(Этюд, предложенный для театрального проекта о детстве - «Страх мыльного пузыря» (режиссер проекта Елена Невежина)
Действующие лица:
Елена Кузнецова
Вадим – ее муж
Сергей – ее сын
Инна –
Дима – ровесники сына
Сцена первая.
Квартира Кузнецовых
Комнатка, которую зовут залом.
Вадим в удобном кресле у торшера читает книгу.
Стремительно входит Елена.
Елена. Я не могу! Не могу! Нет, я с ума сойду!
Вадим. Что случилось?
Елена. Иди, поговори с ним! Послушай, что он несет! Это не ребенок, а наказание! Иди! Сил моих нет!
Вадим книгу отложил, но сам не двинулся с места. В комнату входит Сергей.
Сергей. Мама, успокойся.
Вадим. Можете объяснить мне, чего мы шумим?
Елена (Вадиму). А ты можешь встать с этого кресла, чтобы поговорить с сыном?
Вадим. Изволь. Полагаешь, стоя - я лучше слышу? (Встал с кресла.) В чем дело?
Елена (Сергею). Вот, глядя отцу в глаза… В глаза ему в эти глядя, скажи, если совести у тебя нет. Отец тебя кормит, ростит, за уши в люди тянет. Повтори ему, что ты сказал.
Сергей. Папа, я ухожу в монастырь.
Елена. Вот дурак!
Вадим. Только-то! А я думал! (Снова сел в кресло.)
Елена (Вадиму). Оставишь ты когда-нибудь это проклятое кресло?! Я его выкину!
Сергей. Папа, это серьезно.
Вадим (не спуская с Сергея взгляд). Не выкинет она. Ей не поднять.
Сергей. Восстанавливают Оптину Пустынь. Я послушником просился к ним. Сказали, меня берут. Буду в келье жить.
Елена. Как ты попросился? Что ты несешь?!
Сергей. Очень просто, мама – по Интернету.
Вадим (не спуская с Сергея взгляд). Во всемирной паутине.
Елена (Сергею). Господи, боже мой! Кто тебя в паутину пустит!
Сергей. Не в паутину пустит, а - Оптина Пустынь, мама. Это благословенное место, оно намолено поколеньями чернецов. И потом, мама, мне восемнадцать лет, я решаю за себя сам.
Елена. Восемнадцать лет! Детство это в жопе играет!
Вадим (сидя в кресле). Я понял! В этом есть смысл. (Сергею.) Только проверь - послушничество относят к альтернативной службе? Кажется, должны относить.
Елена. Чего?
Вадим (водит, будто пишет, пальцем по воздуху). Заявление. «Так как мои религиозные убеждения препятствуют мне брать в руки оружие – о чем свидетели есть (мои братья по монастырю),- прошу освободить меня от несения воинской службы в доблестных рядах м…м…м… и заменить мне вышеозначенную воинскую службу альтернативной в том же монастыре».
Елена. Вадик, у Сергея - «белый билет».
Вадим. «Белобилетников» сейчас – четверо из пяти. Самое обычное дело – «белобилетники». Скоро из «белобилетников» специальные войска начнут набирать – «белую» гвардию.
Сергей. Папа, я не для этого! Я от службы не прячусь!
Вадим. Скажи еще, что ты с детства мечтал пострелять! (Елене.) Не помню, он мечтал или нет? Играл в войнушку он?
Елена. Иннке Карасевой по ногам горохом стрелял.
Сергей (улыбнулся). Из пикана, на улице.
Вадим. Не плохо. Но в военкомате об этом молчи. Диагноз моментальный – снайпер, мотострелок.
Елена (Вадиму). Типун тебе на язык!
Сергей (Вадиму). Я не трус!
Вадим. Верю.
Елена (Сергею). Так бы сразу мне объяснил!
Сергей. Что объяснил?
Елена. Про Инну.
Сергей. Инна Карасева здесь ни при чем!
Вадим. Он не трус.
Сергей. Я не трус!
Вадим. Верю.
Елена. А что тогда он? Что? Что? Поссорился с девчонкой – и все, в монастырь!
Вадим (Елене). Не - что, а - кто.
Сергей. Мама!
Елена. Что - он - творит! Поссорился с девчонкой, а я и в ум не возьму!
Вадим. Ты, Елена, вот что – ты иди, не мешай. Мы с ним побалакаем по-мужски.
Елена. Побалакаем!..
Елена уходит.
Сергей. Па, Инна здесь ни при чем.
Вадим. Верю я, Сережа, я верю.
Пауза.
Сергей. Помнишь, папа, я столкнул твой кофе и залил книгу? Мне, наверно, было лет десять.
Вадим. Я не помню. Что из того?
Сергей. Книга была лощеная, очень дорогая, тяжелая. Я испугался, что ты этой испорченной книгой тут же меня прихлопнешь.
Вадим. Не мели ерунды – никогда я пальцем тебя не тронул.
Сергей. Я за это благодарен тебе. Но тогда... Глупая фантазия – только и всего, папа,- потому что я заслужил. Но ты… меня не ударил книгой… И тогда – такое тепло в груди: оттого что меня жалеют. Я заплакал и убежал.
Вадим. Если вышло что не так – извини.
Сергей. Разрыдался я от радости, что на свете существует добро. Это было, папа, так неожиданно хорошо!
Вадим. Чепуха!
Сергей. Бог – добро. Хочется служить богу. Только богу, только добру.
Вадим. Дурь! Дурь! Дурь! Ну, и делай добрые дела! Делай! Кто тебе мешает - в миру? Но зачем же в монастырь? В монастырь идут каяться – свои грехи отмаливать и чужие. А ты пока еще пуст, Сергей, жизни еще не видел, еще не знаешь, где грех! О чем молиться будешь? Только клянчить: «Дай добра, дай! Ну, дай!»
Сергей. Я грешил.
Вадим. К примеру?
Сергей молчит.
Вадим (считает, загибая на руке пальцы). Ты забыл включенным кран с холодной водой – и пришлось соседям делать ремонт. Это пустяки. Я прощаю тебя, не кайся. В этом даже польза была – научился потолки штукатурить. Ты собаке отдавил лапу. Это не нарочно. Прощаю.
Сергей. Папа, я грешил.
Вадим. Что ты делал? Крал? Убивал?
Сергей. Я вожделел.
Вадим. Это пустяк. Прощаю.
Сергей. Я много лгал. Я желал смерти ближнего своего!
Вадим. Прощаю! Успокойся, прощаю.
Сергей. Мама в санатории была. Я проснулся, слышу - тут женский голос. Сперва подумал, что мама, потом узнал – не ее.
Вадим. Что ты собираешь? Чей голос? Тебе приснилось - и все.
Сергей. Папа, я узнал Лизу, соседку нашу по этажу. Папа, я спросил маму, почему тетя Лиза приходит ночью.
Вадим. Вот дурак! Маму? И что она?
Сергей. У нее переменилось лицо. И тогда до меня дошло.
Вадим. Мама мне ничего не сказала. Это твои фантазии – она сразу все поняла.
Сергей. Мама ругалась с Лизой, пока Лиза не сменяла квартиру. С той поры, папа, я опасался говорить правду.
Вадим. Ты ее и сейчас не сказал?
Сергей. Впредь только - правда! Мне юлить надоело. Мама каждый вечер смотрит в окно, ждет, когда ты покажешься на дорожке, у нее такое же переменившееся лицо. Ты приходишь – пьешь на ночь кофе, молчишь, сидишь в своем кресле, читаешь книгу. Я хотел, чтоб это когда-нибудь прекратилось.
Вадим. Так ты что?! Это про меня ты?! Смерти ближнего?! Про меня?!
Сергей молчит. Вадим встает с кресла.
Сцена вторая.
Минуло несколько минут.
Звонок в дверь.
Елена впускает Инну.
Елена. Спасибо, Инночка, что ты сразу пришла. Твоя мама подсказала мне номер.
Инна. Тетя Лена, а что случилось?
В соседней комнате громкие голоса. Вадим кричит: «Говорю тебе, ты не прав! Не прав ты, не прав! Как твой только язык повернулся?!» Сергей кричит: «Постарайся меня понять!..»
Инна. Что у вас там?
Елена. Да, устроили сцену. В эту комнату пойдем, чтоб они нам не мешали с тобой. Надо поговорить.
Закрываются в «детской» комнате.
Елена. Эта комната Сережкина. Извини, что тут бардак: пацан, сама понимаешь. Как ты поживаешь? Мы давно не виделись. Ты расцвела. Прямо ведь красавица - да и только!
Инна. Ладно, тетя Лена, какая я, на фиг, красавица!
Елена. А чё? Я за базар отвечаю! Так теперь общается молодежь? Нет, правда, Инна,- красавица, я так рада тебе! Ты куда поступила в прошлом году?
Инна. Буду экономистом.
Елена. На платном или как?
Инна. На платном, само собой.
Елена. Какие у тебя родители молодцы. А мы не наскребли. Сережка этот год не учился. Слонялся так, валял дурака. Но все равно он поступит, будем тянуть.
Инна. Куда он хочет?
Елена. Да какая разница – только бы поступить. Лишь бы был диплом.
Инна. Это правда. Я всегда мечтала работать ветеринаром. В детстве кошкам перевязывала хвосты. Если голубя видела на дороге раздавленного – то рыдала, честное слово! А теперь – экономистом…
Елена. Что особенно я ценю в тебе, Инночка - доброту.
Инна. Давайте, о другом, тетя Лена. Какое у вас дело ко мне?
Елена. Инна, ты такая самостоятельная. А Сережка у нас… (Махнула рукой.) Я постоянно жалею, что вы перестали дружить. Ведь вы долго с ним – с седьмого класса: три года. Сережка изменился. Сам не свой теперь.
Инна. Скучает обо мне? Чахнет?
Елена. Ой, не то слово! Он решил уйти в монастырь!
Инна. Опа-на!
Елена. Я хочу тебя просить Инночка – помиритесь с ним. Ты такая славная девушка…
Инна. Тетя Лена, я не люблю, когда такие приманки. Думаешь, что это добро, а это крючок с приманкой, я не люблю...
Елена. Инна, как ты могла про меня такое подумать?! Знаешь, как я отношусь к тебе?!
Инна. Тетя Лена, давайте проще, без лирики: красивая, славная - я ведь экономист как никак. (Пауза.) Я не могу.
Елена. Но почему? В чем причина?
Инна. Я теперь с другим хожу. У меня новый друг.
Елена. А кто он?
Инна. Как сказать?.. Нормальный чувак. Он сейчас меня на лестнице ждет.
Елена. Инна, судьба решается!
Инна. Тетя Лена, я тут при чем?
Елена. Тоже ведь - как голубь будет раздавленный. И мы с отцом…
Инна. Я уже и так с Сергеем вашим - сколько времени потратила. Даже не поцеловал за три года.
Елена. Женщине нужно действовать хитростью. Я тебя научу.
Инна. Не хочу я с ним целоваться! Пойду я. Так и будем из пустого в порожнее…
Елена. Инна, стой! Я готова дать тыщу долларов. Честно. У меня они есть.
Инна. Новая приманка?
Елена. Без лирики.
Инна. Приняли меня не за ту!
Елена. Я же в хорошем смысле! Инна, не подумай плохого! Просто пообщайся с ним, сходите в кино! Ничего другого не надо. Только закружи ему голову – чтобы вылетел из головы монастырь! Инна, спаси его!
Инна. Тыщу долларов? За неделю.
Елена. Ладно.
Инна. Каждый день пусть водит меня в кино. И за результат не ручаюсь.
Елена. Идет.
Инна. И оплату - сто процентов – вперед. Я же экономист.
Елена. Я согласна.
Слышится в дверь звонок.
Инна. Бантик износился мой.
Елена. Какой бантик?
Инна. Синий бантик. В школе я заметила: как заплету его – сразу же и влюбится кто-то… Все-таки, боюсь, тетя Лена, я существ с пузырями – не знаешь, чего от них можно ждать.
Елена. С какими пузырями?
Инна. Ну… с яйцами. Это так мы с девчонками базарим, чтобы интеллигентнее.
В коридоре закричал Дима: «Инна! Иди сюда! Инна, где ты?»
Инна и Елена выходят из «детской» комнаты.
В коридоре – Сергей, Вадим, Дима.
Инна (Диме). Ты зачем приперся сюда?
Дима. Инна, они меня выгоняют!
Инна. Иди на лестницу – я сейчас.
Дима. Я на лестнице стою – а ты с этим? Ты же говорила, с этим больше не будешь. (Сергею.) Не будет она больше с тобой! Понял или нет? Или снова морду набить?
Елена. Сережа, он тебя трогал?
Дима. Трогал и еще трону! Больше чтоб к нам с Иннкой не лез! Я на лестнице стою – а это оказалась его квартира! Иннка, идем со мной!
Елена (Диме). Гад какой!
Инна. Дима, я сейчас. Пять минут. Подожди еще немного. Я потом тебе объясню.
Дима. Я отсюда без тебя – ни ногой.
Вадим (Диме). Послушайте, уйдите и не мешайте. Нам не до вас. У нас серьезный разговор с сыном.
Дима. Вы за лоха меня держите, что ли? Инну мою заманили, а я на шухере там?! Инна, сравни меня и его! Он же просто – мыльный пузырь!
Инна. Дима, ты не бойся, иди.
Сергей. Дима, нечего кипятиться, я ухожу в монастырь.
Дима. Этот – в монастырь? Что за лажа?
Сергей. Мой выбор – монастырская жизнь.
Дима. В монастырь? Правую щеку подставишь, если по левой врежу? В монастырь? А сам тихой сапой – Инну мою?! И лапшу ей на уши, да?! (Дал Сергею пощечину.)
Инна. Димка, ты сдурел!
Вадим. Ах! ты, щенок! (Ударил Диму в отместку).
Елена. Вот козел! Козел! (Пинает Диму. Шлепанцы у нее улетели. Она пинает так, босыми ногами.)
Вадим. Щенок! (Сильно бьет Диму).
Елена. Козел! Козел! Свинья! (Пинает Диму).
Инна. Прекратите! С ума сошли?!
Дима. Не дерусь я со стариками!
Инна. Хватит! Пожалейте его! Мы уходим! Дима, поднимайся, идем со мной!
Елена. Стой, Инна, стой!
Инна. Да идите вы на хер!
Инна и Дима уходят.
Сергей. Мама, вы озверели.
Вадим. Верю, Сережа, верю. Если ты уйдешь в монастырь – скоро мы друг друга начнем душить. Можешь там молиться за нас.
Сергей. Ладно, я от вас не уйду. (Ушел, закрылся в «детскую» комнату).
Пауза.
Елена. Это что такое?
Вадим. Кровища.
Елена. Все обои в брызгах. Нужно делать ремонт.
Вадим. Мебель выкинем.
Елена. Мебель зачем?
Вадим. Или хотя бы кресло. Больше не могу его видеть…
Занавес.