Синопсис
* * *
Домосед-интеллектуал Владиус Юрассикус создаёт чудовищный профайл на FB.
Профайл, поглощая всевозможную и изощрённейшую культурную информацию, так называемые сливки всемирного мозгодрочества (винтажные фильмы ужасов с Винсентом Прайсом, Борисом Карлоффом и Бэлой Лугоши, кафкианский арт-хаус, все сезоны “Летающего Цирка Монти Питона” и трансцендентальной космооперы “LEXX”, отсканированные андеграундные комиксы вроде Weirdo и научно-познавательные журналы вроде FATE, страннейший и жирнейший саунд таких зарубежных лейблов, как Warp, Wordsound, Agriculture, Asphodel, Octofoil, Astrolabia, Big Dada и тому подобное, космические звуки НАСА, схемы квантовых телепортаторов и самодельных терменвоксов, редкие фотографии и рисунки со всего света, охватывающие пятивековой период мировой художественной культуры, пнакотические свитки Мёртвого моря, древнеперсидские пособия по демонологии, криптозоологические энциклопедии и карты звёздного неба, коллекционные колоды Таро, засекреченные архивы Ватикана и гностические рукописи Оккультного Возрождения, видеотренинги мастеров восточных единоборств и аудиосвидетельства очевидцев крушений инопланетых интервентов etc.), постепенно становится осознанной и самодеятельной, исполненной зловещей воли монструозностью, иначе Киберпроглотом.
* * *
Чудовище (будем именовать его Garpangruel Sargassicus), являющее собой триумф бессистемного мышления и поразительно гротескной энциклопедичности, начинает вести себя агрессивно и тиранит более мелкие и менее харизматичные профайлы тех, у кого ещё есть личная жизнь. Оно сперва ассимилирует их инфопотенциалы через механизмы копипасты и репостинга, а потом попросту порабощает или сжирает их коды, после чего владелец получает грустный смайлик с кратким уведомлением “ваш профайл взломан/удалён”.
* * *
Владиус Юрассикус, не вполне осознавая этого, делается безвольным рабом своего собственного детища, проектируя для того массовые каналы распространения влияния, иначе – клубы по интересам, и фабрикуя ему агентов-прислужников в виде оригинальных мэмов, демотиваторов, опросов, дискуссий и чорт знает чего ещё. Владиус всё больше увязает в киберсети, становится рассеян, неряшлив и апатичен. Его можно принять за вампира, опиомана или онаниста.
* * *
За Киберпроглотом и его безудержным хаотическим разрастанием начинается слежка и, в конце концов, настоящая охота. Агент Государственного Центрального Управления по Контролю и Исследованиям Социо-Псио-Культурных Феноменов в Ноосфере Кира Юлаева пытается выйти на связь с несчастным порабощённым криэйтором Владиусом, но ей это никак не удаётся, юноша крайне настороженно относится к незнакомым номерам, сообщениям, контактам и вообще, к людям. Образ его так называемой “жизни” невыносимо однообразен. Он живёт с матерью, книгами и компьютером в спальном районе-новостройке и почти не поддерживает контактов с внешним миром вследствие каких-то психических девиаций, похожих на синдром Аспергера.
* * *
Тем временем Киберпроглот обзаводится собственной сетью осведомителей и разведчиков, учится генерировать и менять свой IP-адрес и осваивает JAVA, CSS и прочие языки программирования. Garpangruel Sargassicus собственноручно производит несколько сотен фэйковых профайлов, которых использует для прикрытия, они же помогают чудовищу выкачивать и ассимилировать дополнительные бонусы из Ноосферы.
* * *
Между тем сам создатель Бестии отнюдь не пребывает в благоденствии, от жестокой кибер-рутины его и без того слабое здоровье вконец истощается, и на грани жизни и смерти Владиуса направляют в больницу Склифасовского, что на Проспекте Мира. Диагноз: Острое нервное истощение.
Там его находит спецагент Кира Юлаева, у них происходит содержательный разговор, по ходу которого у Киры складывается впечатление, что юноша обладает особыми псионическими способностями, которые, тем не менее, он применяет не по назначению в силу своего непоследовательного характера.
* * *
“Это же колоссальный и совершенно необычайный ум, настоящий архипелаг сенсаций, мистерий, тайн и загадок, – приходит в голову Кире, – который запутался в собственных нейронных джунглях…”
* * *
Наряду с уже упоминавшейся разновидностью высокофункционального аутизма, или синдрома Аспергера, у молодого человека наблюдаются амбидекстризм, расстройство внимания, географический кретинизм, панические атаки, мания преследования, мания величия, боязнь высоты, боязнь танцевальной музыки, боязнь зрительного контакта, боязнь униформы, непроизвольная синестезия, синдром гиперкомпенсации, общая диссоциативность мышления, синдром информационной перегрузки, инфантилизм, эротомания, маниакально-депрессивный психоз из-за частого прикладывания к бутылке, речевая дисфункция вследствие нескольких сотрясений мозга в детстве, экстрасенсорные способности, включая чтение мыслей и гальванизацию окружающих объектов, исключительный музыкальный слух и художественный вкус, ксеноглоссия, ксеномания, психометрия, ретроградство, уже упоминавшийся бессистемный энциклопедизм, склонность к матерному лексикону, артистические и акробатические способности, наконец. Ко всему прочему, Владиус производит впечатление обаятельного и рассудительного джентльмена викторианской Англии, или декадентской Франции, или елизаветинской России, что очень забавляет, и утверждает, что у Киры исключительно своеобразный, особенный тембр голоса, который воздействует на него гипнотически и вводит в транс.
Что же самое диковинное, так это то, что большую часть своих вышеперечисленных "девиаций" Владиус как будто нарочно культивирует, словно бы он -- этноботаник-эксперименталист, занимающийся выведением в своей экзотической оранжерее странных и прихотливых сортов симбиотических растений и паразитирующих грибов. Оказывается, ему достаточно прочитать книгу какого-либо даровитого, запоминающегося пейсателя (обычно это анахроничная и никому не известная психологятина-чертовщина вроде Жана Рэ, Сигизмунда Кржижановского и Дэвида Линдсея), чтобы перенять его "скиллы", и даже характерные модели поведения и мышления. А Владиус почему-то очень тяготеет к классической готике, абсурдизму, оккультизму, сюрреализму и плутовскому роману, оттого и культивируются в нём не добродетели и полезные для общества навыки, думает Кира, а сплошь мании и фобии.
Кира внезапно для себя осознаёт, что влюбляется в этого болезненного, неопрятного, астеничного, безинициативного, нелепого молодого человека, выглядящего моложе своих лет порядком эдак на 10 вёсен, и решает излечить его от него самого во что бы то ни стало.
* * *
Она рассказывает Владиусу, кто она по специальности и какие её любимые блюда азиатской кухни, почему она его разыскивает и в чём, собственно, его проблема, которая привела его к созданию монструозного информационного пожирателя, и в конечном счёте, на эту больничную койку.
* * *
“Твоя главная проблема – в том, как ты видишь мир. Ты считаешь себя особенным в силу своих талантов …и оттого чужим. Это главная ошибка, Владиус. Ты не чужд этому миру, как не чужда ему, скажем, я. И я научу тебя, как изменить твой сбитый фокус зрения, направить его в правильную сторону, вовне, навстречу свету.” – говорит ему сострадательная Кира.
* * *
Кира навещает Владиуса ещё несколько раз, один раз – в присутствии матери Владиуса, которая кажется ей премилой женщиной бальзаковского возраста, впрочем, слишком сильно опекающей своего единственного сына.
Владиус медленно, но верно идёт на поправку, начинает увлекаться спортом, совершает длительные пешие моционы по территории Склифа, строит планы на будущее.
Доступ в FB ему противопоказан, также, как и в прочие соцсети, не считая всяких мессенджеров, которыми он редко пользуется. Да он и не пытается взламывать файрволл своего старенького нубука, поняв всю кошмарность зависимости от Киберпроглота, которая в конце концов грозила уничтожить его жизнь и его самого. Владиус часто думает об агенте Кире как о своём ангеле-хранителе.
* * *
Тем временем, лишённый подпитки своего главного раба, богохулический Garpangruel Sargassicus на некоторое время уходит в подполье, однако, ни на миг не прекращая своей хищнической деятельности. Он начинает наносить массированные и внезапные удары по базам данных наиболее информационно богатых объектов Родины: грабит электронные ресурсы Ленинки и музея Пушкина, вторгается в фонды НИИ Бехтерева, МГУ и Политехнического музея, исследует содержимое Центрального Архива ФСБ и взламывает сокровищницу Ордена Восточных Тамплиеров.
* * *
ГЦУКИСПКФН нанимает “I-Хантеров” – группу выдающихся программистов из разных стран Евросоюза, заинтересованных в поимке и уничтожении всяческого spy-/malware. Их пятеро: японец Набуко Коринака, норвежец Бьорн Свенссон, афроангличанка Джессика Шэкли, француз Жан-Мишель Сен-Клер и индус Бхупад Намрисирхали Багурай. I-Хантеры принимаются за работу, они удаляют один сфабрикованный профайль за другим, но вскоре понимают, что центрального ядра у этого чудовища нет, также как его нет у человеческого мозга. Это вводит матёрых киберзверобоев в ступор. Каким-то образом самый обыкновенный профайл, зарегистрированный самым обычным задротом, становится необъяснимым образом разумным и самореплицирующимся бичом киберпространства.
Киберпроглот Garpangruel Sargassicus тоже не сидит сложа рука и перевербовывает “I-Хантеров” на свою сторону. Он обещает им все сокрытые знания подлунного мира и параллельных вселенных, раскрытие генома человека и самые последние достижения в области контроля над человеческой психикой. Четверо из пяти продают свои души чудовищу и заключают с ним ужасный пакт в виде нечитабельного в силу своей длины и формулировки электронного пользовательского соглашения, пятый, индус Бхупад, видя явную угрозу человечеству, отказывается от дьявольского искуса. На следующий день его находят окоченевшим перед монитором его макинтоша. Диагноз: Информационная перегрузка.
* * *
Владиус же, под нежным присмотром Киры, окончательно “пробуждается” к нормальной жизни и его выписывают из Склифы. Лечащий врач очень обнадёживающе ему подмигивает: мол, я бы тоже выздоровел с такой-то партией! Владиус и Кира собираются ехать в медовый месяц на Гавайи.
* * *
Кира и Владиус вне себя от счастья, но тут Киру вызывают на срочное заседание в штаб-квартиру ГЦУКИСПКФН, где она узнаёт все шокирующие новости о похождениях зловещего нарыва веб-среды, о его неуничтожимости и адской хитрости.
“Чудовище Апокалипсиса во всей красе!” – изрекает толстый председатель, хлопая по столу. – “А виной всему твой ненаглядный паренёк!”
* * *
Владиуса забирают из дому, где он в мире и спокойствии пакует вещи в чемодан и прослушивает “Soma FM” и “Transylvania Broadcast”, вяжут и без лишних слов бросают в следственный изолятор. Он понимает, что виной всему проклятый монструозный профайл, и впадает в тяжкое уныние. Однако, через некоторое время он вспоминает аудиотренинги Норбекова и решает выпасть из уныния и впасть в медитативный транс для связи со своим суфийским учителем, шотландским горцем, живущим в Кафиристане, Кизил Бабой.
* * *
Владиус посредством особой дыхательной техники и визуализации легко отделяет себя от физического проводника и переносится в Мерцающий мир. Постепенно мельтешение мириад искорок прекращается, появляются формы, объёмы, перспектива и ассоциативная связь. Владиус видит себя стоящим на широком вересковом лугу, окружённом величественными горными грядами, вдали, на северо-западе, виднеется поселение, из малюсеньких печных труб реет дымок, на пастбище пасутся крохотные козы и овцы. С той стороны к нему направляется долговязая фигура в меховом плаще и красном клетчатом килте, опирающаяся на узловатый посох. Владиус узнаёт Красного Отца. Они улыбаются друг другу и, не дожидаясь, пока Кизил Баба дошагает до него в своей излюбленной тяжеловесной манере, юноша опрометью бросается к старому другу и наставнику. Вот радости встречи после долгой разлуки немного поутихают, и друзья прохаживаются по лугу, разговаривая о том о сём. Неожиданно Кизил Баба указующим жестом тычет пальцем в небо, и Владиус тоже поднимает взор. Всё пространство до горизонта покрывают какие-то бесформенные, похожие на облачные, огромнейшие пульсирующие массы всех цветов и оттенков, изредка взрывающиеся электрическими разрядами и выбрасывающие друг в друга туманные извивы баснословных щупал, словно в попытках яростного овладения. Скопления непонятной нооплазмы ежесекундно меняют очертания, у них вырастают и тут же врастают обратно головы зверей, птиц, людей и морских чудовищ, они превращаются в корабли, или в острова, или в замки, или в ядерные грибы, или в слонов, словом, во всё, что угодно, что существует и даже не существует. Зрелище напоминает извечную борьбу тектонических плит.
“Что это за мерзость?!” – ужасается Владиус.
“Теперь ты можешь их видеть.” – отвечает Кизил Баба. – “Перед нами сейчас расстилаются просторы Великого Театра Военных Действий Планетарных Эгрегоров.”
“Ого! Я что-то такое читал, не помню, правда, где.”
“Могу тебя с этим поздравить, друг мой!” – грустно усмехается высокий шотландец в рыжую бороду. – “Ты наделён даром Демиурга, который и позволил тебе вдохнуть собственную жизнь в рядовой профайл соцсети, превратившийся под твоим заботливым уходом в саморегулирующегося эгрегора, которого ты можешь наблюдать в виде во-о-он той бирюзово-оранжевой клокочущей массы на юго-юго-востоке, похожей на голову пресловутого чудовища Фрункенштирля, каким его сделала киноиндустрия в лице Юниверсал и Хаммер Студиос. Ты только посмотри на его размеры и очертания! Какой красавец! А какие насыщенные цвета! Знаешь, скажу по опыту изучения этих специфических явлений Ноосферы, ты можешь по праву гордиться своим творением. Обычно, по крайней мере в прежние времена, до эры компьютеров и киберпроглотов, на создание сгустка Осознанной Воли, подобного твоему ненасытному агрессору, требовалась напряжённая концентрация мыслительной деятельности не менее дюжины адептов или доброй сотни-другой непосвященных, причём в течении хотя бы десяти лет. Ты сделал Это в одиночку за три года. Так вот,” – продолжает свою речь Кизил Баба, – “То, чем ты отмечен при рождении – это твой дар, твоё проклятие, твой долг, твой сад странных услад. Так ты угоден Цейтгейсту.”
“А какой в этом всём смысл?” – спрашивает взбудораженный словами Кизил Бабы и небесным бестиарием Владиус. – “У меня вовсе не было цели создавать какого-то искусственного голема, просто я очень любознателен… И мне всегда нравилось удивлять друзей неожиданными экзотическими находками, если ты понимаешь, что я имею в виду.”
“Если бы я был в состоянии ответить тебе, какой во всём этом смысл, земля бы содрогнулась тотчас и океаны вышли бы из берегов. Дорогой мой Владиус, я лишь такой же, как ты, Искатель, только более зрелый, к тому же я не наделён даром Демиурга. Могу только предположить,” – Кизил Баба набивает добротную трубку в виде козерога и раскуривает её, глядя на Целестиальный Пандемониум Военных Действий задумчиво-философски, – “Могу, повторяюсь, предположить, что Цейтгейст, Дух Времени, потребовал от своего покорного слуги, то есть тебя, мой друг, создания метафорического гомункулуса, отражающего именно твою эпоху. Так же точно Мэри Шелли не могла не написать своего готического “Фраккенштерна”, а рабби Леви бен Бецалель не мог не слепить своего распроклятого глиняного истукана, чтобы затем пражский оккультный писатель Густав Майринк не взял этого монстра за прообраз своего не менее чудовищного романа, ”Голем” и т.д.” – Кизил Баба основательно затягивается кафиристанским табаком и выпускает из ноздрей большой трёхпалубный дымчатый парусник. – “К тому же, друг мой, великий эгрегор Всея Руси, Святогоръ, находится сейчас в сильнейшей степени упадка, его атакуют со всех сторон американские, европейские, азиатские, жидомасонские, альфацентаврианские, хаотоиллюминатские эгрегоры, к которым теперь присоединяются молодые киберпроглоты, не такого, конечно, масштаба, как твой, но весьма кусачие. Твой же монстр, Garpangruel Sargassicus, как ты его именуешь, как нельзя кстати, в силу своей калейдоскопической бредовости, приходится для защиты и контратаки.”
Владиус вконец ошарашенно смотрит на горца. Небесные громовержцы сталкиваются и пожирают друг друга в медленных и тошнотворных метастазах. Ненароком юноша обращает внимание на некоторых особо норовитых чудовищ. Вот, подрагивая и изрыгая снопы молний, глухо рокоча, ползёт по небосводу клубящаяся масса мужских и женских гениталий, похотливо растянутых пухлых губ, мочек ушей, выпуклых носов, круто изогнутых спин, блестящих потом бёдер и прочих откровенных телесностей; периодически общая форма монструозности прнимает вид бородатого очкастого лица явно австрийского происхождения. "Эгрегор Фрейдизма!" - мелькает в уме Владиуса. На эту гадостную подсознательность постоянно наседает другой огромный эгрегор-титан, напоминающий бурлящее желе из всевозможных мифопоэтических образов, знаков, символов, фракталов, сигилов и культовых фетишей, общий вид также принимает форму лица почтенного австрийского учёного, и цвет у этого эгрегора не такой противно-розовый, как у монстра Фрейдизма, а глубоко-индиговый, перемежающийся электрическими голубыми и ослепительно белыми вспышками. "А это, видимо, никак сам Юнгианский эгрегор." - соображает Владиус, - "Хоть бы он пожрал эту кошмарную непристойность Фрейда и его последователей!" Но размеры у чудовищ приблизительно одинаковы, причём Фрейдизм явно преобладает в агрессивности и напористости. Владиус смотрит немного выше и видит в общей скученности непрестанного пожирания и конкуренции эгрегоры Уолта Диснея и Сальвадора Дали, похожие в общих чертах, только с небольшими отличиями: вид Диснеевской бестии напоминает слепленные воедино головы Гуфи, Микки Мауса и Дональда Дака, а у Дали же на первый план из кипящего маслянистого варева выпячивается сюрреальная голова самого художника с лихо загнутыми усами, она постоянно распадается на разноцветные мыльные пузыри, и чем-то они все похожи на пошлые выпуклости Фрейда, только более своеобразные и абстрактно выраженные. Вот ползёт замкообразный корабль-гора чешского визионера Яцека Йерки, неподалёку мрачно возносятся утёсистые скульптурные группы Здзислава Бексинского, за ними можно разглядеть странные и удивительные конгломераты вещей и бытовых предметов эгрегоров Иеронимуса Босха и Яна Шванкмайера. Ближе к эклиптике видны сражающиеся циклопичные гиганты Гитлеризма и Сталинизма, постепенно ассимилирующие друг друга в мёртвых объятиях открытой ненависти и скрытой симпатии. Над головой Владиус различает что-то уж совершенно омерзительное - схватку эгрегора Мадонны с эгрегором Пугачевой, монструозные тентакли обеих культовых див стараются одолеть врага с непревзойдённой яростью. Неподалёку, рядом с благодушным и умиротворённым эгрегором Ганди, тяготеет своим глубокомыслием, подобный иссиня-фиолетовому грозовому-облаку, кучевой исполин Льва Толстого. Далеко на северо-западе, в относительно мирных небесных водах плывут величественные корабли зарубежных фантастов, во главе с Мифосом Говарда Лавкрафта, напоминающим грандиозного головоногого Краккена и одновременно галактику "Голова Ведьмы", в центре Мифоса вращается словно бы спиралевидная непроницаемо-чёрная воронка, от созерцания которой Владиусу приходят мысли об идентичности Микроса и Макроса, Чёрных Дырах, Пространственно-Временном Континууме и о Вечном Источнике Вдохновения. Кизил Баба, видя, что юношу слишком уж отвлёкся на Пандемониум, теребит его за плечо, мягко, но настойчиво. Владиус извиняется и приготовляется слушать дальше.
“Я имею в виду только то, что говорю. Своим причудливым, воспалённым алмазным резцом воображения ты создал очень сильное орудие для борьбы с захватчиками, потому как хоть оно и своевольно и вдохновляемо кракозябрами, создано оно именно тобой, восторженным мечтателем и любителем русской природы, русских традиций и русского же языка.”
“Ну даже и не знаю…” – Владиус всё более уходит в замешательство.
“Да, ты не осознаёшь этого, но это всё есть, оно внутри тебя.” – Кизил Баба затягивается трубкой сверх меры. – “Твоё чудовище, с наполовину старофранцузским, наполовину латинским именем Garpangruel Sargassicus – по сути, космическая губка, способная всосать что угодно, переварить и выдать что-то совершенно особое. Говорю это не голословно, за время моего наблюдения твой монстр разросся в 16-кратном размере и пожрал нескольких заморских эгрегоров. Смотри, он и сейчас в самом процессе.”
Владиус вглядывается на Театр Военных Действий и наконец обнаруживает бугрящегося в азарте схватки Garpangruel’я, свирепо терзающего своими мощными тентаклями какого-то незадачливого бледно-фиолетового эгрегора, напоминающего об уходящей эре Нью-Эйджа. Garpangruel буквально свивает вокруг него кольца.
“Прах к праху, дерьмо к дерьму.” – думается Владиусу. Вслух же он говорит, обращаясь к Красному Отцу:
“Кизил Баба, я ведь не такой уж и русак. Батян мой из Литвы, как и все мои предки по отцовской линии. Я больше люблю море и свежий солёный ветер, чем равнины и дачные участки среднерусской возвышенности. А ты сам, почему ты живёшь в Кафиристане, ведь ты родом из Шотландии, где климат ничуть не хуже? Как это понять?”
Кизил Баба усмехается в огненную бороду.
“Что касаемо моей особы, это как-нибудь в другой раз. Теперь же ступай, мой дорогой юный друг, тебе предстоит ещё многое совершить прежде, чем мы с тобой вновь встретимся. Помни, что ты ни в чём не виновен, кроме своего дара и своей любознательности, и всё ты делаешь правильно. Bless you!"
* * *
Мерцающий мир понемногу рассеивается, и Владиус выходит из медитации. Теперь юноша вполне спокоен и решителен. Он стучится в дверь, ему открывают, он требует встречи с Кирой, она приходит и он всё ей рассказывает. Кира несказанно обрадована его алиби и спешит с докладом к шефу. Узнав, что киберчудовище не враждебно и в целом патриотически настроено, начальство приказывает освободить Владиуса и выплатить ему компенсацию за причинённый моральный ущерб и даже наградить его медалью “За заслуги перед Отечеством”. Они с Кирой отправляются на Гавайи, где, впрочем, вскоре расстаются, оттого что Владиусу приглядывается одна прелестная местная креолочка.
31 июля – 01 августа 2013.