И вот в первое же воскресенье мы пошли с папой по делам. Сначала мы зашли в парикмахерскую за углом на ул. Некрасова, и папу там побрили и постригли, а меня постригли под польку. Впоследствии в парикмахерскую мы ходили раз в месяц. Во время стрижки папа разговаривал с парикмахером на идиш, и я ничего не понимал.
Потом мы вернулись домой, взяли чистое белье и пошли в некрасовские бани. Это был первый поход, но потом мы с папой ходили в баню каждое воскресенье.
Когда-то ул. Некрасова называлась Бассейной именно потому, что на ней находились бани с бассейнами. Но я никаких бассейнов в бане уже не видел, видимо, их ликвидировали «за ненадобностью».
Очередей в баню почти никогда не было, а если и были, то небольшие. Помещения были обшарпанные, стены и потолки метами промокшие с отпавшей штукатуркой. Тусклые лампочки создавали довольно мрачный фон.
В большом предбаннике стояли ряды металлических шкафчиков, куда мы запирали снимаемое белье и полотенца.
В помывочной были шайки, в которые мы набирали горячую и холодную воду. Мыло и мочалки мы приносили с собой. Мы сначала мылись сами, а потом папа говорил мне лечь на скамью на живот и мочалкой растирал мне спину. Мне это очень нравилось. Потом я растирал спину папе. Мы никогда ничего не ели и не пили в предбаннике, но при выходе из бани папа покупал мне стакан газированной воды в банном киоске, если я просил.
Продолжение следует: http://proza.ru/2013/08/01/194