иная беда - извращённая большевиками националь¬ная политика, раскроившая Россию на национально-го¬сударственные лоскуты, сделала большое количество казаков изгоями на своих исконных землях в Казахстане, в Молдавии, на Северном Кавказе. Дело Ленина и Стали¬на по раздаче собранной и обжитой казаками земли продолжил "щедрый даритель" Н. С. Хрущев: в 1957 году его указом земли Терского казачества, одного из древ¬нейших среди братских казачьих племён, розданы четы¬рём национальным автономиям, в некоторых из них се¬годня с особой изощренностью и жестокостью прово¬дится политика вытеснения казаков и всего русского населения, так что впору обращаться в ООН о признании казаков угнетённым народом в этих суверенных ныне республиках. Не помогает и такой пункт названного уже указа Президента России: "по представлению Мини¬стерства иностранных дел Российской Федерации вне¬сти предложения по урегулированию отношений Рос¬сийской Федерации со странами Содружества Незави¬симых Государств и другими государствами по вопросам казачества". Министерству иностранных дел, однако, не до казаков.
На кого же надеяться казачеству, как не на себя? Второсортным населением, пригодным только для про¬изводственных нужд и поставки проституток новоявлен¬ным хозяевам жизни, как пишется в подмётных письмах национал-экстремистами, им быть не хочется. Бежать из родных куреней некуда. Остаётся только самоорганиза¬ция народа для защиты своих жизненных интересов, наречение казачьих районов и областей республиками и партизанское сопротивление смуте до наступления луч¬ших времен истории Отечества. Нет ясности и опреде¬лённости в намерениях и действиях современных политических лидеров - не будет покоя и народу.
Наше Отечество уже пережило подобный период. Как известно, закончился он крахом для тех, кто был далёк от истинного служения народу. Казачьи полки тогда приня¬ли активное участие в изгнании польских захватчиков из Москвы, а на Земском соборе 1613 года донской атаман Филат Межаков при подаче записки на царствование Михаила Федоровича Романова прикрыл ее своей обна¬женной саблей. Как сообщает летописец: "Прочтеше пи¬сание атаманское, бысть у всех согласен и единомыслен совет".
История таит в себе много уроков для любознатель¬ных потомков. Один из них - о верном служении казачества России в самые трудные для неё времена; другой - о казачьем народовластии, которое являло собой нагляд¬ный пример торжества человеческих представлений о свободе, равенстве, братстве. Эти идеалы - на знамени казачества и сегодня.