58. Две невероятные истории.
Мужчина едва слышно рассмеялся и в первый раз за все время, наконец, заговорил в полный голос. Такой родной и такой знакомый голос, что Луис едва не потерял сознание от волной нахлынувших чувств.
- Ну, Гейви, ну я, сколько же можно повторять?
- Но как? Небо как это возможно? Ты здесь и ты, ты же ведь совсем…
- Что? Красивый? Больше не урод? И что тебя не устраивает? – протягивает мужчина чуть насмешливо.
- Небеса! Гейви умоляю, перестань подшучивать надо мной, я же сейчас просто с ума сойду, если ты немедленно не объяснишь мне как такое возможно. – Мужчина осторожно скатывается с мальчика и, устроившись рядом с любовником на бок, подпирает белокурую голову одной рукой, а второй принимается вычерчивать на белой нежной коже Луиса лишь одному ему ведомые узоры.
- Знаешь это очень длинная история малыш.
- А я никуда не тороплюсь. И тебя, имей в виду, никуда не выпущу, пока ее не услышу. Так что если ты не намерен вырываться силой предварительно оглушив меня, потому что я не постесняюсь начать кричать об ограблении и изнасиловании, если уж своих сил чтоб задержать тебя мне не хватит, то просто начинай рассказывать. Раньше начнешь раньше закончишь. – Мужчина глубоко вздохнул.
- Ну ладно сам напросился. Только, чур, давай не перебивай. Я постараюсь все-таки по короче, а если что будет не понятно, спросишь после того как я закончу. Ладно? Так будет быстрее, а ночь все-таки не бесконечная и у меня на нее и на тебя поверь совершенно другие планы. – От многообещающего тона, которым были произнесены эти последние слова и сопровождающего их, такого родного, ласкающего взгляда пронзительных синих глаз Луиса мгновенно бросило в жар. Да в такой сильный что, едва не наплевав на все рассказы и объяснения, он прямо сейчас чуть было сразу не перешел ко второй части плана этого несносного мужчины. Но он просто должен был выслушать и понять, как, же смогло оказаться возможным то, что сейчас произошло, чтоб окончательно увериться, что он вовсе не сошел с ума и что перед ним действительно его любимый Гейви. И он, так же повернувшись на бок и чуть приподнявшись, пристроил голову на локоть и вопросительно уставился на мужчину. Гейвин снова уже едва заметно вздохнул, не то, что б ему так уж не хотелось рассказывать эту историю, тем более Луису. Просто вот уже, сколько лет, единственный с кем он хоть как-то обсуждал эту тему, был Эдуард, и говорить об этом с кем-то другим, еще нужно было себя заставить. Да и честно сказать, он до сих пор не мог до конца поверить в то, что Луис наконец-то нашелся. Ведь целый год с небольшим и он сам, да и все остальные были уверены, что паренек погиб. Но нет, вот он малыш, живой, здоровый и в полном порядке, и даже по-прежнему любит своего капитана. Благослови небо Адама Верга и всех его шпионов, что прослышали про отличного стрелка, который нанимается в этих краях в охрану к разъезжим торговцам и не поленились описать этого самого стрелка своему хозяину. А тот, услышав, что паренек очень молод, черноглаз и черноволос, да еще и красавчик каких поискать, едва ли не силой заставил своего друга капитана отправиться сюда и проверить очередной слух, каким-то чудом умудрившись вновь заразить Гейвина очередной безумной надеждой. Сколько их таких вот надежд уже было за этот год, и все прежние заканчивались горьким разочарованием, так что он даже и не собирался проверять еще и эту. Вергу пришлось чуть не пинками отправлять друга сюда и вот.… Когда вернется в столицу надо бы поблагодарить друга, а заодно и извиниться за все что он ему наговорил в процессе этих уговоров, но сначала, конечно же, рассказать малышу историю, которую тот так ждет, тем более что сейчас во всем свете именно Луис и больше всех остальных имеет право ее узнать.
- Ладно, - окончательно собрался с мыслями капитан, - Только помни, ты обещал не перебивать, а все вопросы потом, помнишь? – Луис только кивнул, даже и не пытаясь вставить хоть слово, он уже понял, что чем больше он будет отвлекать своего капитана, тем дольше придется ждать обещанных объяснений. – В общем, - начал Гейвин переведя взгляд с паренька куда-то на потолок, - в общем, это все началось очень давно. Я был тогда еще очень молод, чуть постарше, чем ты сейчас. Мои родители только, только погибли, они… - Гейв ненадолго замолчал и Луис, вопреки обещанию протянул руку и, нежно погладив мужчину по плечу, проговорил
- Не надо Гейви, не надо, если тебе больно говорить об этом. Я знаю, что с ними случилось, не обязательно тебе сейчас рассказывать об этом.
- Знаешь? – мужчина на миг перевел взгляд на паренька и тут же вновь принялся усиленно рассматривать потолок, - Эскан?
- Да, он рассказал мне. Подумал, что это поможет мне лучше понимать тебя.
- Вот же трепло, - беззлобно улыбнулся Гейвин, - Впрочем, может он был и прав, наверно мне и самому следовало бы уже давно начать рассказывать тебе о себе хоть что-то, да только рассказчик из меня.… Так что ладно. Короче говоря, мои родители только что погибли и именно тогда-то я и стал охотником на грабителей. Молодой, еще глупый и неопытный, зато очень самоуверенный и сгорающий от яростного желания мстить. Я как раз отловил свою самую первую банду. Как же я был горд собой, если б ты только видел! Еще бы, почти всю банду сумел захватить живьем, да еще и во главе с самой атаманшей. Точнее это я тогда думал, что она была атаманшей. Старуха, страшная как смертный грех. Пленники, которых мы тогда освободили, поведали, что она собственноручно пытала их, заставляя рассказывать все, что хотели узнать разбойники, вот я и подумал что именно она самая главная.
- А это было не так?
- Ты же вроде обещал не перебивать – мягко улыбается рассказчик, и тут же продолжает, - Нет, не так. Атаманшей там была девушка лишь немного старше меня тогдашнего, но не о ней речь.
- Ну, прям, не знаю, – улыбаясь, протянул Луис. - Мне вот что-то очень интересно узнать по подробнее о девушке, о которой ты почему-то не хочешь говорить, но увидев как Гейви нахмурился тут, же понял, что воспоминания какими бы они там ни оказались, были далеко не из приятных, тут же отбросил дурашливый тон. – Извини Гейв, я же обещал не прерывать.
- Да нет, ничего. Просто если я буду отвлекаться, рассказывая про каждого, кто так или иначе упоминается в этой истории, то и до утра не управлюсь. Ты уверен, что хочешь всю ночь проболтать вместо того чтоб заняться чем-то намного более приятным? - И мужчина медленно провел теплой ладонью по бедру паренька от колена вверх, на миг так многообещающе скользнув к паху, заставив Луиса с шумом выдохнуть, прикусывая и без того припухшие пунцовые губы. Но тут, же убрал руку и с наигранным сожалением произнес, - Жаль, что это придется на время отложить ты, же так хочешь услышать мою историю.
- Давай уже, наконец, свою историю мучитель ты этакий, - напряженно простонал паренек сквозь прикушенную губу, - Рассказывай, только давай побыстрее и покороче, я все еще хочу ее услышать, но тратить на нее всю ночь, конечно же, не собираюсь.
- Ладно, как прикажешь малыш – теперь уже мужчина откровенно смеялся, с удовольствием забавляясь нетерпением распаленного им же самим паренька. Определенно Луис ничуточки не изменился за этот год. Все такой же страстный и чувственный и все так же хочет своего капитана. Ну разве что немного вытянулся, да стал чуточку покрепче того вечно худенького мальчика, каким запомнил его Гейвин, но совсем, совсем не на много. Ни великаном, ни атлетом малыш вовсе не стал. – Короче о чем это я? А да, о старухе! Ну, в общем, старая грымза, как я уже сказал, была страшна так, словно она была родной бабушкой всем известным и неизвестным демонам одновременно. Но дело, как ты наверно понимаешь, было вовсе не в ее внешности. Куда важнее было то, что все без исключения пленники утверждали, что именно эта старуха отдавала приказы остальным бандитам и именно она самолично пытала пленных, вынуждая их писать письма родственникам с требованиями выкупа. Она же занималась и тем, что отрезала этим самым пленникам кому глаза, кому уши, ну и все в таком же роде, чтоб отослать их нерасторопной родне, что не спешила вовремя выкупить несчастного заложника. Так что ни у меня, ни у короля не возникло даже и ни малейшего сомнения, кто был главным в этой банде, как слезно не убеждала нас старуха, что она была только обычной бандиткой и лишь выполняла приказы настоящего атамана. Тем более что указать кто же этот самый таинственный настоящий атаман она, не смотря ни на что, так и не пожелала. Лишь клялась всеми богами и демонами что это не она. Мы ей не поверили. Эдуард, не слушая никакие вопли старой садистки о том, что она де существо подневольное, и она лишь исполняла чужие приказы, а так же о том, что жить ей и без того осталось не долго, и что она раскаивается и все в таком же духе, оказался заменить казнь рудниками или шахтами. И как ты понимаешь, я был с ним полностью согласен. Старуху должны были казнить, ее и еще несколько особо отличившихся жестокостью членов банды. Остальных же было решено отправить на медные рудники. И все было бы прекрасно не вмешайся судьба. – Мужчина чуть помолчал, погружаясь в воспоминания, которые, пожалуй, в первый раз за все то время, что миновало с тех памятных событий, больше не приносили привычной злости и горечи. Луис терпеливо ждал продолжения, понимая, что именно сейчас Гейв и приступит к рассказу о самом главном. Так и случилось.
- Старуху, как атаманшу, как это обычно и делалось и делается до сих пор, - начал он снова – Должны были казнить самой последней из приговоренных к смерти. Но тут наш палач до того безупречно исполнявший свои обязанности внезапно заявил что казнить старую грымзу он не будет. Даже пальцем к ней не прикоснется! Он к тому времени успел наслушаться достаточно россказней и бывших заложников, да и самих бандитов о том, что атаманша банды самая настоящая ведьма, что те якобы не раз собственными глазами видели, как бабка беседует с демонами. Как ворожит, прознавая, где и когда банду будут поджидать королевские войска (а банду мы действительно ловили очень долго, уже даже думали, что у них есть шпион среди слуг короля). Как она уморила нескольких особо упрямых и несговорчивых пленников до смерти, даже не приближаясь к ним, одной только своей магией. В общем, ведьма она, и все тут. И казнить ведьму палач не станет, оно ему надо, жить потом с ее посмертным проклятием, да и кто знает, во что это самое проклятие выльется. Мы с королем тогда еще оба совсем молодые естественно считали подобные россказни просто дурацкими суевериями темных и необразованных крестьян. Но что бы мы там не думали, а существовал негласный закон, точнее правило, что если палач отказывался казнить жертву, то это значило что в дело вроде как вмешивались боги и приговор заменялся на чуть более мягкий. В ее случае это должно бы было означать все-таки рудники. Не меня ни короля такое дело вовсе не устраивало. Мало того что мы считали, что бандитка должна была сполна получить за все свои зверства, так еще и бабка была достаточно хитрой, жестокой и изворотливой, чтоб вполне успешно сбежать даже и с рудников. И тогда я, молодой дурак, сам вызывался быть палачом. Что тут началось с уже почти уверовавшей в спасение старой ведьмой! Она визжала, плевалась, сыпала проклятиями на право и на лево, призывая орды демонов на головы всех, кто оказывался рядом, но в основном, конечно же, на мою. Я не особо прислушивался к тому, что она несла. По молодости и глупости я тогда думал, что все проклятия, это только деревенские сказки выживших из ума старух. Будущее показало мне, как же я ошибался, а тогда я запомнил лишь пару фраз. Что-то вроде «Ты чудовище в душе и станешь таким же монстром и снаружи» что «Матери станут пугать тобою своих детей, а девицы падать при виде тебя в обморок» ну и все в таком же бредовом духе. Короче ведьму я казнил, наплевав на все ее вопли, а на утро, проснувшись и заглянув в зеркало, сначала едва не умер от страха, а потом мигом вспомнил все ее причитания. Потому что проснулся я уже таким, каким и был, когда мы с тобой впервые встретились. Вот тут я и пожалел, что не слушал ведьминых воплей. Вместе с королем мы принялись вспоминать, кто, что запомнил из ее запутанных проклятий и с его помощью и с помощью тех солдат, что были поблизости, нам удалось восстановить, что это было самое настоящее проклятие. И что хотя как и любое проклятие оно предусматривало возможность его снять, но условия для этого были такие, что надеяться мне было почти не на что. Потому что вряд ли на свете нашелся бы хоть кто-то, способный полюбить меня такого, каким я был тогда. Кто-то кроме тебя малыш. – Мужчина нежно целует тут же с готовностью ответившего ему на поцелуй паренька, и с явным сожалением оторвавшись от него, стараясь не обращать внимания на тут же шаловливо скользнувшие по его груди теплые ладошки, принимается досказывать до конца, раз уж решился. – Чего я только не перепробовал за эти без малого восемь лет. Ты даже не представляешь, как отчаянно цеплялся я за любой, даже самый невероятный призрак надежды пока, в конце концов, не отчаялся и не махнул рукой на все попытки, начав строить свою жизнь уже безо всяких иллюзий и с новой, пугающей всех и каждого внешностью. И тут появляешься ты, мое маленькое любимое чудо, появляешся и с самого первого дня умудряешься перевернуть всю мою жизнь с ног на голову и, что невероятнее всего, мне это нравится! – Мужчина улыбается не отводящему от него взгляда, молчаливо слушающему его мальчику. – Появляешься и снимаешь с меня проклятие своей любовью, любовью, в возможность которой для себя, я уже давно перестал и верить. И тут же сбегаешь от меня. Луис как ты мог!
- Гейви, но я, же не сам сбежал. Ты прогнал меня тогда, - Луис вовсе не хотел сейчас, против всякого своего обыкновения, спорить. Столько всего случилось за этот вечер. Возвращение Гейва, понимание того что, его дорогой капитан по-прежнему любит его и явно никогда не прекращал. Похоже, все что произошло с ними, начиная с их возвращения из того незабываемого бандитского плена Гейвина, было, как обычно у них и бывало, результатом недоразумений и их же собственного неумения понимать друг друга, когда одному из них, в очередной раз, втемяшивалась в голову какая-то глупость. Все, чего он хотел прямо сейчас, это поскорее забыть об этом последнем годе одиночества, отчаяния и неудачных попыток забыть разлюбившего его, как он думал, Гейвина и всего, что послужило этому причиной и просто наслаждаться, наконец вернувшейся любовью своего капитана, даря в ответ свою. Но блин, это, же все-таки была не его собственная идея, сбежать. Капитан что позабыл? – Гейви я же не сам убежал. Ты прогнал меня! Ты что уже не помнишь?
- Ох, малыш. Это-то я помню. Я тогда проснулся, именно с этой мыслю. С этой, а еще с той, что я идиот и надо срочно исправлять то, что я натворил и кинулся искать тебя, но тебя уже не было! Ты уже успел смыться. А я, я даже не мог вспомнить большей части из того, что наговорил тебе. Я же был так пьян! Луис я вовсе не пытаюсь оправдаться, но неужели тебе не пришло в голову, что не стоило тогда воспринимать весь бред, что я нес буквально, а следовало бы, хотя бы дождаться пока я просплюсь и как следует вправить мне мозги, как ты это всегда умел. Малыш ты никогда прежде не сбегал от наших ссор кроме пары раз, когда они совсем уж выходили за всякие рамки и вдруг, да еще так безвозвратно.
- Гейви, - осторожно проговаривает Луис, не зная с чего даже и начать, - Ты что, и в правду не помнишь того что тогда говорил?
- Только в общих чертах и то, что это было гадко и непростительно – подтверждает мужчина. - Я же лет сто так не напивался, и тогда тоже не следовало, но я и сам не знаю, с чего меня так понесло. Впрочем, знаю, конечно, я ревновал, жутко ревновал, не только к этому бандиту, но ко всему твоему прошлому, в котором меня с тобой еще не было. И к тому же я жутко злился. Но постой, - видя, что паренек явно собирается что-то сказать, тут, же опережает его капитан, - Я действительно очень злился, но вовсе не на тебя. Я злился на себя, на то, что в очередной раз не сумел уберечь тебя, на то, что из-за меня ты был вынужден снова лгать, да еще и отдать себя этому мерзавцу. На то, что не сумел защитить тебя от встречи с прошлым, о котором ты так мечтал забыть. Я злился на себя и сам ни тогда, ни теперь не могу понять, почему я выплеснул все это на тебя. Наверно из-за ревности и того что был так пьян, но это конечно не оправдание. Прости меня Луис. – С надеждой заглядывает он в напрягшееся, наверняка от воспоминаний, лицо паренька. – Прости меня малыш, я так виноват перед тобой, что даже и не знаю что сказать. Только знай, я очень раскаиваюсь, что снова обидел тебя, да еще и так сильно. Но как я, ни старался, а я старался, поверь, весь год, а так и не сумел вспомнить и половины. Может быть малыш, если конечно это не будет для тебя уже чересчур, может быть, хоть ты расскажешь мне что же я все-таки, скотина такая пьяная, умудрился тогда тебе наговорить?
- Не надо Гейви, пожалуйста, хватит, - решительно прерывает его паренек. - Я и в правду не хочу ничего вспоминать. – Но взглянув на непривычное просящее выражение на лице капитана, сдается. – Ладно, раз уж для тебя это так важно. Если совсем в двух словах, то ты просто разъярился тогда из-за того, что ради твоего спасения мне пришлось переспать с Натаном. Заявил, что лучше б он тебя прикончил, чем смотреть как мы там с ним миловались, подле твоей клетки. Обозвал шлюхой и лгуном, который никогда не исправится. Сказал, что Господин Дознаватель просто молодец потому, что сразу понял как меня нужно лучше всего использовать, а вы все, и ты самый первый, просто дураки, раз верили мне и позволяли водить себя за нос, и велел немедленно катиться к демоновой бабушке, убираться прочь и от тебя и вообще из отряда.
- Вод же демоны! Это ж надо быть таким идиотом! Высечь меня мало! – Красивое лицо мужчины было откровенно расстроенным и раскаивающимся. – Малыш, пожалуйста, прости, - Луис, протянув ладошку, с нежностью погладил это расстроенное лицо по щеке.
- Гейви не нужно больше. Я прошу, не нужно больше ни извиняться, ни вообще вспоминать. Ладно? Пусть все это останется в прошлом. Я вовсе не сержусь и не обижаюсь на тебя. Сейчас я просто рад, ну совершенно до неприличия счастлив, что ты тут, со мной, что ты меня, наконец, нашел, что ты меня любишь. Ведь любишь ведь, правда, же?
- Да, - одними губами выдыхает мужчина – Да малыш, люблю, очень, - ловя и целуя ласкающую его лицо нежную ладошку, повторяет он уже в полный голос. Луис довольный этим пусть и явно выпрошенным признанием тут же широко улыбается.
- Вот и чудесно. Так с чего же мне сейчас злиться? Да и тогда я ведь тоже не обижался на тебя. Просто мне было так горько и так больно от того что я больше тебе не нужен и уже никогда не стану нужен, вот я и…
- Прыгнул в ту идиотскую реку – закончил за него капитан. – Луис как ты мог? Да даже будь все, что я наговорил тебе и действительно правдой, как ты мог додуматься до такого? А как же все те, кто любит тебя помимо меня? О них ты подумал? А как же, в конце концов, ты сам? Луис, неужели ты настолько не ценишь собственную жизнь?
- Не надо Гейви, пожалуйста, - снова повторяет паренек. – Поверь, я уже понял, что в этот раз отмочил дурость, глупее которой, в жизни ничего не делал. Я действительно думал тогда только о себе и о своей боли и потере и даже и не задумался о том, что могу огорчить кого-то.
- Огорчить! Всего лишь огорчить малыш? Да мы все чуть с ума тогда не посходили! Видел бы ты парней, про себя и Мартина с Эсканом я вообще молчу. Даже Томас и тот столько дней рта не раскрывал, только по делу. Я вообще не думал, что он на такое способен. (Луис, откровенно говоря, тоже, но видя сверкающие в полумраке спальни явной злостью ярко синие глаза, почел за благо промолчать). – Мы эту проклятущую реку и вверх и вниз по обоим берегам всю облазили, – продолжал между тем взъярившийся мужчина – Ребята ныряли до синевы, а потом их сменяли другие и все начиналось по новой. Никто не желал верить в беду, но к пятому дню уже даже и я думал, что мы ищем, скорее всего, уже только твое тело. И все же упорно продолжал искать, хотя и понимал, что я просто умру, как только его увижу!
- Гейви прости – потрясено прошептал паренек, почувствовав, как его глаза заполнили горячие слезы и их тут же невыносимо защипало. Давным-давно забытое ощущение лишь усугубило острое чувство вины, - прости, я такой дурак я же даже не думал – Капитан мягко стер скатившиеся по бледным щекам сверкающие капельки.
Мы искали тебя снова и снова малыш. – Продолжил он уже безо всякой злости. - Наплевав и на здравый смысл и на короля, который давно и с нетерпением ждал нашего отчета о том, как же мы посадили заморских купцов на их корабль и отправили их, наконец, домой. да на все на свете наплевав кроме надежды но, в конце концов, даже и нам пришлось сдаться.
- А я ничего этого даже не знал, - немного беря себя в руки, грустно произносит мальчик. Я ведь даже и не подозревал, что меня кто-то разыскивает. И даже не и не думал, что кто-то хочет, что бы я вернулся. Я же был без сознания, когда Эндрис вытащил меня из реки, выпутав из сетей, в которых я умудрился застрять. Вы там меня искали, а я целых несколько дней провалялся без чувств точно бревно! Если б я только очнулся раньше! Но когда я, наконец, пришел в себя, вы уже успели уехать, а вокруг меня были только рыбаки вот я и не подумал, что все еще нужен хоть кому-то.
- Рыбаки – задумчиво повторил Гейвин, - Рыбаки, - и тут же озаренный громко воскликнул – Эндрис! Ну конечно! То-то он с самого начала показался мне знакомым! Мальчишка, который проверял по утрам сети! Точно! Вот же мелкий засранец! Я же наверно тысячу расспрашивал его о тебе тогда, и он только и твердил, что уже вот как полгода не видел ни единого незнакомца кроме нас, ни живого ни … Он солгал мне, маленький мерзавец! Я ему шею сверну за это! Вот прямо сейчас пойду, найду и оторву голову! – Синие глаза на непривычном красивом лице засверкали привычным неукротимым огнем ярости. Луис поспешил поскорее обнять не на шутку разозленного мужчину и принялся нежно целовать его губы, чувственно покусывая их зубками и тут же ласково облизывая их проворным язычком пока мужчина не задышал ровнее, а его тонкие губы призывно не приоткрылись. Луис тут же откликнулся на это приглашение, припал к ним своим жадным ротиком и, скользнул языком за тут же разомкнувшуюся преграду зубов. Спустя несколько очень долгих мгновений этих страстных поцелуев и не менее страстного, чувственного и пробуждающего желание блуждания руками по телам друг друга Луис с удовольствием убедился, что если его капитан и вновь задышал тяжело и шумно, то теперь уже вовсе не от злости. Упускать такое удачное мгновение было нельзя.
- Гейви, - осторожно начинает он, с сожалением отрываясь от любимого. – Гейви я, конечно, понимаю, что ты злишься на Эндриса и вообще-то конечно есть за что, но давай с начала все-таки я сам с ним переговорю. Ладно? Ну, пожалуйста, - и не давая мужчине ответить, быстро продолжил, - Гейви он ведь не только тебе он же ведь и мне ничего не сказал о том, что вы меня искали, и я хочу понять почему. Гейви я уверен, что этому должно быть объяснение. Может он думал, что спасает меня?
- Луис! – В голосе мужчины вновь зазвучало раздражение, но уже хвала богам к счастью не ярость, - Луис, я уже и отвык от этой твоей дурацкой привычки защищать всех подряд.
- Но Гейви Эндрис ведь вовсе не «все подряд»! Он же мне жизнь спас. И после заботился обо мне пока я не встал на ноги. И весь этот год он был мне самым верным самым бескорыстным и преданным другом. Единственным другом Гейви, если быть уж совсем честным. Только он весь этот год не давал мне сойти с ума, не позволял окончательно провалиться в горе и отчаяние, помог излечиться от жалости к себе, в которой я тогда тонул не хуже чем в той реке. Гейви поверь, он очень много сделал для меня. Только благодаря ему я не был совсем уж одинок все это время. Пойми же Гейви он очень мне дорог, и что бы он там ни сделал, я уверен этому есть причина. Так что прошу, давай для начала я погорю с ним сам без тебя.
- Ну ладно малыш. Я понял, - раздражения в голосе капитана больше не было. – Я понял, что либо соглашусь с тобой, либо мы просто проспорим до утра, а этого не хочу ни я, ни я надеюсь, ты, так что так уж и быть. Расспроси сам этого своего поганца, но имей в виду, его причина должна быть адски весомой, или я таки сверну его тощую шею.
- Знаешь, - спешит поскорее увести разговор от опасной темы Луис, - Я вот чего не могу никак понять. Я же люблю тебя уже давно. Я имею в виду, что пронял это задолго до той ночи. Намного раньше, чем даже попал в плен, и ты узнал кто я на самом деле. Так почему же проклятие спало именно тогда?
- Ну, малыш, - Гейвин слегка нахмурился, явно обдумывая услышанное. – Во-первых, по условиям той умалишенной любовь должна была быть чистой, а вряд ли ее можно было считать чистой, пока ты мен лгал. – Даже в полумраке было видно, как отчаянно покраснел паренек, и мужчина поспешил ласково погладить выступающее из-под покрывала обнаженное плечо. – Успокойся, это же все в прошлом малыш, мы оба это знаем, так что даже и не вздумай снова мучить себя. – Луис благодарно улыбнулся, и капитан продолжал – А во-вторых, там же говорилось «Любя всей душой сам откажется от тебя, собственноручно вырывая себе сердце», значит, ты должен был не только любить, но и уйти, бросив меня и причинить боль и себе и мне. Вот так и получилось. Я проснулся утром со своим прежним лицом, а любимого мальчика рядом нет. Мне бы радоваться что проклятье, наконец, спало, а я едва не умер от горя – Теперь настал черед Луиса спасать своего капитана от тягостных воспоминаний. Он придвинулся к мужчине вплотную и, крепко обняв обеими руками, тесно прижался всем телом. Дурачась, ласково лизнул как когда-то твердый гладко выбритый подбородок и принялся нежно его покусывать, оставляя влажные, чувственно холодящие следы, игриво пощекотал кончиком языка украшавшую его, так впечатлившую вчера вечером ямочку.
- Так ты говоришь, - промурлыкал он, - не прекращая своего увлекательного занятия, - Так ты говоришь, что проснулся со своим прежним лицом? Значит вот это самое лицо… – Луис почти невесомо пробежался длинными тоненькими пальчиками по высокому гладкому лбу. Очертил идеальные дуги густых темно русых бровей, скользнул по высоким скулам, погладил чуть худощавые щеки, отследил очертания прямого ровного носа, самыми кончиками пальцев пощекотал совершенные тонкие губы, ощутимо дрогнувшие под его пальцами в улыбке. – Значит вот это прекрасное лицо….
- Да малыш, имен. Это именно то, как я и должен выглядеть. Как я выглядел бы всегда, если б не проклятие. Нравится?
- Ну, даже и не знаю Гейви. – внезапно отстраняясь от мужчины и пристально глядя в его новое лицо, серьезно и задумчиво произносит Луис – Я и правда не знаю, что тебе сказать мой капитан. С одной стороны, конечно, я рад, что ты, наконец, свободен от своего проклятия, а с другой… С другой полагаю, мне понадобится время, чтоб привыкнуть к тому, что теперь ты выглядишь по другому.
- Ну не хочешь же ты сказать малыш, что станешь скучать по шрамам?
- Гейви, я действительно не знаю, что тебе и ответить. Только не злись, ладно? Не сердись, но я ведь уже привык к ним. Привык к тому, что они есть. Вот если б ты был таким сразу, когда мы познакомились, а сейчас я просто не могу и понять, что чувствую. Все так странно. Словно это вовсе и не ты. Понимаешь? Вот тот Гейви, тот, кого я так хорошо знал, тот, кого вспоминал все это время, о ком тосковал, тот со шрамами это был ты, а тот на кого я смотрю сейчас, словно какой-то незнакомец. Хоть и красивый, но чужой и мне приходится каждый раз напоминать себе, что это мой любимый капитан, а вовсе не кто-то другой. Только глаза, да еще голос вот и все что осталось от тебя прежнего. Они-то и помогают мне понять, что это все-таки ты. – Луис разомкнул объятия и, крутанувшись на постели, вновь тесно прижался к широкой груди мужчины, только теперь уже своей обнаженной спиной. Обхватил ладонями мускулистые руки капитана и сам обвил себя ими – Вот теперь это совершенно точно ты мой любимый капитан – пробормотал он с довольным тоном. – Твоего нового лица я сейчас не вижу, зато чувствую и узнаю твои прикосновения, слышу твой голос, ощущаю твое тело, которое я просто обожаю, и то наслаждение что накрывает меня от каждой твоей ласки, и то тепло и надежность что всегда охватывают меня, когда ты рядом. Даже запах и вкус безо всяких сомнений твои, - добавил паренек лукаво улыбаясь. Он взял руку мужчины и, поднеся ее к губам, нежно поцеловал самый цент ладони. - Да, теперь это определенно ты – бормочет он, улыбаясь еще шире, и принимается слегка покусывать и полизывать по очереди каждый палец, время от времени вновь возвращаясь к ладони, а за тем опять к красивым длинным и тонким пальцам. Мужчина свободной рукой еще крепче прижимает разошедшегося паренька к себе и тут же скользит широкой горячей ладонью по его груди к животу, к самому его низу. Сильные пальцы бережно обхватывают уже вновь пробудившееся естество его дорогого мальчика.
- Знаешь малыш, разговоры это конечно это очень хорошо, но уверен на них у нас будет время и днем, - прошептал он тому в самое ухо, щекоча губами и горячим дыханием тут, же даже в полумраке заметно порозовевшую ушную раковинку. Наконец устав мучить ушко паренька Гейвин одним рывком перекручивает лежащего перед ним на боку Луиса на живот, единым движением оказываясь на нем и скользя рукой меж упругих полушарий маленьких ягодиц. Все еще расслабленное после недавней любви колечко мышц не нуждалось в долгой подготовке и мужчина одним плавным тягучим движением толкается в поджидающую его нежную жаркую узость. Луис лишь протяжно застонал и тут же заерзал из стороны в сторону, стараясь усилить ощущения и себе и любовнику. Не теряя времени Гейвин тут же начинает двигаться, крепко сжимая плечи Луиса, то сильно прижимаясь к потной спине под ним и надолго замирая глубоко внутри паренька, то снова начиная совершать резкие отрывистые толчки, приближая их к желанному наслаждению. Двигавшийся под ним практически в унисон Луис без остатка отдавался своему капитану, чутко, отзывчиво, страстно. На полувдохе ловя каждое движение мужчины и, подстраиваясь под него раньше, чем мозг успевал осознать то, что чувствовало тело, ритмично сжимая и расслабляя мышцы ануса заставляя неотвратимый оргазм подступать все ближе, все ярче, все чувственнее. В этот раз он пришел к обоим куда позже, но каждое прикосновение каждый толчок и поцелуй все сильнее подталкивали их к нему, пока две души, слившись воедино, не взлетели едва ли не к самым звездам. Бессильно рухнув на мальчика под ним Гейвин принялся беспорядочно целовать того куда только попадали губы: смоляной затылок со взмокшими прядями, шею, плечи, покрытую сеткой старых шрамов спину, которая весь этот год снилась ему ночами, заставляя просыпаться и сыпать проклятиями в чернеющее над головой небо, снова и снова безответно вопрошая за что же живущие на нем боги отняли у него любимого. Но вот он любимый, наконец-то, тут, с ним и уж больше капитан его никуда не отпустит и скорее умрет, чем еще раз обидит этого мальчика!
- Не смей больше пропадать Луис, - прошептал он, едва отдышавшись, - Никогда больше не смей пропадать, слышишь! – повторял он, снова и снова сжимая руки вокруг стройного тела. Так сильно, словно и впрямь боялся, что паренек сейчас вскочит и снова исчезнет непонятно куда
- Я больше никуда не денусь Гейви, - так же задыхаясь, прошептал ему Луис. Больше никогда и никуда можешь быть уверен. Я даже не знаю, как я умудрился пережить этот год без тебя, просто не знаю Гейви.
- Я тоже малыш, я тоже. Если б не отряд, если б не служба я б не знаю как бы я и выжил.
- Тогда ты дожжен понять Гейви, - Луис быстро крутанулся под приподнявшимся на упершихся в постель руках мужчиной. – Тогда ты должен понять, что значит для меня Эндрис. Только благодаря ему я не был одинок весь этот год. Он всегда был рядом, ничего не прося, ничего не спрашивая, просто был со мной. Другом, напарником, да просто верным плечом, на которое я всегда мог опереться.
- Понимаю малыш, поверь. Я вполне это понимаю, а вот чего я и в правду не понимаю, почему наемник? Почему ты решил стать наемным охранником и рисковать жизнью ради нескольких монет? Я же отложил тебе целую кучу денег в королевском заемном доме. Больше чем достаточно, чтоб заняться чем-нибудь лучшим, чем просто скитаться, как перекати поле, рискуя жизнью, не имея, даже собственного угла с кроватью и подушкой. Я был уверен, что упомянул тебе об этом, а ты к ним даже и не притронулся.
- Гейви, когда ты меня прогнал, - Луис на миг задумался, подбирая слова чтоб объяснить то, что чувствовал, - Кода ты тогда прогнал меня, я же думал, что ты меня ненавидишь. Снова ненавидишь и презираешь. Ты сам тогда сказал, что считаешь меня б-ю, а про деньги эти сказал так, словно хотел то ли откупиться, чтоб я больше никогда не побеспокоил тебя, то ли просто напросто заплатить шлюхе за услуги. Да я бы, не обижайся, но я бы ни за что не прикоснулся бы к этой подачке, даже если б умирал с голоду.
- Подачке Луис? Ох, демоны. Подачке, - остальных слов мужчина словно и не услышал, а вот именно это к удивлению мальчика, явно задело его сильнее всего. – Подачке, - повторяет он снова и внезапно глухо смеется – Когда ж у нас с тобой, наконец, закончатся эти недопонятки парень, а? Да это ведь только малая часть того, что и так должно быть твоим. – Луис, с которого мгновенно слетел весь, начавший было уже исподволь подкрадываться к нему сон, уставился в лицо капитана широко открытыми в изумлении глазами. Гейви что шутит или рехнулся? Поняв, о чем думает паренек, капитан, наконец, решается окончательно.
- Ладно, малыш, следовало бы уже укладываться спать, ночь и так больше чем на половину уже прошла, но мне давно следовало поговорить с тобой об этом. Тут, видишь ли, какое дело, мне давно следовало рассказать, а ладно слушай и давай опять все вопросы, когда я закончу, договорились? – Ничего не понимая, Луис лишь кивает. – Видишь ли, малыш, дело в том, что ты вовсе не раб. По крайней мере, ты им не родился. Ты и в правду Луис Верата Медалис, самый что ни наесть настоящий, - и видя, что паренек уже открывает рот, заговорил еще быстрее и громче, - Постой я расскажу все, что знаю, а после я отвечу на все твои вопросы на какие смогу. Ты и в правду дворянин и замок, в котором вы жили с бандой, на самом деле твой, безо всякого обмана. Это Деймон твой, гори он в вечном в вечном пламени, вот он и в правду был самозванцем, а ты самый что ни на есть настоящий Верата Медалис. Я узнал все это от Верга, а тот в свою очередь от твоих бывших хозяев разбойничков, когда пытал их в королевской темнице. – Странно но даже упоминание о темнице и пыточной Верга не вызвало в пареньке неизбежного, как он когда-то считал, ужаса, сейчас он просто ждал продолжения очередной невероятной истории. – Тот тип, кого ты считаешь своим первым хозяином, тот, что продал тебя им на самом деле был твоими родственником и опекуном, вот только ….Луис слушал, не перебивая, о смерти родителей, о брате, которого он совершено не помнил и которого убили, а Деймон занял его место, обо всем остальном. Когда капитан, наконец, закончил, паренек молчал так долго, что капитан даже забеспокоился и принялся осторожно, но настойчиво поглаживать обнаженные плечи, - Малыш, малыш ну ты чего? Скажи же хоть что-нибудь
- Да я в порядке Гейви, просто, просто это как-то, как сон или сказка. Я даже и говорить не буду, что я в шоке потому что это и половины не объясняет из того что я сейчас чувствую. Но только скажи мне сейчас одно, почему, если как ты говоришь, ты знал обо всем этом уже давно, ты не соизволил рассказать мне? Или снова не посчитал, какого-то там раба достойным знать правду о своей жизни? Или просто опять посчитал это неважным? – Капитан виновато опустил голову, совершенно непривычное для него и очень неприятное чувство, с которым он почти не знал что делать.
- Прости малыш ты, конечно же, вправе злиться, но я все откладывал, потому что ждал подходящего, по-настоящему походящего момента. Я очень боялся, что эта правда лишь причинит тебе новую боль, ведь никого из твоих родных, нормальных родных, а не того мерзавца, что посмел продать тебя не осталось. Я, кстати, пытался какое-то время отыскать его, очень уж хотелось помочь негодяю встретиться с королевским правосудием, но не удалось. Даже Верг не смог помочь. Наверно подонку повезло, и он уже и сам благополучно издох, надеюсь где-нибудь в канаве. Но как бы там ни было, а я просто не знал как рассказать тебе обо всем, чтобы снова не ранить. Ведь после помилования Эдуард королевским указом отобрал и замок Верата Медалисов, и имение, и все угодья в пользу короны, полностью лишив тебя и титула, и дворянства, и даже имени. Он считал это наказанием, а я несправедливостью, но после того как мы так поссорились тогда с Эдуардом за твою жизнь, я просто не решился еще раз спорить с ним, боясь, что только наврежу тебе. Вот и тянул, как мог с рассказом. Прости меня
- Знаешь Гейви, - уже спокойнее протянул паренек, - Я, пожалуй, и в правду могу понять такое объяснение. И понять и принять. Сейчас. Возможно, нет, не «Возможно», а скорее всего, и даже обязательно, после я еще припомню тебе это молчание. Потом я как-нибудь еще вернусь к этому, и ты, мой капитан, пожалеешь о том, что не рассказал мне всего намного раньше. - Луис улыбнулся тут же смягчая эффект от своих слов, Но сейчас я просто не способен ни спорить с тобой, ни тем более ругаться. Я чувствую себя так, словно меня дубиной по голове огрели, причем дубиной сталью окованной. Сначала вернулся ты, словно шагнул из моих снов, потом это твое скинутое, наконец, проклятие и невероятная история о том, как ты его получил. Потом твое признание, в том, что ты меня все-таки любишь и вот теперь еще одна невообразимая история. Даже для меня это за один неполный день слишком много. Так что я, пожалуй, остановлюсь на том, что сегодня случилось счастливого, а его хвала богам было через край, а все остальное отложу на потом. – Луис внезапно широко и громко зевнул. Гейвин тихо рассмеялся.
- Разумная мысль малыш, - произнес он, скатываясь с парня, притягивая его поближе к себе и, таким привычным движением, пристраивая черноволосую голову на своем предплечье. – Давай-ка лучше сейчас поспим, сколько удастся. Нам обоим завтра, точнее уже сегодня, предстоит рано вставать и стоит отдохнуть, хоть сколько сможем.
- Хитрец – уже совсем сонно бормочет паренек, целуя вторую, так же привычно обнявшую его, руку мужчины. – Знаешь что сделать, чтоб я забыл о злости и согласился с тобой в чем угодно.
- Я все знаю мой хороший, неужели ты думал, что я мог забыть хоть что-то про тебя? – Но Луис не ответил, он уже крепко спал.